Русское барокко сквозь призму поэзии и зодчества
Я человек, я посредине мира,
За мною мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лег во весь свой рост
— Два берега связующее море,
Два космоса соединивший мост.
А.А. Тарковский
Уход с исторической сцены великой древнерусской канонической традиции все виды искусства запечатлели по-разному. В главе речь пойдет о явлении русского барокко — нового, необычного, противоречивого, как само «переходное» время, художественного стиля. Что такое барокко? В европейском искусстве этот художественный стиль пришел на смену ушедшему в прошлое Возрождению. Западным мыслителям барочные формы казались неестественными, причудливыми. Отсюда, вероятно, и название: слово «барокко» в терминологии итальянских ювелиров означало «жемчужина неправильной формы».
«Неправильность» европейского барочного искусства заключалась в его изначальной двойственности. Творцы барокко попытались соединить гуманистические идеалы Возрождения (человек — мерило всего сущего!) со средневековым религиозным знанием (Бог — первопричина и цель земного бытия человека!).
Поэтому в барочных художественных произведениях сошлись ренессансное понимание свободной творческой личности и средневековая образность. Синтез светского и религиозного мироощущения? Можно сказать и так. Поскольку именно в этом парадоксальном союзе кроется причина успешной «пересадки» идей барокко в «бунташную» русскую культуру XVII в.
В Россию барокко попало из Польши через посредничество художников, имеющих отношение к украинско-белорусскому кругу образованной публики. Произошло это в последнюю треть XVII в., когда единые устои древнерусского «мистического реализма» в искусстве были сильно поколеблены. Барокко стало для московской придворной культуры олицетворением европейского мышления, символом нового. Значительная часть московских художников, ориентированных на западные ценности, быстро усвоила основы барочного искусства. Суть этих основ заключалась в том, чтобы передать в художественном произведении многогранность, полифоничность мироздания, его переменчивую сущность.
В этом искусстве «посредине мира» оказался человек — творец, мыслитель, способный своим умом постигать тайны бытия. Своеобразным манифестом барочного искусства можно считать следующие строки поэта Симеона Полоцкого, с творчеством которого нам еще предстоит познакомиться поближе: Мир сей преукрашенный — книга есть велика, еже словом написа всяческих владыка. Пять листов препространных в ней ся обретают яже чюдна писмена в себе заключают. Первый же лист есть небо, на нем же светила, яко писмена, Божия крепость положила. Второй лист огнь стихийный под небом высоко, в нем яко писание силу да зрит око. Третий лист преширокий аер мощно звати, на нем дождь, снег. Облаки и птицы читати. Четвертый лист — сонм водный в ней ся обретает, в том животных множество удобь ся читает. Последний лист есть земля с древесы, с травами, с крушцы и с животными, яко с писменами… Неслучайно многие современные исследователи, сравнивая русское барокко с европейским Возрождением, считают, что барочная «переходная» художественная традиция напоминает европейский Ренессанс. Впрочем, барокко и в России осталось «неправильным» стилем, вольно трактованным в разных видах искусства. Одни мастера видели в нем возможность приблизиться к светской западной культуре — здесь преуспели поэты московской школы. Другие же использовали барочные идеи для создания нового, красочного и самобытного искусства, пышная многоликость которого не имеет аналогий в чужих краях.
Эти черты мы найдем, к примеру, в русской барочной архитектуре, где чувствуется все возрастающее влияние народного творчества. Родоначальником русского поэтического барокко стал православный белорус Симеон Полоцкий (С. Е. Петровский-Ситнианович) (1629— 1680), выпускник Киево-Могилянской академии, который в двадцать семь лет принял монашество под именем Симеон. Судьба его была необычной. Бедняк и неудачник, скромный дидаскал (учитель) полоцкой «братской школы», он сделал блестящую карьеру при дворе Алексея Михайловича и обязан был этим только самому себе, своему уму, таланту, широкой европейской образованности. В московской среде Симеон первоначально слыл иностранцем: он говорил с акцентом, не сразу научился писать кириллицей. Отсюда возникло прозвище Симеона— Полочанин, Полоцкий (т.е. родом из Полоцка). Религиозный и литературный противник Симеона, неистовый протопоп Аввакум нарек его обидным по тем временам прозвищем — «римлянин».
Повод для обвинения Симеона в католицизме у Аввакума все же был: Полоцкий был воспитан на европейских культурных традициях и не слишком высоко ценил древнерусское слово. Он и в Москве пытался создать гуманитарную элиту, способную воспринимать европейскую литературу и новую российскую словесность. На этом поприще ему удалось сделать очень много. Порукой же было покровительство царской семьи Романовых, где Полоцкий считался воспитателем наследников престола. Для него была учреждена должность придворного поэта. Энергичному и честолюбивому Симеону удалось основать первую самостоятельную Верхнюю типографию (1678). Он разработал проект («Академический привилей») первого в России высшего учебного заведения, который лег в основу московской Славяно-греко-латинской академии. Но все же главным делом его жизни было поэтическое творчество.
В историю русской литературы Симеон Полоцкий вошел как создатель регулярной силлабической поэзии 1 . Он оставил огромное наследие — около пятидесяти тысяч стихотворных строк. Будучи профессиональным поэтом, Симеон считал своим долгом постоянно тешить столичную аристократию новыми виршами. Он сочинял «декламации», «диалоги», «приветства», и ни один праздник не обходился без «премьеры» его стихов. О трудолюбии и плодотворности Симеона свидетельствует колоссальный сборник стихов «Вертоград многоцветный»2 , завершенный в 1680 г.
Сборник напоминает энциклопедию не только своими размерами и алфавитным порядком стихов. В нем в соответствии с барочными вкусами автора энциклопедически охвачены самые разнообразные и многогранные темы, события, предметы. Этот сборник, в котором автор пытался в поэтической форме преподнести читателю информацию об окружающем мире, обязательную для каждого грамотного человека, нередко называют «стихотворным музеем». Самым выдающимся трудом Симеона Полоцкого следует признать «Псалтирь рифмотворную» — стихотворный перевод Псалтири (части Библии). Псалтирь испокон веков использовалась в христианском богослужении. Еще во времена Киевской Руси она была переведена с греческого на старославянский язык.
Однако перевод не был стихотворным. Вместе с тем во все эпохи Псалтирь воспринималась как «книга песен», как вдохновенная лирика, как поэтическое прославление Бога, его могущества, милосердия и любви. Первым на «словенский» язык перевел Псалтирь именно Симеон Полоцкий. Молитвы Псалтири позднее переводились на русский язык не один раз. В числе переводчиков XVIII в. — М.В.Ломоносов, В.К.Тредиаковский, А.П.Сумароков. Перевод Псалтири Симеон осуществил необычайно быстро. Начав работу в феврале 1678 г., он закончил ее к концу марта. Книга была издана в Верхней типографии в Москве. Это было первое в России издание стихотворного творения отдельной книгой, «ради ее собственного интереса». Симеон Полоцкий, преследуя просветительские цели, предпослал книге прозаические и стихотворные предисловия.
Среди них есть и такое: Миряне, песни мира оставляйте, Вместо их псалмы Богу воспевайте! Овы убо ум тлят, души погубляют, Син ум здравят и души спасают. Позднее «Псалтирь рифмотворная» Симеона Полоцкого обрела новую жизнь в звуках. Московский композитор, дьяк В.П.Титов написал к поэтическим текстам музыку и подарил экземпляр своего сочинения царевне Софье со следующими стихами: Псалтирь, виршами новоизданная, Во славу Богу днесь написанная, Нотами ново улепствовася Ей же премудрой царевне подася… Особое место в наследии Симеона Полоцкого занимает «Рифмологион, или Стихослов», в котором к концу жизни поэт объединил стихотворения разных лет. Среди них выделяются «стиси приветственные» к царю и членам царской семьи.
Примером может служить стихотворная молитва, прозвучавшая во время одной из рождественских служб: Царю нашему премилостив буди, Даждь ему силы враги побеждати, Царство во мире сие утверждати, Даруй здравие царю и царице. От Тебе данной ему помощнице. Нет, не зря любил и покровительствовал русский царь Алексей Михайлович поэту Симеону Полоцкому! Правда, у его наследника, царя Петра Первого, были иные взгляды. Поэты-просветители, окружавшие трон в конце XVII в., во времена петровских преобразований уступают место политикам. Однако свое дело в истории культуры гуманитарии эпохи барокко достойно завершили: русская поэзия родилась. Итак, наиболее глубокие изменения в художественной жизни Древней Руси происходили в Москве. Не только поэты, но и многие другие талантливые мастера своего дела — зодчие и живописцы, камнерезы и распевщики — жили и творили в Московском Кремле: кто в приказе каменных дел, кто в Оружейной палате, кто в кремлевских соборах. В XVII в. московские творцы обрели общепризнанный авторитет во всех искусствах. Поэтому борения и страстные споры, столь характерные для московской художественной жизни, неизбежно влияли на развитие культуры провинциальных городов, «зараженных» теми же полемическими болезнями, что и столица.
Повсеместно шел процесс преодоления средневековых канонических норм и правил; новое властно вторгалось в художественное творчество. Обращенность к внешнему миру, красота внешней формы — все это мы находим в архитектурном барокко. Памятники зодчества XVII в. — яркое, зримое свидетельство культурных идеалов эпохи. В это время широко развернулось городское строительство, развивалась «посадская» архитектура.
Строились боярские, княжеские, купеческие палаты, облик которых был по-барочному пышным и живописным. В числе примечательных светских строений — Теремной дворец (1635— 1636, архитекторы А.Константинов, Б.Огурцов, Т.Шарутин, Л.Ушаков) Московского Кремля, ансамбль деревянного царского дворца в Коломенском1 (1667— 1668, архитекторы С.Петров и И.Михайлов; в 1681 г. частично перестроен С.Дементьевым). Шедевром декоративного зодчества и поныне считается Крутицкий теремок (Теремок Крутицкого Митрополичьего подворья), целиком облицованный цветными изразцами (построен в 1694). Обновился ли облик храмового строительства? Чтобы ответить на этот вопрос, вернемся в предшествующий век. Выше говорилось о том, что в архитектуре XVI столетия в полный голос звучала идея «единства в многообразии». В эпоху барокко принцип единства уже не привлекал мастеров — слишком сложной и многогранной была окружающая жизнь и слишком влекущей казалась возможность индивидуального самовыражения для художника. Поэтому произведения зодчества этого времени отличаются принципиальным разнообразием творческих решений. Ориентируясь на стиль барокко в самом общем плане, архитекторы создавали образы, овеянные фантазией, наполненные ярким праздничным мироощущением. Декоративные украшения, почерпнутые из народных представлений о Божественной красоте, становятся важнейшим элементом облика храмов. В роскоши самобытных барочных форм чувствуется влияние русского деревянного зодчества.
По словам современного искусствоведа, «будь то трапезные, пышные храмы, боярские палаты или рубленные нашими плотниками деревенские церкви и крестьянские жилые постройки с окнами, обрамленными причудливой резьбой, — везде то же стремление сделать так, чтобы выглядело, "как в сказке"»2 . В монастырских ансамблях особую выразительность приобретают высокие колокольни, которые невольно привлекают взгляд и кажутся центром всего архитектурного пространства. Обратим внимание на новые монастырские трапезные. Они отличаются большими размерами и роскошной дорогостоящей отделкой. Известный путешественник, сирийский архидьякон Павел Алеппский, посетивший русское государство во второй половине XVII в., более всего поразился убранством трапезных московских монастырей, их «тщеславным благолепием».
Приверженцы древнерусского строительного канона добились в середине XVII в. запрещения возведения шатровых храмов, и эта прекрасная традиция затухла, не успев разгореться. Возвращение же к пятиглавию было на редкость формальным. В храмах нового поколения пять вершин нередко переплетались прихотливо и живописно, вопреки всем старым традициям. Например, одно из последних шатровых сооружений — церковь Рождества Богородицы в Путинках (Москва, 1649— 1652).
Ее венчают пять шатров, изящных и асимметричных. Из них четыре шатра — дань традиции, они чисто декоративные. Отдадим должное вкусу и фантазии мастера, сумевшею создать эту затейливую и миниатюрную архитектурную «сказку». Русское архитектурное барокко XVII в. нередко называют московским. Действительно, именно в столице или ее окрестностях были возведены храмы с пышным и ярким декоративным оформлением фасадов. Барочные формы этих храмов отличались обилием архитектурно-пластических слагаемых, т.е. достаточно самостоятельных и как бы независимых друг от друга частей.
Таким памятником является церковь Живительной Троицы в Никитниках, построенная в 1631 — 1634 гг. на средства московского богача-купца Никитникова. Храм представляет собой асимметричную композицию, богато украшенную причудливыми декоративными деталями, выполненными лучшими специально приглашенными мастерами. Перед нами совершенно новый тип необычайно живописного зодчества, которое хочется назвать «каменным многоголосием». В конце XVII в. московские мастера стали работать по заказам семьи Нарышкиных — родственников жены царя Алексея Михайловича. Стиль этих построек обрел характерное название нарышкинское барокко1 . Среди «нарышкинских» храмов, наверное, самым известным является церковь Покрова Богородицы в Филях (1693—1694). Композиция храма сложна и одновременно по-светски изысканна. Храм «открыт миру», подобно архитектуре Возрождения: в нем обилие окон и галерея, на которую выводят три кирпичные лестницы. Белокаменный узор великолепно оттеняет кирпичную кладку.
Художественный образ слагается из множества разнообразных частей, сказочное великолепие которых создает радостное, праздничное настроение. В XVII в. обрели завершенный облик многие монастырские архитектурные ансамбли: Новодевичий и Донской в Москве, Спасо-Евфимиев и Покровский в Суздале, Алексеевский с прекрасной Успенской «дивной» церковью в Угличе. Но, пожалуй, самой общественно значимой постройкой XVII в. является знаменитый Ново-Иерусалимский монастырь, сооружать который начали при патриархе Никоне в 1656 г. (зодчие А. Мокеев, И.Белозер). Этому монастырю в свете вселенских замыслов Никона придавалось особое значение. Патриарх-реформатор замыслил перенести на московские земли образ святыни православия — храма Гроба Господня в Иерусалиме. Тем самым Москва становилась не только «третьим Римом», но и «вторым Иерусалимом», зримым центром христианского мира. Для возведения Нового Иерусалима на реке Истре (в представлениях современников — Новом Иордане) особое посольство доставило в Москву план и чертеж «подлинника». При общем сохранении плана строители придали сооружению специфически русские черты. Монументальность главного Воскресенского собора сочеталась с роскошными и очень дорогими декоративными украшениями, придающими зданию красочный и торжественный вид.
С развитием каменного барочного строительства не ушли из культуры России и традиции деревянного зодчества. Искусные русские плотники рубили крестьянские жилые и хозяйственные постройки, избы для горожан, хоромы для людей побогаче. Однако каждый из них стремился получить заказ на возведение храма. Правда, церкви, срубленные из дерева, сохранялись плохо. Сегодня радуют глаз в основном памятники XVII —XVIII вв., более ранние постройки не сохранились.
Среди шедевров деревянного зодчества церковь Вознесения в Торжке (1653), Успенская церковь в селе Варзуга Мурманской области (1674), Предтеченская церковь Ширкова погоста в Тверской области (1697) и, конечно же, всемирно известная Преображенская церковь в Кижах на Онежском озере (1714). Возведенная при помощи одного лишь топора, она стала памятником одаренности и трудолюбия наших предков. Двадцатидвух- главый храм великолепно вписан в суровую северную природу. Его удивительная самобытная красота стала символом уходящего в прошлое вместе с XVII в. древнерусского зодчества.
Рапацкая Л.А. История художественной культуры России (от древних времен до конца XX века) : учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений. — М.: Издательский центр «Академия», 2008. — 384 с
Другие новости и статьи
« Философская исповедь Н.А. Бердяева
Запись создана: Среда, 22 Июль 2020 в 13:05 и находится в рубриках Новости.
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение оружие охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика