О поправке о Боге, вере и идеалах. Понимание божественных идеалов (в отличие от общей светской идеологии) может быть воспринято и понято через конституционно-правовое содержание Библии, Корана, Торы, других священных книг. В начале 21 века простая отсылка к религиозному пониманию идеалов и Бога недостаточна, поэтому необходим светский конституционный комментарий, разъясняющий их всеобщее значение как для верующих любых конфессий, так и многочисленных атеистов. Снова процитируем статью Зорькина в РГ за 15 апреля 2020: «Почему Всеобщая декларация прав человека считается одним из главных успехов международного права на протяжении всей его истории? Потому что при разработке этого документа учитывалась традиции не только иудео-христианской цивилизации, но и ценности ближневосточных обществ, азиатские традиции и т.д.

То есть разработчики этого документа хотели найти минимальное основание для защиты прав человека или минимальный набор ценностей, которые бы разделялись всеми государствами». Это также верно к толкованию «идеалов и веры в Бога» для всех граждан России. Упоминание Бога в тексте праматери всех современных писаных конституций – Конституции США 1787 года – было написано и одобрено людьми, непосредственно происходивших от поколения религиозных иммигрантов-пилигримов, которые ранее даже включили текст Десяти Заповедей Ветхого Завета в конституцию Массачусетса. Это было общество с единообразным пониманием библейского Бога. Cвязь между библейскими идеалами и конституционным содержанием видна в Конституции США 1787 года. Уже в Декларации независимости 1776 года ряд важнейших положений был перефразом библейских текстов7 . Творчество одного из главных авторов Конституции США Александра Гамильтона демонстрирует глубокое понимание взаимосвязи Библии и американского конституционализма. Незадолго до своей трагической смерти на дуэли с бывшим вице-президентом США Бэрром он предлагал создать «Христианское Конституционное Общество» как всеамериканскую организацию с отделениями в каждом штате для постоянного обсуждения проблем внедрения в конкретную политическую жизнь положений Конституции США с позиций религиозной правовой морали. Президент США во время инаугурации приносит присягу на Библии, а принимает ее (как и при помазании первого и второго ветхозаветных царей) Председатель Верховного Суда.

1812 год занимает особое место как в череде воен. столкновений наполеоновской эпохи, так и в истории России. После неудачных для рос. армии воен. кампаний 1805, 1806 и 1807 рос. император Александр I был вынужден подписать предложенный ему имп. Наполеоном I Тильзитский мир, установивший союз между двумя крупнейшими европ. державами.

Ряд положений этого договора был закреплен и получил дальнейшее развитие в Эрфуртской союзной конвенции, заключенной в 1809 в результате личных переговоров двух императоров (см. Эрфуртское свидание). Однако уже очень скоро для многих стало очевидно, что мир будет недолгим, а союз — непрочным.

О. в. 1812 была вызвана комплексом быстро разраставшихся политич. и экон. противоречий между Россией и Францией, столкновением их интересов в Германии, Польше, на Бл. Востоке, а также откровенным стремлением имп. Наполеона к гегемонии в Европе и желанием имп. Александра I добиться реванша за воен. поражения 1805 и 1807.

Командный состав армии

В наши дни строевому офицеру трудно разобраться в той массе печатных произведений, которые посвящены рассмотрению вопросов, близко касающихся нас всех, носящих военный мундир. Неудачи, постигшие армию в последнюю войну, были неожиданны. Весьма естественно, что все способные мыслить стараются найти причины этих неудач. Каждый хочет быть критиком всесторонним, всеобъемлющим, не справляясь с собственными силами, т.е. с имеющейся налицо подготовкой теоретической и с той степенью боевой практики, которая выпала на долю критикующего.

Руководящим мотивом всех этих печатных трудов является признание необходимости коренных реформ армии: ее организации, комплектования, формирования, ее сложной хозяйственной машины. С этим в большинстве случаев нельзя не согласиться, но вот о роли современного офицера и начальника вообще следует предварительно поговорить более подробно.

Если прислушаться к тому, что теперь пишут и кричат по этому поводу, то оказывается, что все мы должны служить не так, как прежде. Невольно задаешь себе вопрос: как же именно? Для разрешения этого жгучего вопроса стараются открыть новые истины, установить новые принципы. Выходит, что все, чем мы руководствовались до войны, надо забыть, все приходится создавать наново. Мне кажется, что подобное настроение можно объяснить той острой болью нравственного унижения, которую все мы пережили во время войны и непосредственно вслед за ее окончанием. [...] [155]

Деятельность Петра Аркадьевича Столыпина затронула многие стороны русской жизни. Это был человек широкого государственного мышления. Он внес значительный вклад в усиление обороноспособности Российской империи, и, как залог дальнейшего развития русской военной силы, становления и приумножения славных традиций нашего воинства, увековечения побед русского оружия и подвигов защитников Отечества, позаботился также о развитии военно-исторической науки. Вклад его здесь весьма велик и существенен, он участвовал во многих начинаниях, имевших, как впрочем, и все дела, за которые он брался, в основном законченный и фундаментальный характер.

Cм. также Нераскрытое величие П.А. Столыпина

Конечно, в таком сугубо специфическом вопросе нет оснований говорить о том, что это были исключительно его личные заслуги, но в то же время он деятельно участвовал в разработке, рассмотрении предложений, играл одну из основных ролей в подготовке соответствующих законопроектов, принятии положительных решений, поддерживал необходимые начинания, в которых он видел пользу для российской государственности. Отец Петра Аркадьевича – Аркадий Дмитриевич Столыпин – был боевым генералом от артиллерии, участником целого ряда войн, написавшим «Историю России для народного и солдатского чтения», а также несколько военно-исторических статей и воспоминаний [1], а потому военно-исторические вопросы, наряду с военными, не были чужды и его сыну - великому реформатору, так как, естественно, они периодически обсуждались в доме Столыпиных.

В статье рассматриваются взаимоотношения двух известных политических оппонентов – П.А. Сорокина и В.И. Ленина. Анализируются социально-политическая публицистика, мемуары и другие исторические документы, в которых показано, как Сорокин оценивал личность Ленина и как действия и решения Ленина повлияли на судьбу Сорокина.

Ключевые слова: П.А. Сорокин; В.И. Ленин; революция; политическая борьба; социализм; большевизм; власть и наука.

V. Sapov (Moskva).

Pitirim Sorokin and V.I. Lenin The article examines the relationship between two prominent political opponents – P.A. Sorokin and V.I. Lenin. Social and political journalism, memoirs and other historical documents are analyzed in order to show how Sorokin evaluated the Lenin’s personality, and how Lenin’ actions and decisions influenced over the Sorokin’s life. Keywords: P.A. Sorokin; V.I. Lenin; revolution; political struggle; socialism; Bolshevism; power and academia.

Для цитирования: Сапов В.В. Питирим Сорокин и В.И. Ленин // Вестник Сыктывкарского университета. Серия гуманитарных наук. 2017. Вып. 1. С. 10–33. For citation: Sapov V.V. Pitirim Sorokin and V. I. Lenin // Bulletin of Syktyvkar University. Series of humanitarian Sciences. 2017. №1. Р. 10–33.

Король Пруссии и её полководец в Семилетней войне.

В мировой истории известно не так уж много монархов-полководцев удостоенных при жизни и после неё прозвища Великий. Король Пруссии Фридрих II такого прозвища удостоился за военные и государственные заслуги. Он на четверть века превратил Прусское королевство в мощную европейскую державу, которая вела многие и небезуспешные войны с гораздо более сильными противниками.

Наполеон Бонапарт, высоко ценивший военное искусство прусского короля-полководца, так отозвался о нём, отдавая честь его памяти: «Будь он жив, не бывать бы нам сейчас в Пруссии».

Фридрих родился в Берлине в королевской семье из династии Гогенцоллернов. Его отец Фридрих-Вильгельм I не одобрял увлечений сына философией и искусством и записал его в свою лейб-гвардию, желая сделать из него прежде всего военного человека в чисто прусских традициях. В двадцать лет наследник попытался со своим товарищем-офицером бежать во Францию, но их схватили. Фридрих был наказан отцом со всей строгостью, ему пришлось присутствовать при казни своего товарища, после чего его препроводили под конвоем в тюрьму. Заключение, разумеется, было недолгим.

После 18 месяцев ареста Фридрих решил покориться суровому отцу и своей судьбе. В 1732 году наследник прусского престола получает под своё командование Руппинский пехотный полк. Через два года он участвовал под знамёнами принца Евгения Савойского в войне за Польское наследство, и эта война стала для Фридриха хорошей школой. У прославленного европейского полководца Евгения Савойского будущий король Пруссии перенял многое из военного искусства и теперь связывал своё будущее только с военным поприщем. В эти же годы Фридрих вёл переписку с великим французским просветителем Вольтером.