Полина Владимировна Гельман
Герой Советского Союза. Участвовала в боях с октября 1941 г. до Дня Победы 9 мая 1945 г. Вступила в армию добровольцем после окончания З-so курса исторического факультета МГУ. Всю войну воевала в качестве штурмана-бомбардира прославленного женского ночного бомбардировочного полка. Сражалась в боях за Кавказ, на Кубани и Таманском полуострове, Севастополе и в Крыму, в Керченско-Феодосийской операции. Участвовала в боях по освобождению Белоруссии, Польши и Прибалтики, а затем на территории фашистской Германии.
Закончила войну в Берлинской операции в звании майора. Награждена медалью «Золотая Звезда», орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды, Отечественной войны I степени, медалями «За отвагу» «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За оборону Севастополя», другими государственными наградами.
В послевоенное время с 1953 по 1956 г. П.В. Гельман работала начальником библиотеки Военного факультета при Московском финансовом институте.
В ПОЛКУ НОЧНЫХ БОМБАРДИРОВЩИКОВ
Я родилась 24 октября 1919 года. С 1920 года жила в городе Гомеле (Белоруссия). Там училась в школе, занималась в местном аэроклубе. В 1937 году совершила свой первый прыжок с парашютом с самолета, окончила школу планеристов. В 1938 году с отличием окончила десятилетку. В этом же году поступила на исторический факультет Московского государственного университета. К началу войны окончила три курса.
В октябре 1941 года добровольно вступила в Красную Армию. После краткосрочных курсов в Энгельсской школе военных летчиков служила штурманом в 46-м гвардейском авиационном полку. Участвовала в летней кампании 1942 года на Южном фронте, в освобождении Северного Кавказа, Кубани, Крыма, Белоруссии и Польши от фашистских захватчиков и в разгроме фашистских войск на территории Германии.
В течение трех лет на фронте я прослужила штурманом в женском бомбардировочном авиаполку, ставшем к концу войны легендарным 46-м За эти годы мне довелось совершить гвардейским и орденоносным. 860 боевых вылетов. Конечно, время не удержало в памяти подробности каждого из них. Но в ней навсегда запечатлелись щупальца прожекторных лучей, вспышки и щелчки рвущихся вокруг открытой кабины снарядов. Нашим оружием были бомбы.
Нередко вместо бомб к самолетам подвешивали кассеты или мешки с боеприпасами, продовольствием и медикаментами для доставки высадившимся в тыл врага десантам или нашим частям, попавшим в окружение. Доставить этот груз было не менее сложно, чем долететь до цели и успешно отбомбиться. На боевые задания мы летали ночью на небольших тихоходных самолетах У-2.
Каркас их состоял из деревянных планок, обшитых фанерой и перкалью, пропитанной (для прочности) легковоспламеняющимся веществом — эмалитом. Плексиглазовые козырьки открытых кабин не защищали экипаж не только от пуль и снарядов, но и от ветра и непогоды.
Немцы так и называли их «рус-фанер». Вспоминается чувство разочарования и недоумения, охватившее нас, когда мы увидели присланную нам «боевую технику». На ускоренных курсах в Энгельсской школе военных летчиков мы изучали материальную часть современных по тому времени самолетов и навигационное оборудование. Собирались на них воевать.
На летном же поле перед нами стояли до боли знакомые еще с аэроклубовских времен учебные самолеты У-2 (впоследствии По-2) с примитивной бортовой аппаратурой. Зато под фюзеляжем появились бомбодержатели, в кабинах — бомбосбрасыватели, а за кабиной штурмана был прилажен пулемет «шкас». Но разочарование сменилось радостным оживлением: раз прислали материальную часть, значит, близок вылет на фронт. Ведь мы рвались в бой с фашистами и готовы были летать на чем угодно, хоть на помеле. Недаром вскоре немцы прозвали нас «ночными ведьмами». Об этом прозвище мы узнали, когда перешли в наступление в 1943 году. Женщины из близлежащих от наших полевых аэродромов селений старались, чем могли, поделиться с нами и говорили: «Какие вы красивые девушки, а мы слышали, что вы страшные, мужеподобные ведьмы». В такой своеобразной форме даже противник признавал, что наш скромный небесный тихоход оказался оружием, наносящим ему ощутимый урон. Каждый вылет на самолете был поединком со смертью, боевой вылет на По-2 был неравным поединком и требовал огромных затрат физических сил и нервной энергии.
Загруженный горючим и бомбами (мелкие осветительные и зажигательные бомбы мы брали в кабины и бросали вручную), По-2 превращался буквально в «пороховую бочку», ибо попадание в него любого осколка снаряда или пули грозило взрывом. Маломощный мотор не позволял при полной бомбовой загрузке развивать скорость свыше 100 километров в час. На такой тихоходной «пороховой бочке» приходилось по пять, десять, а в длинные осенние и зимние ночи и больше раз вылетать за линию фронта.
Для любых самолетов очень сложно пересекать линию фронта — полосу глубиной в 10—15 километров, до предела насыщенную огневыми средствами. Боевые самолеты преодолевали ее за одну, две, максимум три минуты.
Мы же «болтались» над ней по 10—15 минут. Цели обычно также были сильно укреплены зенитными средствами. Отбомбив, мы через ту же линию фронта возвращались на свой аэродром, вновь заряжались бомбами и горючим и вновь возвращались на цель, и так до рассвета… Несколько слов «о друзьях-товарищах», моих дорогих фронтовых подругах. Со всех республик нашей необъятной Родины пришли они добровольцами на фронт и в течение трех лет без выходных и отпусков исполняли свою напряженную, смертельно опасную боевую работу. Фронтовая дружба на всю жизнь сроднила наш многонациональный коллектив.
И до сих пор она согревает и поддерживает тех из нас, кто пережил войну и уцелел в вихре последующих жизненных бурь. Каждая из моих боевых подруг достойна многих добрых слов. Я пришла в полк вместе со своей самой близкой подругой белорусской девушкой Галей Докутович.
Наша дружба длилась до того момента, когда Галя сгорела над целью вместе со своим самолетом. В В Г" и г—. память о ней я назвала 1 алей свою единственную дочь. Экипажи наши состояли из пилота, штурмана и наземного технического состава. Моим первым командиром экипажа была веселая украинка Дуся Носаль.
После гибели Дуси я летала с замечательной летчицей татаркой Магубой Сыртлановой. Заканчивала я войну в экипаже русской летчицы. Раисы Ермолаевны Ароновой. Все они были удостоены звания Героя Советского Союза. Обслуживали наши самолеты механики ростов-чанка Катя Бройко, москвички Алла Ирлина и Глафира Каширина и мастера по вооружению и спецоборудованию Нина Бузина, Зина Вишнева (с «Трехгорки»), Рахимэ Орлова и Анна Колокольникова. Как бы ни уставали они за ночь, обслуживая на старте боевую работу экипажей, сколько бы пробоин и повреждений ни привозили мы из боя, к следующей ночи материальная часть самолета и вооружения всегда была в исправности.
Фронтовая жизнь авиационного полка — это постоянная смена мест базирования, потери друзей, вечный бой… Из калейдоскопа событий и обстоятельств память чаще всего выхватывает случаи необычные или курьезные. Есть вещи, которые человек никогда не забудет. Моим первым потрясением были горькие картины горящей родной земли. Мы с боями отступали к предгорьям Кавказа, бомбили наступающие танковые колонны противника, а под нами горела Сальская степь. Чтобы не оставить урожай врагу, ее подожгли. В те горькие ночи лета 1942 года наша житница была золотой не от золота пшеницы, а от огня.
Горела родная земля, и слезы сами собой навертывались на глаза. Честное, самоотверженное исполнение долга было нормой в нашем коллективе. Так было и в трагическую для полка ночь, когда сгорели четыре наших самолета и в них погибли восемь девушек. Один за другим заходили боевые машины на цель и, подожженные, падали вслед за бомбами. Но ни один экипаж не свернул с курса. Боевое задание полк выполнил! В этой связи вспоминается один не самый славный мой боевой вылет. Я уже упоминала, что мелкие бомбы мы на нашем «сверхсовременном» самолете возили на дне кабины.
Над целью вручную снимали предохранитель со взрывателя и бросали бомбу за борт. В одну из ночей на «Голубой линии» под Новороссийском мы с Катей Пискаревой уже подходили к цели, и я, чтобы убедиться, что под нами точно наша цель, решила бросить осветительную бомбу («свечку»). Сняв предохранитель со взрывателя, я хотела тут же выкинуть бомбу за борт, но ее стабилизатор запутался в ремешке краг, висевших у меня на шее. В этот момент нас поймали прожектора и нещадно стали обстреливать зенитки.
А в запасе всего 10 секунд, ибо механизм взрывателя уже приведен в действие. Пилот Катя Пискаре-ва, чтобы не быть ослепленной, не может оторвать взора от приборов. Я должна следить за направлением обстрела и командовать пилоту, куда «бросать» самолет. Но вместо этого я «борюсь» с готовой взорваться у меня в руках бомбой. Катя кричит в переговорный аппарат: «Полина, ты жива?». У меня для ответа нет времени. В отчаянии срываю с себя ремешок вместе с бомбой и с крагами, швыряю их за борт, облегченно вздыхаю и по возможности спокойно командую: «вправо», «влево» и т.д.
Когда вышли из обстрела, пришлось объяснить возмущенной Кате ситуацию. «Инцидент» был улажен. Но я осталась без краг. Впрочем, если бы бомба взорвалась у меня в руках, они бы мне бол’ьше не понадобились… В начале января 1945 года готовилась Висло-Одерская наступательная операция. Готовились к ней и мы. Изучали район предстоящих боевых действий. Наступление намечалось на 20 января. Но в силу необходимости — спасения от разгрома группировки англо-американских союзников в Арденах — Красной Армии пришлось начинать наступательные действия досрочно, не считаясь с неблагоприятными погодными условиями.
Но как быть без авиации? Решили послать ночников, имеющих опыт полетов при отсутствии видимости. Однако отсутствие видимости в данный момент было односторонним: земля сверху почти не просматривалась, самолет же с земли был виден отлично. Поэтому наше появление при свете дня над полем боя на По-2 с его скоростью и высотой полета было сродни тому, что делали японские камикадзе. Лететь предложили только добровольцам. Записался весь летный состав!
Таковы были мои друзья-товарищи, готовые на любые жертвы, чтобы приблизить нашу Победу. Конечно, ночь накануне предполагавшегося дневного вылета на задание была не самой веселой. Ведь победа была так близка! А мы были так молоды! Тяжело терять друзей. Особенно тяжело, когда они гибнут рядом, а ты не в силах им помочь.
Никогда не проходит горечь при воспоминании о безуспешных попытках прийти на помощь гибнущим подругам. Весной 1944 года над целью сгорела Женя Руднева, штурман нашего полка, моя приятельница по Московскому университету, по-этичная, одаренная девушка. В ночь на 9 апреля мы получили задачу бомбить противника на Керченском плацдарме. Перед взлетом к нам подошла Женя, протянула мне свою фотографию с надписью на латыни: «Помни об университете» — и направилась к своему самолету.
Подлетая к цели, мы с Раей Ароновой увидели, как в луче прожектора бьется, стараясь вырваться из огня, обстреливаемый трассирующими снарядами самолет. В нем была Женя. Мы рвались на помощь. Рая старалась выжать все возможное из мотора, чтобы побыстрее приблизиться и подавить огонь врага, я не отнимала рук от бомбосбрасывателя, -чтобы хоть на секунду раньше сбросить бомбы. Мы были уже почти рядом, когда Женин самолет превратился в огненный шар. Нам в который раз казалось, что горят частицы наших сердец. Жене посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. После войны ее учителя и коллеги-астрономы назвали ее именем одну из открытых малых планет, и теперь в просторах вселенной вращается планета Руднева.
Я часто вспоминаю нашего командира — подполковника Бершан-скую. И теперь с высоты прожитых лет могу сказать: за всю свою долгую жизнь я не встретила более мудрого, чуткого, умелого и доброго человека, руководителя, чем Евдокия Давыдовна. Прекрасная летчица, она уже до войны командовала крупным подразделением в «Аэрофлоте», а в годы войны единственная из женщин была награждена полководческим орденом Суворова. Мы ей очень верили и любили ее.
В те дни на меня свалилась неожиданная радость. Фронтовая почта доставила мне письмо от младшего брата Кима, служившего механиком в штурмовом авиаполку. Мне показалось знакомым, очевидно, случайно не зачеркнутое военной цензурой, название места базирования его полка. Посмотрела на карту, быстро измерила расстояние и приняла решение искать возможности встречи с братом.
Все наши девочки в полку мне по-доброму завидовали. Все тосковали по дому, по родным. Мы с Кимом написали общее письмо маме, чем, как потом узнали, вызвали немало слез радости и тревоги — ведь у нее было всего двое детей, дочь и сын, и оба на войне, а война еще не закончилась… Поездка в Берлин запомнилась мне двумя эпизодами. Один комический. Когда мы как скалолазы добрались до крыши разрушенного рейхстага, я очень устала, а сесть было некуда.
Рядом стоял большой скульптурный конь. Пришлось взбираться на него и, сидя верхом на рыцарском коне, разглядывать Берлин. Очевидно, при моих тогдашних габаритах я выглядела смешно на массивном коне. А Берлин даже в руинах мне показался красивым. Второй эпизод был грустным. Мы расположились на обед в Тиргартене под Берлином. Прибыли походные кухни. Но есть мы не могли. Нас окружили немецкие дети и -женщины. Они смотрели на нас голодными глазами.
Мы отдали им всю пищу. 8 мая пришло задание бомбить скопления войск противника на Балтийском побережье. В полном снаряжении мы вырулили на старт и ждали команду на вылет. Вдруг от командного пункта к нашему самолету подбежали вооруженны и начали быстро вывинчивать из бомб взрыватели.
Не успели мы прийти в себя от недоумения, как услышали ликующий крик: «Штурман! Подписано перемирие! Война окончена!» 12 июня 1945 года мы вновь сидели в кабинах своих самолетов, ожидая команду на взлет. Настроение было праздничное — мы летели в Москву! Готовился воздушный парад Победы, и наши экипажи были включены в парадный расчет.
Парад не состоялся из-за погоды, но нас не оставляло радостное чувство — мы были победителями!
ИЗ ДИРЕКТИВЫ СОВНАРКОМА СССР И ЦК ВКП(Б) 29 июня 1941 г. . ПАРТИЙНЫМ И СОВЕТСКИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ ПРИФРОНТОВЫХ ОБЛАСТЕЙ
Вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз продолжается. Целью этого нападения является уничтожение советского строя, захват советских земель, порабощение народов Советского Союза, ограбление нашей страны, захват нашего хлеба, нефти, восстановление власти помещиков и капиталистов… Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) обязывают все партийные, советские, профсоюзные и комсомольские организации покончить с благодушием и беспечностью и мобилизовать все наши организации и все силы народа для разгрома врага, для беспощадной расправы с ордами напавшего германского фашизма. Совнарком Союза ССР и ЦК ВКП(б) требуют от вас:
1)В беспощадной борьбе с врагом отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и села, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу.
2) Организовать всестороннюю помощь действующей армии, обеспе чить организованное проведение мобилизации запасных, обеспечить снаб жение армии всем необходимым, быстрое продвижение транспортов с вой сками и военными грузами, широкую помощь раненым предоставлением под госпитали больниц, школ, клубов, учреждений.
3) Укрепить тыл Красной Армии, подчинив интересам фронта всю свою деятельность, обеспечить усиленную работу всех предприятий, разъ яснить трудящимся их обязанности и создавшееся положение, организо вать охрану заводов, электростанций, мостов, телефонной и телеграфной связи, организовать беспощадную борьбу со всякими дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухов, уничтожать шпионов, диверсантов, вражеских парашютистов, оказывая во всем этом быстрое содействие истребительным батальонам…
4) При вынужденном отходе частей Красной Армии угонять подвиж ной железнодорожный состав, не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра го рючего. Колхозники должны угонять скот, хлеб сдавать под сохранность го сударственным органам для вывозки его в тыловые районы. Все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не мо жет быть вывезено, должно, безусловно, уничтожаться…
Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) заявляют, что в навязанной нам войне с фашистской Германией решается вопрос о жизни и смерти Советского государства, о том - быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение…
Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам: 6 5 т. М.: Политиздат, 1968. Т. 3. С. 38-39.
Другие новости и статьи
« Технологии ведения информационной войны как формы конфликта в глобальном цифровом обществе
Запись создана: Четверг, 7 Март 2019 в 0:05 и находится в рубриках Аэродромное, Вторая мировая война.
метки: женщина, герой, самолет
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение оружие охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика