Владимир Шухов
Знаменитая Шаболовская радиобашня в Москве, около 500 мостов (через Оку, Волгу, Енисей и другие реки), вращающаяся сцена МХАТа и множество других оригинальных сооружений, изобретений — все это творения русского гениального инженера Владимира Григорьевича Шухова, памятник которому воздвигнут на Сретенском бульваре в Москве… Родился он 16 (28) августа 1853 года в провинциальном городе Грайвороне, тогда Белгородского уезда Курской губернии.
См. также: Первый инженер Российской империи
О своем происхождении сам Владимир Шухов рассказывал так: «Мой пращур был вольный штатский человек, мобилизованный на войну со шведами. За храбрость в бою под Полтавой Петр Великий пожаловал его дворянством». Но дворянство это, по-видимому, было личным. Потомственное получил уже дед Владимира вместе с обер-офицерским чином. А отец, Григорий Петрович Шухов, окончил юридический факультет Харьковского университета и уже в 29 лет был произведен в титулярные советники, получил бронзовую медаль на Владимирской ленте в память о Крымской войне 1853–1856 годов.
Когда родился сын Владимир, Г.П. Шухов служил Грайворонским городничим. Еще через восемь лет Григория Петровича переводят на работу в Петербург, где вскоре он производится в надворные советники. Мать Владимира, Вера Капитоновна, дочь подпоручика Пожидаева, имевшего маленькое имение в Щигровском уезде Курской губернии, — женщина весьма незаурядная, согласно семейным преданиям, отличавшаяся энергией и интуицией, переходившей порой в дар ясновидения. Детство Володи Шухова прошло в курском имении матери. В 1863 году он поступил в Пятую петербургскую классическую гимназию, где в ту пору преподавал выдающийся ученый и педагог К.Д. Краевич. О блестящих способностях Владимира свидетельствует тот факт, что еще учась в четвертом классе Шухов нашел собственное логичное и краткое доказательство теоремы Пифагора. Гимназию Владимир закончил в 1871 году с блестящим аттестатом.
Выбор профессии был однозначным. Кроме выдающихся математических способностей, у него была уже к той поре мечта стать инженером. По совету отца Владимир поступает в Московское императорское техническое училище — учебное заведение, дающее возможность получить фундаментальную физико-математическую подготовку, приобрести глубокие знания по другим теоретическим дисциплинам и одновременно овладеть прикладными ремеслами. Обучение теоретическим дисциплинам в ИМТУ стояло примерно на одном уровне с математическим факультетом Московского университета.
Особенностью преподавания был прекрасно разработанный курс практических занятий, дававший студентам понимание реальной работы механизмов и конструкций, а также технологического процесса их изготовления. Эта так называемая русская система обучения в 70-х годах XIX века получила всемирное признание и была принята в технических школах США. Годы, проведенные в ИМТУ в атмосфере высокой нравственной и научной культуры, постоянного размышления, познания, творчества, инженер считал одними из самых счастливых в своей жизни. С большим уважением и признательностью Шухов вспоминал своих профессоров, талантливых инженеров и ученых: А.В. Летникова, Д.Н. Лебедева, И.П. Архипова, П.П. Панаева, А.К. Эшлимана, директора училища В.К. Делла-Воса. Наибольшее влияние на становление его гения оказали профессор Ф.Е. Орлов, читавший курс теоретической и практической механики, и Н.Е. Жуковский, в те годы доцент по кафедре аналитической механики и преподаватель математики.
Студентом первого специального класса Владимир Григорьевич разработал собственную конструкцию паровой форсунки для сжигания жидкого топлива и изготовил ее опытную модель в мастерских училища. Это изобретение было высоко оценено Д.И. Менделеевым, который даже поместил изображение форсунки Шухова на обложку книги «Основы фабрично-заводской промышленности» (1897). Принципы этой конструктивной системы используются и поныне. По свидетельству специалистов, шуховская форсунка уже в то далекое время — а она начала выпускаться в промышленных масштабах с 1880 года — была не только экономичной, но и решала экологическую проблему наиболее безопасного для окружающей среды сжигания нефти. Училище Владимир Шухов окончил в 1876 году со званием инженера-механика и золотой медалью.
В знак признания его выдающихся способностей он был освобожден от защиты дипломного проекта. Избрав навсегда своим поприщем практическое творчество инженера, Шухов отказался от лестного предложения стать ассистентом знаменитого математика П.Л. Чебышева и от того, чтобы начать подготовку к профессорской деятельности. Совет Училища в порядке поощрения командировал его в составе научной делегации для ознакомления с достижениями промышленности в Америку, на Всемирную выставку, проводимую в честь празднования столетия независимости Соединенных Штатов. На выставке, открывшейся в Филадельфии в мае 1876 года, Владимир познакомился с Александром Вениаминовичем Бари, который уже несколько лет жил в Америке, участвовал в строительстве Главного и других зданий Всемирной выставки, заведуя всеми «металлическими работами», за что получил Гран-При и золотую медаль.
Именно А.В. Бари принимал российскую делегацию в Америке, помогал ей в знакомстве со страной и выставкой, в закупке оборудования, инструментов и образцов изделий для мастерских технического училища, показывал участникам делегации металлургические заводы Питсбурга, строительство железных дорог и все новинки американской техники. Вернувшись из командировки в Соединенные Штаты, Владимир Григорьевич поселился в Петербурге и поступил на службу в Управление Варшавско-Венской железной дороги. Он стремился к постижению целостной картины мира, установлению внутренних взаимосвязей самых разнородных процессов и явлений. Еще в юности Шухов увлекся астрономией и приобрел в ней обширные знания; впоследствии серьезно интересовался теорией относительности Эйнштейна, «самой необходимой наукой» называл историю. Одним из первых Шухов задумался о взаимосвязях биологии и техники и тех возможностях, которые может открыть перед инженером изучение естественных наук. Сказались и не частые, но очень содержательные беседы со знаменитым медиком Н.И. Пироговым, другом семьи Шуховых. И в 1877 году он, не прерывая основной работы, стал вольнослушателем Военно-медицинской академии.
По собственному признанию, два года занятий в ней дали ему как инженеру бесценный опыт, обогатив пониманием самой совершенной «конструкции», созданной природой, — человеческого организма. В 1878 году по рекомендации профессора Ф.Е. Орлова к Шухову обратился только что возвратившийся из Америки предприниматель А.В. Бари. Он, оставаясь гражданином США, только что вернулся в Россию с семьей, понимая, что Россия стоит на пороге стремительного промышленного развития, и планируя добиться здесь быстрого успеха. Став главным инженером Товарищества братьев Нобель, он занялся организацией наливной системы перевозки и хранения нефти. Оценив творческий потенциал Шухова еще в Америке, А.В. Бари пригласил его принять руководство отделением фирмы в Баку — новом центре быстро развивающейся российской нефтяной промышленности. А в 1880 году А.В. Бари основал в Москве свою строительную контору и котлостроительный завод, пригласив Шухова на должность главного конструктора и главного инженера.
Так начался плодотворный союз блестящего менеджера и фантастически талантливого инженера. Он продолжался 35 лет и принес России огромную пользу. Владимир Шухов, 25-летний инженер, свободно владевший тремя иностранными языками (английским, французским, немецким), в лице А.В. Бари обрел исключительного партнера — образованного и культурного человека с опытом предпринимательской деятельности в Америке, грамотного инженера, способного объективно оценивать идеи и предложения, умеющего на равных общаться и с иностранными предпринимателями, и с крупнейшими промышленниками России. В 1880 году Владимир Григорьевич Шухов впервые в мире осуществил промышленное факельное сжигание жидкого топлива с помощью изобретенной им форсунки, позволявшей эффективно сжигать и мазут, считавшийся ранее отходом нефтепереработки.
Молодой инженер произвел расчеты и руководил строительством первого в России нефтепровода от Балаханских нефтепромыслов до Баку. В 1891 году он разработал и запатентовал промышленную установку для перегонки нефти с разложением на фракции под воздействием высоких температур и давлений. Установка впервые предусматривала осуществление крекинга в жидкой фазе. Насколько многогранны таланты Владимира Шухова, можно представить себе даже просто перечислением сфер его деятельности.
По системе Шухова созданы паровые котлы, нефтеперегонные установки, трубопроводы, форсунки, резервуары для хранения нефти, керосина, бензина, спирта, кислот и пр., насосы, газгольдеры, водонапорные башни, нефтеналивные баржи, доменные печи, металлические перекрытия цехов и общественных сооружений, хлебные элеваторы, железнодорожные мосты, воздушно-канатные дороги, маяки, трамвайные парки, заводы-холодильники, дебаркадеры, батопорты, мины и т.д. Паровые котлы его системы и резервуары различного назначения нашли применение от Баку до Архангельска, от Петербурга до Владивостока. Шухов — создатель нефтеналивного флота в России. По его проектам создавались точные чертежи в Москве, а сборка стальных барж длиной от 50 до 130 м осуществлялась в Саратове и Царицыне.
До 1917 года было построено 82 баржи. В результате исследований Владимира Шухова и его коллег (Е.К. Кнорре и К.Э. Лембке) была создана универсальная методика расчета водопроводов. Фирма Бари после опробования проекта при реконструкции системы водоснабжения в Москве построила водопроводы в Тамбове, Харькове, Воронеже и других городах России. По проектам Шухова сооружено в нашей стране и за рубежом около 200 башен оригинальной конструкции, в том числе.радиобашня на Шаболоке. Причем, получив в 1919 году по постановлению Совнаркома заказ, Владимир Григорьевич предложил проект радиомачты из девяти секций общей высотой около 350 метров. Это превышало высоту Эйфелевой башни (305 метров), но при этом Шуховская получалась в три раза легче. Острая нехватка металла в разоренной стране не позволила реализовать этот проект, его пришлось изменить. Существующая башня из шести гиперболоидных секций общей высотой 152 метра была возведена с помощью изобретенного Шуховым уникального метода «телескопического монтажа». Долгое время она оставалась самым высоким сооружением в России.
Под руководством Владимира Шухова спроектировано и построено около 500 мостов (в том числе через Оку, Волгу, Енисей). По его проекту и под его руководством сохранен архитектурный памятник ХV века — минарет знаменитого медресе в Самарканде. После землетрясения башня сильно накренилась, могла упасть. В 1932 году был объявлен конкурс проектов спасения башни. Шухов стал не только победителем конкурса, но и руководителем работ по спасению минарета. Многие полученные Шуховым и запатентованные изобретения имеют значение по сегодняшний день: горизонтальный и вертикальный паровые котлы, нефтеналивная баржа, стальной цилиндрический резервуар, висячее сетчатое покрытие для зданий, арочное покрытие, нефтепровод, промышленная крекинг-установка, ажурная гиперболоидная башня, получившая большой резонанс в мире после Всероссийской выставки 1896 года в Нижнем Новгороде.
Та выставка стала крупнейшим событием в культурной, промышленной и технической жизни страны и подлинным триумфом инженерной мысли Владимира Шухова. Более четырех гектаров площади зданий и павильонов было покрыто и застроено его конструкциями, превращавшими каждый павильон в новое достижение российской науки и техники. В общей сложности он спроектировал восемь выставочных павильонов площадью около 27 000 кв. м. Четыре павильона были с висячими покрытиями, столько же перекрыты сетчатыми оболочками пролетом 32 м. Конструкции Шухова опередили свое время как минимум на полвека. Висячая кровля элеватора в Олбани (США) появилась только в 1932 году, а покрытие в форме опрокинутого усеченного конуса во Французском павильоне в Загребе (Югославия) — в 1937 году. Главной достопримечательностью Нижегородской выставки стала водонапорная башня Шухова (высотой 32 м). В течение 15 лет шуховские башни появились более чем в 30 городах России, а в годы первых пятилеток было построено около 40 башен в России, Закавказье и Средней Азии.
Башни Шухова при всей своей надежности и функциональной практичности были необыкновенно красивыми. Сам Владимир Григорьевич говорил: «Что красиво смотрится, то — прочно. Человеческий взгляд привык к пропорциям природы, а в природе выживает то, что прочно и целесообразно». Шухов, впервые в мире рассчитав и создав висячие и арочные сетчатые пространственные покрытия, положил начало новому направлению в строительном искусстве. Дебаркадеры Киевского (Брянского) и Казанского вокзалов в Москве, светопрозрачные перекрытия ГУМа, музея изящных искусств, Петровского пассажа, Главпочтамта, стеклянный купол Метрополя — все эти и многие другие сооружения в Москве (а ни одна крупная стройка того времени в ней не обходилась без участия Владимира Шухова) и сегодня поражают своей красотой, изяществом.
И многие разработки Владимира Григорьевича таковы, что будь они единственными из того, что сделал инженер, все равно его имя осталось бы навсегда в истории науки и инженерного искусства. Казалось бы, такой напряженный труд ученого и инженера не оставляет времени ни на что другое. Но в своей яркой и многогранной жизни он общался не только с замечательными учеными, инженерами, архитекторами, но и медиками, художниками, увлекался велосипедным спортом, шахматами, фотографией, дружил с Ольгой Книппер-Чеховой, любил слушать Федора Шаляпина, читать стихи, конструировать мебель. Все крупные стройки первых пятилеток связаны с именем Владимира Шухова: Магнитка и Кузнецкстрой, Челябинский тракторный и завод «Динамо», восстановление разрушенных в гражданскую войну объектов и первые магистральные трубопроводы…
В 1928 году Владимир Григорьевич был избран членом-корреспондентом АН СССР, а в 1929 — ее почетным членом. Елена Шухова в большой статье, посвященной памяти своего предка, подчеркивает, что сооружения Шухова, помимо своих чисто инженерных достоинств, важны для нас тем, что позволяют погрузиться в эпоху первой технической революции, когда понятие «техника» имело еще безоговорочно положительное содержание. «При всей уникальности своего дарования Шухов, — пишет она, — являлся сыном своего времени — той короткой и безвозвратно ушедшей эпохи, о которой русский мыслитель сказал: «Мы переживаем конец Ренессанса, изживаем последние остатки той эпохи, когда отпущены были на свободу человеческие силы и шипучая игра их порождала красоту…» Эти слова Н.А. Бердяева, сказанные в 1917 году, привычно связываются в нашем сознании с Серебряным веком — расцветом искусства, литературы, философской мысли, но их с полным правом можно отнести и к технике того времени.
Тогда культура и научно-техническая сфера жизни не были еще так трагически разобщены, как сегодня, инженер не являлся «узким специалистом», слепо ограниченным сферой и интересами своей специальности, он представлял собою в полном смысле слова «ренессансного человека», открывавшего новый мир, обладавшего «симфоническим», по определению В.Г. Шухова, мышлением. Тогда техника представала жизнестроительным началом, была мировоззренческим обретением, казалось, что она есть не только способ решения стоящих перед человеком практических задач, но и творящей духовные ценности силой. Тогда еще казалось, что она-то и спасет мир. Именно эта мировоззренческая целостность делала инженеров и изобретателей того времени универсалами, «ренессансными» фигурами, способными порождать на многие десятилетия опережающие свое время идеи и открытия одновременно в самых различных отраслях, воплощать утилитарные инженерные задания в неповторимые примеры человеческого гения». «Девятнадцатый век выводили на дорогу специалисты, чей жизненный кругозор оставался энциклопедическим.
Но от поколения к поколению центр тяжести смещался, и специализация вытесняла в людях науки целостную культуру», — зафиксировал испанский философ Х. Ортега-и-Гассет конец золотого века техники. Потрясающе перекликается с быстро изменяющимся мышлением человека ХХI века то, что не преминула подчеркнуть в своей статье Елена Шухова: «Первые слова, которые услышали студент В.Г. Шухов и его товарищи, войдя в стены Императорского технического училища, были таковы: «…Каких бы успехов в познании природы и обладании ею человек ни достигал, он не должен забывать слов Божественного Учителя: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» Этот постулат лежал тогда в основе мировоззрения инженеров. Сегодня едва ли это так. Объясняя принципы какой-либо конструкции, Владимир Григорьевич говорил о ее душе — не в мистическом и не буддийском, а в своем особом, «техническом» смысле. Каждое сооружение он воспринимал не просто как хорошо рассчитанную массу металла или дерева, не как агрегат, а как Организм, то есть нечто живое и не противостоящее живому. «Все логично во Вселенной, все думает, и камень думает, — говорил он. — Только думы камня — так сказать, статика эфира мысли, а живые существа способны к динамике этого эфира».
Такой инженер давно исчез как тип. Безвозвратно ушла и его эпоха. Гений В.Г. Шухова помогает понять и заново оценить ее сегодня, когда все, что связано с техникой, неминуемо ассоциируется в нашем сознании с чем-то бездушным и разрушительным»… В отношениях с людьми Владимир Григорьевич всегда поступал «по-джентльменски» (любимое его выражение). Со всеми, будь то прислуга, дети или рабочие, был безукоризненно вежлив и ни перед кем не выдавал своего интеллектуального превосходства. Тщеславие, равно как и корысть, были ему совершенно чужды. Инженеры, работавшие вместе с Шуховым, вспоминали, что уже одно его появление в конторе действовало на них вдохновляюще. Он заражал сотрудников своей неисчерпаемой творческой энергией и оригинальными идеями, нес в себе такой колоссальный запас положительных эмоций, так красиво решал любую, даже самую сложную инженерную задачу, что пробуждал в людях ответную реакцию, и им хотелось работать, не считаясь со временем.
При этом каждому он давал возможность проявить свою самостоятельность, в каждом поддерживал чувство собственного достоинства, не только не умаляя, но зачастую даже преувеличивая его участие в достигнутом успехе. Впоследствии многие из тех, кто прошел блистательную «школу Шухова», начали собственное дело или стали профессорами Московского технического училища. Еще в конце ХIХ века Владимир Шухов был признан не только «величайшим инженером мира», но и выдающимся «художником в конструкциях» (при этом параллельно продолжалась его плодотворная работа в качестве инженера-механика, гидротехника, технолога и т.д.).
Ему было в высшей степени присуще то качество, о котором архитектор И.В. Жолтовский писал: «Создать живой образ из мертвого материала можно только если мастер настолько сроднился с этим материалом, что научился им «думать», научился формировать его по законам построения живой органической материи». Именно из глубокого понимания инженером свойств и возможностей материала, будь то металл или дерево, вытекали экономичность, простота и безукоризненная логика его конструктивных решений, чистота линий и гармоничность пропорций созданных им сооружений, предвосхитивших «органическое» направление в архитектуре.
В 1891–1893 годах на Красной площади в Москве было построено новое здание Верхних торговых рядов с шуховскими покрытиями, столь изящными и легкими, что снизу они казались паутиной с врезанными в нее стеклами. Такой эффект давала изобретенная Шуховым арочная ферма, в которой традиционные достаточно массивные раскосы и стойки были заменены тонкими лучевыми затяжками диаметром около 1 см, работающими только на растяжение — самый выгодный для металла вид усилий. Созданием этой конструкции завершился долгий поиск инженерами всего мира наиболее рационального типа стропильной фермы. Дальнейшее ее усовершенствование стало уже невозможным.
Это строго научно было доказано Владимиром Шуховым в книге «Стропила» (1897) и там же указан единственно верный путь — переход к пространственным системам, в которых все элементы конструкции при восприятии нагрузки работаю как единый слаженный организм. Практическое подтверждение этот тезис получил на XVI Всероссийской художественно-промышленной выставке, проводившейся в Нижнем Новгороде в 1896 году. Именно там впервые были продемонстрированы созданные Шуховым уникальные пространственные висячие и арочные системы покрытий, а также гиперболоидная сетчатая водонапорная башня — прообраз знаменитой радиобашни на Шаболовке. «Конструкции эти возбудили как у специалистов, так и у публики захватывающий интерес, особенно потому, что основная идея их устройства являлась вполне оригинальной и не могла быть позаимствована изобретателем ни в западноевропейских, ни в американских образцах, — писал в дни выставки профессор ИМТУ Петр Кондратьевич Худяков. — Новизна их открыто признавалась всеми, а преимущества в смысле малого веса, необычной легкости изготовления и дешевизны были проверены опытным путем на целом ряде примеров при самых разнообразных условиях в задании…» Вес шуховских «крыш без стропил», как называли их современники, оказался в 2–3 раза ниже, а прочность значительно выше, чем у традиционных типов покрытий.
Их можно было собирать из простейших однотипных элементов: полосового железа толщиной 50–60 мм или тонких уголков; простым было устройство утепления и освещения: в нужных местах на сетку вместо кровельного железа укладывались деревянные рамы со стеклами, а в случае арочного покрытия для освещения очень удачно могли быть использованы перепады высот различных частей здания. Все конструкции предусматривали возможность легкого и быстрого монтажа с использованием самого элементарного оборудования вроде небольших ручных лебедок. Одним из самых выдающихся изобретений, на многие десятилетия опередившим свою эпоху, стало перекрытие центральной части круглого павильона Инженерно-строительного отдела XVI Всероссийской художественно-промышленной выставки, выполненное в виде «вогнутой внутрь чаши диаметром 25 м из тонкого листового железа, края которой прикреплены к верхнему кольцу».
Это была первая в мире оболочка-мембрана — конструкция, в ХХ, а теперь уже и в XXI веке считающаяся одним из наиболее прогрессивных типов покрытий большепролетных сооружений. В 1897 году Владимир Шухов предложил еще одно изобретение — сетчатый свод двоякой кривизны, воплощенный над цехом металлургического завода в Выксе близ Нижнего Новгорода и доведший идею пространственных арочных покрытий до совершенства. За рубежом покрытия, аналогичные шуховским, появились только в 20–30-е годы ХХ столетия. Та же плодотворная идея пространственно работающих сеток была с успехом применена Шуховым и к высотным сооружениям — водонапорным и иного назначения башням. Так появился знаменитый «гиперболоид инженера Шухова», для последующих поколений ставший символом творчества великого инженера и заслонивший собой другие его не менее выдающиеся творения. В январе 1896 года Владимир Григорьевич подал заявку на привилегию (патент) «Ажурная башня». В ней говорилось: «Сетчатая поверхность, образующая башню, состоит из прямых деревянных брусьев, брусков, железных труб, швеллеров или уголков, опирающихся на два кольца: одно вверху, другое внизу башни; в местах пересечения брусья, трубы и уголки скрепляются между собой. Составленная таким образом сетка образует гиперболоид вращения, по поверхности которого проходит ряд горизонтальных колец.
Устроенная вышеописанным способом башня представляет собой прочную конструкцию, противодействующую внешним усилиям при значительно меньшей затрате материала». Водонапорная башня, построенная по этой системе на Всероссийской выставке 1896 года, стала настоящей сенсацией для специалистов. Удачно выбранные пропорции сооружения (высота 25 м, соотношение диаметров нижнего и верхнего колец 2,6) делали конструкцию очень изящной. «Поверхность башни представляется совершенно сквозной, поражающей зрителя своей удивительной простотой и легкостью» — так сформулировал общее мнение П.К. Худяков. Сооружение было рассчитано Шуховым на самый сильный ураган, причем запас устойчивости определился в 2,5 раза. Как и во всякой органичной конструкции, это ощущалось визуально даже людьми технически не образованными: «Криволинейная форма поверхности башни дает ей хорошую устойчивость, которая чувствуется глазом смотрящего», — отмечал А. Пешков, впоследствии Максим Горький, в своей корреспонденции с выставки.
Гиперболоидные башни сразу получили широкое распространение. За сравнительно короткое время они стали заметной деталью промышленного ландшафта России и архитектурного облика многих городов и вместе со строившимися в те же годы большепролетными мостами стали зримым присутствием в среде обитания новой, технической, эстетики. В 1910–1911 годах по заказу Морского ведомства Шухов спроектировал два гиперболоидных маяка для Херсонского порта: Аджиогольский, высотой 68 м (до огня), и Станиславский, высотой 26,8 м. Более того — начиная с 1908 года сетчатые башни системы Шухова стали использоваться в качестве корабельных мачт. Они были установлены на большинстве судов ВМФ США, а также на двух русских броненосцах — «Андрей Первозванный» и «Император Павел I». Единственным мастером, который на рубеже XIX–XX веков обращался к той же конструктивной форме гиперболоида, был испанский архитектор Антонио Гауди. По смелости замыслов, по новаторству он, безусловно, стоит в одном ряду с Шуховым.
Правда, Гауди никогда не применял абстрактные математические формы в их чистом виде, но маскировал их декоративными элементами, навеянными природным окружением, — изображениями животных, растений, камней. Напротив, Шухов сознательно создавал чистые, обнаженные конструкции, органичность, «биоподобность» которых заключалась в использовании главного принципа «творчества» природы — экономии средств для достижения цели. Наблюдение природных и рукотворных форм, требующих высокой прочности при минимальной затрате материала: костей скелета, древесных стволов, тех же плетеных корзин, перерабатывалось в уме инженера в точные математические образы, принимавшие в конечном итоге вид практически полезных сооружений, в конструкции которых не было ничего лишнего. Природа и математика, расчет, сливались в единое гармоничное целое. В этом смысле гиперболоиды Шухова архитектоничнее, чем произведения Гауди. Когда началась Первая мировая война и военная техника «властно и страшно» выступила на первый план, Шухов не мог остаться в стороне ни как инженер, ни как гражданин. В 1914 году он спроектировал для Севастополя батопорт — плавучие ворота для закрытия сухого судоремонтного дока — ставший образцом сооружений подобного рода.
С января 1915 до лета 1917 года по заказу Морского ведомства им были разработаны конструкции более 40 оригинальных типов подводных мин для различных глубин: цепных, отдельно стоящих, с гидравлическим взрывателем и т.д., а также решен весь комплекс вопросов, связанных с их изготовлением, транспортировкой и установкой. В 1916 году к Шухову обратились представители Артиллерийского ведомства с просьбой усовершенствовать тяжелую и громоздкую конструкцию платформы под тяжелые орудия, используемые осадными батареями. Найденное решение, остроумное и очень простое, как нельзя лучше характеризует черты шуховского гения. «Платформу вообще не нужно куда-либо нагружать. Пусть сама она будет и перевозочным устройством.
Нельзя забывать одно из величайших изобретений человечества — колесо», — так сформулировал он свою идею. Основой конструкции стал круглый окованный железом диск. Во время перевозки два таких диска, поставленные на ребро, служили колесами повозки, на которую грузились все прочие необходимые принадлежности. В таком виде сразу две платформы доставлялись к месту назначения, и на это требовалось в 4–5 раз меньше лошадей, чем прежде. Собиралась платформа в течение 30 минут, ее конструкция позволяла производить поворот орудия на полный круг силами одного человека. Отзывы артиллеристов свидетельствовали: «Платформы Шухова вполне оправдали возложенные на них надежды». К бурным событиям 1917 года Владимир Шухов относился весьма неоднозначно.
Если идеи, провозглашенные Февральской революцией, он во многом разделял, то Октябрьскую, посягавшую на главные для него ценности — свободу и человеческое достоинство, — принять никак не мог. И все же, несмотря на настойчивые приглашения из Америки и Германии, уехать за границу наотрез отказался. Творческую, культурную работу в России, считал он, нужно сохранить во что бы то ни стало. Все права на свои изобретения и все гонорары он передал государству. «Мы должны работать и работать независимо от политики. Башни, котлы и стропила нужны, и мы будем нужны» — записал Владимир Григорьевич в дневнике. Своих сыновей он благословил на участие в Белом движении. Первое, что сделала новая советская власть, — выгнала изобретателя из собственного дома. При этом и последующих переездах-уплотнениях погибла значительная часть архива инженера. Сын Шухова, Сергей Владимирович, вспоминал: «Отец жил при советской власти не сладко. Он был противник одновластия и не мирился с ним в сталинскую эпоху, которую предвидел задолго до ее начала. С Лениным близко знаком не был, но любви к нему не имел… Несколько раз отец был на волоске от уничтожения». И только творческая энергия и воля позволили ему выжить в таких условиях, создать и реализовать множество выдающихся проектов, главным из которых, безусловно, была знаменитая радиобашня. 19 марта 1922 года радиостанция имени Коминтерна была сдана в эксплуатацию.
Спустя 15 лет, в 1937-м, при деятельном участии Шухова башня была переоборудована для трансляции передач коротковолнового катодного телевидения. В 1920–1930-е годы В.Г. Шухову удалось реализовать многие свои давние, на десятилетия опередившие эпоху идеи в области нефтяной техники. Под его руководством были построены первые в стране магистральные нефтепроводы Грозный–Туапсе и Баку–Батум, в промышленных масштабах осуществлен крекинг. Инженер участвовал в проектировании крупнейших промышленных предприятий тех лет, выполнял комплекс работ для ЦАГИ, консультировал строителей канала Москва–Волга и первых линий московского метро. В 1928 году первым из русских инженеровпрактиков, по представлению А.Н. Крылова и П.П. Лазарева, В.Г. Шухов был избран членом-корреспондентом Академии наук, в 1929 году — ее почетным членом. Учитывая тогдашнюю обстановку в Академии, баллотироваться в действительные члены Владимир Григорьевич отказался.
Несмотря на присуждение почетных званий Героя труда, заслуженного деятеля науки и техники, избрание в Академию наук и даже во ВЦИК, Шухов, как «буржуазный спец», был у власти постоянно под подозрением. Не раз его пытались обвинять в … некомпетентности и «вредительстве». Его идеи безграмотно искажались и часто присваивались «новыми людьми». В 1931 году было запрещено строительство сетчатых башен Шухова из-за якобы неточных методов их расчета. Время подтвердило правоту изобретателя: построенные свыше ста лет назад башни стоят, хотя об их сохранении никто не заботился. В том же 1931 году вместо триумфа 78-летнему Шухову пришлось пережить тяжелую драму в связи с пуском в строй первого в стране завода «Советский крекинг», построенного по его системе, предложенной еще в 1891-м. Едва только новый завод начал действовать, он был остановлен людьми, стремившимися обвинить Шухова в сознательно допущенных им в проектах ошибках, то есть во вредительстве, а затем поставить свое имя на его изобретении.
Особо неблаговидную роль играл в этом некий Капелюшников, на совести которого немало искалеченных судеб «старых спецов». Шухов вынужден был ехать в Баку и на месте доказывать свою правоту. Безошибочное инженерное чутье позволило ему быстро обнаружить причину остановки завода, после чего с невероятным трудом Владимир Григорьевич добился разрешения собственноручно устранить неполадку. Это его и спасло, однако с тех пор и на долгие годы крекингпроцесс в нашей стране начал именоваться процессом Шухова–Капелюшникова. Последние пять лет жизни Владимир Григорьевич прожил в только что построенном тогда кооперативном доме Академии наук на Зубовском бульваре, № 16–20. Его внучка Алла Сергеевна вспоминает: «В том доме дедушка чувствовал себя неуютно: многочисленные недоделки, некачественный материал стен, слабое отопление, суженное жизненное пространство. Но он любил Зубовский бульвар. Неподалеку, наискосок, на углу 1-го Неопалимовского переулка, некогда стоял его собственный дом — старинный ампирный особняк. Владимир Григорьевич любил прогуливаться по кажущемуся бесконечным бульвару с вековыми раскидистыми деревьями, иногда один, а по большей части с женой, с которой прожил полвека, или с друзьями-соратниками.
До тех пор, пока не были вырублены роскошные деревья и бульвар не начали стремительно уничтожать, приводя Садовое кольцо в его нынешнее состояние». …Незадолго до своей кончины матери Владимира Шухова Вере Капитоновне привиделся фамильный склеп (на ныне разрушенном Алексеевском кладбище) и в нем — объятый пламенем сын. Спустя двадцать лет сон оказался пророческим. В век электричества Владимир Григорьевич погиб от пламени опрокинутой на себя свечи. Обожженной оказалась треть тела.
Пять дней он прожил в страшных мучениях, а на шестой, 2 февраля 1939 года, скончался в полном сознании, до конца сохранив человеческое достоинство и даже столь свойственное ему в жизни чувство юмора. Похоронен В.Г. Шухов был на Новодевичьем кладбище. Уже при жизни современники называли В.Г. Шухова российским Эдисоном и «первым инженером Российской империи», а в наше время Владимир Григорьевич включен в список ста выдающихся инженеров всех времен и народов. Торжественное открытие памятника выдающемуся инженеру ХХ века Владимиру Шухову состоялось 3 октября 2001 года на территории Белгородского государственного технологического университета. В эти же дни прошла традиционная, уже третья научнопрактическая конференция-школа-семинар молодых ученых, аспирантов и докторантов, посвященная памяти В.Г. Шухова. 2 декабря 2008 года открыт памятник ему и в столице близ пересечения трех станций метро: «Чистые пруды», «Тургеневская» и «Сретенский бульвар».
Воловик А.М. Личность на фоне эпохи. Том II. От Владимира до Владимира… /А.М. Воловик — М.: Издательский дом «АЛВО», 2012. —
Другие новости и статьи
Обмундирование войск в романе Л.Н. Толстого «Война и мир» »
Запись создана: Пятница, 14 Сентябрь 2018 в 3:25 и находится в рубриках Гражданская война, Межвоенный период, Первая мировая война, После Крымской войны, После Русско-японской войны.
метки: инженер, великий россиянин
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика