Оставить город
Первая мировая война, объявленная Николаем II «Второй Отечественной», стала, по многим оценкам, «самоубийством Европы». Помимо прочих негативных последствий, она внесла в российскую и европейскую историю новшество: массовые депортации. В ходе Первой мировой войны русским военным командованием стали широко применяться поголовные выселения по национальной принадлежности. На первых порах жертвами массовых депортаций по этническому признаку стали граждане воюющих с Россией государств.
Уже в самом начале войны всех мужчин призывного возраста, являвшихся германскими, австро-венгерскими, турецкими и болгарскими гражданами, было предписано выслать в специальные лагеря в районах Вятки, Оренбурга и Вологды. За годы войны было выслано более 250 тысяч подданных противника. Жертвой поголовных депортаций стали этнические немцы — российские подданные, проживавшие в Лифляндии, в Сувалкской губернии, а затем — на всей территории Царства Польского.
Только из «русской» Польши под предлогом «обеспечения воинских интересов» было выселено более 200 тысяч немцев. Затем опробованные на немецком населении методы были перенесены и на евреев. Считая, что все еврейское население, основная масса которого проживала в черте оседлости, очень скоро ставшей театром военных действий, настроено враждебно к русским войскам и является реальными или потенциальными шпионами, военное командование нашло радикальное решение проблемы лояльности евреев.
Оно казалось донельзя «простым»: полным их удалением из района боевых действий. Сотни тысяч людей были изгнаны из своих домов, разорены, зачастую стали жертвами грабежей, насилия и издевательств. И немцы, и евреи, по убеждению царских генералов, оказались одинаково ненадежны. Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал Николай Иудович Иванов потребовал выселения немцев-горожан из польских губерний и утверждал, что немцы тесно общаются с евреями, и тем легче шпионить, чем сельским жителям.
Уже в самом начале войны евреи в глазах Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича и начальника Генерального штаба генерала Николая Янушкевича представлялись не иначе, как «враждебным началом», ибо евреи изза близости их языка, идиша, немецкому смогут легко контактировать с неприятелем. Были изданы секретные приказы о том, что еврейская печать и корреспонденция на еврейском языке «в значительной мере способствуют шпионству» и могут содержать секретную информацию о русской армии.
В результате летом 1915 года издание буквально всей еврейской печати на идише и иврите было запрещено. Шпиономания, подозрительность и истерия привели не только к массовым выселениям евреев, но и к обыскам в столичных синагогах. Так, у председателя правления петроградской хоральной синагоги Варшавского полиция искала «аппарат для сношения с неприятелем по беспроволочному телеграфу». Распространялись слухи, будто евреи скрывают в своих бородах телефонные аппараты для передачи противнику сведений о расположении русских войск и даже сигнализируют врагу с помощью ветряных мельниц. Согласно другому слуху, подхваченному черносотенной прессой, инфляция и падение курса рубля, как и исчезновение из оборота мелкой монеты, объясняются тем, что евреи прячут их… в гробах на своих кладбищах.
В январе 1915 года германские войска начали наступление в районе Вислы. Русское военное командование выселило более 30 тысяч евреев из прифронтовой полосы. Подлежащие депортации получали на сборы от нескольких дней до нескольких часов. В городе Сохачеве, к примеру, евреям приказано было выселиться «до утра». За неисполнение указаний военные власти имели право заключать провинившихся в тюрьму или крепость на срок до трех месяцев или налагать штраф до трех тысяч рублей. Причем в распоряжениях о местных депортациях обычно не уточнялось, куда евреи должны направляться, лишь бы покинули запретную для них зону. Так, в распоряжении о выселении из польского города Гродзиска евреям просто приказали «оставить город». Полномочия русских военных властей во время войны определялись двумя документами — «Положением о полевом управлении войск в военное время» и «Правилами о местностях, объявляемых на военном положении». Первый из них предоставлял командующему армией, среди прочего, право «выселять из района армии всех лиц, присутствие коих им будет признано нежелательным». Согласно «Правилам о местностях», у генерал-губернаторов также имелись полномочия «воспрещать отдельным лицам пребывание в местностях, объявленных на военном положении, высылать отдельных лиц во внутренние области Империи». Подобные полномочия были распространены и на командующих военными округами.
Коменданты крепостей получили право удалять «с театра военных действий лиц, внушающих им недоверие». Однако нигде в этих правилах не сказано, что население или группы населения целых городов и даже губерний могут рассматриваться как «нежелательные». На деле же такое право присвоили себе военные начальники и более низких рангов. Хаотично отдававшиеся приказы о локальных депортациях не были частью какой-либо продуманной политики высшего военного руководства. Однако с зимы 1915 года ситуация изменилась. Переход русских военных властей к массовым выселениям евреев происходит в январе — феврале 1915 года и очевидно связан с официальными обвинениями высшего командования в адрес еврейства. Объявление Верховного глав-нокомандующего (январь 1915 года) определяло отношение еврейского населения к русской армии как «явно враждебное». Сей документ был дополнен секретным циркуляром, предписывавшим выселять евреев вслед за наступающим противником вглубь России, в губернии на левом берегу Днепра и не ближе 200 верст от штабов армий. Это могли быть только губернии, которые входили в пресловутую черту оседлости — Могилевская, Черниговская, Полтавская и Екатеринославская.
Однако все новые наплывы беженцев и депортируемых, их страшная скученность, неспособность местных властей принять изгнанных создавало крайне опасную обстановку недалеко от линии фронта. Так и не проясненный вопрос, куда же направлять высланных тормозил планы военных о новых депортациях. Военные власти обратились с соответствующими запросами в Министерство внутренних дел. Там указали, что высланные евреи должны направляться только в губернии черты оседлости. Между тем в апреле 1915 года штаб 10-й армии распорядился о поголовных выселениях, затрагивающих сотни тысяч евреев. Верховный главнокомандующий указал также «в необходимых случаях применять самые решительные меры, не исключая повешения». Жесткая позиция Ставки связана, возможно, с распространяемыми в те же дни, в конце апреля 1915 года, всевозможными домыслами о предательстве евреев, будто прятавших немцев в своих домах в двух городках Западного края.
Депортация столь значительной массы людей привела к расстройству транспорта в тылу русской армии, параличу экономической жизни целого региона, обострила обстановку в районах, куда направлялись выселенцы. По свидетельству современников, положение выселенных евреев балансировало между определениями «крайне тяжелое» и «катастрофическое». Например, сообщалось, что в местечке Ширвинты Виленской губернии «надо было разместить 4-5 тысяч беженцев, а там всего 200 домишек.
Были заняты синагоги, амбары, сараи… подвалы… и даже бойня, люди жили в хлевах вместе с лошадьми, здоровые вместе с больными, 10 человек в одной комнате и при всем том, что многие проводили ночи под открытым небом». Подобные условия приводили к массовому распространению инфекционных заболеваний и высокой смертности. Фактически это была гуманитарная катастрофа, последствия которой явились одним из факторов, повлекших крушение империи. Прямым следствием депортаций было расстройство экономики (в том числе торговли и поставок для войск), да и вообще нормальной жизни в тылу армии. Столь легкомысленный стиль действий военных властей можно объяснить их некомпетентностью в сфере гражданского управления, неумением предвидеть результаты собственных решений, наивностью во всем, что не касается непосредственно руководства войсками.
В этих драматических обстоятельствах летом 1915 года делегация Еврейского комитета помощи жертвам войны посетила министра внутренних дел Николая Щербатова с ходатайством позволить высылаемым селиться во внутренних губерниях страны. При обсуждении этого вопроса на заседании Совета министров министр иностранных дел Сергей Сазонов отметил, что союзники России выражают недовольство отношением к евреям. На заседании решили, что «необходим демонстративный акт по еврейскому вопросу».
Одна из статей «Положения об учреждении министерств» давала правительству право в особых условиях принимать чрезвычайные решения в обход законов, но с разрешения императора. На этом основании в августе 1915 года был обнародован циркуляр министра внутренних дел, дозволявший «евреям жить в городских поселениях, за исключением столиц и местностей, находящихся в ведении Императорского двора и Военного». Сохранялся запрет на проживание в Петрограде и Москве, областях казачьих войск, в сельской местности и на курортах царской семьи. Тем не менее речь шла о вынужденной ликвидации черты оседлости. Однако на местах губернские власти игнорировали указания из Петрограда. Беженцы, добравшиеся с неописуемыми трудностями аж на Дальний Восток, встретили у приморского губернатора Николая Гондатти «радушный» прием: «Я нахожу необходимым, — указал он, — чтобы въезд и передвижение евреев в Приамурском крае допускалось только каждый раз с отдельного моего разрешения». Потерявшие близких, измученные и ограбленные, насильственно выдворенные на новые территории внутренней России, многие евреи сыграли не последнюю роль в становлении и укреплении советского режима в провинции.
По словам Ленина, которые цитирует руководитель Еврейского отдела Комиссариата по делам национальностей Семен Диманштейн, «из-за войны значительное количество еврейской средней интеллигенции оказалось в русских городах. Они сорвали тот генеральный саботаж, с которым мы встретились сразу после Октябрьской революции и который был нам крайне опасен». В качестве служащих новой власти они заняли места в партийных и советских органах и в ЧК. Общее число высланных и беженцев в годы войны, по разным оценкам, составило от нескольких сотен тысяч до миллиона человек. Это стало прелюдией массовых депортаций советских лет.
А. Локшин.
Журнал "Дилетант" № 1 за 2015 год.
Другие новости и статьи
« Идеология свободы, справедливости и патриотизма
Запись создана: Воскресенье, 28 Октябрь 2018 в 15:25 и находится в рубриках Первая мировая война.
метки: Первая мировая война
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение оружие охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика