Религиозные основы национальной безопасности в аспекте сетевого взаимодействия кластерного типа
В Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 г. констатируется: Россия преодолела последствия системного политического и социально-экономического кризиса конца XX века остановила падение уровня и качества жизни российских граждан, устояла под напором национализма, сепаратизма и международного терроризма, предотвратила дискредитацию конституционного строя, восстановила возможности по отстаиванию национальных интересов в качестве ключевого субъекта формирующихся многополярных международных отношений и др. [9]. Между тем, одной из ключевых проблем многих сфер профессиональной деятельности в России, и особенно – в сфере образования – является замалчивание проблем, пока они не примут гипертрофированную форму.
Так, известны случаи, когда классные руководители отрицали присутствие в их классных коллективах, обучающихся с тягой к наркотикам, с принадлежностью к сектам и организациям экстремистского толка, пока дело не заканчивалось трагедией. Известны случаи замалчивания муниципальными администрациями экстремистской и криминальной обстановки на своих территориях, разрешения ситуаций в которых пополняли криминальную хронику. Причина маскирующего поведения педагогов и чиновников – погоня за показателями и коэффициентами, рейтингами и востребованностью учреждений и администраций среди аналогичных конкурирующих субъектов территории. Однако, всё больше в наше общество приходит понимание того, что в условиях глобализации процессов мирового развития, международных политических и экономических отношений, формирующих новые угрозы и риски для развития личности, общества и государства, Россия нуждается в помощи и поддержке своих граждан, включая непосредственное участие и поддержку системы образования. Россия в качестве гаранта благополучного национального развития переходит к новой государственной политике в области национальной безопасности. И в этом вопросе состояние общества во многом отражает состояние образования. В этой связи имеет смысл напомнить некоторые трактовки терминов, отражающих состояние национальной безопасности России, а также рассмотреть влияние на состояние национальной безопасности государственных, институциональных, общественных, культурных и образовательных структур, а также новые технологии их взаимодействия. Стратегии национальной безопасности [9, П.6] трактует понятие «национальная безопасность» как состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, которое позволяет обеспечить конституционные права, свободы, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальную целостность и устойчивое развитие Российской Федерации, оборону и безопасность государства.
Термин «система обеспечения национальной безопасности» силы и средства обеспечения национальной безопасности [9]. В аспекте этих понятий предотвращение угроз, обозначенной новой концепцией, представляется на всех уровнях: государственном, институциональном, научном, общественном. На государственном уровне для предотвращения угроз национальной безопасности в числе прочих мер необходимо обеспечить этническое и конфессиональное согласие, сформировать действенные механизмы взаимодействия с гражданским обществом. На общественном уровне рассматривается как ресурс национальной безопасности поддержка региональных инициатив в сфере культуры: решение задач обеспечения национальной безопасности за счет признания роли культуры для возрождения и сохранения культурно-нравственных ценностей, укрепления духовного единства многонационального народа Российской Федерации и международного имиджа России в качестве страны с богатейшей и развивающейся современной культурой; создания системы духовного и патриотического воспитания граждан России [9: П.20, П.79]. В качестве источника угроз национальной безопасности в доктрине указаны: – экстремистская деятельность националистических, религиозных, этнических и иных организаций и структур, направленная на нарушение единства и территориальной целостности Российской Федерации; – деятельность транснациональных преступных организаций и группировок. В числе мер содействия национальной безопасности обозначены информационная и информационно-аналитическая поддержка. Так, Б.М. Омаров считает необходимым введение ограничений на распространение информации в Интернете, носящей черты «информационного джихада», в целях противодействия пропаганде религиозного экстремизма [7]. В ракурсе содействия национальной безопасности
В.А. Матвиенко рассматривает особую роль церкви: «Православию, католичеству и протестантству следует перейти от позиции нейтрального созерцания разрушения основ христианского мира к активному противостоянию «чуме» третьего тысячелетия – исламскому фундаментализму. Их роль в жизни европейских народов должна быть более значимой.
Принципу абсолютного отделения церкви от государства необходимо уйти в прошлое. Пустота, их разделяющая, до сих пор заполнялась либо воинствующим атеизмом, либо не менее кровавым исламским фундаментализмом» [4]. В этой связи обращаем внимание на исследование И.А. Тарасевича, обозначившего религиозную безопасность ключевой сферой национальной безопасности РФ. И это небезосновательно: ещё в планах фашистских захватчиков было уничтожение православия на территории России; не оставляют коварных замыслов снижения роли православной культуры и современные западные политики; как угрозу своим перспективам воспринимают православие украинские националисты. Несомненно – религиозная мотивация важна как в жизни отдельного человека, так и в жизни целых народов. Мы согласны с И.А. Тарасевичем в том, что в современном обществе недооценивается геополитический потенциал религии, и это грозит совершенной неподготовленностью к тому моменту, когда религиозный фактор будет решать судьбу всего мирового сообщества. Обеспокоенность в этом ключе выражает и О.М. Гайдукова, выделяя среди угроз национальной безопасности России такие факторы, как глобализация, американизация, вовлечение в секты и сатанизм [2]. И.А. Тарасевич проанализировал определения, данные С.В. Козловым, Е.М. Шевкоплясом и Е.С. Сусловой, отделил это понятие от понятия «духовная безопасность» и предложил следующее, с которым стоит согласиться: «Религиозная безопасность – это состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз в религиозной сфере» [10]. Особую угрозу религиозной безопасности представляет прозелитизм, а также перекрёстные обвинения в нём представителей различных конфессий [3]. Прозелитизм – это деятельность религиозных объединений и отдельных граждан, которая несовместима с уважением к свободе мысли, совести и религии других. Это угроза национальной безопасности на уровне отдельной личности – информационная обработка, уничтожение социальной направленности и экономическое уничтожение, затем – физическое устранение на добровольной основе. И.А. Тарасевич считает, что
выявлением, профилактикой и устранением угроз в религиозной сфере должно заниматься государство, так как согласно ст. 2 Федерального закона РФ «О безопасности» от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ именно оно является основным субъектом обеспечения безопасности. Существуют предложения религиозную безопасность выделить в отдельный институт. Это может быть оправданным, если в аспекте религиозной компоненты рассматривать меры по предотвращению коррупции и экономическую безопасность. Вместе с тем, исследование состояния религиозной безопасности может быть проведено с помощью различного рода мониторингов, объектом которых могут быть в числе прочих и образовательные структуры. Однако, эта мера всё же не бесспорна, так как при склонности исполнительной машины к перегибам, новая структура обеспечения религиозной безопасности может быть преобразована в подразделение своего рода современной инквизиции. Полагаем, что, являясь ключевым моментом национальной безопасности, религиозная безопасность может быть включена в систему предупредительных мер через работу ситуационных центров. Действия государства могут быть основаны на результатах целенаправленного сбора сведений не только из засекреченных источников. Интерес к проблеме государственной безопасности проявляют учёные, исследуя отношение к экстремизму в соседних с Россией государств [1].
Трудно переоценить такие сравнительные исследования для социологии, истории, политологии. Однако для профилактики проблем в учреждениях образования, для выявления и профилактики угроз религиозной безопасности не менее важна роль образовательной организации. Наиболее радикально предлагает поступить О.М. Гайдукова, введя специальный предмет в курс общеобразовательной школы, включив его в региональный компонент образования как профилактику вовлечения в секты [2]. И для этой позиции есть достаточные основания. Среди всего многообразия трактовок термина образование А.В. Морозов обращает наше внимание, что корень слова – образ как никогда и нигде ближе указывает на единство образования и религии. В связи с этим образование трактуется как созидание образа, предполагающее, прежде всего, возведение личности на достойный духовно-нравственный уровень, делающий ее полноценным членом человеческого общества, что есть первая и основная задача образования [6]. Более того, существуют предложения ввести теологическое образование в высшей школе. На наш взгляд, это весьма проблематично ввиду за-
груженности программ, особенно в технических вузах, и вызовет немало дискуссий. Звучат также предложения ввести религиоведение. Такой системный подход представляетcя, на первый взгляд, наиболее продуктивным. Позволив себе не согласиться с таким фундаментальным подходом к обеспечению религиозной безопасности за счёт введения дополнительных курсов, обратим внимание, что часто именно из-за религиозных разногласий возникают проявления экстремизма. Курсы религиоведения или теологии могут носить в себе определённый консерватизм и не всегда могут быть понятны, приемлемы и признаны молодёжью.
При этом многое зависит от воцерковлённости самого педагога [5]. Вместе с тем, необходимо иметь подсистему обеспечения религиозной безопасности в образовательных учреждениях в рамках действующей воспитательной системы. Рассмотрим основные идеи такой системы подробнее. Если напряжённость экстремистского толка возникает в образовательном учреждении, необходимо не только давать ей своевременную оценку, но и предпринимать меры системного характера по выяснению причин и факторов влияния на дестабилизацию межрелигиозного и межконфессионального равновесия. Перечень основных характеристик состояния национальной безопасности может уточняться по результатам мониторинга. Полагаем, что к позициям исследования могут быть отнесены отсутствие проявлений межнациональной и межконфессиональной розни в социальных сетях, региональных профессиональных сообществах и в образовательных организациях. Равным этому может считаться показатель нивелирования рисков угроз терроризма и межконфессиональных столкновений. Не хотелось бы, чтобы идеи организации такого мониторинга были расценены как призывы к «охоте на ведьм», к доносительству, к возврату репрессий. В современном мире ввиду особенной предрасположенности молодёжи к протестным движениям, необходимо учитывать фактор риска вовлечения в экстремистские и религиозно-фанатские организации.
Адекватные меры превентивного характера требуют участия всех заинтересованных сторон в целях социальной стабильности и духовного развития молодёжи. Важнее всего в этом отношении понимать, что роль и опыт церкви в духовном становлении личности велики, и не использовать этот потенциал – недальновидно и расточительно [5,8,10]. Наиболее действенным видится взаимодействие образования и религиозных структур за счет привлечения информационных ресурсов заинтересованных органов государственной власти и государственных научных учреждений с использованием системы распределенных ситуационных центров, работающих по единому регламенту. Характер такого взаимодействия может быть построен по кластерному типу, т.е. может инициализироваться в зависимости от конкретной ситуации. Рассмотрим подробнее специфику такого кластера. Современные инновационные кластеры как объединения организаций бизнеса, экономики, культуры, науки и образования рассматривают Соколова Е.И., Терёшин Е.М., Володин В.М., Растворцева С.Н., Череповская Н.А. и др. Образовательный кластер в большинстве случаев гибкая сетевая структура, включающая группы взаимосвязанных объектов (образовательные учреждения, общественные и политические организации, научные школы, вузы, исследовательские организации, бизнес-структуры и т.д.). Субъекты кластера объединены вокруг ядра инновационной образовательной деятельности для решения определенных задач и достижения конкретного результата. В основе смысла работы кластера лежит обмен информацией, быстрое многоканальное распространение новшеств для всех участников кластера. В нашей идее речь идет о включении церкви в образовательные проекты для предотвращения угроз национальной безопасности, которые могут возникнуть на религиозной основе.
Это подразумевает применение адекватных гибких мер работы: либо изучение краткого вариативного курса, или проведение цикла воспитательных мероприятий, проектов молодёжных инициатив или др. – в зависимости от ситуации и особенностей аудитории. Такой кластер подразумевает инициализацию необходимой деятельности религиозных институтов. Важно привлекать к такой работе именно тех религиозных деятелей, кто способен без консервативного и менторского оттенка нести в молодёжную среду потребность в духовности. В противном случае религиозный консерватизм может только оттолкнуть и противонаправить молодёжь, у которой на текущий момент жизни велика потребность в креативных подходах к осмыслению жизненных ценностей, и которые не готовы пока ещё к приятию глубоких канонических ритуалов вероисповедания. Таким образом, свобода выбора вероисповедания и поиск собственного пути в духовных исканиях остаётся за юным гражданином [4]. Кластерное сетевое взаимодействие должно включать в себя меры профилактического, воспитательного и пропагандистского характера. В любом случае инициализация деятельности такого кластера – это тонкая кропотливая работа, преследующая не только религиозные за-
поведи, но первейшую медицинскую и педагогическую – не навреди. Для этого целесообразным представляется введение мониторинга как меры предупреждения угроз коллективной безопасности. С одной стороны, возложение этой функции на учителя может выглядеть как введение дополнительной нагрузки. С другой стороны, кто же, как не воспитатели могут своевременно заметить и охарактеризовать проявления экстремистских настроений и противоречий по религиозным вопросам в молодёжной среде? Поэтому в контексте образования усилить воспитательные воздействия в содружестве с церковью можно при условии сетевого взаимодействия кластерного типа – когда включение такого влияния и воспитательной роли наиболее востребовано и целесообразно.
Механизм такого сетевого взаимодействия кластерного типа может быть представлен следующим образом: 1. Необходимо проводить регулярный мониторинг экстремистских и религиозных настроений в молодёжной среде. Показатели могут быть равнозначными: наличие проявлений экстремизма, вовлечённости в секты, негативные поступки и высказывания, вызывающих тревогу за религиозную безопасность. Проведение такого мониторинга не должно быть нацелено на выявление неких «плановых цифр», но должно быть направлено на выявление реальной картины религиозных/антирелигиозных настроений. 2. Наряду с мониторингом проявлений отслеживается принятие педагогических мер по профилактике негативных явлений собственными силами педагогов образовательного учреждения. Важно без замалчивания выявлять проблемы, с которыми всё труднее становится справляться усилиями педагогического коллектива. Роль управленца в такой ситуации – вовремя отследить тенденцию, описать ситуацию и наладить взаимодействие с теми партнёрами, которые могут эту ситуацию разрешить. 4. Установить контакты с социальными партнёрами в среде религиозных структур, которые способны разрешить образовавшиеся проблемы.
Разработать совместно с учреждениями культуры, религиозными, научными, административными социальными партнёрами такие воспитательные, образовательные, культурно массовые программы, мероприятия, акции, которые наилучшим образом могли бы привнести в сознание молодёжи адекватное отношение к конкретной проблеме в регионе. Включение в решение проблем религиозной безопасности необходимых партнёров в сетевое взаимодействие по кластерному типу представляется наиболее действенным и вызывает адекватное отношение к дальнейшим перспективам сотрудничества. При этом нивелируется риск негативных проявлений и преследований по религиозной принадлежности, а также исключается отторжение взаимопонимания из-за неприемлемости религиозных взглядов отдельными участниками. Кроме того, сетевое взаимодействие кластерного типа предупреждает риск излишне чрезмерного приобщение церкви в государственное управление и управление образованием.
Использованная литература
1. Бухаленкова Д.А. Влияние социокультурных факторов на отношение подростков к экстремизму/ Д.А. Бухаленкова // Ученые записки ИУО РАО 2(58) выпуск 2016 м-лы Всероссийской научн-практ. конф. «Профессиональное развитие руководителей образовательных организаций и новые стратегии управления» 09-10 июня 2016 г.Ч. 1 – С. 41.
2. Гайдукова О.М. Право на религиозную безопасность и некоторые особенности его правового регулирования / О.М. Гайдукова // Алтайский юридический вестник № 2 (10) 2015. С. 23-26.
3. Кимпаев С.К. Прозелитизм в исламе / С.К. Кимпаев, С.И. Измайлова // Исламоведение. 2013. №1. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/prozelitizm-v-islame (дата обращения: 29.06.2016).
4. Матвиенко В.А. Особенности трансформации политической и религиозной идентичности: зарубежный опыт // Научно-методический электронный журнал «Концепт». – 2014. – № 11 (ноябрь). – С. 61-65. – URL: http://e-koncept.ru/2014/14309.htm.
5. Монахиня Анастасия (Ченикалова Е.В.) Создание площадок для знакомства молодёжи с историко-культурного наследием православия // Историко-культурное и духовное наследие: традиции и современность М-лы междунар. научн.-практ. конф. 2015. – С 135.
6. Морозов А.В. Взаимодействие образования и религии как фактор формирования духовной безопасности в современном российском обществе / А. В. Морозов, К. В Воденко., И. Г Шарков. // Гуманитарий Юга России. 2015. № 1. С. 109-122.
7. Омаров Б.М. Пропаганда религиозного экстремизма в интернете: проблемы противодействия и пути их решения // Научно-методический электронный журнал «Концепт». – 2014. – Т. 26. – С. 6-10. – URL: http://e-koncept.ru/2014/64302.htm.
8. Рыбаков И.Е. Церковь, семья и школа – 13 лет Рижской конференции. // Историко-культурное и духовное наследие: традиции и современность М-лы междунар. научн.-практ. конф.2015.С. 48-52
9. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года /Указ Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. N 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года».
10. Тарасевич И.А. Религиозная безопасность как ключевая сфера национальной безопасности Российской Федерации / И.А. Тарасевич // Пробелы в российском законодательстве. – 2010. – № 3. – С. 10-14.
Иванова С.В., Холодцова И.И. (Санкт-Петербург, Россия)
Другие новости и статьи
« До конца 2017 года будет построено 23 топливозаправочные станции
Преимущества приобретения готовой фирмы »
Запись создана: Воскресенье, 25 Декабрь 2016 в 14:35 и находится в рубриках Новости.
метки: безопасность
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика