Величие духа
Бывают минуты, в которых выражены вся сила, весь благородный порыв души человека, минуты, стоящие долгой и большой жизни. Боевое товарищество, сознание долга перед Отчизной, жгучая ненависть к врагу — вот что рождает высокие чувства, когда человек, пренебрегая смертельной опасностью, идет на самопожертвование.
Когда на талом снегу ночью собрались комсомольцы и говорили, как лучше выполнить боевой приказ — овладеть деревней Чернушки, каждый знал, что товарищ, сидящий рядом, будет драться до конца, что на него можно надеяться. Этой беседе придавало торжественность то, что бой должен был начаться в день годовщины Красной Армии, зародившейся четверть века назад в сражениях с немцами.
В Большом Ломоватом бору, на поляне, в тесном кругу сидели молодые воины с автоматами, с гранатными сумками, готовые выступить в любую минуту. И слова звучали, как клятва, приобретали особую значимость.
— Буду драться с фашистами, пока бьется мое сердце,— прозвучал голос из темноты.
Товарищам не видно было говорившего, но они узнали голос Александра Матросова, они угадывали в темноте его ладную, крепкую фигуру.
Роте до зари надо было выйти к укреплениям немцев, преграждавшим подходы к деревне Чернушки. Автоматчики, как всегда, были там, где больше риска, где раньше других можно встретиться с противником. Гвардеец Александр Матросов вместе со своими товарищами двинулся в путь.
В такое время приятно чувствовать бок о бок с собой верных друзей. Матросову было хорошо идти рядом с Копыловым и Воробьевым, такими же молодыми, как и он, гвардейцами, вместе с которыми он пришел в роту.
Шли молча. Противник был недалеко, а в лесу каждый шорох, каждый звук слышен хорошо. Ступали осторожно, стараясь не задеть кустов. В темноте возникали перед ними таинственные тени деревьев, причудливо раскинувших свои ветви. Каждый думал о своем.
Еще рассвет не занялся, когда автоматчики вышли к опушке бора. Дальше, за кустарником, на небольшой высотке .можно было заметить три выступа, похожие издали на муравьиные кучи. За ними лежала деревня.
Светало. Немцы, видимо, заметили что-то подозрительное на опушке леса. Из всех трех бугров сверкнули огни, и над кустарником заклубились дымки. Рота залегла. Кругом опять все затихло.
Между тем командир гвардии лейтенант Артюхов высматривал, как лучше захватить немецкие дзоты, которые теперь уже ясно были видны впереди. Рядовой Матросов неотступно шел за командиром. Незадолго до этого старший лейтенант назначил его своим ординарцем.
Два немецких дзота — справа и слева — должны были блокировать соседние подразделения. Средний дзот нужно было подавить группе Артюхова. Все понимали, что успех атаки зависит от их действий. Фашистам нельзя было позволить держать под огнем подразделение (опушка леса и кустарник впереди были ими пристреляны заранее).
Справа и слева завязались короткие и ожесточенные схватки. Матросов успел заметить, как над боковыми укреплениями взметнулись вместе с пламенем и дымом какие-то обломки и снег вокруг них сразу почернел. Затем там все стихло. Он посмотрел на своего командира и увидел, что тот тревожно поглядывает на центральный дзот. Оттуда неумолчно бил пулемет. Несколько человек из взвода упало. Укрываясь за кустарником, командир пополз по мокрому снегу поближе к дзоту. Матросов за ним. Дзот, казалось, был совсем рядом, виднелась черная пасть амбразуры, из которой беспрерывно вылетали искры. И после каждой очереди в лесу будто стреляли несколько таких же пулеметов.
Командир шепнул ординарцу:
— Разрывными бьют.
Старший лейтенант и рядовой укрылись за стволом дерева. Командир быстро оценил обстановку и приказал Матросову:
— Шесть автоматчиков, вперед!
Ординарец побежал назад, к залегшему подразделению, и скоро вернулся ползком в сопровождении шести рядовых.
А вражеский пулемет все бил и бил. Немцы с высотки хорошо просматривали опушку. Нельзя было дольше затягивать штурм. Командир выделил трех автоматчиков, показал им рукой направление на амбразуру. Автоматчики поползли. С опушки следили за ними с тревогой.
Вот они добрались до поляны. Но гитлеровцы, засевшие в дзоте, видимо, обнаружили автоматчиков. Вокруг них взвихрился снег. Один из автоматчиков остался недвижно лежать на снегу, застонали двое раненых. Тогда выдвинулись и поползли к дзоту еще три бойца. И снова cнег окрасился кровью. Пулемет перенес огонь к опушке.
Все это проходило перед глазами Матросова. Вдруг будто что-то толкнуло его. Подхватив автомат, он широкими и быстрыми прыжками рванулся напрямик к дзоту.
Артюхов как бы слышал еще слова Матросова, тихо сказанные им: «Ну, я пойдут. Не отрывая глаз, следил он за своим ординарцем. Вот он миновал своих убитых товарищей. Упал. «Ранен?»- — тревожно мелькнуло в голове командира. Но нет, Матросов поудобней повернулся на бок, приподнял автомат и пополз. Из дзота его заметили. И опять немецкий пулемет стал вычерчивать вокруг Матросова кривые линии на снегу. А он все полз и полз. Ближе, ближе.
Не переводя дыхания, следили друзья за каждым движением комсомольца. Вот он вскинул автомат. И сразу же из амбразуры дзота повалил дым. Оттуда донесся грохот. В тот же миг вражеский пулемет замолчал.
Штурмовая группа вскочила и приготовилась к броску. Люди еще не успели миновать опушку, как снова ожила амбразура и из дыма сверкнула пулеметная очередь. Позже, когда дзот был взят, друзья Матросова выяснили все детали единоборства. Немецкий пулемет замолчал потому, что автоматчик угодил в амбразуру и в дзоте взорвалась мина. Но к пулемету стал другой фашист и прижал к земле штурмовую группу.
Кто скажет, какие чувства боролись тогда в сердце молодого бойца? Дзот был вот тут, рядом. Только что умолкнувший, он опять сеял разрывные пули, сеял смерть, а за спиной Матросова снова залегли поднявшиеся было бойцы.
И тогда люди увидели, как, широко ступая валенками по рыхлому снегу, побежал к дзоту Александр Матросов. Он даже не стрелял.
— Почему он не стреляет? — спросил кто-то.
Но ему никто не ответил. Матросов был уже у самой амбразуры. Он бросился на нее и вплотную прижался грудью к щели. Пулемет еще потарахтел немного и замолк. И не успело сползти тело Матросова с амбразуры, как с опушки со всех сторон во весь рост стремительно бежали бойцы. Просвистело несколько гранат, брошенных внутрь дзота.
Последнее препятствие на пути к деревне было разнесено.
Молча подняли товарищи тело Матросова…
Каждый день на поверке в роте того полка, где служил гвардии рядовой Александр Матросов, ныне 254-го гвардейского стрелкового полка имени Александра Матросова, все слушают, как старшина торжественно читает первую фамилию в послужной книге:
— Герой Советского Союза, гвардии рядовой Матросов Александр Матвеевич.
И правофланговый, заслуженный гвардеец, взволнованно отвечает:
— Погиб смертью храбрых в боях с немецкими захватчиками.
А. КАРТАШЕВ
Сентябрь 1943 г.
Другие новости и статьи
« Права и обязанности граждан, признанных инвалидами
Германия и СССР в межвоенный период: динамика взаимовосприятия »
Запись создана: Воскресенье, 12 Июль 2020 в 0:01 и находится в рубриках Вторая мировая война, О патриотизме в России.
метки: патриотизм, Матросов, дух, отчизна
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение оружие охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика