Специалисты жилищно-коммунальной службы Минобороны России приняли участие в ликвидации последствий мезоциклона в Краснодарском крае. Об этом сообщили журналистам в пресс-службе Южного военного округа (ЮВО).

В ликвидации последствий стихии принимают участие специалисты жилищно-коммунальной службы № 4 ФГБУ «Центральное жилищно-коммунальное управление» (ЦЖКУ) по ЮВО.

«В Новороссийске и Славянском районе Краснодарского края работники филиала ФГБУ «ЦЖКУ» Минобороны России по ЮВО убирают мусор и упавшие деревья, ремонтируют кровлю и боксы. Восстановительные, ремонтные работы ведутся совместно с представителями воинских частей ЮВО, задействована спецтехника», - говорится в сообщении.

Чтобы понять поведение царицы Марии Нагой и ее родственников, следует обратиться к истории их рода. Они вели свое родословие от тверских бояр, которые до конца XV в. служили великим князьям тверским – соперникам московских князей. После присоединения Твери к Москве в 1485 г. Нагие были вынуждены переехать в столицу и перейти на службу к Ивану III.

Поскольку около него уже давно сформировалось свое окружение, то их взяли на службу дети великого князя, удельные князья. Служить им, конечно, было не столь выгодно, как государю. В 1549 г. Нагим удалось породниться с царской семьей. Дочь Александра Михайловича Евдокия стала женой Владимира Старицкого, двоюродного брата Ивана Грозного. Правда, она вскоре умерла, но и это оказалось выгодным для Нагих, поскольку в 1553 г. у царя возник конфликт с Владимиром.

Родство с Иваном IV способствовало успешной службе Нагих. Брат А.М. Нагого, Федор, сначала стал ловчим, а потом получил чин окольничего. Его сыновья Афанасий и Федор служили воеводами в разных городах, участвовали в Ливонских походах. Вскоре у Афанасия Федоровича обнаружились дипломатические таланты, и он стал главным специалистом по контактам с Крымским ханством и Турцией. Вероятно, именно он сосватал племянницу Марию за стареющего царя в 1580 г. После свадьбы Нагие надеялись занять самые главные места у царского трона, но Иван Грозный дал окольничество только отцу Марии Федору Федоровичу. В 1583 г. тот скончался, не успев помочь многочисленным родственникам получить выгодную службу. В этой ситуации Нагие, несомненно, чувствовали себя обойденными и мечтали о большем.

Григорий Александрович Потемкин – одна из ярчайших фигур правления Екатерины II, крупнейший политик России XVIII в. В отечественной историографии сложился далеко неоднозначный образ этой личности, до сих пор вызывающий в исторической литературе дискуссии. Изучению личности князя Потемкина посвящены монографии, статьи и исследования многих историков. Я остановлюсь на работах современников Григория Александровича и крупнейших историков XIX века. Основу историографии на эту тему заложила мемуарная литература. Именно в ней сформировались основные подходы к оценке личности и деятельности Потемкина: от восхваляющих до самых негативных. Зачастую даже современники Потемкина пользовались многочисленными анекдотами и слухами, сопровождавшими его жизнь. Наиболее резкая критика действий Потемкина была дана князем М.М. Щербатовым.

В связи с неудачным для России началом второй русско-турецкой войны 1787-1791 гг. он выражал сомнение относительно успехов военно-административных мероприятий, проведенных на юге страны. Мнение М.М. Щербатова поддержал саксонский дипломат Георг фон Гельбиг. В 1797-1800 гг. в нескольких номерах гамбургского журнала «Минерва» увидела свет написанная им биография Потемкина, оказавшая огромное влияние на всю последующую историографию о князе. Характеризуя позицию Гельбига, Л.Н. Энгельгардт в своих «Записках» подчеркивал: «Автор далеко не беспристрастен. Он сильно предубежден против императрицы и ее друга и сотрудника. Так как главным источником при составлении сочинения Гельбига служили сплетни в среде иностранных дипломатов, то нужно пользоваться этим трудом с крайнею осторожностью. Местами встречаются фактические неточности и промахи. Тон раздражения, в котором говорится о Потемкине, придает этим статьям Гельбига характер памфлета или, по крайней мере, скорее публицистического, нежели серьезно- исторического труда» [6, с. 2-3].