Революционный террор 1905–1907 гг.: взгляды Л.Н. Толстого на правосудие позднего императорского периода
Л.Н. Толстой – уникальное явление в истории русской и мировой культуры. Его деятельность трудно уместить в какие-либо рамки. Помимо шедевров художественной литературы, он оставил и огромное теоретическое наследие: произведения на общественно-политические, философские, юридические и другие темы.
Немецкая революционерка Р. Люксембург считала, что «в гениальном романисте неутомимый художник с самого начала жил рядом с неутомимым социальным мыслителем», подчёркивала: «Нет ни одного освященного традицией общественного института современности, к которому бы он не был беспощаден, и лживость, бессмысленность, безнравственность которого он бы не доказал» [5, с. 94].
Однако многие современники Толстого – Г.В. Плеханов, Н.А. Бердяев и другие – в своих работах критически, зачастую негативно, отзывались о «толстовстве» как социальном учении. Толстой был не только религиозным мыслителем, гуманистом и моралистом, но нередко проявлял и качества политического деятеля. Анализ общественно-политических и правовых взглядов Л.Н. Толстого, связанных с революционным террором эсеров в 1905–1907 гг. является целью данной статьи. Право, как важный фактор общественной жизни, всегда интересовало писателя. Говоря о государственно-принудительном механизме российского самодержавия, Толстой не мог обойти вниманием суд и всю систему карательных органов в стране. Как проанализировал ситуацию В.В. Ячевский, деятельность суда наглядно показана в его романе «Воскресенье», произведениях «Живой труп» и «Смерть Ивана Ильича» [11, с. 133].
Столь разные идеологические противники Толстого – В. В. Розанов, Н. А. Бердяев, И. А. Ильин и др. – отмечали, что данные работы – лишь материал художественных изысканий писателя, которые не дают полного и законченного представления о его правовых взглядах [2, с. 31–220]. Толстой был одним из немногих русских писателей, кто стремился к тщательному изучению существовавших в России судебных порядков. Этому в немалой степени способствовала его деятельность в роли мирового посредника, а также прямое участие в отправлении правосудия в качестве присяжного заседателя и защитника.
Сам казус, сыгравший немалую роль в развитии мировоззрения писателя, произошёл ещё в 1866 г. – случай с военно-полевым судом над рядовым В. Шабуниным, обвиняемым в нанесении побоев своему командиру [10, с. 59]. Такое преступление предполагало смертный приговор, каковой и был вынесен, невзирая на усилия Толстого, выступившего защитником на суде, а затем и ходатаем перед императором Александром II. Толстой характеризовал тот казус следующим образом: «Случай этот имел на всю мою жизнь гораздо больше влияния, чем все кажущиеся более важными события жизни: потеря или поправление состояния, успехи или неуспехи в литературе, даже потеря близких людей…
На этом случае я в первый раз почувствовал, первое – что каждое насилие предполагает убийство или угрозу его… Второе – то, что государственное устройство, немыслимое без убийства, несовместимо с христианством» [цит. по: 10, с. 61]. Иными словами, военно-полевой суд над солдатом стал одной из наиболее важных точек в мировоззрении писателя, вскоре выразившего концепцию «непротивления злу силой», выраженная, прежде всего, в статье писателя 1908 г. – «Не могу молчать» и в брошюре «Не убий» [8, т. 37, с. 151]. Таким образом, Толстой превосходно знал всю систему царского правосудия, что позволило ему изобразить русский дореволюционный суд таким, каким он был в действительности – с несовершенством института присяжных заседателей и адвокатуры, формализмом судопроизводства и прочими недостатками, указываемыми писателем, в том числе в таких произведениях как «Воскресение» или «Воров сын» [8, т. 32–33, с. 254;т. 41, с. 22–25].
Период конца XIX – начала XX столетия, характеризовавшийся бурной капиталистической модернизацией страны, принёс России наряду с другими социальными бедами и значительный рост преступности. В том числе – революционной и прикрывающейся революционной идеологией. Однако деятельность суда сводилась лишь к охране и поддержке издавна существующего порядка вещей; во многом, преступления наказывались жестоко, а политические – вдвойне. В частности, по решениям только военно-полевых и военноокружных судов в 1906–1911 гг. было казнено около 2,8 тыс. чел. [6, с. 96–97].
Л.Н. Толстой, напротив, стремился понять мотивы и цель данных преступлений, их социальную природу и далеко продвинулся в этом. В своих работах 1904–1906 гг. (например, «Одумайтесь!», «Три неправды» и др.) он пришёл к выводу, что если на преступления против собственности, людей, в основном, толкает крайняя нищета, то на политические преступления – крайнее недовольство существующим государственно-политическим строем [8, т. 36, с. 100, 149, 156, 315 и др.]. Своими размышлениями и выводами он неоднократно пытался поделиться с верховной властью вплоть до апогея революционного террора 1905–1907 гг., но так и не был услышан. Несколько ранее, Л. Н. Толстой решительно осудил цареубийство 1 марта 1881 г., но казнь революционеров казалась ему жестокой и неэффективной мерой. Тогда Толстой обратился к императору Александру III.
Подчёркивая, что в основе политических преступлений лежит борьба за высокие цели, за справедливый общественный строй, он указывал на неразумность в силу этого применения к революционерам жестоких репрессий: «Убивая, уничтожая их, нельзя бороться с ними. Не важно их число, а важны их мысли. Для того, чтобы бороться с ними, надо бороться духовно… Надо поставить против них идеал такой, который был бы выше их идеала, включал бы в себя их идеал» [цит. по: 4, с. 87]. Самодержавная власть выбрала противоположный путь. Она усилила нажим на судебные уставы 1864 г., с тем, чтобы развязать себе руки в борьбе с растущим революционным движением, а в 1890-е гг. создала специальную комиссию для пересмотра судебных уставов в целом [3]. После этого писатель
пришёл к выводу о неизбежности политических преступлений в настоящих условиях. Внимательно следя за борьбой народников с царизмом, являясь свидетелем его жестокой расправы с ним, он готов был признать вынужденность народнического террора на том основании, что законная пропагандистская деятельность им также была запрещена. В статье «Не могу молчать» Толстой прямо назвал в этой связи царя и его приближенных преступниками, откровенно вызывающими революционеров на ответные действия: «Не будь вас, – не было бы их» [8, т. 37, с. 91]. Ещё до столыпинских реформ Толстой безуспешно обращался к императору Николаю II с призывом согласиться на реформы государственной власти и «справедливого», по мнению писателя, решения аграрного вопроса [8, т. 36, с. 284–289]. Вместо изменения политической системы правительство перешло к практике чрезвычайных мероприятий и судов [9, разделы II–VI, с. 163], но они оказались бессильными в борьбе с революционным движением и террором, проводимым, прежде всего, партией эсеров [7, с. 332–496]. Действительно, Л.Н. Толстой осуждал институт смертной казни, к которой чаще всего суд приговаривал революционеров (особенно в период 1-й Русской революции 1905–1907 гг.). Он считал, что эта мера не разрешает поставленной перед наказанием задачи.
Тот аргумент, что смертная казнь и жестокие наказания устрашают людей и удерживают их от совершения преступлений, несостоятелен и, по мнению писателя, легко опровергается: «…при известном настроении общества никакие усиленные карательные меры правительства не могут остановить совершение самых смелых, жестоких и нарушающих безопасность общества преступлений, как это было при всех революциях» [цит. по: 11, с. 151]. Вероятнее всего, для предупреждения террористических актов необходимо было дать людям возможность высказаться, обосновать свою точку зрения, представить проекты реформ и прочее. После такой реакции существенная, а также, скорее всего, и большая часть радикально настроенных лиц умерила бы революционный пыл и перешла к конструктивному диалогу. По крайней мере, именно такая позиция, выраженная в статье «Обращение к русским людям. К правительству, революционерам и народу», наиболее соответствовала мировоззрению великого писателя [8, т. 36, 304–314].
Как показала мировая практика, данные мысли не были лишены основания – идеи Толстого были использованы в национально-освободительной борьбе индийского народа под руководством М. Ганди, в своё время переписывавшегося с Толстым [1, с. 42–44]. Таким образом, толстовское наследие представляет интерес и с правовой точки зрения. Толстой не был теоретиком политики и права, но в своих статьях и литературных произведениях он внимательно рассмотрел один из самых «больных» вопросов своего времени – вопрос о праве, законности и правосудии, о преступлении и наказании, который остается актуальным и в современном обществе. Определяющей чертой общественно-политических и правовых взглядов писателя был гуманизм, его искреннее сочувствие к угнетенной части человечества. Не приемля насильственных способов борьбы, в особенности террор, он, тем не менее, сознательно допускал его как крайнюю меру, когда «правосудие» действует избирательно и все другие меры исчерпаны. Альтернативой взаимному насилию должна была стать взаимная договороспособность власти и общества.
Законы и правосудие того времени жестко охраняли государственный механизм от преступных посягательств. Однако государственный строй – не монолит, а динамичная система, которая обязана прислушиваться к интересам общества, своевременно меняться для удовлетворения потребностей народа. В противном случае это приведет к революции, что и показали события 1905–1907 гг.
Список источников и литературы
1. Горев А.В. Махатма Ганди. М.: Международные отношения, 1984. 320 с.
2. Ильин И.А. Собрание сочинений: в 10 тт. Т. 5. М.: Русская книга. 294 с.
3. Комиссия 1894–1899 годов по пересмотру Судебных уставов и закон «О преобразовании суда в сельских местностях» 1912 года // JourClub.ru. Официальный сайт. URL: http://www.jourclub.ru/31/1296/ (дата обращения: 12.03.2015).
4. Лурье Я.С. После Льва Толстого. Исторические воззрения Толстого и проблемы XX века. СПб.: «Дмитрий Буланин», 1993. 166 с.
5. Люксембург Р. О литературе. М.: Гослитиздат, 1961. 351 с.
6. Могилевский К.И., Соловьев К.А. П.А. Столыпин: личность и реформы. М.: РОССПЭН, 2011, 143 с.
7. Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров в 1907–1914 гг. М.: РОССПЭН. 1998, 624 с.
8. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: в 90 тт. М.: Художественная литература, 1935–1958.
9. Царизм в борьбе с революцией 1905–1907 гг. Сб. документов / под ред. А.К. Дрезена. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1936. 259 с.
10. Чангули Г. Дело солдата Шабунина // Человек и закон. 1973. № 3. С. 58–63.
11. Ячевский В.В. Общественно-политические и правовые взгляды Л.Н. Толстого. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1983. С. 125–165
Е.Д. Медяник
НОУ ВПО Институт законоведения и управления ВПА, Тула Научный руководитель: к.и.н., доцент Оськин М.В.
Другие новости и статьи
« Вооруженные Силы РФ: предназначение и задачи
Информационные войны и безопасность России »
Запись создана: Четверг, 27 Сентябрь 2018 в 2:58 и находится в рубриках После Русско-японской войны.
метки: литература, Толстой, культура
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика