Подвиг Нади Курченко
За мужество и отвагу, проявленные при исполнении служебных обязанностей, награждена орденом Красного Знамени Курченко Надежда Владимировна — бортпроводница самолета «АН-24» Сухумского аэропорта гражданской авиации. Она занесена в Книгу Почета ЦК ВЛКСМ и награждена Почетным Знаком ВЛКСМ.

Самолет «АН-24» с сорока пятью пассажирами на борту взял курс на Сухуми. Сделал первый разворот на четвертой минуте полета — это было на траверзе Зеленого Мыса. Пошел над морем…
О том, что произошло в самолете, первым рассказал нам командир экипажа самолета Георгий Чахракия. Его только что доставили на Родину. Через несколько минут увозят в больницу. Врач разрешил нам несколько минут разговора. Командир говорит тихо — он тяжело ранен:
— Я услышал, скорее почувствовал, что за кабиной Надя… Дверь чуть приоткрылась. Один из бандитов выстрелил в нее. Надя все-таки успела рвануться назад и заслонить нас от пуль. …В ту же секунду второй бандит выстрелил в меня, попал в спину. Я потерял на мгновение сознание. Когда пришел в себя и мог бы уже нажать кнопку связи, чтобы передать SOS, связь не работала — штурман Валерий Фадеев был без сознания. В него тоже стреляли. Валерия ранили в тот момент, когда он включал связь. Я увидел бандитов: у одного в руке были гранаты. Он сказал: «Эти гранаты не для вас. Это для пассажиров».
Я начал бросать самолет из стороны в сторону.
— Мы эти ваши штуки знаем! — крикнул бандит.— Пристрелим, самолет разобьется. Веди к границе!
Я делал все возможное… Чтобы не погибли пассажиры, вынужден был направить машину к Трабзону… Уже в зоне Трабзона сказал старшему бандиту: «Горючее на исходе. Я должен дать сигнал бедствия». Только так мне удалось выйти в эфир и сообщить на Родину о том, что происходит с нами.
В аэропорт Батуми доставлены и пассажиры этого драматического рейса. Рейс спаял их в одну семью. Каждый навеки благодарен Наде и ее товарищам.
— Навсегда останется в нашей памяти Надя,— произносит ленинградка Ирина Ивановна Меренкова.
— Бандиты не скрывали своих намерений. В пассажирском салоне они произвели несколько выстрелов. Угрожали: «Если кто-нибудь попытается встать, взорвем самолет в воздухе»-. В пилотскую кабину ворвались буквально на Надиных плечах, убив ее,— говорит юрист из Москвы Юрий Кудрявцев.
Штурман дальнего плавания В. Чисмеджан:
— Когда самолет поднялся в воздух, Надя приветствовала нас и пожелала счастливого пути. Дальше все произошло так неожиданно, что никто из пассажиров не успел вмешаться. Последние слова Нади — предупреждение товарищам: «Они вооружены!» Девушка не уступила дорогу бандитам и была сражена. Пассажиры бросились на помощь, но бандиты, проникшие в служебное помещение самолета, начали стрелять из-за перегородки в сторону пассажирского салона.
…Когда самолет приземлился на турецкой земле, к кабине пилотов бросилась пассажирка Зинаида Ефимовна Левина. Она оказалась врачом. Штурман истекал кровью. Левина закрыла рану рукой. Когда прибыли турецкие медики, она заявила, что будет присутствовать при операции. Во время операции потребовалось много крови — Левина дала свою.
В Сухуми дождь. Все, кто сейчас не дежурит, вышли на летное поле. Приземлился «АН-24». На борту самолета гроб с телом Нади Курченко. Моторы заглохли. Вынесли наскоро сбитый гроб.
Люди молчали. Кто-то плакал. Стояли, верили — не верили. А вдруг это не взаправду? И блеклые лучи прожекторов, и гроб, и ранний холод? Те, кто знал ее особенно хорошо, были друзьями, не могли, не хотели поверить в смерть. Это так понятно: вчера человек смеялся, пел песню, включал приемник, а сегодня его нет… Не верится, отчаянно протестует в тебе все против нелепости смерти. Но Нади нет.
У этого скорбного перекрестка встретились седой пилот из Москвы, не раз глядевший смерти в лицо в годы войны, и мальчишка из сванского села, впервые в жизни увидевший море, шофер такси и чета пожилых супругов, крестьянки из Лыхны и ректор института… Люди, о которых не скажешь: «Ее родные и близкие». Но сегодня каждый почувствовал: его жизнь неотделима от судьбы ушедшего из жизни человека.
Нам очень трудно говорить с людьми, которые знали Надю: ведь все только что произошло. Они рядом с нею жили, работали, вместе надеялись на большое человеческое счастье.
Вот ее фотография. Что мы можем сказать о Наде? Красивая, милая. Но все любили ее не только поэтому.
Мы расскажем о ней словами друзей. Много людей — ровесников и старших по возрасту — уважали Надю, дорожили ее дружбой.
Ее комната. Ее вещи. Ее стул. Ее письма. Здесь мы увидели самую близкую Надину подругу — бортпроводницу Дусю Минину. Это и Дусина комната. В последнее время они жили вместе, снимали квартиру возле аэропорта. Самолеты уходили в небо над их домом.
…— Лучшей подруги я желать не могла,— сказала Дуся и потом долго молчала.— Совсем недавно мы в последний раз виделись… Мне дали отпуск на три дня. Я полетела к родственникам в Кисловодск. Летела вместе с Надей, она дежурила на борту. В Минеральных Водах расстались. Ну, не знаю, как объяснить, вернее, чем объяснить, но расплакались почему-то, прощаясь. А какая-то женщина подошла к нам, спрашивает: «Вы чего это плачете?» Надя заулыбалась и ответила: «Просто так плачем. Хорошо нам, вот и плачем…»
Попрощались, двигатели гудят, она побежала. Так в последний раз я ее бегущей к самолету и видела…
Дуся продолжает:
— Пошла я в Минеральных Водах по магазинам. Нашла духи «Красная Москва» и пластинок несколько хороших. Надя очень любила музыку. Я приготовила ей подарки ко дню рождения. Наде скоро исполнится двадцать…— Дуся подняла глаза, опухшие от слез: — Исполнилось бы двадцать лет.
В комнате на столе среди фотографий и писем стучат часы. На Надиной кровати сидят ее подруги Валя Нелюбова, Люда Помазанова, Люда Лолуа…
Дуся:
— Пришли встречать самолет из Сухуми. Смотрим, экипаж идет. Пилот говорит: «Надю убили, самолет в Турции…» Я не помню, как мы летели в Сухуми. Прилетели, приземлились. Все правда… Вот письмо сегодня от ее сестры пришло. Пишет, что мама варенье сварила и вышлет…
В далекой Удмуртии узнала мать, что с дочерью беда. Дуся говорила с матерью Нади по телефону…
— Она жива? — доносился далекий голос матери.
Дуся молчала и тихо плакала. А трубка спрашивала: «Она жива?» И словно кто-то вместо Дуси ее голосом сказал: «Да…»
— Завтра должен Володя из Ленинграда прилететь,— говорит Дуся.—Парень Нади. Скоро бы свадьба у них была, со школы дружили, любили друг друга…
«И хотя я очень страдаю без тебя, очень скучаю по тебе, но ведь это по-своему тоже счастье… Счастье, когда есть на свете человек, ради которого готов на все, который встает перед глазами, как только глаза закрываешь…» — предпоследнее письмо Володи.
«Надюша, ты стала мне дороже всех на свете. Одна только мысль потерять тебя…» — последнее письмо Володи, оно пришло три дня назад.
«Надя погибла при исполнении служебных обязанностей» — телеграмма Володе от Дуси.
Часы на столе стучат четко и громко, как только стихают голоса. В комнату все время приходят ребята. Вошел пилот, вошла бортпроводница. Кто-то идет еще.
Уже поздняя ночь.
У стола — сумка с пластинками, которые Дуся купила подруге ко дню рождения. Так и не раскрыла сумки. Стучат часы…
— Часы ей подарило командование,— говорит Дуся.— И благодарность тогда объявили по управлению…
В апреле прошлого года во время очередного рейса при посадке загорелся правый двигатель самолета. Бортпроводница Надежда Курченко уже знала об этом от командира экипажа. И бесконечно долгие минуты до того момента, когда шасси терпящего аварию самолета коснулось полосы, она с улыбкой разносила пассажирам конфеты. У кого-то заплакал ребенок — взяла на руки, убаюкала. Передала удивленной матери уснувшего сына. Словом, вела себя так, как будто ничего не случилось. И только, когда машина благополучно завершила опасный полет, Надя дала волю чувствам… Не было в тот час ни одного пассажира, который бы, узнав, что случилось в воздухе, не обнял Надю. Командование преподнесло ей именные часы — вот эти, что стучат на столе.
Каждая вещь в комнате, каждое слово друзей помогают понять, какой была Надя.
Сулико Дадиани, бортпроводница:
— Я понимаю, вы думаете, когда человек озаряет все вокруг, о нем нельзя говорить плохо, нельзя вспоминать мелкие житейские обиды, перечислять недостатки. Нет, дело совсем не в том, что Нади нет с нами. Ее нельзя было не любить. Почему? Потому, что были красивыми эта душа, это лицо… Говорят порою, что у нас, у стюардесс, заученные улыбки, по инструкции. Надя улыбалась, словно в каждом открывала друга. И люди не могли не чувствовать этого.
Гоги Пацация, секретарь комитета комсомола:
— Мы очень часто, к месту и не к месту, произносим слова: «Наш дружный, спаянный коллектива. Наверное, настоящий коллектив — это обязательно яркие, интересные люди. Как Надя…
Гоги глядит на товарищей.
— Есть в армии обычай зачислять героев навечно в списки подразделения. Хочется, чтобы в нашей организации всегда числилась Надежда Курченко…
Леонид Романович Школьников — один из руководителей сухумских авиаторов. Мы говорим с ним уже за полночь, когда утихло небо над аэродромом:
— Редко бывает, что человек вот так легко, просто, словно всегда здесь был своим, входил в нашу среду. Не каждый, как Надя, любит работу, которую ему доверили. Мы все отмечали необыкновенную требовательность Нади к себе и к товарищам. И при всем этом — чистая девичья душа, нежная и красивая…
Письмо от младшей сестры:
«Надюша, у дяди Юры к тебе большая просьба: вышли нам стихотворение о Ленине, ты помнишь, нам рассказывала, когда приезжала».
Люда Помазанова:
— Если был концерт в нашем клубе, Надя всегда в нем участвовала. Любила читать стихи. Очень хорошо читала Маяковского. Она на все находила время. И на поэзию и на работу. Была заместителем начальника «Комсомольского прожектора» аэропорта…
— А вы помните, как она «Мать» читала? В зале плакали люди,— вставляет Дуся.
— А помните, как она в горах, когда все устали, пошла под дождем хворосту набрала, костер разожгла…
Над домом, над самой крышей дома, где мы сидим, прошел на посадку самолет…
— А помните, как в Тбилиси на спартакиаду ездили? — спросила Люда Помазанова. — Надя тогда выручила всех. Заболела девушка, которая должна была бежать и прыгать в длину. Ну, а Надя ее заменила, хоть вообще-то баскетболом увлекалась. Туризм любила. Ну, а тут видит такое дело: «Ладно, я и прыгать буду и побегу. А вы только аплодируйте…» Помните?
Зашел в комнату молоденький пилот. Долго слушал наш разговор, сказал:
— Она музыку Прокофьева любила. Говорила: «Серьезная музыка делает веселых людей задумчивыми».
— Прокофьева ей Володя из Ленинграда прислал,— заметила Дуся.— Вот пластинки.
— Она хотела поступать в институт,— сказала Люда.
— Я представляю ее в последний момент. Хоть я не знаю еще, что произошло в воздухе,— тихо проговорила Дуся,— я представляю, как она повернулась, как посмотрела в глаза бандитам, как напряглась. Как встала на защиту экипажа, на защиту сорока пяти пассажиров. Я все это представляю.
В воздухе над морем столкнулись в схватке не только бандиты и юная комсомолка. Это была еще и битва полярных, непримиримых мировоззрений, чувств, представлений о жизни.
Выстрелы, сразившие Надю Курченко, сделали эту комсомолку бессмертной.
Бандиты обрекли себя на презрение всего народа.
Вся мелкая, подленькая жизнь двух подонков освещена разве что в судебных и милицейских протоколах. Вот старший из них — Бразинскас: одолел четыре класса. Потом бездельничал, был судим за хищения. Вышел из тюрьмы, снова тунеядствовал, мошенничал. Бросил семью, пьянствовал… Мог ли он чему-то хорошему научить сына? Мог ли он внушить юнцу уважение к труду, Родине, человеку? Нет, сын сделался в гадких руках отца маленьким зверем — алчным, жестоким, продажным. Пришел срок, и в его руках тоже оказался обрез, который он поднял на девушку, с которым ворвался к пилотам — убивать безоружных… Волк выкормил и натаскал себе подобного хищника.
…Только что приземлился самолет из Турции. Тот самый «АН-24»… Его привели наши пилоты. Мы через люк видим дверцу в кабине пилотов: она оцарапана, верхнее стекло разбито… В самолете двадцать четыре пробоины…
Г. БОЧАРОВ, В. ИГНАТЕНКО, Т. МАМЛЛАДЗЕ
Сухуми—Батуми—Москва
Октябрь 1970 г.
Другие новости и статьи
« Повседневность партийно-советских кадров Донецкой губернии (1921–1925 гг.)
Прощание славянки. Женские формирования в первой мировой войне 1914-1918 гг. »
Запись создана: Пятница, 16 Сентябрь 2022 в 0:01 и находится в рубриках О патриотизме в России, Развитие в 60 - 80-е годы XX века.
метки: пилот, подвиг, женщина, герой, экипаж, самолет
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика