Село Воздвиженское: по Ярославскому шоссе, правый поворот в Голыгино на Радонеж, или ст. м. «ВДНХ», далее авт. 388

Однако призраками по Москве бродят не только жертвы Петра. Порой показываются и казненные самой Софьей князья Хованские.
В 1682 году в селе Воздвиженском, неподалеку от современного Ярославского шоссе, отцу и сыну Хованским были отрублены головы, а их тела Софья приказала затоптать в болото.

Вскоре из болота начали доноситься страшные стоны, а поздние путники встречали на обочине отца и сына, которые, сняв головы, как шапки, кланялись и просили встреченного сходить в Москву и замолвить за них словечко перед Софьей, чтобы та похоронила их по христианскому обычаю. Некоторым князья еще жалуются на Голицына и Хитрова, якобы оболгавших их, и просят содействия в том, чтобы «воров» призвали к ответу.

Несмотря на то что видят князей уже очень давно, и про этих призраков упоминали еще в XVIII веке, с годами Хованские не утихомирились. Их видели многие водители, а тот участок Старо-Ярославского шоссе, где они появляются, считается самым аварийным. Аварии в основном происходят с часу до четырех часов утра на одном и том же месте. Как раз том самом, где и были затоптаны в грязь отец с сыном.

Этого человека называют русским Фаустом, но надо признаться, что загадок он оставил для нас гораздо больше, чем воспетый поэтами его германский коллега-чернокнижник. Хотя, наверное, Якова Вилимовича Брюса было бы правильнее назвать «русским да Винчи» за обширный интерес к различным областям знания и изобретательству.

Один из величайших изобретателей и естествоиспытателей своего времени, Брюс родился в 1670 году в Москве в семье потомка шотландских и ирландских королей. Спасаясь от Кромвеля, старший Брюс прибыл в Москву в 1647 году и поступил на военную службу у русского царя. В четырнадцать лет Яков знал уже три языка (а позже свободно беседовал на шести) и, как вспоминают современники, был весьма остер на язык. Свою карьеру он начал в «потешных» войсках Петра I, а в конце 1690-х стал ближайшим сподвижником царя-преобразователя, и, в частности, именно его заинтересованное участие во многом преобразило русскую армию.

О его заслугах в глазах Петра говорит хотя бы то, что Яков Брюс стал первым кавалером главной награды империи – ордена Андрея Первозванного, который он получил за руководство артиллерией при Полтавской битве. Но начальственные должности его занимали мало. Его старший брат, Роман Вилимович Брюс, получил должность первого обер-коменданта Санкт-Петербурга, но Якова больше интересовали научные исследования. Обладатель поистине энциклопедических знаний, он занимался и естественными науками, и математикой, и историей, владел огромной библиотекой, коллекционировал произведения искусства и археологические предметы, минералы и кости доисторических животных, гербарии и старинные монеты.

Призрак Бориса Годунова видят не слишком часто, и какую-либо закономерность в его появлениях так и не вывели. Возможно, Борис просто обижается на то, что стал самым, пожалуй, оболганным персонажем русской истории?

Родился Годунов в 1552 году. Рано оставшийся сиротой, он попал вместе с сестрой на воспитание к своему дяде Дмитрию Годунову, который был весьма близок к Грозному, являлся главой Постельничего приказа, то есть тем человеком, который отвечал за быт царской семьи и безопасность царя. Должность, что и говорить, более чем ответственная.

Борис же, когда подрос, женился на дочери другого царского любимца – Малюты Скуратова. Родственные связи в Кремле вообще были весьма тесны: на сестре Годунова, Ирине, был женат сын царя Федор.

После того как Грозный избил жену сына Ивана за то, что ее платье показалось ему слишком смелым, и у той случился выкидыш, а пришедшего ругаться сына ударил посохом и убил, будущее Бориса Годунова радикально изменилась. Впрочем, сам он об этом вряд ли тогда догадывался.

Он никогда не лез на первый план, и, например, хотя и состоял в опричниках, никакой памяти о своих злодействах не оставил. По всей видимости, Борис просто потихоньку делал карьеру, а не наслаждался царящим в стране беспределом.

Интерпретация событий российской истории ХII — XVI вв. в последнее время стала острым вопросом, предметом ожесточенных споров. Еще бы: ведь от этого времени сохранилось довольно много источников, и скрывать подлог (совершенный в ХVII в. любителями «укорачивать наше прошлое») было возможно только при сохранении монополии на средства информации.

Традиционное изложение «татаро-монгольского» нашествия есть ложь, это ясно всем. Вопрос заключается в восстановлении подлинной истории. Историки пошли двумя путями.

Первый — «евразийство» (Г. Вернадский, Л. Гумилев и др.) предполагает сохранение фактической основы «традиционной» версии, но при тотальной идеологической инверсии, при замене минусов на плюсы и наоборот. С точки зрения « евразийцев», татаро-монголы были дружественны Руси и находились с нею в состоянии идиллического «симбиоза». Но «дружелюбие» «татаро-монголов» в отношении Руси несовместимо с чудовищным погромом 1237-1240 гг.