Первая русская революция 1905–1907 гг., одного из самых загадочных и кровавых бунтов в истории России. Можно долго спорить, кто являлся организатором и спонсором всех этих событий, но, несомненно одно – вполне безобидные для сегодняшнего времени требования «свободы слова, собраний, совести, печати» и прочих «свобод» в считанные дни вылились в волну погромов, грабежей, насилия и убийств по всей необъятной империи от Варшавы до Владивостока. Не остался в стороне от этих событий и провинциальный уездный город Брест–Литовск.

Изданная в 1987 г. в Минске книга «Брест. Энциклопедический справочник» довольно забавно описывает одну из демонстраций, состоявшуюся в городе 30 апреля (13 мая) 1905 г. «Вечером… на ул. Шоссейной прошла манифестация, в которой участвовало около 600 человек. Была выслушана антиправительственная речь. Демонстранты с возгласами «Ура!» разбрасывали первомайские прокламации и выстрелами из револьверов (здесь и далее выделено мной – О.К.) салютовали «всемирному празднику рабочих»… Полиция… пыталась разогнать демонстрантов, но ее прогнали выстрелами из револьверов».

Традиционная историография II-й мировой рисует картину, в которой США доблестно бились с Германией и её союзниками, бросив огромные силы и ресурсы на борьбу с врагом. Однако, всё было, не совсем так: американские толстосумы и их верные друзья в правительстве США долгое время не могли позабыть своего верного довоенного союзника – Гитлера.

Пока американские солдаты доблестно гибли в Сицилии и на пляжах Нормандии, в руки нацистов из США потоком текло топливо, шли запчасти и новейшие технологии.

В 1931 году американская журналистка Аннетта Энтона из «Детройт Ньюз» брала интервью у нового лидера Германии Адольфа Гитлера. Над рабочим столом главного нациста корреспондентка заметила портрет главного американского автодельца Генри Форда. В ответ на удивление Аннеты, Гитлер искренне сказал: «Генри Форда я считаю своим вдохновителем».

Военное ведомство снова меняет облик, на этот раз внешний. Министр обороны Сергей Шойгу вводит в обращение новую форму одежды для сотрудников командных центров и управления ведомства — офисный костюм. Он будет одинаковым для военных и гражданских служащих и заменит так называемую повседневную форму одежды — шерстяной китель с брюками и рубашку с галстуком. 

Как пояснил «Известиям» статс-секретарь Минобороны Николай Панков, новая форма разработана для того, чтобы офицерам и гражданским специалистам было удобнее работать в помещении. 

— Это облегченный вариант формы, специально для так называемой офисной работы. В нем гораздо комфортнее находиться весь день в помещении, чем в стандартном шерстяном кителе, — описал Панков «Известиям» идею переодевания. 

После 1604 г. история страны как бы «убыстряется», события развиваются с большой скоростью. Поход Лжедмитрия I на Москву, неожиданная смерть 53-летнего Бориса Годунова, год правления «Расстриги», переворот 17 мая 1606 г. и воцарение Шуйского – все это сопровождается бурными волнениями в Москве и других городах, формированием вольных полуразбойных казачьих отрядов, объединившихся в конце концов с аналогичными отрядами литовской шляхты под знаменами нового самозванца – Лжедмитрия II, чья власть была признана всеми противниками Шуйского, покусившегося на «законного государя», и распространилась на значительную территорию страны. Ничто не указывает на участие князя Д. М. Пожарского в политической жизни времени Василия Шуйского. Но именно в начале правления этого хитрого подслеповатого государя исчезает Пожарский-придворный и появляется Пожарский-воин.

Возможно, спустя какое-то время после смерти мужа княгиня начала искать место при дворе для себя и своих подрастающих сыновей. «Вакансии» открываются со сменой династии. Борис Годунов, воцарившись, стал привлекать ко двору молодых представителей знатных, но не обласканных прежней династией родов. Численность стольников за время его правления возросла с 47 до 70 [83, 109, . В 1598 г. 20-летний князь оказывается в числе чинов Государева двора, подписавших так называемое «Соборное определение об избрании на престол Бориса Годунова».

У Пожарского в это время невысокий чин стряпчего с платьем, да и среди своих коллег он записан последним. Но в то время никто из Пожарских вообще не имел придворных чинов. Четвероюродный брат князя Дмитрия И. П. Пожарский известен как стольник с 16 мая 1604 г.

Чин стряпчего с платьем ниже стольника, это придворные, которые участвовали в подготовке разных дворцовых церемоний, подавали во время них царю разные элементы его облачения. Возглавлял их стряпчий с ключом, отвечавший за гардероб царя.[29]Вероятно, добилась этого назначения княгиня Е. Ф. Пожарская, действуя, возможно, через связи своей родни – Беклемишевых, а может быть, и какими-то нам неведомыми путями. В недавнее время обнаружилась связь Пожарских с известным семейством влиятельных в конце XVI в. дьяков Щелкаловых. Об этом свидетельствуют более поздние документы. Уже после Смуты Дмитрий Пожарский, используя право родственного выкупа у монастыря отданных за долги или вложенных вотчин, выкупал у Троице-Сергиева монастыря вотчины Щелкаловых. В духовной Ивана, сына думного дьяка Василия Щелкалова, в 1620 г. Д. М. Пожарский упомянут как родственник и сосед по городским усадьбам в Москве, на Сретенке, которому Дмитрий Михайлович даже помогал в военной экипировке [149, 108–111]. Энергичная вдова-княгиня, видимо, понравилась царю Борису, который назначил ее верховой боярыней при царевне Ксении. Может быть, сыграли роль воспоминания о ее казненном деде, защищавшем представительницу его рода, Сабуровых-Годуновых.