3 Октябрь 2018

Кампания 1916 г. Первой мировой войны: военные действия на морских театрах

Северное море

Германия и Англия продолжали наращивать свои военно-морские силы. Потери, понесенные в первые годы войны, были сравнительно невелики и коснулись главным образом второстепенных кораблей. Темпы же строительства новых кораблей с каждым годом увеличивались. В ходе кампании 1916 г. в строй германского флота вступили 2 линейных корабля-дредноута (типа «Баден»), 4 легких крейсера, 34 эскадренных миноносца, 15 малых миноносцев, 95 подводных лодок. Английский флот в 1916 г. пополнился 5 линейными кораблями (из них 4 типа «Роял Соверен»{264}), 4 линейными крейсерами, 5 легкими крейсерами, подводными лодками.

По числу вновь построенных крупных надводных кораблей Англия продолжала идти впереди своего противника. Германия не могла рассчитывать, как и прежде, на уравнение своей морской мощи с Англией путем форсирования строительства линейных сил. Достигнуть этого можно было только повышением боевой активности флота.

В ходе предыдущих кампаний германское командование робко использовало крупные корабли. Флот редко выходил в море, а во время выходов не смел удаляться от своих баз. Лишь разведывательные силы флота предпринимали иногда набеги на английское побережье и появлялись у Ла-Манша. В январе 1916 г. в командование Флотом открытого моря вступил адмирал Шеер, сторонник активных действий. Высшему командованию он представил план кампании, предусматривавший использование линейных сил флота (линкоры, линейные крейсера) во взаимодействии с подводными лодками и дирижаблями. Главная идея плана состояла в том, чтобы набеговыми действиями линейных и легких крейсеров на побережье Англии заставить часть флота противника выйти в море, навести их на главные силы своего флота и уничтожить.

Идея эта не была новой, но Шеер надеялся осуществить ее более решительным способом, с использованием разнородных сил флота. Он предложил начать неограниченную подводную войну на английских морских сообщениях, расширить активные минные постановки и налеты авиации на территорию Англии. План Шеера был одобрен за исключением плана неограниченных действий подводных лодок. Германское правительство воздерживалось пока от принятия решения о неограниченной подводной войне по политическим соображениям.

Кроме того, оно не имело в строю столько подводных лодок, чтобы парализовать морские коммуникации Англии. Откладывая на будущее неограниченную подводную войну, Германия всемерно форсировала строительство подводных лодок. Новое командование Флота открытого моря значительно изменило организацию охранения Гельголандской бухты, на которую базировался флот. Для сторожевой службы и охранения, кроме миноносцев, были использованы флотилия сторожевых кораблей Северного моря, флотилия охраны устья реки Эмс, корабли портовых флотилий и рыболовные суда (до 80 единиц). Были организованы систематические поиски подводных лодок противника и траление в бухте. На ночь за линию сторожевого охранения высылались дозоры, которые крейсировали на внешней границе бухты.

Одновременно были приняты меры по повышению готовности флота к выходу в море, создана так называемая Передовая сторожевая служба, в состав которой входило около половины Флота открытого моря, в том числе линейные корабли и линейные крейсера. Находясь в постоянной готовности в Гельголандской гавани, на рейдах Яде и Куксгафена, в устьях Везера и Эмса, силы Передовой службы могли сняться с якоря через 40-50 мин. после получения приказания, а гельголандская флотилия миноносцев была готова к немедленному выходу. Остальные силы флота находились в Вильгельмсгафене и других базах в трехчасовой готовности.

Что касается английского флота в целом, то его задачи почти не изменились Он по-прежнему должен был осуществлять блокаду германского побережья, наносить удары по воздушным базам Германии, с которых ее авиация производила налеты на Англию, охранять базы и порты от набегов кораблей противника, защищать морские коммуникации. Гранд-Флиту предписывалось не упускать возможности встретиться с главными силами Флота открытого моря для генерального сражения. В целях повышения эффективности оборонительных и наступательных действий Гранд-Флита было решено перебазировать его в более южные базы, в район Розайта — Хамбера, ближе к противнику. Однако из-за неподготовленности баз до конца мая, когда произошло Ютландское сражение, лишь незначительная часть флота была переведена с севера.

Боевые действия германского флота в 1916 г. начались с налетов дирижаблей на английские порты и базы и набеговых действий миноносцев и крейсеров. 31 января 9 германских дирижаблей совершили налет на Ливерпуль и другие города. В Хамбере им удалось тяжело повредить новый английский легкий крейсер «Керолайн».

Опасаясь новых налетов германских дирижаблей, англичане попытались 25 марта нанести удар по их ангарам на о. Зильт. Авиатранспорт «Виндекс» с 5 гидросамолетами под прикрытием 5 легких крейсеров, 2 лидеров и 16 эсминцев вышел на выполнение задания. Для поддержки сил прикрытия была направлена эскадра линейных крейсеров. Атака ангаров не состоялась, самолеты не нашли их, при этом три самолета не возвратились. Немецкая воздушная разведка обнаружила действия англичан, и в море вышли крупные силы Флота открытого моря. Однако серьезного столкновения не произошло. Английский легкий крейсер «Клеопатра» потопил таранным ударом немецкий эскадренный миноносец, но и сам был поврежден в результате столкновения со своим же крейсером «Ондаунтед». Оба противника потеряли еще по одному эсминцу. 21-23 апреля Гранд-Флит выходил в море с надеждой встретить германский флот. Но и на этот раз безуспешно.

В это время германский флот готовился к набегу на английские порты Лоустофт и Ярмут и налету дирижаблей на другие города. Немцы рассчитывали, что помимо обстрела и бомбардировки городов им удастся навязать бой части сил английского флота, которая появится в этом районе. В операцию командование выделило все исправные корабли Флота открытого моря и 11 дирижаблей. Ударный отряд под командованием контр-адмирала Бадикера состоял из 4 линейных и 4 легких крейсеров и 2 флотилий миноносцев с их лидерами. Главные силы флота под флагом адмирала Шеера должны были следовать за ударным отрядом до банки Терсхеллина и оставаться там до окончания обстрела в готовности оказать поддержку линейным крейсерам, если противник попытается напасть на них превосходящими силами. Для обеспечения действий надводных кораблей у неприятельских портов и баз, а также в море были развернуты подводные лодки. Флот вышел на выполнение операции днем 24 апреля. Утром следующего дня линейные крейсера обстреляли сначала Лоустофт, а затем Ярмут. В Лоустофте было разрушено до 200 зданий, Ярмут пострадал незначительно. Дирижабли сбросили бомбы на Норвич, Линкольн, Гарвич и Ипсвич.

Английскому командованию из перехваченной радиограммы было известно о выходе флота противника в море. Несмотря на это, главные силы Гранд-Флита не успели не только предотвратить набег на Лоустофт и Ярмут, но и встретить неприятеля при отходе его в базы. Отряд легких крейсеров и эсминцев из гарвичских сил под флагом коммодора Тэрвита, вышедший на разведку, обнаружил линейные крейсера немцев при подходе их к английскому побережью. Но помешать выполнению операции он не мог. Германские линейные крейсера открыли по английским кораблям огонь и повредили крейсер «Конкуэст». При отходе пострадал еще один легкий крейсер — «Пинелопи», атакованный немецкой подводной лодкой. В тот же день другая германская лодка потопила подводную лодку противника. Это были частные успехи немцев.

Достичь поставленной цели германский флот не смог. Даже обстрел портов с военной точки зрения не имел существенного значения. Уничтожить базу английских подводных лодок в Ярмуте, из которой выходили лодки для действий в Гельголандской бухте, не удалось.
В набеговой операции немцы использовали разнородные силы флота — надводные корабли, подводные лодки, дирижабли, но добиться тесного тактического взаимодействия не сумели, так как единого боевого управления силами организовано не было. Тем не менее набег немецких кораблей и налеты дирижаблей вновь взбудоражили общественное мнение в Англии, вызвали резкую критику английского флота за его пассивность и неспособность защитить свои собственные берега. Первый лорд Адмиралтейства Бальфур вынужден был для успокоения общественного мнения выступить с публичным заявлением, что, если германские корабли снова покажутся у английских берегов, они понесут строгое наказание и что будут приняты серьезные меры по усилению обороны побережья Англии — переведена часть Гранд-Флита в южные порты, укреплена береговая и зенитная артиллерия.

В середине мая германское командование приступило к подготовке новой набеговой операции. На этот раз объектом удара был избран Сандерленд, расположенный в средней части восточного побережья Англии, где вероятнее, по мнению Шеера, можно было ожидать «появления английских морских сил, обещанных мистером Бальфуром».

Большую роль в уничтожении английских кораблей должны были сыграть подводные лодки (16 больших и 6 малых), заранее развернутые на позициях у баз противника (Хамбер, Ферт-ов-Форт, Морэй-Ферт, Петленд-Ферт, Скапа-Флоу) и в Северном море. В операцию привлекались все силы Флота открытого моря. Однако ее выполнение задерживалось из-за неблагоприятной погоды, которая не позволяла вести воздушную разведку. Обстановка на море была неясна. Рисковать же линейными крейсерами, выделенными для обстрела Сандерленда, командующий германским флотом не хотел.

Между тем срок пребывания подводных лодок на позициях истекал 1 июня (к этому времени у них кончались запасы), а погода все не улучшалась. Поэтому адмирал Шеер изменил свой план. Вместо обстрела Сандерленда он решил произвести демонстрацию у Скагеррака и берегов Норвегии и тем привлечь туда часть сил английского флота, который время от времени появлялся в этом районе. В намерение Шеера не входила, конечно, встреча со всем Гранд-Флитом. Для осуществления своего замысла он приказал: командующему разведывательными силами вице-адмиралу Хипперу с крейсерами 1-го и 2-го отрядов и миноносцами выйти до рассвета 31 мая к берегам Норвегии. Через полчаса вышел и сам с главными силами.

Приготовления германского флота к выходу стали известны английскому Адмиралтейству уже 30 мая, о чем были немедленно извещены командующий Гранд-Флитом адмирал Джеллико, находившийся с главными силами в Скапа-Флоу, и командующие частями этого флота на других базах. На исходе того же дня флот покинул свои базы и направился к полуострову Ютландия. О выходе всего Гранд-Флита адмирал Шеер не подозревал. Не знал и Джеллико, что в районе, куда он шел, находится германский флот. Поэтому встреча флотов у Ютландии произошла фактически неожиданно для той и другой стороны. Она вылилась в Ютландское сражение — самое большое морское сражение первой мировой войны.

Таблица 3. Состав английского и германского флотов перед Ютландским сражением *

Флот	Линкоры-дредноуты	Линкоры-додредноуты	Линейные крейсера	Броненосные крейсера	Легкие крейсера	Лидеры и эсминцы
Гранд-Флит	28	—	9	8	26	79
Флот открытого моря	16	6	5	—	11	61

* Ю. Корбетт. Операции английского флота в мировую войну, т. 3, стр. 386, 515 — 517; «Морской атлас», т. 3, ч. 1. М., 1958, л. 40.

Кроме указанных в табл. 3 сил, немцы имели на позициях в Северном море 16 больших подводных лодок и готовили к вылету 10 цеппелинов. Англичане в свою очередь также развернули часть подводных лодок, а в состав передовых сил (авангарда) включили авиатранспорт с гидросамолетами. Английский флот по всем основным классам кораблей почти вдвое превосходил противника. Еще более значительным превосходством он обладал в артиллерии главного калибра крупных кораблей{278}.
Численность личного состава Гранд-Флита достигала 60 тыс. человек, а Флота открытого моря — 45 тыс.{279} [238]
Встречу авангарда с главными силами Джеллико назначил на 14 час. 31 мая в 90 милях от норвежского побережья, на широте Скагеррака.
К 14 час.{280} авангард англичан подошел, как полагал его командующий вице-адмирал Битти, в район встречи с главными силами. Из-за ошибки в счислении он находился в этот момент на 10 миль западнее указанного Джеллико места. Главные силы в то время находились в 19 милях, т. е. опаздывали более чем на час. В 14 час. 10 мин. авангард повернул на север, навстречу главным силам. После поворота легкий крейсер «Галатея» обнаружил германский эскадренный миноносец, досматривавший датский торговый пароход, и немедленно сообщил по радио об этом адмиралу Битти. В 14 час. 28 мин. «Галатея» открыла по немецкому миноносцу огонь. Вскоре к ней присоединился легкий крейсер «Фейтон». Через 4 мин. после открытия огня английскими крейсерами вступил в бой германский легкий крейсер «Эльбинг».
Ютландское сражение состояло из нескольких фаз: боя авангардов, боя главных сил и ночного боя{281}.
Ведя бой с германским крейсером «Эльбинг», «Галатея» донесла в 14 час. 35 мин., что в юго-восточном направлении она заметила большое количество дымов. То были германские линейные крейсера, спешившие на поддержку своих легких сил. Адмирал Битти, имея численный перевес, повернул на юго-восток и, увеличив ход до 22 узлов, пошел на сближение с противником. 5-я эскадра линкоров, входившая в состав его сил, не разобрав сигнала о повороте, запоздала с последним и отстала от линейных крейсеров на 9 — 10 миль. Битти не повторил своего сигнала. Он вступил в бой без 5-й эскадры. Английские историки назвали это «роковой ошибкой» Битти, за которую пришлось расплатиться дорогой ценой. Германский авангард сначала шел на сближение с английскими линейными крейсерами, а затем повернул на юго-восток, чтобы навести эскадру Битти на главные силы германского флота. В 15 час. 48 мин. оба противника открыли огонь.
До подхода 5-й эскадры линкоров англичан происходил бой между линейными крейсерами. Несмотря на численное превосходство, бой для англичан принял сразу же неблагоприятный [240] оборот. В 16 час. 02 мин. от огня немецкого линейного крейсера «Фон дер Танн» погиб английский линейный крейсер «Индефетигэбл». Несколько крейсеров получили тяжелые повреждения. В 16 час. 10 мин. вступила в бой подошедшая 5-я эскадра линкоров. Ее огонь имел некоторые результаты: германский крейсер «Фон дер Танн» получил пробоину у ватерлинии и повреждения двух башен; имели попадания и другие немецкие корабли. Эффективности огня английских линкоров мешали плохая видимость в восточном направлении, где находился противник, и дым кораблей. В 16 час. 26 мин. немцы добились еще одного крупного успеха — крейсера «Дерфлингер» и «Зейдлиц» потопили английский линейный крейсер «Куин Мери». В это же время та и другая стороны бросили в атаку флотилии эскадренных миноносцев. Произошел встречный бой, в результате которого противники потеряли по два эсминца. Германский линейный крейсер «Зейдлиц» получил попадание одной торпеды, но остался в строю.
Около 16 час. 40 мин, английские легкие крейсера обнаружили главные силы германского флота. Битти приказал всему авангарду повернуть на обратный курс и полным ходом следовать на соединение с приближавшимися с севера основными силами Гранд-Флита. Только теперь Джеллико стало ясно, что сообщения Адмиралтейства о нахождении Флота открытого моря в бухте Яде неверны{282}. Шеер же продолжал считать, что главных сил английского флота поблизости нет, а поэтому решил преследовать корабли Битти. В ходе преследования бой возобновлялся неоднократно, однако без особых результатов. Англичанам удалось оторваться от противника и около 18 часов соединиться со своими главными силами. Так закончилась первая фаза сражения.
Результат боя авангардов сам Джеллико назвал «весьма неприятным». Англичане потеряли потопленными два линейных крейсера и два эскадренных миноносца, а немцы — два эсминца. Кроме того, английские корабли получили гораздо больше повреждений, чем германские. «Действительно, морская история Англии, — пишет Г. Ньюболт, — не знала примеров, чтобы отряд кораблей, подобный отряду Битти, пострадал столь жестоко от численно слабейшего неприятеля»{283}.
На результатах боя сказались, несомненно, такие факторы, как относительно слабое бронирование английских линейных крейсеров (особенно недостаточной была защита и изоляция зарядных погребов), неудовлетворительное качество снарядов и [241] неблагоприятное освещение, но главные причины поражения крылись в другом — в тактической ошибке адмирала Битти, не сумевшего с начала боя использовать свои силы (линейные крейсера и линкоры 5-й эскадры) одновременно, а также в неудовлетворительной стрельбе линейных крейсеров. Подтверждением последнего может служить, например, тот факт, что до вступления 5-й эскадры линкоров в бой линейные крейсера, выпустив массу снарядов, добились всего четырех попаданий, а сами получили 21{284}. Авангард английского флота лишь частично выполнил свои задачи: произвел разведку боем и обнаружил главные силы противника. Но дальнейшими своими действиями он не обеспечил подготовку Гранд-Флита к встрече с германским Флотом открытого моря. Адмирал Джеллико не получил от Битти необходимой информации об обстановке. Оторвавшись от неприятеля, Битти сам ее точно не представлял. Это обстоятельство значительно задержало и осложнило тактическое развертывание английского флота, его перестроение из походного порядка в боевой.
Германский авангард навел часть английского флота на свои главные силы и, следовательно, выполнил основную задачу. Но адмирал Шеер не успел расправиться с авангардом англичан до встречи с основными силами, о местонахождении которых он вообще ничего не знал. Чтобы догнать и отрезать корабли Битти, надо было обладать преимуществом в скорости хода, однако этого немцы не имели. Кроме того, Шеера связывала тихоходная 2-я эскадра линкоров — додредноутов. Таким образом, германский флот не смог решить задачу уничтожения крупной части Гранд-Флита, ради чего была предпринята операция и к чему давно готовился Флот открытого моря. Вместо этого ему пришлось иметь дело со всем Гранд-Флитом. В ходе боя оба противника не сумели организовать взаимодействие между линейными и легкими силами, в частности неумело и нерешительно использовались миноносцы для атак.
Главные силы англичан шли к месту боя в строю шести кильватерных колонн с завесой крейсеров впереди. После получения сообщения Битти об обнаружении линейных кораблей германского флота адмирал Джеллико приказал 3-й эскадре линейных крейсеров (командующий контр-адмирал Хууд), находившейся восточнее главных сил, немедленно идти на поддержку авангарда. Шедший впереди легкий крейсер «Честер» первым из эскадры Хууда встретился с легкими крейсерами противника и попал под их огонь. Получив сильные повреждения, он все же сумел выйти из боя. На помощь ему поспешили линейные крейсера и в свою очередь нанесли повреждения двум немецким легким крейсерам. Одновременно Джеллико дал сигнал о перестроении главных сил флота в боевой порядок. Три эскадры линейных кораблей были построены в одну кильватерную колонну, легли на юго-восточный [242] курс и начали охват головы германского флота. Линейным крейсерам Битти и Хууда, а также 5-й эскадре линкоров было приказано занять место впереди кильватерной колонны главных сил.
Перестроение флота заняло 20 мин. и не закончилось до начала боя. Броненосные крейсера «Дифенс», «Уорриор» и «Блэк Принс» английской 1-й эскадры, обстреливавшие германские легкие крейсера, в 18 час. 18 мин. сами попали под сосредоточенный огонь линейного крейсера «Лютцов» и головных линкоров противника. Через 2 мин. крейсер «Дифенс» был накрыт залпами «Лютцова» и пущен ко дну вместе со всем личным составом. На нем погиб и командующий 1-й эскадрой броненосных крейсеров контр-адмирал Арбетнот. Получили повреждения и остальные английские крейсера, причем «Уорриор» настолько тяжелые, что на следующий день при буксировке в базу затонул. Через несколько минут английский флот постигла еще одна катастрофа. Германские линейные крейсера «Лютцов», «Дерфлингер» потопили флагманский корабль 3-й эскадры линейных крейсеров — «Инвенсибл» и вывели из строя линкор «Уорспайт» (5-я эскадра). На «Инвенсибле» погиб контр-адмирал Хууд. Немцы потеряли за время этих действий легкий крейсер «Висбаден»{285}.
Занимая места в боевом порядке, вступали в бой и корабли других английских эскадр. Их огнем был выведен из строя флагман германского авангарда линейный крейсер «Лютцов», повреждены линкоры «Кениг», «Маркграф» и один эскадренный миноносец. Вскоре миноносец затонул, а «Лютцов» был расстрелян торпедами самими же немцами, так как совсем потерял ход и сковывал действия своего флота{286}.
Только теперь адмирал Шеер окончательно убедился, что он вошел в соприкосновение с главными силами Гранд-Флита. Уступая в силах противнику, он решил выйти из боя и оторваться от английского флота. Под прикрытием дымовых завес и торпедных атак эскадренных миноносцев германский флот в 18 час. 36 мин. поворотом «все вдруг» лег на обратный курс (на юго-запад). Английский флот не стал его преследовать. Джеллико опасался немецких подводных лодок и мин, которые немцы могли поставить, как он полагал, при отходе. Однако эти опасения были напрасны: подводных лодок противника в этом районе не было, и мин он не ставил. Тактическая разведка у англичан оказалась не на высоте, и германский флот был упущен из виду.
В 18 час. 44 мин. Джеллико дал сигнал о повороте на юго-восток, а через 10 мин. — на юг с тем, чтобы удержать положение своего флота между противником и его базами. Шеер понимая опасность быть отрезанным от своих баз, а поэтому счел необходимым снова повернуть «все вдруг», но теперь в сторону противника, рассчитывая прорваться на восток у него за кормой. [243]
Однако, выполнив этот маневр в 19 час. 10 мин. и следуя восточным курсом, германский флот вскоре угодил в середину боевого порядка Гранд-Флита. Произошло второе боевое столкновение главных сил. Со стороны немцев огонь вели лишь линейные крейсера и головные линкоры, а со стороны англичан, занимавших охватывающее положение, — почти все линейные корабли.
Германские линейные крейсера «Дерфлингер», «Зейдлиц», «Фон дер Танн», линейные корабли «Кениг» и «Гроссер курфюрст» получили серьезные повреждения. Чтобы отвлечь внимание противника от крупных кораблей, Шеер бросил в атаку против центра английской колонны флотилии миноносцев, но атака не удалась, ни одна торпеда в цель не попала. Один немецкий миноносец погиб от огня противника. Затем миноносцы поставили дымовую завесу, под прикрытием которой, германский флот в 20 час. 17 мин. сделал третий поворот «все вдруг», лег на запад и оторвался от неприятеля. В период между 20 час. 17 мин. и 20 час. 26 мин. линейные крейсера англичан имели еще одну перестрелку с немецкими кораблями. В 20 час. 40 мин. германский флот окончательно скрылся на западе. На этом закончилась вторая фаза сражения — бой главных сил, который также не привел к решительным результатам. Германскому флоту удалось без больших потерь выйти из боя с численно превосходящим противником. Немцы потеряли линейный крейсер «Лютцов», легкий крейсер «Висбаден» и два эсминца; англичане — линейный крейсер «Инвенсибл», броненосные крейсера «Дифенс» и «Уорриор», вышли из строя линейные корабли «Уорспайт» и «Малборо».
Бой показал, что боевые порядки обеих сторон — длинные кильватерные колонны — изжили себя и непригодны в условиях современного боя. Они затрудняли массированное использование огневых средств и сковывали инициативу командующих эскадрами в бою. Особенно ярко это проявилось у англичан. Главной идеей их боевого развертывания был охват головы противника, важную роль в котором должны были сыграть силы авангарда — линейные крейсера и наиболее быстроходные линейные корабли 5-й эскадры. Но они не успели до начала боя занять свое место в строю, в результате чего 5-й эскадре пришлось встать в конец кильватерной колонны, а линейным крейсерам — принять на себя в начале боя всю тяжесть огня противника. Боевой порядок германского флота страдал слабостью хвоста колонны, состоявшего из старых линейных кораблей типа «Дейчланд» (додредноуты). После первого поворота «все вдруг» эти корабли оказались ближе других к противнику и при более решительных действиях с его (стороны могли быть уничтожены. Боевые порядки кильватерных колонн не позволили ни той, ни другой стороне использовать артиллерийскую мощь своих флотов. Бой вылился в серию артиллерийских дуэлей групп кораблей. Из-за плохо организованной тактической разведки противники часто теряли друг друга. Неясность обстановки накладывала свой отпечаток на управление [244] силами, характер боевого маневрирования, порождала излишнюю осторожность в действиях.
Вторая фаза сражения подтвердила значение торпедных атак легких сил, несмотря на их незначительные результаты. Линейные силы вынуждены были уклониться от этих атак, переносить свой огонь с главных целей на атакующие корабли. Большим упущением в действиях сторон был отказ от преследования и уничтожения поврежденных кораблей, которым удавалось сравнительно легко выходить из боя и направляться в свои базы (например, английские линкоры «Уорспайт», «Малборо»). Этому способствовала, несомненно, плохая видимость на море, но главная причина крылась в том, что противники заранее не предусматривали выделения сил для преследования и уничтожения поврежденных кораблей.
Адмирал Джеллико не хотел ввязываться в ночные бои с главными силами противника, зная, что германский флот был лучше подготовлен к ночным стрельбам. Немцы обладали преимуществом в торпедном вооружении крупных кораблей. Его целью было не упустить вражеский флот и с рассветом возобновить сражение. Но в течение ночи он так и не смог установить местонахождение и курс германского флота. Сведения, которые он получал от Адмиралтейства и своих кораблей, были противоречивы и по ним нельзя было судить об обстановке. Джеллико по-прежнему полагал, что Шеер находится западнее. Между тем главные силы германского флота неизменно шли на юго-восток, к отмели Хорнс-Рев, преследуя единственную цель — уйти в свои базы. Чтобы задержать движение английского флота и облегчить отход своего, Шеер направил на поиски и атаки кораблей противника минные флотилии. Около полуночи Флот открытого моря прошел за кормой английских линейных кораблей.
За ночь произошло несколько боевых столкновений, в результате которых противники понесли даже большие потери, чем днем. Огнем немецких линкоров был потоплен английский броненосный крейсер «Блэк Принс». От торпед английских эсминцев погибли германский линейный корабль «Поммерн» и легкие крейсера «Фрауенлоб» и «Росток». Еще один легкий крейсер — «Эльбинг», уклоняясь от торпед, попал под таран своего линкора «Позен» и также затонул. Потери в эсминцах за ночное время составляли: у англичан — 5 кораблей, у немцев — 2{287}.
С рассветом германский флот миновал Хорнс-Рев и находился вне досягаемости главных сил противника. Три английские подводные лодки, занимавшие позиции у Хорнс-Рев, лежали на грунте и не видели проходившего противника. Утром на английской мине подорвался линкор «Остфрисланд», но он своим ходом дошел до базы. Адмирал Джеллико из-за разбросанности своих [245] сил, а также из-за туманной погоды и опасения неприятельских подводных лодок и минных заграждений отказался от первоначального намерения преследовать с утра немецкий флот. В 11 час. Гранд-Флит повернул на северо-запад и направился в базы.
Ютландское сражение было единственным сражением за период мировой войны, в котором принимали участие главные силы английского и германского флотов. К нему готовились и на него возлагали большие надежды обе стороны. Как англичане, так и немцы надеялись, что в ходе генерального сражения удастся разгромить основные неприятельские силы и тем обеспечить себе безраздельное господство на море. Этому учила их теория Мэхэна и Коломба. Но сражение закончилось нерешительным исходом: и фактически не изменило соотношения сил на Северном море.

Таблица 4. Потери в личном составе в Ютландском сражении*

Сторона	Всего	Из них				% к общей численности команд
		убитыми	ранеными	пленными	всего
Англичане	60 000	6097	510	177	6784	11,3
Немцы	45 000	2551	507	—	3058	6,8

* Ю. Корбетт. Операции английского флота в мировую войну, т. 3, стр. 523-524; X. Вильсон. Линейные корабли в бою, стр. 240; Харпер. Правда об Ютландском бое, стр. 109.

Английский флот потерял вдвое больше боевого тоннажа (3 линейных крейсера против 1 германского, 3 броненосных крейсера против 4 легких крейсеров немцев, 1 лидер и 7 эскадренных миноносцев против 5 германских). Гибель же старого немецкого линкора «Поммерн» не имела существенного значения для дальнейших боевых действий.

Потери в людях у англичан были в 2,2 раза больше потерь противника. Английское командование не только не сумело использовать превосходство сил, чтобы нанести неприятелю поражение, но наоборот — привело свой флот к крупным потерям. «Обе стороны объявили сражение своей победой, — пишет Вильсон, — но, конечно, это был не решительный бой. Ввиду того, что немцы располагали гораздо более слабыми силами, справедливость требует признать, что это хотя и не был триумф, но успех «по очкам» был на стороне германского флота»{288}. С другой стороны, и немцы не достигли своей цели — такого ослабления английского флота, которое бы изменило соотношение сил в их пользу. Численное превосходство осталось [246] по-прежнему на стороне англичан. Такие результаты Ютландского сражения не оказали и не могли оказать влияния на стратегическую обстановку на Северном море.

В Ютландском сражении оба флота придерживались линейной тактики. Командующие флотами рассматривали сражение как артиллерийскую дуэль линейных сил, построенных в длинные кильватерные колонны и маневрирующих на параллельных курсах. Громоздкие боевые порядки имели слабую маневренность и затрудняли использование огневой мощи флотов. Поскольку вся надежда на успех в сражении возлагалась на единоборство линейных сил, легкие крейсера и эскадренные миноносцы использовались ограниченно, а подводные лодки вообще не нашли применения. Между тем если бы было надлежащим образом организовано взаимодействие разнородных сил флотов, то, очевидно, и результаты сражения были бы иные. Но этому мешали все те же пресловутые принципы линейной тактики, перед которыми преклонялись адмиралы английского и германского флотов. Артиллерия явилась главным оружием в Ютландском сражении. Из 25 погибших кораблей 17 было потоплено артиллерией, остальные 8 — торпедами.

За время сражения англичане выпустили 4598 снарядов крупных калибров (от 305 до 381 мм) и добились 100 попаданий, что составляет 2,2%. Немцы выпустили 3597 снарядов (калибром 280 и 305 мм) и добились 120 попаданий, что равно 3,3%. От артиллерийского огня первые потеряли 3 линейных крейсера, 3 броненосных крейсера, 1 лидер, 4 эсминца; вторые — 1 линейный крейсер, 1 легкий крейсер и 4 эсминца{289}. Таким образом, эффективность огня англичан была значительно ниже, чем у немцев. Сами англичане объясняли это в основном плохой видимостью в направлении на противника (первая фаза сражения), слабой броневой защитой своих крейсеров, невысоким качеством снарядов. Но главные причины крылись в другом — в недостаточной подготовке к ведению артиллерийского боя в условиях малой видимости, плохом управлении огнем, несогласованности действий разнородных сил флота во время сражения.

Немцы хотя и достигли большей эффективности огня, однако и они далеко не использовали возможности артиллерии своего флота. Этому мешали нерешительные действия Шеера, избегавшего боя с главными силами английского флота. Малоэффективным оказалось также использование торпедного оружия. Немцы выпустили в ходе сражения 109 торпед и добились всего 3 попаданий (2,7%), потопив 2 эсминца и повредив 1 линкор противника. Английские корабли произвели 74 торпедных выстрела и добились 5 попаданий (6,8%), потопив 1 линейный корабль, 2 легких крейсера и 1 эсминец и повредив 1 линейный крейсер немцев. Незначительные результаты торпедных атак объясняются тем, что атаки производились одиночными торпедами, с дальних дистанций (50 и более кабельтовых) и без поддержки атакующих кораблей другими силами. Метод залповой торпедной стрельбы по площадям, разработанный русскими моряками, не был применен в Ютландском сражении ни той, ни другой стороной
Ютландское сражение выявило и другие серьезные недостатки. Боевое управление в английском флоте оказалось явно не на высоте.

Адмиралтейство, имевшее возможность расшифровывать немецкие радиограммы, не смогло своевременно установить выход главных сил немецкого флота в море, а затем его местонахождение, слало адмиралу Джеллико путаные сообщения, обивавшие его с толку. Командующий авангардом Битти информировал Джеллико об обстановке в районе своих действий нерегулярно и со значительными запозданиями. Неоднократно допускались ошибки в счислении местонахождения авангарда и главных сил, что приводило к потере ориентировки, неправильному выбору курсов и т. д. Оперативная и тактическая разведка не справлялась со своими задачами. Все это вместе с громоздкостью избранных боевых порядков мешало командующему Гранд-Флитом в нужное время сосредоточивать силы для нанесения ударов по противнику.

Почти тa же картина наблюдалась и у немцев. Оперативная и тактическая разведка была организована еще хуже, чем у англичан. Подводные лодки, заранее высланные на позиции к английским берегам и в открытое море, не обнаружили выхода главных сил Гранд-Флита, а в дальнейшем не смогли установить с ними контакта. Дирижабли в начале операции из-за плохой погоды разведки не вели, затем приступили к полетам, но противника не нашли. Тактическая разведка надводными кораблями в ходе сражения фактически отсутствовала. В результате адмирал Шеер до того, как столкнуться с главными силами английского флота, не знал, что они находятся в море и спешат на поддержку своего авангарда, завязавшего бой с германским флотом. На протяжении всего сражения обстановка для него была неясна. Только этим можно объяснить его неоднократные повороты «все вдруг», чтобы оторваться от противника и проложить путь в свои базы.

Ютландское сражение показало, что в области тактического искусства крупнейшие флоты мира — английский и германский — почти не продвинулись вперед со времен русско-японской войны. Их действия во многом напоминали действия русского и японского флотов в боях и сражениях 1904-1905 гг., хотя боевые возможности флотов выросли с тех пор в несколько раз. Несоответствие тактического искусства боевым возможностям флотов проявилось не только в Ютландском сражении, но и в других боевых столкновениях в период первой мировой войны. Линейная тактика, по канонам которой велись эти бои, не позволяла использовать разнородные силы (а следовательно, и различные виды оружия) флотов в разумном сочетании, во взаимодействии. Как и в эпоху парусного флота, исключительная роль в бою и сражении отводилась линейным силам, т. е. артиллерийскому огню. Применительно к той эпохе это было правильно. Тогда артиллерийский огонь был единственным средством воздействия на противника, если не считать тарана. Теперь же, когда в составе флотов имелись мощные минно-торпедные силы, подводные лодки, авиация, такое положение ничем не оправдывалось,
В Ютландском сражении наметились некоторые новые тенденции в использовании сил и боевых средств. К ним относились: разделение флота на передовой отряд и главные силы (обе стороны), при этом в состав передового отряда включались главным образом линейные крейсера, которые, обладая большой скоростью хода и сильным артиллерийским вооружением, могли в случае необходимости вести бой с линейными кораблями; использование крейсеров и миноносцев и применение дымовых завес при отрыве главных сил от противника (немцы); более широкое, чем прежде, применение торпедного оружия с миноносцев в условиях дневного боя (обе стороны); попытки использования подводных лодок и воздушных сил для ведения оперативной разведки (обе стороны). Однако эти тенденции не оказали, как мы видели выше, сколько-нибудь заметного влияния на ход и исход сражения.

Английские военно-морские деятели не извлекли должных уроков из Ютландского сражения и продолжали придерживаться в основном прежних взглядов на способы ведения войны на море{291}. Немцы также не отказались от своей доктрины «уравнения сил». Но Шеер стал все больше склоняться к необходимости беспощадной подводной войны против Англии

Нерешительность действий командующих флотами в Ютландском сражении объясняется не только приверженностью их линейной тактике, но также военно-политическими соображениями. И Джеллико, и Шеер были послушными исполнителями воли своих правительств. Правящие крути Англии стремились сохранить свой флот как крупный фактор к моменту заключения мира и для проведения империалистической политики после войны. Германия хорошо понимала это и также не хотела рисковать своим флотом, тем более, что его противник обладал значительным превосходством в силах.
Результаты Ютландского сражения не удовлетворяли ни ту, ни другую стороны. Но на первых порах, чтобы сгладить неблагоприятное впечатление у мировой общественности, английское и немецкое командование старалось всячески раздуть свои успехи, приписать победу своему флоту. Такой подход к изображению действий флотов в Ютландском сражении сохранился в значительной степени и в последующем.

До середины августа 1916 г., пока не был в основном завершен ремонт поврежденных кораблей, флоты не выходили крупными силами в открытое море. Действия сторон в этот период ограничивались выходами легких сил и подводных лодок, главным образом с целью разведки. Англичане усилили наблюдение за Гельголандской бухтой и фландрскими базами противника. Немцы произвели три налета дирижаблями на Англию, в том числе один на Лондон{292}. Их подводные лодки поставили у английских берегов (в устье Темзы и у баз севернее Скарборо) минные заграждения. Весьма неприятным событием для англичан была гибель 5 июня броненосного крейсера «Хемпшир», на котором направлялся в Россию для переговоров военный министр Англии лорд Китченер. Крейсер вышел из Скапа-Флоу и, следуя западнее Оркнейских островов, подорвался на минном поле, поставленном германской подводной лодкой «U-75» (командир капитан-лейтенант К. Бейцен) в ночь на 29 мая. Вместе с крейсером погибли лорд Китченер и почти вся команда; только 12 человек добрались до ближайшего острова.

В августе германское командование разработало план операции по обстрелу английского порта Сандерленд. Целью ее, как и в прежних набегах, был не столько обстрел порта, сколько намерение вызвать часть сил английского флота в море и уничтожить ее. Это должно было также показать, что флот готов к новым активным действиям против превосходящего противника. Выход германского флота состоялся 18 — 19 августа. Англичане на этот раз успели развернуть силы Гранд-Флита до подхода противника к английским берегам. Немцам пришлось отказаться от обстрела Сандерленда. Помыслы Шеера теперь были всецело направлены на то, чтобы перехватить корабли английского флота и обрушиться на них.

Однако встречи не произошло, хотя флоты в одно время и находились на близком расстоянии (30 миль) друг от друга. Удача выпала лишь на долю немецких подводных лодок. Они потопили 2 английских легких крейсера («Ноттингэм» и «Фалмот»); английская лодка повредила германский линейный корабль «Вестфален».

«Операцию Шеера можно считать удачной, — пишет X. Вильсон. — Ценой незначительных повреждений 1 линейного корабля он потопил 2 британских крейсера и опроверг оптимистическое мнение, будто после Ютландского боя германский флот больше не отважится выходить в море. Кроме того, успех атак подводных лодок против «Ноттингэма» и «Фалмота» сильно встревожил британское командование».

Последний свой выход в 1916 г. германский флот предпринял 19 октября в среднюю часть Северного моря. Английское командование узнало о выходе заранее и приняло меры по обороне берегов, а также развернуло подводные лодки. Гранд-Флит в море не высылало. Английская подводная лодка потопила легкий крейсер «Мюнхен». После этого германский флот, не имея надежды на встречу с надводными силами англичан, возвратился в Гельголандскую бухту{295}.
В июле адмирал Шеер вновь поставил перед высшим командованием вопрос о неограниченной подводной войне на морских сообщениях противника, чтобы можно было, как он выразился, «добраться до жизненного нерва Англии». По настоянию канцлера предложение Шеера и на этот раз было отклонено. Германское правительство опасалось, что неограниченная подводная война приведет к немедленному выступлению Соединенных Штатов Америки, о чем свидетельствовала еще апрельская нота США, последовавшая вскоре после потопления парохода «Сэссекс», среди пассажиров которого находились американцы. Летом и осенью 1916 г. немецкие подводные лодки действовали в соответствии с призовым правом. К началу 1916 г. немцы имели в строю 68 лодок. С марта ежемесячно вступало в строй в среднем по 10 лодок, а в декабре — даже 15.

В море одновременно находилось до 17 лодок. Лодки действовали в Северном море, Атлантике, Средиземном, Балтийском и Черном морях. В сентябре несколько лодок было направлено в Баренцево море для срыва перевозок между Россией и ее союзниками.
Особое внимание германское командование уделяло действиям так называемой фландрской флотилии подводных лодок в Английском канале, где было сконцентрировано движение торговых судов и воинских транспортов. Последние осуществляли перевозку английских войск на территорию Франции. В ноябре фландрским лодкам было разрешено топить все неприятельские суда без предупреждения. Помимо использования торпедного и артиллерийского оружия, подводные лодки фландрской флотилии производили массовые постановки мин в Канале и у восточного побережья Англии. С марта 1916 г. по январь 1917 г. они выставили 1418 мин. Только за 4 месяца (октябрь 1916 г. — январь 1917 г.) на этих минах погибло 80 судов, общим тоннажем свыше 100 тыс. т.
Успехи немецких лодок заставили англичан принять меры по усилению дуврского патруля. К концу октября в его состав входили (без учета кораблей, бывших в ремонте) 3 легких крейсера, 1 лидер, 60 эскадренных миноносцев и миноносцев, 9 мониторов, 1 канлодка, 18 подводных лодок, 15 тральщиков, 1 авиатранспорт и до 240 разных вспомогательных судов (яхт, траулеров, дрифтеров, моторных катеров).

Для борьбы с неприятельскими подводными лодками англичане в 1916 г. стали широко применять противолодочные сети с минами. Сети были установлены также у фландрского побережья на расстоянии 23 миль, а также поперек Дуврского пролива. Сети в проливе дополнялись бонами и охранялись вооруженными дрифтерами. Весной в сетях запутались две немецкие лодки, одна из них при всплытии была захвачена французским миноносцем, а вторая уничтожена английским сторожевиком.

Действия лодок фландрской флотилии в Канале поддерживались и дополнялись набегами немецких эскадренных миноносцев. Наиболее удачный набег был совершен в ночь с 26 на 27 октября, в котором участвовали две флотилии эсминцев (11 кораблей). Англичане знали о подготовке противника к набегу, но сорвать его не сумели. Немецкие миноносцы потопили 2 эсминца, 1 воинский транспорт, 6 дрифтеров и повредили 1 эскадренный миноносец, а затем без потерь вернулись в Остенде и Зеебрюгге. Это была существенная потеря английского флота.

Несмотря на то что германские подводные лодки действовали в основном по призовому праву, они достигли в 1916 г. крупных успехов не только в Английском канале и Северном море, но и на других театрах. За год они уничтожили 1148 судов противника и нейтральных стран, общим тоннажем 2822 тыс. брутто т.

Большие потери торгового тоннажа от немецких подводных лодок заставили англичан принять дополнительные меры по борьбе с лодками. В Адмиралтействе был создан для этой цели специальный отдел во главе с контр-адмиралом Деффом, который разработал конкретные мероприятия в этой области: развитие системы патрулей по охране районов вблизи портов и баз, минирование в широких масштабах выходов из Гельголандской бухты, организация противолодочного дозора у северного выхода из Северного моря, использование подводных лодок для конвоирования торговых судов на больших переходах, дальнейшее усиление Дуврского барража и т. д.

Кампания 1916 г. на Северном море не оказала существенного влияния на общий ход войны. Морская блокада Германии продолжала усугублять ее тяжелое экономическое положение, все более и более ухудшавшееся в ходе войны. Генеральное сражение у Ютландии не увенчало победным венком ни тот, ни другой флот. Зато оно окончательно скомпрометировало саму идею такого сражения, которая являлась краеугольным камнем англо-американской теории господства на море, показало несостоятельность официальных военно-морских доктрин сторон.

В ходе кампании в более широких масштабах, чем прежде, немцы использовали в борьбе на морских сообщениях противника подводные лодки. Средства противолодочной обороны англичан оказались не в состоянии не только парализовать действия лодок, но даже приостановить рост потерь в торговом тоннаже. Нарастала серьезная угроза подводной блокады Англии. Широкое применение нашло также минное оружие. Немцы выставили в 1916 г. на Северном море 3700 мин (у берегов Англии, Франции и Бельгии, т. е. в активных заграждениях); англичане — 13 937 мин, из них 9172 мины (65,8%) в активных заграждениях, в том числе 1679 мин у Гельголандской бухты.

Во второй половине кампании активизировались действия воздушных сил (гидросамолетов, дирижаблей), особенно германских (разведка на морском театре, налеты дирижаблей на Англию).
Было положено начало взаимодействию разнородных сил флота (надводных, подводных, воздушных). Германский флот для обеспечения действий подводных лодок впервые стал использовать линейные силы. Это шло уже полностью вразрез с теорией Мэхэна и Коломба: линкоры на службе у подводных лодок. Но логика развития военно-морского искусства не считалась с устаревшими догмами. Потери английского флота в кампании 1916 г. на Северном море составляли 1 линкор, 3 линейных, 4 броненосных и 3 легких крейсера, 12 миноносцев и 2 подводные лодки; германский флот лишился 1 линкора, 1 линейного и 4 легких крейсеров, 9 миноносцев и 14 подводных лодок.

В конце ноября — начале декабря 1916 г. произошли значительные изменения в руководстве английским флотом: адмирал Джеллико был назначен первым морским лордом (начальником Морского генерального штаба). В командование Гранд-Флнтом вступил адмирал Битти, вице-адмирал Верней занял пост второго морского лорда. Командующим флотом линейных крейсеров стал контр-адмирал Пэкенхем. В германском флоте в конце года были произведены организационные изменения. Из состава Флота открытого моря была исключена 2-я линейная эскадра, состоявшая из устаревших кораблей типа «Дейчланд» (додредноуты). В дальнейшем она использовалась для охраны Гельголандской бухты во время выходов флота в море, а также в учебных целях. Линейные силы Флота открытого моря после исключения 2-й эскадры стали состоять из трех эскадр: 1-й (8 линкоров, командующий — вице-адмирал Шмидт), 3-й (5 линкоров, командующий — вице-адмирал Бенке) и 4-й (5 линкоров, командующий — контр-адмирал Мауве).

Флагманским кораблем командующего флотом был назначен линкор «Баден». Место погибшего флагмана разведывательных сил линейного крейсера «Лютцов» занял новый линейный крейсер «Гинденбург».

Средиземное море

Военно-морские силы сторон на Средиземном море пополнились новыми кораблями. В итальянском флоте вступили в строй линейный корабль «Андреа Дориа», легкий крейсер, 2 эскадренных миноносца, 29 малых миноносцев, 20 подводных лодок, 48 торпедных катеров. Англо-французы для борьбы с германскими подводными лодками и действий в Адриатике увеличили легкие силы и число вспомогательных кораблей. Австрийский флот пополнился линейным кораблем «Сент Истван», несколькими миноносцами и подводными лодками (в том числе переданными Германией). Немцы довели количество своих подводных лодок на Средиземном море к середине 1916 г. до 12, а к концу года — до 18.

Задачи союзных флотов были прежними: защита средиземноморских коммуникаций от германских подводных лодок, поддержка приморского фланга итальянской армии при ее продвижении на Триест, нарушение прибрежных сообщений противника в Адриатическом море, воспрепятствование тралению мин, поставленных итальянцами у австрийских берегов, и, наконец, защита баз и побережья Италии от возможных набегов вражеского флота. Австрийский флот, помимо содействия своим сухопутным войскам и защиты коммуникаций Адриатике, должен был ударами по [254] силам Отрантского барража союзников облегчить выходы подводных лодок в Средиземном море.

Германские подводные лодки в 1916 г. охватили своими действиями фактически весь средиземноморский театр. Это было достигнуто, при сравнительно небольшом количестве лодок на театре, путем смены районов их действий. Чаще всего лодки выходили в Тунисский пролив, где было наиболее сосредоточенное движение судов. Каждая лодка, выходившая на морские сообщения, старалась побывать в нескольких районах, что увеличивало вероятность встречи с неприятельскими судами и снижало эффективность противолодочных мероприятий противника. В действиях на сообщениях лодки использовали все виды оружия, которыми они располагали: торпеды, мины, артиллерию. В 1916 г. большое применение нашли мины. Лодки ставили мины в Адриатическом море, Тарентском заливе, на подходах к Мальте, в восточной части Средиземного моря — у о. Мудрос, Салоник, о. Крит, Александрии и Порт-Саида; в западной половине моря — у Генуи, Марселя, Орана, Бизерты, а также в Атлантическом океане — у Лиссабона. Всего за год было выставлено лодками 418 мин. Потери торгового тоннажа союзников из месяца в месяц росли; в ноябре они достигли 170 тыс. брутто-тонн. Это была уже немалая цифра. Значительные размеры приняли потери в боевых кораблях и вспомогательных судах.

В течение кампании 1916 г. немецкие и австрийские лодки потопили около 300 торговых судов общим водоизмещением свыше 800 тыс. т и до 20 боевых кораблей, воинских транспортов и вспомогательных судов, в том числе 4 линейных корабля (английские «Рассел» и «Корнуолис» французские «Сюффрен» и «Голуа»), 1 броненосный крейсер (французский «Адмирал Шарне»), 1 крейсер (русский «Пересвет»), 4 эскадренных миноносца и 1 подводную лодку. Отдельные лодки достигли исключительных успехов. Так, немецкая лодка «U-35» (командир — капитан-лейтенант Арно де ля Перьер) только за четыре похода (вторая половина года) потопила 230 тыс. тонн торгового тоннажа, действуя главным образом артиллерийским оружием (102-мм орудие).

Успешное форсирование немецкими лодками Отрантского пролива вынудило союзников принять новые меры по усилению барража в этом проливе. Отрантский пролив в два раза шире (около 40 миль) и глубоководнее (до 1000 м) Дуврского. Чтобы создать в нем необходимую плотность противолодочных средств, требовались большие усилия. В марте 1916 г. на Мальте состоялось совещание представителей союзных флотов, которое решило ширину зоны барража увеличить до 80 миль. Расчет был на то, что неприятельские лодки вынуждены будут всплывать в этой зоне для зарядки аккумуляторов и подвергаться воздействию сил и средств барража. Было увеличено число сторожевых кораблей, траулеров и дрифтеров, обслуживавших барраж, дополнительно поставлены мины и противолодочные сети. Однако все эти меры оказались малодейственными: лодки продолжали выходить в Средиземное море. Только одна лодка была потоплена на барраже. Австрийские легкие крейсера и миноносцы время от времени наносили удары по силам барража.

В июне — июле они уничтожили 3 дрифтера. Недостаток сил для прикрытия траулеров и дрифтеров заставил союзное командование отвести барраж с параллели м. Отранто на линию м. Леука — о. Фанос, что несколько сокращало его протяженность. Но это только облегчило прохождение пролива подводными лодками противника. В сентябре — октябре для обнаружения и уничтожения лодок были привлечены французские самолеты, базировавшееся на Корфу. Между тем этих средств было явно недостаточно, и ни одной лодки им уничтожить не удалось. Один самолет был сбит артиллерийским огнем немецкой лодки.

В конце октября в Таранто состоялось второе в 1916 г. совещание по вопросам борьбы с подводными лодками. Оно постановило вновь вывести английские дрифтеры на параллель м. Отранто. К северу от них итальянцы должны были держать 22 траулера и 18 малых миноносцев, а южнее — действовать французские миноносцы, канонерские лодки, траулеры и моторные катера. Предусматривалось также использование подводных лодок на позициях в Отрантском проливе. Для ведения разведки и атак вражеских лодок французам предлагалось довести число самолетов на Корфу до 30, а итальянцам — выделить 38 самолетов с базированием на Бриндизи и Валону. Зона барража достигала теперь 60 миль в ширину. Однако плотность сил и средств на нем была по-прежнему недостаточной. Лодки противника без особых усилий форсировали барраж. Пленные немцы с одной потопленной лодки заявили, что проход Отрантским проливом является «немного изматывающим» для командиров лодок, но не представляет серьезных затруднений. Всего за год немцы и австрийцы потеряли 4 лодки, причем одна из них погибла на своих минах и еще одна затонула при взрыве противолодочных бомб на итальянском миноносце, торпедированном этой лодкой.

На действиях сил Отрантского барража отрицательно сказывалась организация командования. Единого командования не существовало. Французские силы подчинялись главнокомандующему военно-морским флотом Франции на Средиземном море адмиралу Дартиж де Фурне, а итальянские и английские — командующему итальянским флотом герцогу Абруццкому.
Действия союзников в Адриатическом море сводились в основном к набегам легких сил на прибрежные коммуникации и порты противника. Австрийцы ограничились преимущественно оборонительными мерами, если не считать их удары по силам Отрантского барража, о чем говорилось выше. В ходе действий в Адриатике крупных боевых столкновений не было.

Для нанесения ударов по австрийским кораблям в базах итальянцы впервые использовали торпедные катера. Более широкое применение, чем в предыдущие кампании, нашла авиация (разведка, корректировка огня кораблей, бомбовые удары). Обе стороны использовали минное оружие: австрийцы выставили в оборонительных и активных заграждениях до 400 мин, итальянцы — свыше 200. Содействие приморским флангам сухопутных войск было ограниченным, так как войска в 1916 г. не вели решительных действий на побережье. Линейные силы как союзников, так и Австрии в боевых операциях в Адриатике не участвовали, оставались в базах. Несмотря на это, итальянский флот потерял два линейных корабля — «Леонардо да Винчи» (от внутреннего взрыва, происшедшего, как полагают итальянцы, в результате диверсии) и «Регина Маргерита» (подорвался на плавающих минах, сорвавшихся с минных полей Отрантского барража).

Балтийское море

В соотношении сил сторон на Балтийском море к началу кампании 1916 г. произошли значительные изменения. Германское верховное командование не планировало крупных наступательных операций на приморском направлении Восточного фронта. Оно намечало вести здесь позиционную оборону. Поэтому линейные соединения флота, действовавшие на Балтике в 1915 г., были возвращены в Северное море. Главными задачами флота на Балтийском море являлись обеспечение морских сообщений со Швецией, по которым осуществлялись перевозки железной руды, и минные постановки. Для защиты коммуникаций немцы с началом навигации развернули подвижные корабельные дозоры: в средней части моря — между островами Эланд и Готланд и портом Либавой; в южной части — у островов Борнхольм и Рюген, в Данцигской бухте и у Мемеля. В дозорах использовались миноносцы, тральщики и сторожевые суда, а для их поддержки — крейсера, подводные лодки и самолеты. С 7 апреля вводилась система конвоев на всех основных коммуникациях. Но Германия не располагала достаточным количеством кораблей охранения. Чтобы выйти из этого затруднения, она заключила со Швецией тайное соглашение, по которому последняя взяла на себя обязательство обеспечивать немецкие суда охранением в пределах своих территориальных вод. При строгом соблюдении Россией нейтралитета Швеции ее территориальные воды стали надежным укрытием для германских транспортов. Все это весьма осложняло действия русского флота на морских сообщениях противника в кампанию 1916 г.

Русский флот на Балтике по числу кораблей и боевой мощи в целом во много крат превосходил германские военно-морские силы, оставшиеся на этом театре. В ходе кампании 1916 г. он пополнился еще 10 эскадренными миноносцами типа «Новик», 5 подводными лодками типа «Барс», 5 лодками типа «АГ»{319}, а также тральщиками и вспомогательными судами. Правда, программа строительства линейных и легких крейсеров была сорвана, что выявилось уже в 1915 г., но это не имело большого значения, поскольку русское верховное командование продолжало придерживаться оборонительных действий на балтийском театре. К тому же и противник, как сказано выше, не стремился к наступательным операциям крупными силами.

В начале 1916 г. Балтийский флот был подчинен непосредственно Ставке верховного главнокомандующего, при которой создавался Морской штаб. Одновременно командующий флотом получил право использовать все классы кораблей по своему усмотрению.
17 февраля (1 марта) верховный главнокомандующий утвердил новое боевое расписание русского Балтийского флота, в котором был учтен опыт предыдущей кампании и вступление в строй новых кораблей. Оно вносило существенные изменения в организацию флота. Эскадра была упразднена, а бригады линейных крейсеров и кораблей, входившие в нее, подчинены непосредственно командующему флотом. Ему же стали подчиняться выведенные из состава Минной обороны минная дивизия и дивизия подводных лодок. Для борьбы с немецкими подводными лодками была сформирована в составе Минной обороны дивизия сторожевых судов, включавшая старые миноносцы, вооруженные пароходы и вновь построенные мелкие корабли.

Все эти изменения в управлении и организации флота в условиях сравнительно благоприятной оперативной обстановки, сложившейся к началу кампании, должны были бы, казалось, привести к расширению боевых задач флота, к более активному использованию его сил. Однако Ставка своей директивой флоту от 3 (16) марта не внесла существенных коррективов в его задачи на 1916 г. В качестве главной задачи по-прежнему предписывалось: «Не допускать проникновения противника к востоку от главной морской Нарген-Порккалауддской позиции в Финском заливе». В развитие этой задачи Ставка приказывала: прочно удерживать Або-Аландскую и Моонзундскую укрепленные позиции, не допуская вместе с тем проникновения противника в Ботнический залив и к юго-западному побережью Финляндии; выполнять «возможные активные операции, не идущие в ущерб главной задаче, поставленной флоту, и наносить возможный (подчеркнуто автором. — Ред.) вред противнику»; оказывать содействие армии.

О наступательных, действиях флота в директиве говорилось весьма неопределенно, без указания их цели и оперативного значения. О нарушении морских сообщений противника, что составляло одну из важнейших задач флота, даже не упоминалось. Ставка включала, по всей вероятности, действия на сообщениях в понятие «возможных активных операций».

В оперативном плане на кампанию 1916 г., разработанном штабом флота, были конкретизированы задачи флота. План состоял из двух частей: оборонительных мероприятий и активных действий. Первейшей задачей обороны было создание и защита Передовой минно-артиллерийской позиции на линии о. Эре (Аландские острова) — м. Тахкона (о. Даго), которая должна была служить первым рубежом для боя с флотом противника при его попытке прорыва в Финский залив. Намечались также крупные мероприятия по усилению Центральной, Або-Аландской и Моонзундской позиций, обороне Рижского залива, развитию ПВО на театре и т. д.

В плане был определен состав сил и указаны основные принципы их использования в оборонительных операциях. Наиболее детально была разработана схема боя на Передовой позиции, вносившая новые моменты в развитие идеи позиционного боя. Намеченные планом активные операции флота включали действия разнородных сил на морских сообщениях противника (в том числе постановку активных минных заграждений), борьбу с неприятельскими подводными лодками, обстрел побережья, высадку диверсионных и тактических десантов. При всех этих действиях силы флота должны были стремиться к уничтожению в открытом бою более слабых сил врага.

В соответствии с оперативным планом весной началось оборудование Передовой минно-артиллерийской позиции. С 27 марта (9 апреля) по 17 (30) мая минные заградители и тральщики под прикрытием эскадренных миноносцев выставили на южном и центральном участках позиции 3963 мины. Кроме того, в районе, прилегающем к Передовой позиции с севера, и в шхерах между Руссарэ и Гангэ было поставлено 140 мин. Одновременно развернулись работы по сооружению 305-мм (12 дюймов) артиллерийских батарей на островах Даго (м. Тахкона) и Эре (по одной на каждом острове). Но строительство этих батарей по ряду причин затянулось.

А между тем скорейшее завершение оборудования Передовой позиции имело исключительно важное значение. Эта позиция являлась не только передовым рубежом в обороне Финского залива, но и центральным звеном всей оборонительной системы русских на Балтике. Она надежно прикрывала сообщения флота из Финского залива в Рижский и Ботнический. В мае начались минные постановки также на Центральной минно-артиллерийской позиции с целью ее усиления. Всего в 1916 г. было выставлено здесь 2165 мин и 136 мин на прибрежных участках, прилегающих к позиции. Усилилось и артиллерийское вооружение позиции: за период кампании вошли в строй 3 новые батареи: 305-мм и 75-мм на о. Нарген и 203-мм на о. Макилуотто.

Командование флотом считало, что силы и средства Або-Аландской шхерной позиции недостаточны, чтобы надежно оборонять архипелаг в случае нападения крупных сил противника. Гарнизон островов состоял всего из одного морского батальона, который мог лишь наблюдать за неприятелем. Береговая артиллерия (2-152-мм, 1-120-мм и 1-75-мм батареи) не обеспечивала прикрытия с моря обширного района позиции. Командованию удалось провести ряд мероприятий по усилению позиции. Был сформирован Або-Аландский отряд кораблей в составе 8 эскадренных миноносцев, 6 канонерских лодок, 1 минного заградителя, 6 сторожевых катеров и 12 вспомогательных судов. На острова направили полк офицерской стрелковой школы с двумя батареями полевой артиллерии и 20 пулеметами и саперно-минную команду, было сооружено 12 новых береговых батарей (38 орудий калибром 152 и 120 мм), которые полностью прикрывали со стороны моря важнейшие острова архипелага и фарватеры. На позиции и в северной части Балтийского моря выставили дополнительно 821 мину. На островах оборудовали 4 посадочные площадки для самолетов.

Угроза захвата противником Моонзундских островов и утверждения его господства в Рижском заливе, что повлекло бы за собой крушение всего южного фланга оборонительной системы на Балтике, неукоснительно требовала наращивания сил и средств в этом районе. Кроме того, сухопутное командование намеревалось провести летом наступательную операцию с целью изгнания врага из Курляндии. Флот должен был подготовиться не только к огневому содействию войскам и обеспечению их приморского фланга от возможных ударов неприятеля с моря, но и к высадке крупного десанта на южный берег Рижского залива. Это потребовало от командования флота проведения дополнительных мероприятий.

В апреле начались минные постановки в Ирбенском проливе. Они производились при систематическом противодействии береговой артиллерии и авиации с Курляндского полуострова, занятого противником. Однако русские минеры продолжали свое дело. По ноябрь (включительно) было выполнено 50 отдельных постановок, выставлено 5940 мин; 380 мин поставлено в Рижском заливе. Морская бригада, составлявшая гарнизон Моонзундских островов, увеличилась вдвое (с 4 до 8 батальонов). Кроме того, ей был придан отдельный артиллерийский дивизион (6 — 152-мм батарей, 40 пулеметов). В ходе кампании 1916 г. на островах было построено 6 новых береговых батарей и началось сооружение 305-мм батареи на м. Церель для защиты минных заграждений в Ирбенском проливе{336}. Важными мероприятиями явились также оборудование маневренной базы для морских сил Рижского залива в Рогокюля и углубление главного моонзундского фарватера до 7,6 м, что позволяло проводить крупные корабли из Финского залива в Рижский.

Состав корабельных соединений в Рижском заливе часто менялся, но командование флота старалось держать там достаточные силы для обеспечения обороны этого важного в стратегическом отношении района. Были приняты меры по развитию противовоздушной обороны на театре: увеличено число самолетов и зенитных батарей для прикрытия с воздуха баз и других важных объектов.
Одной из основных задач флота на кампанию 1916 г. была артиллерийская поддержка фланга 12-й армии. Решение этой задачи возлагалось на Морские силы Рижского залива. Для согласования действий флота и сухопутных войск при штабе 12-й армии была создана специальная группа из опытных морских офицеров, которая проделала большую подготовительную работу: развернула на берегу сеть наблюдательных и корректировочных постов, создала центральную радиостанцию для связи с армейскими частями и своими постами, организовала систематическую воздушную разведку флотскими самолетами занятого противником побережья, разработала карту совместных действий с обозначением неприятельских военных объектов — батарей, укрепленных рубежей, наблюдательных постов и т. д. Корабли, выделенные для огневой поддержки, разбивались на тактические группы. Прикрытие их с воздуха осуществлялось самолетами с авиатранспорта «Орлица» и временного аэродрома на о. Руно, куда было переброшено с Эзеля 12 самолетов.

В начале июня были проведены пробные стрельбы по берегу с целью проверки схемы связи и организации управления огнем, а затем корабли приступили к систематической артиллерийской поддержке фланга войск 12-й армии. В обстреле вражеских позиций участвовали линейный корабль «Слава», канонерские лодки «Грозящий» и «Храбрый» и 8 эскадренных миноносцев. Большую помощь сухопутным войскам оказывала авиация флота. Самолеты, базировавшиеся на авиатранспорт «Орлица» и острова Эзель и Руно, не только вели воздушную разведку и корректировали огонь кораблей, но и наносили бомбовые удары по авиастанции на оз. Ангерн (Курляндский полуостров) и объектам противника на берегу, отражали налеты неприятельских самолетов. При встречах с воздушным противником флотские летчики смело вступали в бой, не считаясь с его численностью. Так, например, два русских гидросамолета, производивших 1 (14) августа налет на авиастанцию Ангерн, были атакованы семью немецкими самолетами. Приняв бой, они сбили один и повредили два вражеских самолета. Последние вынуждены были из-за повреждений выйти из боя и совершить посадку. Оба русских самолета, имея пулевые [262] пробоины, возвратились на свою станцию. И это был не единичный случаи.

В начале июля Ставка приказала Северному фронту перейти в наступление на Западной Двине с целью отбросить противника от Риги, а в случае успешного развития наступления — очистить от немецких войск и всю Курляндию. Ставка полагала также, что активные действия войск Северного фронта благоприятно повлияют на обстановку на Юго-Западном фронте, где продолжалось большое наступление русских армий. Одновременно с наступлением войск фронта намечалось высадить десант (6 — 8 батальонов морской бригады) в районе м. Домеснес (западное побережье Рижского залива) для отвлечения внимания и сил противника. Однако командующий Северным фронтом генерал Куропаткин не стал ждать завершения подготовки десантной операции и приказал 12-й армии перейти 3 (16) июля в наступление. Морские силы Рижского залива были привлечены для артиллерийской поддержки наступающих войск. В течение трех дней, 2-4 (15 — 17) июля, корабли вели интенсивный и эффективный огонь по вражеским позициям, но сухопутные войска не сумели прорвать оборону немцев на приморском участке. Наступление захлебнулось. После этого вновь был поставлен вопрос о высадке десанта. На этот раз предполагалось высадить крупные силы: 32 батальона пехоты, 13 эскадронов и сотен конницы, 3 роты саперов и ряд вспомогательных частей и подразделений, 72 орудия и 142 пулемета{338}. Были изменены и задачи десанта. Он должен был теперь нанести основной удар по противнику на приморском участке при одновременном наступлении войск 12-й армии с фронта. Местом высадки был избран район устья р. Роен (южнее Домеснеса).

Морское командование разработало детальный план высадки и обеспечения действий десанта на берегу. В Рижский залив прибыли дополнительные силы — линейный корабль «Цесаревич», крейсера «Аврора», «Диана», «Баян» и «Адмирал Макаров»; началось сосредоточение транспортных и высадочных средств. Однако сухопутное командование не стремилось форсировать подготовку операции. Срок высадки десанта не был определен даже ориентировочно. Состав сил его пересматривался несколько раз. Рассмотрение и утверждение основных документов на операцию затягивалось. Между тем противнику стало известно о готовившейся десантной операции. Чтобы предотвратить ее, германское командование приступило в конце июля к подготовке сил флота к прорыву в Рижский залив. В Ирбенском проливе немецкие тральщики под прикрытием надводных кораблей, береговых батарей и авиации начали усиленное траление русских минных заграждений. Морские силы Рижского залива не смогли пресечь тральные работы противника. Угроза прорыва вражеского флота в залив была реальной. Это обстоятельство, а также необходимость переброски подкреплений на Юго-Западный фронт заставили Ставку в середине августа отказаться от наступательных действии в Прибалтике, в том числе и от высадки десанта.

Операция по высадке десанта в Рижском заливе, получившая название «смешанной», не состоялась, но опыт подготовки к ней флота не был забыт. Он широко использовался в последующем при разработке и практическом осуществлении совместных операций морских и сухопутных сил.
Действия русского флота на морских сообщениях противника начались в мае выходом трех подводных лодок. Главной целью этого похода было выявление путей наиболее интенсивного движения неприятельских судов, системы их охранения и организации дозорной службы. В период с 1 по 10 (с 14 по 23) мая лодки обследовали сообщения вдоль Курляндского побережья, между островами Эланд и Борнхольм, в Норухчепингской бухте, проливе Кальмарзунд, т. е. все основные пути движения немецких транспортов на Балтике. Полученные ими данные были использованы командованием для уточнения плана действий сил флота на морских сообщениях противника. Кроме того, лодки потопили три крупных немецких транспорта общим водоизмещением 8600 т.
Следующий поход лодки совершили 12-22 мая (25 мая — 4 июня). В нем участвовало пять лодок. Результаты похода оказались весьма скромными: был поврежден один эскадренный миноносец. После потери трех транспортов противник принял ряд дополнительных мер по противолодочной обороне: усилил дозоры, увеличил число кораблей охранения в конвоях, приступил к вооружению крупных транспортов артиллерией. Его торговые суда стали широко использовать флаги нейтральных стран. За время похода только четыре раза лодкам удалось выйти в торпедную атаку, из них три раза безуспешно. На эффективности атак сказалась также недостаточная подготовка командиров лодок. Из похода не вернулась одна лодка.

Неутешительные результаты второго похода подводных лодок заставили командование русского флота пересмотреть способы действий на сообщениях. Было решено организовать набеговые операции надводных сил. Набеги приурочивались ко времени выхода крупных германских конвоев из портов Швеции, о чем заранее сообщалось штабу флота агентурной разведкой. Расчет был основан на внезапности ударов. Специально сформированные отряды надводных кораблей, состоящие из 2-3 крейсеров и 7 — 10 эскадренных миноносцев, должны были выходить на пути [264] движения конвоев и уничтожать конвойные и дозорные корабли и транспорты. Для прикрытия отрядов надводных сил, а также потопления неприятельских кораблей и судов заранее высылались подводные лодки. Таким образом, командование русского флота намеревалось использовать надводные корабли и подводные лодки на сообщениях противника во взаимодействии. Были совершены три набега надводных кораблей (в Норчепингскую бухту, район маяка Ландсорт — о. Эланд, Ботнический залив).

18 (31) мая отряд эскадренных миноносцев («Новик», «Победитель» и «Гром»), подойдя ночью к бухте Норчепинг, обнаружил здесь караван из 14 германских пароходов, шедших в сопровождении вспомогательного крейсера «Герман» и двух вооруженных конвойных судов. В происшедшем бою русскими миноносцами были потоплены вспомогательный крейсер и оба конвойных судна, при этом из команды крейсера с воды были подняты и пленены 9 человек. Германские транспорты, пользуясь темнотой и отвлечением русских миноносцев боем с конвойными судами, скрылись из вида. Для прикрытия миноносцев в районе Ландсорт — Готска — Санде находились крейсера «Громобой» и «Диана».

17 (30) июня отряд из 8 миноносцев под прикрытием крейсеров «Громобой» и «Диана» вышел в район Норчепингской бухты для действий против неприятельских торговых судов. Ночью миноносцы, шедшие впереди, заметили 8 миноносцев противника, которые произвели по русским кораблям несколько выстрелов и начали их преследовать. На рассвете немецкие миноносцы вошли в соприкосновение с крейсерами «Громобой» и «Диана» и атаковали их с дальней дистанции, выпустив около 20 торпед. Русские крейсера открыли ответный артиллерийский огонь по неприятельским миноносцам. Корабли противника, получив повреждения, прикрылись дымовыми завесами и поспешно отошли.

28 июня (11 июля) эскадренные миноносцы «Внушительный» и «Бдительный» совершили третий набег на неприятельские коммуникации у шведского побережья в Ботническом заливе, где они захватили немецкие пароходы «Вормс» (10 000 т) и «Лиссабон» (5000 т) с грузом железной руды. Оба парохода были приведены на Аландские острова. Таким образом, в двух случаях русские корабли имели боевые столкновения с конвойными и дозорными силами противника и нанесли ему потери.

Добились успехов также и подводные лодки, прикрывавшие надводные корабли. Так, 4 (17) мая подводная лодка «Волк», находившаяся в крейсерстве у берегов Швеции в районе Ландсорта, задержала и потопила торпедами германские пароходы «Гера» (4300 т), «Бианка» (1800 т) и «Кольга» (2500 т). Эта же лодка, будучи в крейсерстве в Ботническом заливе два месяца спустя, потопила германский пароход «Дорита» (6000 т) со шведской железной рудой. Капитан этого парохода был взят в плен, а экипажу предоставлена возможность на шлюпке высадиться на берег.

На этом закончились набеговые операции надводных кораблей на вражеские сообщения в 1916 г. Несмотря на их положительные результаты, Ставка, чтобы не осложнять отношений со Швецией, дала указание командующему Балтийским флотом о прекращении действий надводных кораблей на коммуникациях вдоль шведского побережья. В дальнейшем действовали на сообщениях только подводные лодки. Новые лодки типа «Барс» и английские лодки выходили на коммуникации в центральную и южную части Балтийского моря. Основным методом их действий было крейсерство в назначенном районе. Старые же лодки типа «Дракон» использовались в северной части моря, проливе Оландсгаф и Ботническом заливе — позиционным методом. Лодкам предписывалось строго соблюдать призовое право, что при систематическом использовании немцами нейтральных флагов отрицательно сказывалось на результатах их действий. С середины июля по ноябрь русские лодки потопили всего два транспорта и захватили один. Английские лодки успеха не имели. Такие незначительные результаты действий подводных лодок не могли, конечно, оказать существенного влияния на морские сообщения противника. Однако они вынудили немцев постоянно нести дозоры и осуществлять конвоирование судов. Это увеличивало напряжение неприятельских морских сил на Балтике.

Для борьбы на морских сообщениях противника использовалось также минное оружие. В конце августа в проливе Оландсгаф, через который немецкие транспорты вывозили железную руду из шведских портов Ботнического залива, было выставлено минное заграждение из 821 мины. В октябре произведены еще две постановки — у Стейнорта (200 мин) и в проливе Северный Кваркен (120 мин){342}. Но эффективность этих заграждений была невелика, так как о постановках и границах их было открыто объявлено для сведения торговым судам нейтральных государств. Но в целом немцы понесли крупные потери на русских оборонительных и активных минных заграждениях — 13 кораблей, в том числе 8 эсминцев и миноносцев и 1 подводная лодка{343}, что составляло 62% потерь в корабельном составе на Балтике в 1916 г.

Активными минными постановками занимался и противник. В ходе кампании он выставил мины у островов Эзель и Даго, в Ирбенском проливе, у Моонзунда, на входных фарватерах Або-Аландских шхер. Германские подводные заградители, прорвавшись в Финский залив, поставили несколько минных банок у островов Гогланд, Б. Тютерс, Нерва, Сескар. На вражеских минах в 1916 г. погибли эсминец «Доброволец», тральщик «Щит», 1 военный транспорт, 3 вспомогательных и 1 торговое судно; подорвались броненосный крейсер «Рюрик» (у о. Готланд), 3 эскадренных миноносца, 1 тральщик и несколько малых судов. Успешный прорыв двух немецких подводных лодок в Финский залив в октябре 1916 г. для ведения разведки и постановки мин в его восточной части привел германское командование к ложному выводу о том, что вход в этот залив защищен слабо и форсирование его не представляет трудностей.

Оно решило произвести набег 10-й минной флотилией в западную часть залива с целью уничтожения там русских дозорных кораблей и обстрела Балтийского порта. Немцы хотели показать также, что их флот способен вести активные боевые действия не только в открытом море, но и в тылу укрепленных позиций русских.
10 ноября флотилия противника, состоявшая из 11 новейших эскадренных миноносцев, вышла из Либавы и направилась в Финский залив. До входа в залив флотилию сопровождал легкий крейсер «Страсбург», который остался здесь ожидать возвращения миноносцев из залива.

При проходе минного заграждения Передовой позиции взорвались на минах и затонули два концевых миноносца. Остальные эсминцы, форсировав Передовую позицию, в течение двух часов производили безрезультатный поиск русских сторожевых кораблей. После этого они направились к Балтийскому порту. Три миноносца вошли в бухту, а пять остались при входе. Во втором часу ночи вошедшие в бухту миноносцы выпустили по порту и городу 162 снаряда. Было повреждено несколько зданий, 10 человек убито и 8 ранено. Затем вражеские корабли повернули назад из залива. В пути на минных заграждениях той же Передовой позиции погибли еще пять эсминцев. Таким образом, набег, предпринятый на основании ложных представлений о русской обороне, закончился катастрофой, стоившей германскому флоту семи новейших эскадренных миноносцев. Другого такого случая не было ни в одном флоте за всю первую мировую войну. На этом прекратились активные действия немецких надводных кораблей в кампанию 1916 г.

В кампанию 1916 г. обе стороны более разносторонне, чем прежде, использовали авиацию своих флотов. В составе русского Балтийского флота к началу кампании имелось около 40 самолетов различных типов, базировавшихся на аэродромы в Нарве, Гельсингфорсе, Ревеле, Гапсале, на Моонзундских и Аландских островах. До декабря 1916 г. авиация была подчинена начальнику службы связи флота, который являлся одновременно начальником разведки, в том числе и воздушной. Разведка же считалась основной задачей морской авиации. 28 ноября (11 декабря) авиация была непосредственно подчинена командующему флотом и приняла новую организационную структуру: вместо существовавших ранее двух авиационных районов (Балтийского и Ботнического) была сформирована воздушная дивизия в составе двух бригад, по три дивизиона каждая, численность боевого состава дивизии определена в 106 самолетов.

Немецкая авиация численно превосходила воздушные силы Балтийского флота. Наибольшую активность она проявила в налетах на посадочные площадки и аэродромы на Моонзундских островах (свыше 30 налетов). 5 (18) июля вражеские самолеты сбросили бомбы на Ревель, а 12 (25) июля — на Аландские острова. Однако все эти налеты не имели существенных результатов. Авиация Балтийского флота решительно противодействовала налетам немецких самолетов. В воздушных боях русские летчики сбили за кампанию 6 самолетов, а сами потеряли 3 самолета. Кроме того, 1 неприятельский самолет был сбит огнем зенитной артиллерии.
Боевые действия на балтийском морском театре в целом носили ограниченный характер. Крупных наступательных операций ни та ни другая сторона не предпринимали. Основные силы русского флота по существу бездействовали в течение всей кампании, из-за чего идея ослабления флота противника путем уничтожения его отдельных частей не была осуществлена. В этом было повинно прежде всего верховное главнокомандование, которое ежегодно определяло в качестве главной задачи флота оборону подступов к Петрограду, не считаясь с изменениями в обстановке. Недооценка Ставкой активных действий обрекала на пассивность не только главные, но и легкие силы флота. Крейсера и миноносцы совершили только три кратковременных набега на коммуникации и произвели три минные постановки, хотя условия позволяли вести более систематические действия. Даже подводные лодки действовали далеко не с полным напряжением.

На действия флота на морских сообщениях отрицательное влияние оказывала также излишняя осторожность царского правительства в соблюдении формального нейтралитета Швеции, запрещавшего нарушать границы шведских территориальных вод, по которым проходили наиболее важные неприятельские коммуникации. Однако всю ответственность за недостаточную активность флота Ставка переложила на его командующего, адмирала В. А. Канина, который 7 (20) сентября был заменен вице-адмиралом А. И. Непениным. Придерживаясь в основном оборонительного характера действий, командование флота провело, как отмечалось выше, крупные мероприятия по усилению обороны Финского и Рижского заливов и Або-Аландского района. В течение кампании были сооружены на театре 22 береговые и зенитные батареи (всего 56 орудий) и выставлено 13 436 мин в позиционных и оборонительных заграждениях.

С окончанием оборудования Передовой минно-артиллерийской позиции оборона Финского, Рижского и Ботнического заливов приобрела стройную систему, состоявшую из мощных рубежей и укрепленных районов, обеспечивавших устойчивость корабельных сил, выделенных для оборонительных действий. Одновременно она высвобождала часть сил для наступательных операций в Балтийском море, чем, однако, не воспользовалось командование флота. Германское командование также не использовало в решительных целях основное ядро своих морских сил на Балтике, опасаясь больших потерь, хотя эти опасения были небезосновательны, как показал набег немецких эсминцев в Финский залив.

Использование минного оружия в кампании 1916 г. приняло большие размеры. Русский флот поставил 13 936 мин, главным образом в оборонительных заграждениях; немцы — 6075 мин, в том числе 3575 мин в активных заграждениях.

Несмотря на оборонительный в целом характер действий обеих сторон, потери в корабельном составе в 1916 г. были существенны, особенно в германском флоте. Немцы лишились 1 вспомогательного крейсера, 8 эскадренных миноносцев, 1 подводной лодки, 8 тральщиков и малых кораблей, 3 военных транспортов. Кроме того, 1 крейсер получил тяжелые повреждения. Русский флот потерял 2 эскадренных миноносца, 2 подводные лодки, 5 тральщиков и малых кораблей, 1 военный транспорт; получили повреждения 1 броненосный крейсер («Рюрик») и 3 эскадренных миноносца.

Черное море

Надводные силы германо-турецкого флота на Черном море к началу кампании 1916 г. состояли из одного старого линейного корабля, одного линейного крейсера («Гебен»), двух крейсеров, девяти эскадренных миноносцев и миноносцев и перспектив для пополнения не имели. Все эти корабли, за исключением «Гебена», обладали незначительными боевыми возможностями и оказать сколько-нибудь значительное противодействие русскому флоту не могли. Что касается немецких подводных лодок, то число их на черноморском театре часто менялось. Помимо 4 лодок, находившихся здесь с 1915 г., в ходе кампании действовало разновременно еще 6 подводных лодок. Подводная опасность была главной для русского флота.
Русские морские силы на театре имели в своем составе 7 линейных кораблей (из них 2 дредноута), 3 крейсера, 22 эскадренных миноносца, 12 подводных лодок. В мае вступила в строй лодка «Кашалот». Ввиду усиления подводной и минной опасности командование флота добилось передачи от торговых организаций морским силам всех исправных судов типа «Эльпидифор» и поставило вопрос о постройке 100 таких судов улучшенной конструкции. Кроме того, флот получил в 1916 г. около полутора десятков быстроходных сторожевых катеров и значительное количество десантно-высадочных средств.
Воздушные силы Черноморского флота состояли из трех корабельных и семи береговых отрядов (всего 45 самолетов). Авиатранспорты с гидросамолетами базировались на Севастополь, береговые отряды — Севастополь, Сухум, Батум, Ризе (после занятия его русскими войсками). В 1916 г. авиация флота стала пополняться более совершенными морскими самолетами типа «М-9».

Несмотря на абсолютное превосходство русского флота над противником, кампания 1916 г. явилась для него самой напряженной. Это было вызвано тем, что флот должен был решать весьма сложные и многообразные задачи. Главной из них являлось содействие войскам Кавказского фронта в наступательных операциях. Вместе с тем флоту надлежало усилить блокаду Босфора, Угольного и Нефтяного районов противника, вести борьбу на его прибрежных коммуникациях, защищать свои базы и морские сообщения от неприятельских надводных и подводных сил.
Основной задачей германо-турецкого флота была деблокада Босфора и защита коммуникаций вдоль анатолийского и румелийского побережий. Одновременно предусматривались действия на русских морских сообщениях.

В конце января 1916 г. русские войска начали наступление на трапезундском направлении с целью сокрушения обороны противника в Восточной Анатолии и овладения его крепостью и портом на Черном море — Трапезундом, который являлся основной базой снабжения турецких войск на Кавказском фронте. Однако наступление было сопряжено с преодолением сильно укрепленных рубежей в районах Архаве, Вице, Атина, Сюрмене, Ризе, расположенных в горно-лесистой местности побережья, и могло привести к тяжелым потерям. Учитывая это, командование решило привлечь для содействия войскам Приморского отряда (генерал Ляхов) Черноморский флот. Содействие должно было выразиться в артиллерийской поддержке, высадке тактических десантов, перевозке пополнений и оружия. Артиллерийскую поддержку оказывал Батумский отряд кораблей (начальник отряда — командир Батумского военного порта капитан I ранга Римский-Корсаков), состоявший из линкора «Ростислав», 4 эскадренных миноносцев и 2 канонерских лодок.

В феврале — марте корабли вели обстрел укреплений и позиций войск противника во всех вышеуказанных районах. В отдельные дни они выпускали по берегу до 1200 снарядов различных калибров. По свидетельству сухопутного командования, их стрельбы были весьма эффективными. На подавление одной артиллерийской батареи затрачивалось обычно не более 100 снарядов среднего калибра.

21 апреля (4 марта) корабли Батумского отряда высадили у Атины десант численностью 2115 человек. При содействии десанта войска Приморского отряда овладели Атиной и начали наступать на Мапаври. Ночью 21 февраля (5 марта) десант был взят на корабли и высажен у Мапаври. Русские войска захватили и этот пункт. Через два дня с помощью нового десанта они овладели городом Ризе, который являлся удобным пунктом высадки подкреплений для малочисленного Приморского отряда войск. В период с 23 по 25 марта (с 5 по 7 апреля) сюда из Новороссийска были перевезены две пластунские бригады, конно-горный артиллерийский дивизион, саперная рота с полным вооружением, тылами и обозами (18 327 человек, 2913 лошадей, 462 быка, 5 верблюдов, 12 орудий, 330 т фуража){362}. В результате численность Приморского отряда возросла до 32 500 человек.

14 апреля отряд возобновил наступление на Трапезунд, Продвижение его по побережью поддерживалось огнем линкоров «Ростислав» и «Пантелеймон». 5 (18) апреля русские войска вступили в Трапезунд, а к 7 (20) апреля вышли к Бююклиману. С потерей Трапезунда противник лишился самого крупного порта на побережье Лазистана, через который шло снабжение его войск. Русское командование получило возможность базировать на Трапезунд легкие силы флота и организовать снабжение войск не только Приморского отряда, но и 2-го Туркестанского корпуса и даже войск в районе Эрзерума, так как Трапезунд был связан сухопутными дорогами с внутренними районами Анатолии.

В середине апреля Ставка приняла решение усилить Приморский отряд двумя пехотными дивизиями (123-й и 127-й), сосредоточенными в Мариуполе. Отсюда они 13 (26) — 20 мая (2 июня) и 28 мая (10 июня) — 4 (17) июня были перевезены и высажены в бухте Кавата (восточнее Трапезунда). Всего было перевезено 34 665 человек, 6405 лошадей и голов скота, 36 орудий, 2185 повозок и полевых кухонь, 1800 т различных грузов{363}. Перевозки крупного контингента войск (53 000 человек) и огромного тоннажа различных грузов через все Черное море потребовали большого напряжения сил флота. Обеспечение их выливалось в операции по защите морских сообщений, в которые вовлекались почти все силы флота.

Войска перевозились на транспортах в составе конвоев. Количество транспортов в конвое определялось численностью войск, предназначенных для одновременной перевозки, и доходило до 30 единиц. Силы непосредственного охранения транспортов состояли из крейсеров (1-3), авиатранспортов (1-2) и эскадренных миноносцев (11-13). Их основной задачей была борьба с неприятельскими подводными лодками. Для защиты конвоев от крупных надводных кораблей противника («Гебен», «Бреслау») назначались силы прикрытия (1-2 линкора, 2 крейсера, 4-6 эсминцев). Эти силы подразделялись иногда на два отряда: 1 линкор и 1 крейсер с миноносцами следовали параллельно курсу конвоя, в нескольких десятках миль западнее от него, а другой линейный корабль с миноносцами выходил к Босфору и оставался там до конца операции.

Хорошая организация и обеспечение флотом перевозок войск исключили возможность противодействия этим перевозкам со стороны противника. Лишь отдельные подводные лодки его появлялись на путях движения конвоев, но каждый раз безрезультатно. Силы охранения не допускали их на близкое расстояние к транспортам. За все время перевозок русские не понесли потерь ни в кораблях, ни в транспортах, ни в людях. Перевозки были осуществлены в точно установленные сроки.

Приморский отряд Кавказского фронта своевременно получил крупные пополнения, что определило его успехи в наступательных операциях. Организация и обеспечение перевозок войск, принятые на Черном море в 1916 г., считаются наиболее совершенными в первую мировую войну.
Летом и осенью 1916 г. Черноморский флот продолжал с неменьшей активностью содействовать приморскому флангу Кавказского фронта. В июне командование флота временно перебазировало в Батум 2-ю бригаду линейных кораблей («Евстафий», «Златоуст», «Пантелеймон»), крейсера «Память Меркурия» и «Алмаз» и дивизион эскадренных миноносцев. Кроме этих сил на Батум, Ризе и Трапезунд базировались 4 миноносца, 2 канонерские лодки, 2 подводные лодки, отряд тральщиков, отряд сторожевых катеров и 2 береговых отряда гидросамолетов. В Трапезунде и Ризе были установлены по две двухорудийные береговые батареи (калибр орудий 152 и 254 мм).

Командование всеми этими силами было возложено на командира бригады линейных кораблей, подчинявшегося непосредственно командующему флотом. Задачами Морских сил юго-восточной части моря (так они были названы) являлись: блокада турецкого побережья к востоку от Синопа, артиллерийская поддержка войск 5-го Кавказского корпуса, в который был преобразован Приморский отряд, защита своих сообщений в этом радоне моря. Задачи эти успешно выполнялись.

Содействие Черноморского флота войскам Кавказского фронта в кампанию 1916 г. приняло крупные масштабы, носило систематический характер и сыграло важную роль в их наступательных операциях. Помимо непосредственного содействия (артиллерийская поддержка, высадка тактических десантов и диверсионных партий, прикрытие фланга войск от ударов противника с моря), флот обеспечивал доставку им подкреплений и снабжения.
Со вступлением Румынии в войну на стороне Антанты (27 августа) флот приступил к содействию румынским войскам и русскому 47-му корпусу. Румыния, имея только речную флотилию на Дунае (20 мониторов и канонерок), рассчитывала на помощь русского флота. В соответствии с «Соглашением по морским вопросам» эта помощь должна была выражаться в перевозках войск по Дунаю, обороне Дуная (включая артиллерийскую поддержку войск) и румынского побережья Черного моря.

Для действий на Дунае, помимо находившейся там с 1914 г. Экспедиции особого назначения, были посланы отряд канонерских лодок («Донец», «Кубанец» и «Терец») и минно-артиллерийский отряд (около 1250 артиллеристов, саперов и минеров), имевший на вооружении восемь 228-мм мортир, восемь 152-мм и четыре 120-мм орудия, четыре пулемета, 25 береговых торпедных аппаратов, 100 торпед к ним и речные мины заграждения{364}. Эти силы совместно с румынской речной флотилией оказывали огневую поддержку приречным флангам румынских войск, осуществляли перевозку войск по Дунаю, переправляли их с одного берега на другой, ставили минные заграждения. Только кораблями Экспедиции особого назначения было перевезено по Дунаю 44 600 человек, 72 орудия, 11 930 лошадей, 3705 повозок, 6 самолетов, 20 автомашин. Кроме того, силы экспедиции к началу октября переправили через реку (на судах и по наведенным ими мостам) 85 тыс. человек, 24 тыс. лошадей, 8 тыс. голов скота, 173 орудия, 7 тыс. повозок и большое количество интендантского имущества.

Для обороны черноморского побережья Румынии был сформирован специальный отряд кораблей (Отряд особого назначения), состав которого не был постоянным; в октябре в него входили: линейный корабль «Ростислав», 10 эскадренных миноносцев, 2 подводные лодки, 8 тральщиков, 2 транспорта и авиаотряд. Корабли базировались на Констанцу, а самолеты на оз. Сингол (близ Констанцы). Констанца была использована также как промежуточная база для эскадренных миноносцев, действовавших в районе Варны и Босфора. Констанцский отряд кораблей вначале оказывал артиллерийскую поддержку приморскому флангу 47-го корпуса русских войск и производил эпизодические обстрелы занятых противником румынских портов Балчик, Коварна, Мангалия, а затем участвовал в обороне Констанцы вплоть до ее падения 9 (22) октября. Гидросамолеты авиаотряда производила налеты на Варну, Евксиноград, Мангалию, Генеджик.

Одной из важнейших задач Черноморского флота были действия на морских сообщениях противника, в частности блокада Босфора. Босфор являлся единственным водным путем, по которому осуществлялись перевозки подкреплений и снабжение для турецкого Кавказского фронта, угля, нефти, хлеба и различного сырья в столицу и другие города Турции на Мраморном море. Из него же выходили для действий в Черном море германо-турецкие боевые корабли. Поэтому блокада его имела большое военное значение и составляла главное звено в действиях Черноморского флота на морских коммуникациях противника.
Основным средством блокады Босфора являлись минные заграждения. Минные постановки у пролива флот производил, как указывалось выше, в 1914 и 1915 гг. Однако мощность заграждений была недостаточна. Кроме того, противник тралил мины, значительное количество мин срывалось штормами и уносилось в море или выбрасывалось на берег. Требовалось периодически подновлять старые заграждения и ставить новые. Черноморский флот из-за малого запаса мин начал постановку их в 1916 г. только во второй половине кампании.

Это сказывалось на эффективности блокады пролива. В период с 17 по 28 июля (с 30 июля по 10 августа) была проведена крупная минно-заградительная операция, в результате которой были поставлены 4 заграждения (всего 880 мин) перед входом в Босфор. Мины ставились эскадренными миноносцами и подводным заградителем «Краб» под прикрытием линкоров «Императрица Мария», «Императрица Екатерина II» и 2 эсминцев. На подводные лодки «Нерпа» и «Кит», высланные заранее к Босфору, возлагалось навигационное обеспечение постановок, для чего им надлежало установить в назначенных местах светящиеся вехи для ориентировки кораблей-постановщиков. Выставленные заграждения были против крупных кораблей и не являлись препятствием для малых паровых и парусных судов и подводных лодок противника, ходивших по прибрежным фарватерам. Необходимо было перекрыть и эти фарватеры. С этой целью, а также для усиления основных заграждений до конца года было произведено еще 8 постановок в районе Босфора. Всего же там в течение кампании было поставлено 14 заграждений (2187 мин).

Блокада Босфора не сводилась к минным заграждениям. Последние могли сыграть свою роль только в сочетании с активными действиями корабельных сил флота. Кроме того, заграждения сами требовали охраны, иначе противник протралил бы их, и все труды, затраченные на их постановку, пропали бы даром. Поэтому сразу же после окончания постановки основных заграждений был установлен блокадный дозор из эскадренных миноносцев и подводных лодок. Миноносцы действовали попарно.

С 6 (19) августа дозор несли в основном подводные лодки, а миноносцы лишь эпизодически выходили в район Босфора, так как использовались для других целей. За вторую половину 1916 г. подводные лодки совершили 33 похода. Наиболее результативными были походы подводной лодки «Тюлень» (командир ст. лейтенант Китицын). Эта лодка 4 раза выходила к Босфору, потопила 1 пароход и 3 парусника, захватила и привела в Севастополь большой пароход и парусник. Действия командира и экипажа лодки при встречах с судами противника отличались находчивостью и смелостью.

На минных заграждениях и от действий блокадных сил (эскадренных миноносцев и подводных лодок) у Босфора противник понес значительные потери: 1 подводную лодку, 1 канонерскую лодку, 1 малый миноносец, несколько тральщиков; 4 транспорта, 6 пароходов и несколько десятков мелких паровых и парусных судов. Нарушение судоходства, вызванное блокадой Босфора, привело к серьезным затруднениям в снабжении столицы Турции электроэнергией, продовольствием и сырьем, а боевых кораблей и паровых торговых судов — топливом. Константинополь нередко погружался во тьму, население его испытывало острый недостаток хлеба и других продуктов. Германо-турецкое командование из-за большой минной опасности вынуждено было прекратить посылку своих крейсеров в Черное море. В значительной степени сократилась также боевая деятельность подводных лодок.
Несмотря на энергичные действия флота, полной блокады Босфора достичь ему не удалось. Глубина и плотность минных заграждений оказались недостаточными: заграждения не имели противотральных средств. Блокадные силы действовали с перерывами, которые противник использовал для траления фарватеров у восточного и западного берегов для прохода судов с небольшой осадкой.

На протяжении всей кампании Черноморский флот осуществлял блокаду Угольного района Турции. Блокадные действия велись разными способами, в зависимости от использования сил флота на выполнение других боевых задач. Наиболее результативным способом были непрерывные действия маневренными группами, выходившими в блокируемый район посменно. Эти группы включали, как правило, по 1 линкору, 1 крейсеру, 4 эскадренных миноносца. Досмотр и обстрел портов Угольного района (Зонгулдак, Козлу, Эрегли), поиск и уничтожение неприятельских судов производили 2 эскадренных миноносца (блокадная пара); остальные корабли маневренной группы служили прикрытием для них. Однако в связи с наступательными операциями Кавказского фронта пришлось отказаться от таких действий; основные силы флота были отвлечены в юго-восточную часть моря, на содействие сухопутным войскам. В один из выходов в маневренную группу были включены два авиатранспорта, имевшие на борту 14 самолетов. 24 января (6 февраля) самолеты нанесли бомбовый удар по порту Зонгулдак, потопили в нем транспорт «Ирмингард» (7000 т) и несколько парусников, повредили портовые и железнодорожные сооружения.

Во второй половине февраля блокада Угольного района была возложена на эскадренные миноносцы и подводные лодки, между которыми осуществлялось оперативное взаимодействие: днем действовали лодки, ночью — миноносцы. Так продолжалось с некоторыми перерывами до лета, а затем блокаду вели главным образом подводные лодки. Эскадренные миноносцы предпринимали лишь эпизодические набеги на этот район. Блокадные действия против Угольного района, проводившиеся более активно в первой половине кампании, когда блокада Босфора еще не была организована, сыграли крупную роль в срыве грузовых перевозок, особенно угля, в Константинополь.

Крупных успехов флот достиг в борьбе на морских сообщениях противника в юго-восточной части моря — на коммуникациях Кавказской армии турок. Наряду с крейсерством эскадренных миноносцев Батумского отряда предпринимали набеги в этот район эскадренные миноносцы из Севастополя. Так, в период с 3 по 8 (с 16 по 21) января совершили набег одновременно 5 групп эсминцев (по два корабля в группе) на разные участки коммуникации между Синопом и Карасундой. За время этого набега они потопили 164 парусника и 2 моторных судна, обстреляли портовые сооружения и верфи в Самсуне, Унье и Фаце и захватили в плен 31 человека. С началом Трапезундской операции русских войск турки усилили переброску морем подкреплений и снабжение своей армии. Набеги русских эскадренных миноносцев возобновились и приняли систематический характер. За время этой операции было уничтожено до 300 различных судов.

С прекращением активных действий на Кавказском фронте флот перешел к эпизодическим набегам на неприятельские сообщения. Но и в этот период противник нес крупные потери. 20 октября (2 ноября) во время одного из таких набегов 3 эскадренных миноносцев и вооруженного транспорта на укрытую якорную стоянку в устье р. Термэ был высажен диверсионный десант из 40 ополченцев. Десант совместно с ранее высаженными [278] армянскими партизанами (из турецких подданных) захватил 20 парусников, груженных хлебом, и сжег крупные зерновые склады в селении Термэ. Все парусники были приведены в Трапезунд.

Действия флота на морских сообщениях противника в 1916 г. по сравнению с прошлыми кампаниями были более активными и организованными, а следовательно, и более результативными. Они привели к срыву многих оперативных замыслов противника, нанесли существенный ущерб его экономике. Особенно большие потери неприятель понес в транспортных средствах. По далеко не полным данным, только в юго-западной части Черного моря турки потеряли в 1916 г. 6 угольных транспортов, 16 пароходов и несколько сот парусников. К концу года у них осталось всего 2 угольных транспорта{373}. К недостаткам в действиях флота на морских сообщениях, помимо отмеченных выше, следует отнести также слабое использование флотской авиации, несмотря на то, что бомбардировка гидросамолетами Зонгулдака 6 февраля дала хорошие результаты.

Действия германо-турецкого флота сводились главным образом к попыткам нарушения русских морских сообщений, защите своих сообщений и эпизодическим выходам крейсеров «Гебен» и «Бреслау» для обстрела портов Кавказского побережья и позиций русских войск в Лазистане. Действия крейсеров продолжались до августа, т. е. до начала постановки основных минных заграждений у Босфора, а подводных лодок, базировавшихся на Варну, — до середины ноября.
Летом 1916 г., с приходом на черноморский театр больших немецких лодок, подводная опасность стала главной. В ходе кампании неприятельские лодки совершили 42 боевых похода, из них 16 — к Севастополю и 12 — к побережью Лазистана и Кавказа. В зависимости от поставленных перед ними задач лодки либо держались на позициях (у Севастополя, в Угольном районе, на подходах к Босфору), либо крейсировали в обширном районе (побережье Лазистана и Кавказа). Потери русского флота от действий немецких лодок в кампанию 1916 г. составляли 6 транспортов, 2 госпитальных судна, 1 пароход и 13 парусных и парусно-моторных судов. Кроме того, получили повреждения 4 транспорта и 2 парохода.

Минное оружие неприятель использовал в 1916 г. в ограниченных размерах: подводным заградителем «UC-15» и крейсером «Бреслау» было выполнено 7 небольших постановок (всего выставлено 177 мин){375}. Тем не менее с минной опасностью нельзя было не считаться. Для тральных работ было сформировано [279] 7 отделений тральщиков (всего 68 кораблей) с базированием на Севастополь, Керчь, Одессу, Констанцу. Флот потерял на вражеских минах 2 эскадренных миноносца, 1 транспорт, 1 пассажирский пароход и несколько малых судов.

Третья кампания войны на черноморском театре была самой насыщенной по боевым действиям, а следовательно, и самой напряженной. Русский Черноморский флот справился с поставленными перед ним задачами. Такие его действия, как систематическая артиллерийская поддержка приморского фланга Кавказского фронта в период Трапезундской наступательной операции, обеспечение перевозок крупных контингентов войск из Новороссийска и Мариуполя к берегам Лазистана, по своей организации и выполнению явились образцовыми по тому времени. Опыт этих действий использовался не только в годы первой мировой войны, но и в последующее время. Немало поучительного было также в действиях флота по блокаде Босфора (минно-заградительные операции, дозорная служба эскадренных миноносцев и подводных лодок в районе минных заграждений) и Угольного района (использование маневренных групп кораблей, оперативное взаимодействие миноносцев и подводных лодок).

Корабли флота выполнили ряд крупных минных постановок у Босфора, Варны, Констанцы. Всего в 1916 г. было выставлено 3677 мин, противник же поставил только 177 мин. Активные минные заграждения и действия кораблей на морских сообщениях вынудили германо-турецкий флот свернуть боевую деятельность и отстаиваться в своих базах.

Это признает даже Г. Лорей, который далеко не склонен к объективному освещению событий войны на Черном море. «… Подвоз угля из Зонгулдака почти совсем прекращался, — пишет он. — Скудные средства Турции постепенно таяли, ввиду чего опять начинали расти малодушные настроения… Турция теперь почти исключительно зависела от подвоза угля из Германии… К середине октября флот имел остаток в 2 тыс. тонн английского угля. Попытки доставлять уголь из Зонгулдака на небольших парусниках — «магонах» — не могли иметь успеха: то, что получалось таким путем, было каплей в море. Для флота недостаток угля становился тягостней с каждой неделей… Даже для учебных целей «Гебен» и «Бреслау» и флотилия эскадренных миноносцев не смели разводить паров… Об операциях в ближайшие месяцы нечего было и думать».

В кампанию 1916 г. более широко и умело, нежели прежде, использовалась авиация Черноморского флота. Она содействовала сухопутным войскам, наносила удары по портам и базам, вела разведку в море (особенно на подходах к главной базе флота — Севастополю) в целях противолодочной обороны, вела борьбу [280] с вражеской авиацией. Однако из-за незначительного количества самолетов, которым располагал Черноморский флот, действия морской авиации не получили необходимого размаха.
В 1916 г. противник потерял на Черном море 3 миноносца, 4 подводные лодки, 3 канонерские лодки, 6 транспортов, 16 пароходов и буксиров, 4 моторных и 865 парусных судов. Потери русского флота составили: 2 эсминца, 1 тральщик, 2 госпитальных судна, 9 транспортов, 3 парохода, 22 парусных судна. 7 (20) октября погиб новый линейный корабль «Императрица Мария».

В борьбе с немецкими подводными лодками были использованы новые боевые средства: ныряющие снаряды, гидростатические глубинные бомбы, противолодочные мины, созданные в 1915 — 1916 гг. Таких средств флоты других стран — участников первой мировой войны — в то время не имели. Русские моряки явились, таким образом, пионерами в создании более совершенных средств борьбы с подводными лодками, роль которых в войне на море из кампании в кампанию возрастала.

Операции 1916 г. не привели ни одну из воюющих сторон к выполнению намеченных стратегических планов. Германия не добилась вывода из войны Франции, а Австро-Венгрия — разгрома итальянской армии. Антанта оказалась неспособной разгромить блок Центральных держав согласованными ударами своих армий. И все же в кампании 1916 г. успех был на стороне Антанты. Антанта, развернув свой мощный военно-экономический потенциал, вырвала стратегическую инициативу из рук Центральных держав. Превосходство Антанты в численности войск, в вооружении и военной технике определило в 1916 г. перелом в войне в ее пользу. У Вердена, Трентино, на реке Сомме и полях Галиции — везде коалиция Центральных держав потерпела поражение. Исключение составило лишь наступление ее армий в Румынии. Но быстрый и эффектный разгром Румынии свидетельствовал больше о слабости коалиционной стратегии Антанты, нежели о силе австро-германского оружия. Разгром Румынии не мог скрыть глубокого тупика, в котором оказалась германская авантюристическая стратегия к концу 1916 г.

Германия вынуждена была призвать в армию 19-летних юношей, Австро-Венгрия — увеличить призывной возраст до 55 лет, а Турция — до 50 лет. Уже в 1916 г, чтобы отстоять территорию своих стран и захваченные территории, всем странам коалиции, в особенности Германии, необходимо было «довести до наибольшего напряжения физические, нравственные и экономические силы страны». К концу кампании стало очевидным, что война для стран центрального блока безнадежно проиграна. Это видели не только массы, но и высшие чиновники германского государственного аппарата. Один из них писал в воспоминаниях, что «уже в 1916 году во всей имперской канцелярии не было даже самого мелкого служащего, который бы точно не знал, что война окончательно проиграна. Каждый день затяжки войны означал бесполезное убийство тысяч немецких солдат».

Истощение и утомление народов воюющих стран и армий противоборствующих империалистических коалиций обостряли внутриполитическое положение в этих странах и их колониях. Революционные выступления масс против войны приобретали более организованные формы, захватывали армию. В армии росло число случаев невыполнения приказов, дезертирства, других форм протеста против войны. Отмечались многочисленные случаи братания солдат, отказ частей от наступления. В ряде государств вспыхивали восстания (ирландское восстание в Англии, восстания в колониях Африки, в Индии, Сингапуре), усиливался размах стачечной борьбы. Все это означало решительный поворот масс к миру, свидетельствовало о том, что воюющие страны, в особенности Россия, стояли на пороге революции.

В условиях истощения военно-экономических и военно-технических ресурсов и тяги народов к миру в политике ряда империалистических правительств наметились поиски путей к миру. Попытку начать тайные переговоры о сепаратном мире с Германией собиралось предпринять осенью 1916 г. царское правительство, но отказалось от этого, узнав, что Германия объявила о создании «независимого» Польского государства под ее эгидой.
В декабре 1916 г. правительство Бетмана-Гольвега обратилось к странам Антанты с мирными предложениями. Эти предложения, как не отвечающие новой стратегической обстановке и изменившемуся соотношению сил, были отвергнуты.

Кампания 1916 г. ознаменовалась некоторым прогрессом в организации стратегического взаимодействия армий Антанты на различных театрах. Антанте удалось в течение длительного срока согласовывать действия своих армий в таких крупных операциях, как Верденская и на Сомме, наступление Юго-Западного фронта.

Во время Верденской операции германцев русские наносили отвлекающий удар у оз. Нарочь. Майское наступление австрийцев у Трентино повлекло за собой наступление Юго-Западного фронта русских раньше намеченного срока. Боевые действия армий Брусилова сыграли решающую роль в провале стратегического плана австро-германцев в 1916 г. Русские армии нанесли поражение австро-германским армиям, обеспечили французам успешную оборону Вердена и защиту Парижа, спасли от разгрома Италию и поставили Австро-Венгрию перед военной и государственной катастрофой. В целом Верден, Брусиловский прорыв Юго-Западного фронта и Сомма потрясли оборону Центральных держав и значительно истощили их силы.

Следует, однако, признать, что согласованность действий армий Антанты была неполной, не обеспечивала объединения их усилий по цели и времени таким образом, как того требовала стратегическая обстановка. Причины такого положения заключались в социально-политической сущности империалистической коалиционной стратегии, раздираемой антагонистическими противоречиями, и в не совсем удачном техническом решении задачи координирования военных действий в органе, каким выступала конференция в Шантильи. Конференция сыграла положительную роль в координации стратегических планов, но не смогла выступить органом, способным оперативно устранять разногласия, возникающие между членами коалиции при реализации этих планов и в результате непредвиденных действий противника. Наиболее наглядным подтверждением этому явилось поражение румынских армий, в котором повинна не Россия, а коалиционная стратегия Антанты в целом.

Противоречия и разногласия между союзниками давали знать о себе в коалиционной стратегии обеих сторон. Наличие противоречий в Антанте явилось одной из основных причин невыполнения плана кампании 1916 г. по разгрому Германии согласованными ударами союзных армий.
В наступательных операциях 1916 г. задача прорыва позиционного фронта решалась с помощью различных форм: фронтального удара на узком (Верден) и широком (Сомма) фронте, на нескольких участках широкого фронта (Брусиловский прорыв). Решение этой задачи, над которой два года бились стратеги обеих воюющих сторон, смогла обеспечить лишь новая форма оперативного маневра, примененная талантливым полководцем первой мировой войны генералом Брусиловым на русском фронте.

Это — нанесение нескольких фронтальных ударов на широком фронте. Такая форма маневра дезориентировала противника в направлении главного удара и исключала концентрацию всех его оперативных резервов в одном из пунктов атаки. Важное значение имело и тщательное планирование прорыва на всю глубину позиционной обороны, а не только на глубину первой позиции, как это имело место в операции на Сомме. Фронтальный удар с целью прорыва в одном пункте, примененный в Верденской операции и на Сомме, при господствовавших в то время средствах (артиллерии) и способах прорыва (последовательные методические атаки) не обеспечивал превосходства темпов наступления над темпами наращивания сил в обороне, вследствие чего, несмотря на сосредоточение огромных сил и средств, эти наступательные операции из операций с решительными целями перерастали в операции на истощение, в так называемые «материальные сражения», сопровождались при незначительных оперативно-тактических результатах большим расходом людских ресурсов и материальных средств борьбы. Методизм прорыва в операциях под Верденом и на Сомме не обеспечивал выхода войск на оперативный простор. Он не позволил англо-французам преодолеть позиционную оборону противника. Наступление выливалось в действия тактического характера на небольшом пространстве.

В кампании 1916 г. был сделан новый шаг к теоретическому осмысливанию вопросов коалиционной стратегии и тактики наступательного и оборонительного боя. В 1916 г. появился ряд новых общих и частных инструкций, в которых пересматривались вопросы организации обороны, подготовки и ведения прорыва, действий пехоты и специальных родов войск в основных видах боя. Наряду с новыми инструкциями для пехоты и артиллерии, появились инструкции для применения танков, авиации, войск противовоздушной обороны, связи. В инструкциях конца 1916 г. пересматривались взгляды на методизм наступления и систему организации обороны, подчеркивалось возрастание в бою самостоятельных действий пехоты и взаимодействия родов войск для достижения целей боя, операции.

Одно из самых крупных морских сражений мировой войны — Ютландское сражение не оказало влияния на изменение положения воюющих сторон на Северном море. В развитии военно-морского флота в 1916 г. отмечено возрастание роли подводных лодок и противолодочных средств и способов борьбы. Для развертывания беспощадной подводной войны против английского флота Германия увеличила годовое производство подводных лодок вдвое (с 68 до 138). В борьбе с лодками англичане стали широко применять противолодочные сети с минами, а для разведки лодок — авиацию. К уничтожению лодок подключались миноносцы, сторожевые корабли и авиация. Высоко возросла роль авиации и артиллерии в морском сражении. Главным оружием Ютландского морского сражения явилась корабельная артиллерия. Сражение вскрыло порочность англо-американской теории о достижении господства на море в одном генеральном сражении и несостоятельность германской теории «уравнения сил».

«В общем, — указывал А. Зайончковский, — 1916 г. был годом перелома, подорвавшим в корне военную мощь Центральных держав и, наоборот, доведшим силы Антанты до кульминационного развития. Это был год, определивший победу Антанты в будущем. Год, окончательно выявивший, что войну ведут народы, а не армии».

Ф. С. Криницын

Другие новости и статьи

« Котельниковский плацдарм

Суворов - военный гений России »

Запись создана: Среда, 3 Октябрь 2018 в 9:36 и находится в рубриках Первая мировая война.

метки: ВМФ, вмс, Первая мировая война, флот

Темы Обозника:

COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика