Взгляды А.В. Суворова на прошлое, настоящее и будущее

Сегодняшняя проблематика сути вопроса достаточно широкая: это и военная история, и философия, и социология. Сквозь призму истории, в частности военной, постигается практика деятельности многих поколений людей, человеческая мудрость, осуществляется эмпирическое познание тех или других процессов, их теоретическое обобщение. Последнее позволяет вычленять такие стороны, моменты прошлого, настоящего и будущего, как причинность, необходимость, законы, правила практической деятельности, превратившиеся в опыт
А это не только основа вычленения комплексной причинности в явлениях, фактах, но и оселок их истинности. И чтобы ее постичь, необходимо не только знать военный опыт, не и философски его понимать. В свое время Кант говорил; «История без философии слепа, а философия без истории пуста». Это понимал А.В. Суворов.
В своей автобиографии он отмечал: «… что до моих наук, они состоят в математике, части философии, истории; языках — немецком, французском, польском, турецком, с малой частью арабского и персидском и финском… Потомство мое, прошу брать мой пример… искать славы через истину и добродетель…». Этот поиск сути истины военного дела, военного искусства был смыслом жизни великого полководца во имя России.
Военная практика Суворова, его вклад в военную теорию намного опередили свое время. Он опроверг метафизические взгляды Г. Ллойда, Г. Бюлова, утверждавших, что местность — это единственная книга войны, а математика — универсальный метод тактики и стратегии. Суворов доказал, в отличие от Г. Жомини, что правила, на которых основывается военное искусство, развиваются, а старые наполняются иным содержанием. Правда, он замечал при этом: «Человеческие мысли различны».
Суворов отмечал, что «опроверг теорию нынешнего века, преимущественно в недавнее время, победами в Польше и в Италии» и «никогда не последовал общим правилам и всем сего века…». Этого же он добился в создании системы «человек — оружие», которую довел, как никто другой, до высокой степени совершенства. Им был установлен закон равновесия между огнем и ударом, пулей и штыком.
Как отмечал в своей работе А. Керсновский, пуля — выразительница огня, штык — удара. И то и другoe способствовало достижению побед в сочетании с мобильностью системы «человек — оружие» с учетом сил неприятеля, местности, времени и действий противоборствующей стороны в той эпохе. Он глубоко изучал современные философские идеи того времени — взгляды Лейбница, Вольфа, Локка, употреблял выражение «молодая философия».
Все это позволило Суворову владеть военной диалектикой. Суворов был первым полководцем, который военное искусство, военную практику войск рассматривал с точки зрения системы, системного подхода. А диалектика вообще, в том числе военная, имеет смысл и применяется ко всем системам в процессе их функционирования и развития. Неподражаем был Суворов в сути своих афоризмов, которые отражали тонкости и взаимопереходы качества войск, военного искусства, военной деятельности.
В них с гибкой простотой понятий и целей военной практики выражена суть диалектики военной деятельности полководца, мера перехода возможностей войск в действительность через оптимальные варианты решений, где определялись цель — средство — результат. Его современники (Репнин, Салтыков, Каменский) презрительно и укоризненно отзывались о Суворове как «натуралисте», не подозревая, что это веление времени в понимании требований военного искусства, военного дела. Суворов находил недостаточным одно изучение военного искусства для искусного полководца. «Самый ученый человек, если не был одарен свыше гением, как бы он ни был сведущ, редко мог дойти до блестящих результатов».
Дюбокаж отмечал, что помнит его фразу, выражающую вполне и с удивительной точностью мнение о своих способностях и способностях некоторых генералов, могущих соперничать с ним: «Каменский, — говорил он, — понимает войну, а меня война понимает, что же касается до Салтыкова, ни она его, ни он ее не понимает». Суворов близко подошел к пониманию того, что время есть атрибут бытия, высоко ценя его в военном искусстве, военном деле. И писал: «Время дороже всего… одна минута решает исход баталии, один час — успех кампании, один день — судьбу империй». Высокий интеллектуальный потенциал Суворова, гибкий и проницательный ум, умение оценить, охватить явление, ситуацию в целом (он обладал предметным мышлением, имея поэтические способности), а затем вычленить в них отдельные стороны, повторяющиеся моменты системы «человек — оружие» позволяли ему рационально в своей полководческой деятельности сочетать опыт прошлого и настоящего.
Постигая основы военного искусства, наполняя их новым содержанием, Суворов всегда руководствовался древнеримским афоризмом, гласящим, что «история — учитель жизни». Он самостоятельно изучал военные походы великих полководцев мира — Македонского, Цезаря, Ганнибала, Петра Великого, Тюрена, Морица Саксонского и др. Это стало для него фундаментом развития военного мышления и объективного понимания сути боевых действий в постоянно изменяющейся обстановке, способствовало осмыслению и суммированию военного опыта, извлечению из него положительных и отрицательных моментов. Делая это на высшем уровне, как никто другой, Суворов никогда слепо не подражал военному опыту прошлого, всегда критически его применял. Примером для Суворова был Ю. Цезарь.
В нем ему импонировало умение гонять неприятеля в любое время года и по своему желанию. В Александре Македонском «великое было то, что он малою силою истребил миллионы персов», — говорил Суворов. Александр Васильевич отлично знал тонкости военной истории, сильные и слабые стороны полководцев. В Праге в 1799 г. Суворов спросил австрийского генерала Бельгарда: «Отчего Ганнибал после сражения при Каннах не пошел на Рим?» Бельгард ответил: «Он хотел дать войскам несколько дней отдыху». «Нет, — сказал Суворов. — Ему помешал совет Карфагена. Да и всюду, где есть совет и где дипломаты хотят направлять действия генералов, будет то же самое».
Суворов приводил любопытный случай с французским полководцем Тюреном. Его сподвижники знали, что он плохо читал карту, и сказали об этом кардиналу Мазарини. Тот решил проверить Тюрена, но Тюрен разлил стакан воды на карту. За эту находчивость Мазарини оставил его командовать войсками. Да и себе Суворов давал характеристику в сравнении с полководцами прошлого. Он писал Г. Потемкину: «Наука просветила меня в добродетели; я лгу, как Эпаминонд, бегаю, как Цесарь, постоянен, как Тюрен, и праводушен, как Аристид. Не разумея изгибов лести и ласкательств к моим сверстникам, часто неугоден. Не изменил я моего слова ни одному из неприятелей, был щастлив тому, что я повелевал щастьем…». Правда качества всех полководцев Суворовым даны наоборот. В этом просматривается ирония в отношении Г. Потемкина. Суворов прекрасно знал все тонкости и особенности применения оружия, артиллерии и фортификации. Знаком был с сочинениями Вобана, Кугорна, Кюраса, Гнобнера. Знал особенности, сильные стороны всех европейских крепостей. Совершенствование военного искусства, военное творчество — постоянные спутники Суворова.
Это были плоды, с одной стороны, его знаний — результата постижения требований сущности развития военного дела, сражений, боя. А с другой — умелого, гибкого осуществления их в практической деятельности, с опорой на прошлый и современный опыт. Он мудро и точно понимал, что существовать в прошлом (военный опыт, знания) — значит, иметь следствие в настоящем, а существовать в будущем — значит, иметь свою причину в настоящем.
Удар и маневр, маневр и удар два способа действия войск ускоряли разгром неприятеля в бою, сражении в сочетании с непрерывным преследованием и всегда с большой энергией применялись Суворовым против турок, французских полководцев в Итальянском походе
И прав был А. Керсновский, когда отмечал: «Наука сливается с искусством лишь в натурах гениальных… Чисто научное полководчество — без или с очень слабым элементом искусства — можно сравнить с вычислением окружности. Наука дает здесь число «пи», позволяющее производить вычисление с наибольшей точностью, но не дающее средства постичь всю иррациональность круга. Научная «методика» может приближаться к интуиции искусства — сравниться с последней ей не дано — незримая, но ощутимая перегородка будет все время сказываться. Сальери алгеброй гармонию проверял, а с Моцартом все-таки не сравнился».
Суворов выиграл 63 боя, сражения и не проиграл ни одного, не имея, как правило, превосходства в силах и средствах над своим противником. В Польше под Столовичами с 1 тысячей громил 4 тысячи повстанцев; при Козлудже с 8 тысячами разбил 40-тысячное турецкое войско, в сражении при Рымнике с 25-тысячным войском наголову разбил 100 тысяч турок. Измаил с 35-тысячным гарнизоном штурмует 30-тысячным войском и овладевает им. На реке Тидоне Суворов с 15 тысячами побеждает Моро, имевшего 22 тысячи; в сражении при Требии он с 22 тысячами громит Макдональда, который имел 33 тысячи, Ни один полководец той эпохи не мог похвалиться, что он был непобедим. И, конечно, удивляет оценка Наполеоном Суворова. Он сказал: «Маршал Суворов имел душу великого полководца, но не имел головы такового. Он был одарен сильной волей, неутомимой активностью и бесстрашием, но не обладал ни гением, ни знанием военного искусства… действовал без плана и расчета».
Будем объективны. Это высказывание страдает амбициозностью, логикой несоответствия — душа не может существовать без головы, — грешит против правды и истины. А последняя всегда конкретна, и данные финальных результатов сражений говорят сами за себя. Но поскольку нас интересует, за счет чего и как Суворов добился этих вершин, то остановимся на реалиях XVIII в. Его военный гений заключался в умении все привести в целесообразную систему, которая бы отвечала требованиям войны, сражения, боя и всегда способствовала бы опережению неприятеля в каждую единицу времени в действиях, будь то в инициативе, быстроте, натиске и его глубине, гибкости маневра и согласованности усилий войск. Другими словами, Суворов в свое время исповедовал следующие принципы боевых действий войск: инициатива, быстрота, натиск, гибкость маневра, согласованность действий войск.
Он писал: «Численность войск должна постоянно проверяться, а удар наносить по самому слабому месту неприятеля». «По образному выражению Суворова, «быстрота и натиск — душа настоящей войны. Бегущего неприятеля истребляет одно преследование…». Быстроту он считал величайшим достоинством, медлительность — за грех, непростительный за вредные последствия, подчеркивая неоспоримую истину, что «от единого иногда мгновения разрешается жребий сражения».
Системное видение боя, сражения, той или другой военной организации, а в ней подготовку боевых, моральных, физических, психологических моментов у солдат — это был теоретический практический стиль мышления, метод подготовки войск. Этим Суворов отличался от всех других великих полководцев мира. И его любимым выражением было: «Моя система «человек — оружие» — воспитание и обучение солдат (войск), или система маршей». А целостность той или другой системы позволяла ему утвердить определенные нормативы действий войск, вносящие порядок; определить важность целей и задач, последовательность их осуществления на базе системных отношений, иерархию правил с учетом их многосторонних связей в ходе боевых действий с другими явлениями и факторами; совершенствовать навыки, умения солдат и порядок их действий, т.е. предмет и средства действий. Определяя боевые порядки сражений, Суворов писал: «… против регулярных войск — линейные, как в прошлой Прусской войне, против иррегулярных, как в прошлой Турецкой. Густые кареи были обременительны, гибче всех полковой карей, но и батальонные; они для крестных огней бьют противника во все стороны насквозь…», соблюдая огонь как артиллерийский, так и мушкетный. Против колонн французских войск Суворов рекомендовал тоже колонны. Последние в сочетании с рассыпным строем Суворов впервые в мировой практике применил под Туртукаем в 1773 г.
Суворов был первым, кто осуществил массовый способ применения штыка в штыковой атаке русской пехоты, которую ни один неприятель не выдерживал. Суворовская ударная тактика была проникнута наступательным духом, взаимодействием егерей, пехоты, конницы и артиллерии. Суворов добился искусного сочетания маневра силами и средствами, огня и штыка, волевого стремления войск уничтожить живую силу неприятеля. Он обучал войска маневрам на любой местности и в любое время года, днем и ночью. В подготовке войск Суворов впервые в мировой практике осуществлял сквозные (двусторонние) атаки. Суворов практиковал сквозные атаки родов войск: пехоты на пехоту, кавалерии на кавалерию, пехоту на кавалерию. Атаки сопровождались холостым ружейным и артиллерийским огнем.
В ходе таких атак солдаты отрабатывали умение искусно владеть оружием (уколы штыком, отбивы, удары прикладом) в любых ситуациях, воспитывалась храбрость, бодрость, мужество, смекалка воина. Одновременно осуществлялась подготовка солдат в моральном и психологическом плане — снижался порог страха, человеческих инстинктов. Воспитывая уважение у солдат к штыку, штыковой атаке, Суворов не отрицал и важность стрельбы из мушкетов. Он говорил, что «пехотные огни открывают победу».
Чтобы ускорить победу, Суворов всегда стремился в боевых действиях захватить инициативу. В соответствии с этим быстрота действий частей, соединений была возможна при условии высокой мобильности системы марша, системы походного порядка. Суворов в этом преуспел, и никто не мог с ним сравниться. Его походный порядок был прообразом боевого в условиях любой местности, «дабы тотчас на походе драться». Подвижность войск Суворова была изумительна и превышала нормы армий других государств в два раза. Она достигалась натренированностью войск, соответствующей организацией марша, отдыха, их питания.
Мобильность войск Суворову нужна была как средство упреждения противника в развертывании войск, как средство тактической и стратегической внезапности и захвата инициативы в бою, сражении. Свидетельство тому — блестящие победы при Козлудже, Рымнике, на реке Требии в Италии. Все вышесказанное обусловливало качественное наполнение последующего элемента в системе боевых действий войск — маневра силами и средствами, а по своей сути — способа обеспечения превосходства над неприятелем в конкретном месте и данное время. Удар и маневр, маневр и удар — два способа действия войск — ускоряли разгром неприятеля в бою, сражении в сочетании с непрерывным преследованием и всегда с большой энергией применялись Суворовым против турок, французских полководцев в Итальянском походе.
Эти два способа разгрома противника подкреплялись Суворовым стремительным и решительным натиском войск. Суворовский натиск войск — ядро его «смелой нападательной тактики», ускорявшей развязку боевых действий в его пользу. Суворов говорил, что «у неприятеля те же руки, да русского штыка не знает…». Указывая на исторический опыт, военной истории в том числе, Суворов утверждал: «Нет ничего совершенного: что в одних недостает, наполняется от других». Это общее высказывание приемлемо для всех сфер деятельности человечества, но Суворов имел в виду опыт военного искусства. Вот почему еще в 1796 г. он констатирует: «Французы заняли лучшее от нас…». И далее Суворов резюмирует (учитывая то, что его просьба о встрече французских войск на Рейне не решается императрицей): «Мы теряем время, карманальцы бьют немцев, от скуки будут бить русских, как немцев».
Неповторяемым своеобразием Суворов отличался с детства. По сути это была особенность его характера. 26 июня по старому стилю 1799 г. в Александрии им был отдан приказ «Генералам союзной армии о взаимной информации и немедленном представлении новых сведений о противнике». Поражает употребление им понятия «информация» в конце XVII в., в то время как наука прочно ввела его в свой оборот лишь в XX в. И вполне можно сказать, что Суворов тем самым расширил горизонт человеческого ума, его пределы. Но это было вовсе не случайно, а закономерно. В Семилетней войне военные действия немецких и русских войск велись в одной немецкой провинции. В Итальянском походе Суворов вел их от Голландии до Северной Италии, т. е. несколько сот километров. В этих условиях усилилась потребность в разведданных о составе и действиях неприятеля, чтобы принять соответствующее решение. В Александрии Суворов остановил свои главные силы, чтобы не дать соединиться армии Макдональда и силам разгромленного Моро.
Перед Суворовым встала необходимая задача: выяснить оптимальный вариант решения действий войск. Вот почему все сведения о противнике от своих корпусов, отрядов в Итальянском походе Суворов объединяет в понятие «информация», проявив недюжинные аналитические способности своего полководческого ума и подлинно творческий синтез, обогащавший не единичное, а всеобщее в понятии «информация» как базе, основе управления войсками. Понимая сложность получения разведданных о противнике и их крайнюю необходимость, Суворов отдает приказ о взаимной информации и немедленном представлении новых сведений о противнике.
Одновременно Суворов отмечал: «… все, что мне докладывают по бумагам, словесно, до того как бывает принято решение, все должно быть названо точно, без какой-либо возможности толковать двояко; ничего не умалчивать, ни частично, ни полностью…». Как стратег Суворов хорошо понимал связь войны и политики задолго до Клаузевица. Как главнокомандующий русско-австрийской армией он отмечал: «Политическое, входящее в операционное, скрыто от меня». Оценивая военную ситуацию в Северной Италии после разгрома армий Макдональда и Моро, Суворов отмечал, что Англия добивается военного истощения ее участников и обеспечения себе господствующего положения в Европе, прежде всего, против Франции, которая могла с ней соперничать. Он писал: «Ни одна нация не выигрывает столько, сколько Англия, от продолжения войны». И действительно при поддержке ее австрийское правительство составило план перевода войск Суворова в Швейцарию. Но как военный мыслитель с большой буквы Суворов не идеализировал войну. По его словам, правда ее состоит в том, что война налагает «бремя кровопролития» на народы.
И отношение к ней у всех одинаковое. Суворов допускал войны только в интересах Отечества. Поэтому в случае неизбежных войн он считал «желательным предупредить их». Решая проблемы развития военного искусства, Суворов высказал уникальные и гениальные мысли о будущем положении государств Европы и Российской империи. В широком философском плане Суворов отмечал: «Будущее определяется настоящим». Обладая даром прозорливости, Суворов уже в 1796 г. видел возникновение военной угрозы России со стороны Франции. Он связывал ее с политикой западноевропейских государств и самой Францией, их корыстными интересами, а в случае военных успехов французов — и союзом с ними. Из всего этого Суворов сделал вывод: при известных обстоятельствах французская армия может беспрепятственно выйти к границам России. В августе 1796 г., учитывая неизбежность войны Франции с Россией, Суворов предлагал предупредить нападение французов.
«Я готов их предварить», — писал он, объясняя это заботой об общем благе Европы и отечества. «Пекусь я об общем благе, но паче желаю зло предварить», — писал он. Фельдмаршал исходил из того, что России легче устранить угрозу, пока «турки спят», а Франция не успела еще подчинить себе государства Европы и не достигла Польши. «Когда они будут в Польше, — писал он, — тогда они будут тысяч 200—300. Варшавою дали хлыст в руки прусскому королю, у него тысяч 100. Сочтите турок… России выходит иметь до полумиллиона; ныне же когда французов искать в немецкой земле надобно, на все сии войны половину сего». Суворов не допускал потери времени в этом вопросе. История полностью подтвердила, что гениальный полководец, стратег Суворов был на сто процентов прав.
Суворов указал и путь этого нашествия французской армии «… 1-й пункт — Рига, 2-й — Киев, себе — Смоленск… тогда россиян в поле 300000». Это было гениальное предсказание нападения Наполеона на Россию. Сбылось пророческое предсказание А.В. Суворова и в отношении Наполеона. Суворов гордился принадлежностью к русской нации, всегда говорил солдатам: «Вы богатыри, неприятель от вас дрожит. Вы — русские!». Как сын Отечества, веривший в духовные ее начала, Суворов пророчески писал: «Тщетно двинется на Россию вся Европа. Она найдет здесь Фермопилы, Леонида и свой гроб». И это суворовское предвидение сбылось в истории Отечества, и не один раз. Достаточно вспомнить Отечественную войну 1812 г. против Наполеона, где он потерпел сокрушительное поражение, Великую Отечественную войну 1941—1945 гг. Около двух веков это пророчество Суворова о властности и гармонии русского духа было справедливым и точным.
А.Г. ПУЧКОВ
См. также: Юность Суворова
Обер-провиантмейстером был и А.В. Суворов
Другие новости и статьи
« Обеспечение вещевым имуществом частей и соединений Министерства обороны Российской Федерации
Н.В. Гоголь. Книга «Выбранные места из переписки с друзьями» »
Запись создана: Пятница, 7 Сентябрь 2018 в 6:10 и находится в рубриках Век дворцовых переворотов.
метки: управление, суворов
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика