В статье рассматриваются состояние социальных и социально-правовых ценностей в современной России и перспективы их развития; влияние ценностей на формирование национальной идеи, способной предотвратить социально-культурный раскол страны и объединить россиян на пути прогрессивного гармоничного развития. Раскрываются особенности проявления таких ценностей, как свобода и справедливость, в российском социуме.

Ключевые слова: социальные ценности, социально-правовые ценности, российское общество, национальная идея, свобода, справедливость.

См. также:

Национальная идея в России: исторические модификации и особенности формирования в современных условиях

Национальная идея как смысл и судьба «русской цивилизации»

Исходя из общеизвестных определений ценностей и их значения для отдельных людей, их общностей и социума в целом, отметим, что социально-правовые ценности — это те социальные ценности, которые так или иначе связаны с правом или даже закреплены в праве и существуют в тот или иной период генезиса общества и права, влияя на все стороны жизни людей, прямо или косвенно. Очевидно, что в современной России социально-правовые ценности находятся в стадии становления ввиду того, что прежние ценности разрушены вслед за развалом советского государства, утратой старых мировоззренческих устоев и ведущей объединительной национальной идеи, которая формируется под влиянием ценностей.

В конце 1960-х в мировой кинематограф ворвался Брюс Ли. Загадочный Восток в его подаче приобрел боевую окраску. Появился и быстро развился новый жанр кино — «кун-фу фильм». Вслед за кошачьими криками с экрана и молниеносными движениями бьющих рук и ног последовала волна массового увлечения боевыми восточными единоборствами.

Дошла эта волна со временем и до Советского Союза. Дошла с заметным опозданием из-за «железного занавеса» и информационной закрытости. Но дошла, и тысячи молодых людей ушли в подвалы, чтобы бить боксерские груши и выжимать штанги. Ушли в парки и скверы, чтобы по утрам делать растяжку и разучивать непривычные движения. Многие со временем, вопреки дефициту тренеров и отсутствию материальной базы, достигли немалых успехов. И вот перед их мысленным взором, тех, кто достиг успехов, возник вопрос: что дальше? «Я умею бить», — сказали они. Теперь нужно понять: кого бить? Или — зачем бить? Те, у кого возник первый вопрос (кого?), со временем могли найти применение полученным навыкам в различных «бригадах».

В последние два десятилетия понятия «историческая память», «культура памяти», «культура истории», «практики памяти и коммеморации» включаются в популярные темы междисциплинарных исследований. Увлечение мемориальными изысканиями и коммеморативными практиками стало настолько широким и публичным, что проникло в учебные планы и программы школ и университетов. Подготовка историков этого направления осуществляется во многих крупных учебных заведениях Европы, Северной Америки и Австралии.

Российская действительность отличается от общемировых трендов. Если в других странах проблемы культуры исторической памяти – это предмет диалога между историками и обществом (иногда – между обществом и историками), то в России роль ментора в вопросах памяти берут на себя политики, правительство, государство. Появление публичной истории было напрямую связано с культурными процессами второй половины XX в. и с возрождением интереса к исторической памяти. Публичной историей именуют широкий спектр появления новых знаний или новейших интерпретаций документов и артефактов, возникающих за границами академической истории.

«Ответ» слышится как корень в слове «ответственность». А ответы даются после заданных вопросов. Кто и о чем спрашивает человека? На какие вопросы нужно давать ответ? Спрашивают человека Бог, люди и совесть. Бог спросит однажды всех, кто как жил, о чем думал и к чему стремился. Бог спросит, исполняли ли мы Его заповеди. Не все люди верят в Бога, но всем придется выслушать Его вопросы. Люди, общество непрестанно засыпают человека вопросами. Ты ходил на выборы? Ты заплатил налоги? Это вы не убрали за собой после пикника? Почему ваши дети так плохо себя ведут?

Общество имеет право спрашивать с от­ дельного человека, потому что самый плохой порядок лучше, чем хаос. Потому что, живя среди людей, нельзя не соотносить с ними свое поведение. Совесть спрашивает человека: доколе ты бу­ дешь жить, не исправляясь? Не устал ли ты стыдиться собственной тени и носить на се­ бе ярмо ошибок?