Век дворцовых переворотов

В XVII веке в России после потрясений Смутного времени сменилась правящая династия – вместо угасшей московской линии Рюриковичей в 1613 году на престол по итогам Земского собора взошёл Михаил Фёдорович Романов. Новой династии требовались оправдание и доказательство того, что она имеет право на царствование. Право Романовых на престол стало ключевым моментом исторической политики Русского царства.

Было очевидно, что те постулаты, которые выработала историческая политика в России в XVI веке, должны были быть переосмыслены и адаптированы с учётом социальных и политических сдвигов. Существует множество текстов, в которых можно обнаружить новые, по сравнению с предыдущим столетием, духовнополитические смыслы, однако наиболее ярко они проявляются в трёх – Утвержденной грамоте об избрании на царство Михаила Фёдоровича 1613 года, «Временнике по седмой тысящи от Сотворения света во осмой в первые лета» дьяка Ивана Тимофеевича Семёнова (кон. XVI – 1617, незначительные правки до 1631) и Новом летописце, продолжении Никоновской летописи (1630)1 .

(more…)

В 1703 году Петром I был основан город на Неве – Санкт-Петербург. Это неожиданное решение – построить город на болоте, требовало весьма серьезного объяснения, никто не понимал, для чего царь переносит столицу в столь неподобающее для этого место. Петру I, уже снискавшему себе славу антихриста, пришлось подкреплять свои решительные действия, требующие огромных усилий и даже страданий русского народа, процедурами сакрального характера. Новой столице был необходим небесный покровитель, которому народ мог бы смело доверить свою судьбу, им и стал Александр Невский.

Святой и благовернный князь не был первым святым, которому новая столица должна была быть отдана под покровительство. Апостол Петр, в честь которого был назван Петербург, Андрей Первозванный – ни один из этих святых так и не смог закрепиться в сердцах петербуржцев, как вошел в их души князь Александр.

(more…)

По заключению Гюлистанского мира с Персией можно было заняться устройством новоприсоединенного Кавказского края. Задача эта, вначале казавшаяся просто трудной, оказалась, однако, поистине исполинской.

Кавказ бурлил. Волнения горских племен по-настоящему не прекращались со вступления туда русских войск при Лазареве. Волновались Кахетия, Хевсурия и особенно осиное гнездо всего Кавказа – Чечня. Генерал Ртищев, уже лишившийся незаменимого помощника – Котляревского, предпринимал набеги на Чечню, обуздывая хищников, но Император Александр I не одобрял этих слишком решительных мер, требуя проявления к горцам дружелюбия и снисходительности. Петербург проявлял полное незнакомство с обстановкой, а горцы считали снисходительный образ действий за признак слабости русских и все более смелели.

(more…)

Император Павел Петрович является самым оклеветанным монархом русской истории. Его не оценили современники, не поняло потомство, глядевшее на события глазами современников. В нем видели лишь самодура, сославшего за плохое равнение прямо с вахтпарада в Сибирь Конную Гвардию, деспота, запретившего слово гражданин, ношение фраков и круглых шляп как оным безбожным французским режисидам свойственных – и красившего все шлагбаумы и караульные будки Империи под цвет перчаток своей фаворитки.

Не видели, не хотели видеть ни высоко рыцарственной его души, ни доброго и отзывчивого сердца вспыльчивого, но отходчивого Императора, ни, самое главное, грустно и ненормально проведенного Цесаревичем времени в стороне от трона, почти что в ссылке. Великая Екатерина, бывшая матерью для своей страны, была мачехой для своего сына. Цесаревич Павел в детстве и юности сносил обиды надменных фаворитов, участников ропшинского действа, открыто глумившихся и поносивших память его отца, видел, что с ним не считаются. Жаждая подвигов, полный благородных стремлений, неоднократно просился на войну (славное царствование Екатерины давало много тому возможностей), но неизменно получал отказ… Многое пришлось ему перетерпеть, много выстрадать: в его душе и произошел тот глубокий надлом, что наложил особенный неизгладимый и трагический отпечаток на весь его характер, лишившийся мало-помалу душевного равновесия.

(more…)

Царствование Императрицы Екатерины II в военном отношении может быть разделено на две половины – румянцевскую и потемкинскую. Первая обнимает собою 60-е и 70-е годы, вторая 80-е и 90-е.

Румянцевскому периоду предшествовала в самом начале короткая переходная эпоха. По свержении Петра III президентом военной коллегии был назначен Чернышев. Преданный Петру и казавшийся новым людям подозрительным, Румянцев получил приказание сдать армию Панину и два года после этого оставался не у дел.

Первые же распоряжения Екатерины отменяли постылые голштинские порядки. Полкам возвращены их славные имена, возвращена и старая елизаветинская форма. Голштинцы водворены к себе на родину, поход на Данию отменен, но и война с Пруссией не возобновлена.

(more…)

Быстрое усиление Пруссии вызвало общую зависть и тревогу среди европейских держав. Австрия, потеряв в 1734 году Силезию[115], жаждала реванша. Францию тревожило сближение Фридриха II с Англией. Русский канцлер Бестужев считал Пруссию злейшим и опаснейшим врагом России. Еще в 1755 году Бестужев хлопотал о заключении так называемого субсидного договора с Англией. Англии надлежало дать золото, а России – выставить 30–40 тысяч войска. Прожекту этому так и суждено было остаться прожектом. Бестужев, правильно учитывая значение для России прусской опасности, обнаруживает в то же время полное отсутствие зрелости суждения. Он полагает сокрушить Пруссию Фридриха II корпусом в 30 40 тысяч, а за Деньгами обращается ни к кому иному, как к союзнице Пруссии Англии. При таких обстоятельствах в январе 1756 года Пруссия заключила союз с Англией, ответом на что явилось образование тройственной коалиции из Австрии, Франции и России, к которым присоединились Швеция и Саксония. Австрия требовала возвращения Силезии, России была обещана Восточная Пруссия (с правом обмена ее у Польши на Курляндию), Швеция и Саксония соблазнены другими прусскими землями: первая – Померанией, вторая – Лузацией. Вскоре к этой коалиции примкнули почти все немецкие княжества (государства имперского союза). Душой всей коалиции явилась Австрия, выставлявшая наибольшую армию и располагавшая лучшей дипломатией. Австрия очень ловко сумела заставить всех своих союзников и, главным образом Россию, обслуживать ее интересы.

(more…)