Качественная трансформация общества в результате мировых войн с их миллионными жертвами, игнорированием прав человека и народов рождала в сознании части интеллектуалов оптимистичные ожидания некого сверхрационального «светлого будущего», однако одним из следствий I мировой войны стало возникновение тоталитарных режимов в Европе, а II мировая не привела мир к «торжеству демократии», сохранив часть тоталитарных режимов, и не способствовала исчезновению тенденций авторитаризма, сопровождающихся в разной мере признаками интолерантности, коллективизма и изоляционизма.

Ещё в межвоенный период представитель философии жизни А. Бергсон, ставший первым из философов лауреатом Нобелевской премии, пытаясь осмыслить доминирующие в социальной среде тенденции, пришёл к выводу о существовании двух типов общества: открытого и закрытого, причём мифотворчество он счёл неотъемлемым признаком последнего. Правда, Бергсон, как известно, утверждал историческую первичность закрытого общества, непосредственно сменившего эпоху первобытности, однако К.Р. Поппер, основываясь на характеристиках, данных этой форме социума Бергсоном, пришёл к выводу о правомерности отнесения тоталитарных и авторитарных режимов именно к закрытым обществам, а также о возможности трансформации открытых обществ в закрытые, что является весьма актуальным для понимания специфики политического развития некоторых современных государств.

Проблему рассмотрения и отношения науки к мифу нельзя назвать однозначной [7]. Поэтому в современной науке до сих пор преобладает мнение, что она свободна от мифа и принципиально с ним не совместима, что миф как нечто донаучное и иррациональное успешно научным мировоззрением преодолевается. Но исследования мифа в его расширительном толковании и новое понимание мифа как в образносимволической форме отраженной реальности, отделение мифа современного от мифа архаичного [5; 8] позволяют прийти к выводу, что, несмотря на традиционное противопоставление науки и мифа, последний активно и постоянно вторгается в сферу науки [6], буквально её переполняя [1, с. 4]. Так происходит потому, что наука – продукт определённого исторического развития и строится на знаниях локальных и относительных истин. Наука выросла из локальной деятельности человека и по своему характеру человекомерна. Этот опыт, как и человеческая деятельность, не носит вселенский характер. Но именно этот опыт человек распространяет на всю природу.

Из него выводит законы её развития. На его основе строит научную картину мира. И в соответствии с ней отвечает на онтологические вопросы бытия. Тем самым наука неизбежно вторгается в сферу мифа, невольно прибегая к мифологизации и совсем не замечая, что «творимая людьми в определенную историческую эпоху, реальная наука обрастает и сопровождается своей мифологией» [6, c. 203]; той мифологией, которая в отличие от мифа архаичного его носителями как миф не распознаётся [8]. Тому примером может служить хотя бы знаменитое изречение великого Исаака Ньютона «гипотез не измышляю». Замечательная фраза, достойная истинного гения эпохи Просвещения. Но времена меняются. И теперь нам известно, что наука в силу локальности своего знания не может обладать достаточной для абсолютно точного вывода информацией. В процессе познания она вторгается в «сумеречную зону» непознанного, домысливая то, чего ей не хватает, и потому, по мнению А.Ф. Лосева, работает исключительно с гипотезами, лишь в той или иной степени обосновывая их [3, c. 226–227, 348].

Актуальность изучения сакрального как значимого социокультурного феномена обусловлена тем, что современная европейская культура обнаруживает тенденцию к распространению представлений об исчезновении категории сакрального, как таковой, в результате тотальной секуляризации социокультурного пространства. Тем не менее, глубокая мифологизированность коллективных представлений в наше время и насыщенность их сакральными образами, задающими идеальные модели поведения, не вызывает сомнения. Изучение мифологических механизмов функционирования сакральных кодов в коллективных представлениях способствует более полному раскрытию динамики социокультурных процессов в истории и современности.

Исследование сакрального, как социокультурного феномена, представляется актуальным не только для культурологии, но также для социальной философии ввиду того, что мифологемы крайне значимы для адаптации человека в социокультурном пространстве. Всё больше возрастает роль информации и информационной среды, что в свою очередь порождает новые социокультурные и экзистенциальные проблемы, актуализирует философское осмысление глубинных, сакральных оснований социальной целостности и целостности жизненного мира человека. В современной культурологической мысли понятие «массовая культура» считается одним с ключевых нюансов абстрактной рефлексии и обширно применяется в разнообразных согласно собственному содержанию и форме в философскокультурологических контекстах. Так культура, которая ранее была определена как способ ценностного освоения социальной реальности, мегаструктура и системообразующая основа общества, обнаруживает всё более усугубляющуюся массовизацию всех её проявлений. В начале ХХ столетия, в связи с повсеместной трансформацией вектора развития культуры в коммерческое русло, понятие «массовая культура» в мировоззренческих дискурсах изучается как особый тип культурного продукта, производимого ежегодно крупными тиражами, и требующего действенных механизмов управления и продвижения. Одним из таких маркетинговых средств является сакральный код. Специфика репрезентации сакральных кодов в таком случае будет отличаться от традиционных культурных форм.

ПРИКАЗ ЗАМЕСТИТЕЛЯ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ О ЗАПРЕЩЕНИИ ПРИКОМАНДИРОВАНИИ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ ДЛЯ РАБОТ НА ЗАВОДАХ И ПРЕДПРИЯТИЯХ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА БЕЗ РЕШЕНИЙ ГКО И ПРИКАЗОВ НКО

№ 052

9 марта 1944 г.

Проверкой ряда промышленных предприятий города Москвы выявлены недопустимые факты самовольных незаконных прикомандировании войсковых частей, команд и отдельных военнослужащих для работы в промышленных предприятиях и гражданских хозяйственных организациях.

Общее количество прикомандированных военнослужащих по проверенным предприятиям составляет свыше 2000 человек. Большинство из них прикомандированы распоряжением начальников главных управлений Наркомата обороны, многие работают по договоренности директоров предприятий с командирами частей. Часть из них потеряли всякую связь со своими частями, получают жалование по месту работы, в то же время получают по аттестатам продовольствие и обмундирование, считаясь в прикомандировании к тыловым частям, живут на частных квартирах и таким способом укрываются от фронта и службы в рядах Красной Армии.

ПРИКАЗ О НЕДОСТАТКАХ В ОРГАНИЗАЦИИ ПИТАНИЯ И СНАБЖЕНИИ ВОЙСК СЕВЕРО-КАВКАЗСКОГО ФРОНТА

№ 0561

16 июля 1942 г.

Проверкой обеспеченности вещевым имуществом и продфуражом и организации питания в частях и соединениях Северо-Кавказского фронта вскрыт целый ряд больших и серьезных недостатков.

1. Несмотря на наличие запасов продовольствия во фронтовых и армейских складах, питание бойцов в проверенных частях поставлено плохо:

а) пища готовится однообразная преимущественно из пищевых концентратов. Овощи в частях отсутствуют при наличии их на фронтовом складе. На день проверки (28.6.42 г.) на складе имелись: квашеная капуста, консервированные и сушеные овощи, томат, перец и пр. специи;

б) в 102-м отд. инженерно-строительном батальоне, благодаря преступно-халатного отношения к организации питания бойцов, продукты бойцам выдаются на руки и каждый из них готовит себе пищу самостоятельно в котелках, банках от консервов и даже в стальных шлемах;

ГОСУДАРСТВО В ПЕРИОД ВТОРОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Актуальность данной темы заключается в том, что недавно Россия отметила знаменательное политическое событие – 100-летие Февральской революции в России. По своей значимости - это не менее важное историческое событие, чем Октябрьская революция 1917 года, так как произошел переход от самодержавия к новой форме правления. Страна встала на демократический путь развития. Начало февральской революции 1917 года некоторые историки датируют 1 ноября 2016 года, с речи министра иностранных дел П.Н. Милюкова на тему: «Глупость или измена?». В ней он говорил о возможности активного и ответственного участия творческих сил в государственной работе. Но еще задолго до этого, перед первой мировой войной, политический кризис серьезно обострился. Проблема заключалась в том, чтобы найти пути выхода из сложившейся сложной политической ситуации.

Революция февраля 1917 года не была подготовлена и разразилась неожиданнокак для революционных партий, так и для правительства. Нельзя не заметить, что В.И. Ленин в 1916 году не верил в скорый приход революции. Он отмечал: «Мы, старики, может быть, не доживём до решающих битв этой грядущей революции». [1]