К вопросу о трансформации исторического знания, памяти и историописания
В статье исследуется проблемы развития исторического знания, после процессов произошедших в XX веке. Показана важность феномена социальной/коллективной памяти в современной истории человека и общества. Рассматриваются возможные практики историописания, такие как история повседневности, изучения исторического опыта, коммеморации как формы истории, кино как отражения существенных сторон истории, с учетом опыта памяти, а также существенных сторон мировоззрения и культуры.
Так же рассмотрены проблема поколенческих и мировоззренческих различий и проблема современного российского исторического сознания в проблематике истории и памяти, предложены пути выхода из них. В статье подчеркивается важность музеев, архивов, библиотек, памятных дат и праздников.
Ключевые слова: история; память; коммеморация; архив; нарратив; деколонизация; библиотека; кино; группа; поколение; общество; человек; культура
Развитие человека, общества и мира во второй половине XX века привело к глобальным изменениям, как в самом обществе, так и к изменениям в социально-гуманитарном познании, в понимании истории, науках о культуре и обществе. Это привело к крушению традиционных, глобальных представлений о развитии истории, его универсальных закономерностях, ее движущих силах, краху ее дискурсивных практик. Человеческое сообщество оказались в ситуации деструкции классического понимания истории как процесса, краха политической и экономической истории, истории глобальных социальных обществ и выходом, благодаря изменениям, на первый план микро-истории, повседневной истории, истории идей и ментальности.
Данное обстоятельство поставило историков и социальных философов перед проблемой понимания истории и проблемой объективности существующих исторических практик историописания. Однако у исследователей появилась еще одна возможность понять смысл истории, совместив ее традиционное понимание с новыми тенденциями – история, которую можно объяснять через призму исторической/социальной/коллективной памяти как новой дискурсивной практики истории.
Важность изучения проблематики взаимосвязи коллективной памяти и современной исторической науки связана с двумя особенностями современного исторического знания и сознания. Во-первых, в том, что мы находимся непросто в ситуации деструкции традиционного понимания истории, но разрушения традиционного течения исторического времени. События второй половины XX века зафиксировали очень важный для понимания современного мира процесс – разрушение традиционной структуры времени.
Прошлое стало еще более страшным, туманным и непонятным, таким же, а возможно более радикальным стало и наше будущее. И единственным временем, в котором человек может понять и осознать свое «я», свое место в истории является наше актуальное настоящее. Во-вторых, появилось возможность изучать как историю через призму памяти, так и память через призму истории – то есть анализ истории и памяти посредством изучения исторического опыта.
Что проявилось в виде существенных, ведущих событий, процессов и явлений XX века – две мировые войны, появление оружия массового поражения, появление кино как формы искусства и идентификации, истории, процесс деколонизации и многое другое. Эти и иные процессы события, в частности, Вторая Мировая Война, Холокост, создание новых государств, выход на первый план национальных, этнических, религиозных и сексуальных меньшинств поставили человечество перед проблемой потери собственной идентичности, потери самоидентификации, травматического опыта истории.
Как память, изучаемая через призму истории, так и история через призму памяти пытаются ответить на вопрос «Как это случилось?», «Что это было», «как жить дальше», «Что делать». Проблема, связанная с этими процессами, состоит в том, что мы живем в эпоху различных идентичностей, взаимодействующих друг с другом коллективных/исторических «памятей» (то есть разных исторических опытов), что является следствием процесса, названного французским историком Пьером Нора «деколонизацией» [1; 391-403] [2; 17-28].
Речь идет о крахе национальной истории, памяти и идентичности, и выхода на свет истории и памяти более мелких групп, того, что подавлялось. Так, крах двухполярной системы мироустройства, сложившейся после 1945-го года, актуализировал историческую память стран и народов, имеющих претензии к «сильным мира сего». Крушение глобальных внешнеполитических систем так же привело к появлению разных представлений о своей стране, государстве, нации, что мы можем видеть на примере позднего СССР, периода 80-90-ых годов XX века.
Поэтому в практике современного исторических практик и историописания, и зучения коллективной памяти и исторического опыта необходимо учитывать, во-первых, фактор «освобождающегося самосознания», опирающегося в своей интенции на коллективную историческую память, во-вторых, связанную с этим идею коммеморации, мемориальных мест памяти, памятников как неких опорных точек, «маяков» нашего исторического сознания (что показано на конкретных примерах в книге Марка Ферро «Как рассказывают историю детям в разных странах мира), и, в-третьих, на проблематику микро-истории, ментальности и повседневности, как показатель того, что было важно для людей прошлого, как они интерпретировали в своей повседневности универсальные культурные и религиозные правила и установки. Таким образом, микро-история, история ментальности и повседневности, кино, архива важны сейчас, в нашем актуальном настоящем, с их помощью мы можем осознать себя, понять, что двигало человеком в прошлом и что движет человеком-в-истории в актуальном настоящем, каковы его актуальные устремления и представления. В этом случае данные виды исторического сознания тесно связаны с нашей коллективной памятью, которая отражает определенные важные закономерности развития нашего мира, сознания, общества и культуры, исторический опыт.
Что в свою очередь наталкивается на ряд актуальных проблем связанных с нашей памятью, опытом и коммеморацией. Однако, следует отметить, что коммеморации как явлению присущ эффект аккумуляции – то есть раздувания своих функций, посредством работы ее форм. Мы живем в эпоху разных взаимодействующих и сосуществующих исторических памятей, то есть различных взглядов на нашу историю, что влияет на трансформацию исторического сознания и практики истории, выдвигая требования учитывать эффекты сосуществования «памяти-нации» и памяти малой группы, малой идентичности, ее исторический, культурный, мировоззренческий и поколенческий опыт.
Наряду с глобальной (военной, политической, экономической историей) появляется история маленького человека, группы, что получило свое отражение как в работах историков, философов, культурологов (серия книг «Повседневная жизнь или/повседневная история человечества»), так и в искусстве, в частности, в кинематографе, последние 30 лет занимающимся проблематикой истории, показывающем, пусть и с художественной точки зрения, мировоззренческие и культурные особенности, как отрицательный, так и положительный опыт памяти (фильмы Анджея Вайды, фильмы о войне).
Можно сказать, что как СМИ, так и медиа отражают, в данное время актуальные проблемы нашего прошлого, нашей истории, нашей памяти, пытаясь найти ответ на вопросы, связанные с травматическими событиями и процессами человеческой истории. Особое место, в данной связи, занимает проблема поколений, поколенческие различия в видении истории, мемориальные различия в интерпретации процессов и событий. Безусловно, то, что война исторических памятей – это не просто война между памятью различных идентичностей, но и война между памятью различных поколений и даже внутрипоколенческая борьба, в которой, что очень трудно оценивать, участвует и государство.
Это, в свою очередь, ярко видно на примере истории России, как в научной среде, так и в среде культуры и искусства. Мы наблюдаем самую настоящую войну исторических представлений и коллективных воспоминаний в восприятии имперского, советского периодов, и даже средневекового периода истории страны. И это столкновение не просто представлений разных поколений, но разных культурных, религиозных и политических представлений (столкновение между памятью уезжавших из России эмигрантов, пострадавших от политических репрессий, сторонников различных «версий» СССР (сталинисты, «брежневисты»), представители различных религий и конфессий, а также взглядов на различные периоды нашей истории). И это создает проблему того, к какому взгляду на историю, к какому историческому опыту следует обратиться.
Снова встает вопрос о сущности русского пути развития. Отчасти эта проблема снимается коммеморацией – с одной стороны официальные музеи и архивы, с другой стороны полуофициальные, частные музеи и архивы, посвященные как повседневности, так и трагическим, травматическим страницам нашей истории. Отчасти увеличивающейся значимости роли традиционных религий и конфессий России.
Отчасти эту проблему пытается снять, смягчить и отразить кинематограф, а так же попытки государственной власти найти национальную идею, или создать единый учебник истории, отражающий все взгляды и представления имеющиеся на территории страны.
Отчасти, можно сказать, что данные тенденции снимают некоторые проблемы, позволяют найти некие общие маркеры единения, но с другой стороны они ударяются в поколенческую проблему, решение которой весьма туманно. Одним из таких маркеров, безусловно, является Великая Отечественная Война 1941-1945 годов, но как показывает практика, даже такие «маркеры единения» уйти от данного столкновения истории официальной, представленной официальными историками и воспоминаниями военачальников, памятниками, и историей неофициальной или полуофициальной (воспоминания офицеров и солдат, творчество писателей-ветеранов войны (Бондарев, Бакланов, Быков, Астафьев, Симонов, Эренбург)), повседневной историей жителей тыла, блокадных и оккупированных городов, которые подчеркивают и свою специфику, и специфику другой истории и некую общность. Двояким здесь является и опыт коммеморации представленный в виде праздников, памятных дат, дней рождения ведущих военачальников. Проблема состоит в том, что они с одной стороны снимают напряженность, но с другой подталкивают ее к новому витку споров и дискуссий.
Поэтому даже такие универсальные маркеры единения не уходят от проблемы сосуществования разной памяти о каком-то конкретном периоде нашей жизни и истории. Таким образом, говоря о поколении как о «месте памяти», как о хранителе определенных воспоминаний, во-первых, важно помнить об их существенных различиях в представлении, взгляде на историю. Во-вторых, то что для общества ключевое значение имеет открытость новому опыту, что, в свою очередь, обогащает историческую память, что представляет собой проблему совмещения и взаимосвязи, проблему гармонии, и в-третьих, важно учесть то, что при резких скачках межпоколенческие различия и проблемы в восприятии могут ощущаться явственнее, что мы можем наблюдать начиная с 1991 года.
С одной стороны, как только исчезает поколение, бывшее непосредственным свидетелем и участником ряда важных событий определенного периода и эпохи истории, эти воспоминания и представления превращаются в приблизительные образы и представления [3; 19] и с ними можно работать, принимая их в качестве объекта науки. Однако, с другой стороны, в современной России, мы живем в ситуации, когда представители поколений, для которых актуальны те или иные события, еще живы, что накладывает отпечаток на нашу историческое сознание, жизнь общества и культуру, не снимая проблему поколений.
Перед нами, таким образом, открывается панорама конфликта, попыток взаимного сосуществования и стремления соединить подчас несоединимые события. Встает вопрос – кто и как пишет современную историю? Возможно ли в принципе адекватное, то есть единое, восприятие как прошлой, так и настоящей исторической реальности раз мы живем в эпоху всеобщего смешения, конца истории, конца единого глобального историописания и возможно единой глобальной исторической памяти. На наш взгляд наиболее объективной попыткой историописания представляется изучение истории, посредством синтеза истории как метанарратива и исторических памятей, концептов, представляемых микро-историей, их объективное рассмотрение в литературе, в создании неких дополнительных маркеров единения (праздников или памятников), которые могут снять подобные раздражающие факторы, гармонизировать понимание истории.
Первым шагом на этом пути, может послужить политика коммеморации опыта различных социальных групп для понимания тех травм, которые были нанесены различным идентичностям в истории, что мы можем видеть как в музеях, архивах, праздниках (день памяти жертв политических репрессий), так и в кино, которое мы можем считать еще одной, новой формой коммеморации. Так же свою роль в этом, может сыграть и переформатирование, пересмотр роли библиотек и архивов в современном обществе, принятия ими новой роли – хранителя не просто культуры и памяти, но и хранителя некой общей соединяющей всех линии, единой истории. Библиотеки, архива и музея как мест компромисса в подобных конфликтах, фильтра в диалоге различных мировоззрений и поколений, медиатора истории. Что, несмотря на постепенное разрастание и расширение функций библиотек и архивов, а также проблему закрытости, некоторых архивов, возможно, поможет нам преодолеть травмы в нашей памяти, раны в нашей идентичности.
Список литературы
1. Франция-память / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М.Винок. / Пер. с фр. Д. Хапаевой; Науч. конс. пер. Н. Копосов. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 1999. – С. 17-28, 39-50, 66-94.
2. Нора П. Всемирное торжество памяти // «Неприкосновенный запас». – 2005. – №2-3 (40-41). – С. 391-403. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nz/2005/2/ nora22.html
3. Репина Л.П. Культурная память и проблемы историописания (историографические заметки). – М.: ГУ ВШЭ, 2003. – С.19.
4. История и память: историческая культура Европы до начала Нового Времени / Под. ред. Л.П. Репиной. – М.: Кругъ, 2006. – С. 9-11.
5. Мэгилл А. Историческая эпистемология. – М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация», 2007. – С. 115-116
Глущенко Георгий Юрьевич
Другие новости и статьи
Публичная история в России: научный и учебный контекст формирования нового междисциплинарного поля »
Запись создана: Среда, 12 Январь 2022 в 0:02 и находится в рубриках Новости.
метки: история, коммеморация, память
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение оружие охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика