Уральское казачество в период Крымской войны
Аннотация. В данной статье даны общие сведения об Уральском казачьем войске в период Крымской войны: о его общинном укладе, линейной пограничной службе, военной организации и порядке прохождения службы, военно-административном и административно-территориальном устройстве, его участии в военных кампаниях в Средней Азии. Кратко показано участие уральских казаков в самой Крымской войне. В начале статьи с целью общего представления об Уральском казачьем войске приведены некоторые важные фрагменты из его истории.
Ключевые слова: Уральское казачье войско, яицкое казачество, линейная служба, наемка, Крымская война, Балаклавское сражение, Кокандское ханство. К началу Крымской войны Уральское казачье войско имело древнюю историю, насчитывавшую не менее трех столетий.
Правда, «уральским» оно стало после подавления пугачевщины и переименования «яицких» казаков в «уральских» (дабы предать забвению былой «грех» перед «государыней»). Уральское казачество часто ассоциируется с Екатеринбургом, Челябинском, в крайнем случае – с Оренбургом, хотя это не так. Да, уральское казачество долго находилось в ведении Оренбурга – с момента учреждения Оренбургской губернии до 70-х годов XIX в., с некоторым перерывом – с 1781 по 1803 г., когда оно было возвращено в ведение Астрахани, где оно находилось до 1734 года. Затем уральское казачество было передано в ведение «Оренбургской экспедиции»,
а с 1737 по 1741 г. – в ведение «Оренбургской комиссии». Сам же Оренбург был основан только в 1744 г., а столица формируемой губернии поочередно располагалась в Уфе (с 1734 г.), в Симбирске (с 1736 г.), в Самаре (с 1737 г.). Первым оренбургским губернатором стал И.И. Неплюев, в чьи обязанности входило «ведать башкир, киргиз, пограничные дела, все линии… в крае, провинции Исетскую и Уфимскую… в его же ведомство поступили ставропольские крещеные калмыки и Яицкое казачье войско» [6, c. 220]. В XIX в. в Оренбургской губернии имелось уже два губернатора – военный (в Оренбурге) и гражданский (в Уфе). Конечно же, с учетом местных особенностей военный губернатор имел приоритет, в его же ведении находились все воинские формирования края, включая казаков. И все же не надо путать уральских (яицких) казаков с оренбургскими. Оренбургское войско было сформировано лишь в середине XVIII в. в среднем и верхнем течении Урала, а Уральское (бывшее Яицкое) находилось в низовье и уже имело двухвековую историю. Его административным центром был Уральск, до пугачевщины именовавшийся «Яицким городком». Еще одним «Яицким городком» до XVIII в. часто называли Гурьев, расположенный в устье Яика.
Изначально это был город астраханских рыбопромышленников, установивших на реке учуг (решетку из бревен, забитых в дно), дабы не пускать крупную рыбу вверх по течению. Такое положение дел не устраивало яицких казаков, они не раз совершали на Гурьев набеги с целью уничтожения учуга, что им иногда удавалось. Так продолжалось до 1752 г., когда императрица Елизавета передала Гурьев Яицкому войску, и все низовье Яика стало собственностью казачьей общины, которую можно считать самой уникальной среди казачьих общин. У уральцев отсутствовала частная собственность на землю; исключения не предусматривались ни для офицеров, ни для штатских чиновников. Уральское казачество было единой общиной, а потому ни одно решение, связанное с использованием земли или других угодий (водных, лесных, луговых), не могло решаться на станичном уровне (станицы не являлись общинами), а только на общевойсковом. В Уральском войске, в отличие от прочих казачьих войск, не было иногородних селений, только казачьи – городки, крепости, форпосты, станицы, хутора. Вплоть до 70-х гг. XIX в. иногородние жители не имели права владеть недвижимостью на войсковых землях – только аренда. А пользоваться земельными или водными угодьями в качестве полноправных участников иногородним не позволялось никогда – только в качестве наемных работников. Впрочем, в этом отношении уральские казаки предпочитали русским киргизов (казахов), поскольку те отличались большей неприхотливостью. Особенно активно казаки берегли свои водные угодья, ибо в дореволюционной России Урал всегда слыл главным поставщиком «красной рыбы» (осетрины) и черной икры.
Наличие единой казачьей общины позволяло казакам верхних (северных) станиц участвовать в рыболовных промыслах в низовье Урала и на Каспии, а казакам низовых станиц, живущим в полупустынной зоне, брать земельные наделы в районе верхних станиц (используя при этом труд наемных работников из соседних «мужицких» губерний, в основном – из Самарской). В 1920 г. земли уральских казаков вошли в состав Киргизской АССР (в составе РСФСР), которая вскоре стала называться Казахской. В 1936 г. автономная республика стала союзной (Казахской ССР). Местное казачество, подвергшееся в годы Гражданской войны страшному геноциду, было предано забвению. После распада СССР Гурьев стал называться Атырау, а вместо Уральска повсеместно стало фигурировать название Орал.
Все, о чем шла речь выше, не следует расценивать как покушение на территориальную целостность дружественной страны, однако история казачьей общины в низовье Яика, существовавшей не одно столетие, – это часть великой российской истории, которую необходимо исследовать, изучать, хранить и передавать из поколения в поколение. Начиная с конца XVI в. яицкие казаки участвовали практически во всех войнах, которые вела Россия. Первой «государевой службой» считается участие в походе на «шамхала Тарковского» (1591 г.). С тех пор они регулярно использовались в войнах с турками, поляками, немцами, французами. На первый взгляд, численность их подразделений, участвовавших в тех или иных войнах, часто кажется незначительной. В Крымскую войну Уральское войско выставило на театр военных действий лишь два полка.
Их возглавили казачьи полковники П.Б. Хорошхин и К.М. Чуреев (у ряда авторов распространена неточность: Павла Хорошхина путают с его отцом Борисом Хорошхиным) [2, c. 240; 7, c. 134]. Первый уральский полк под командованием Хорошхина выступил из Уральска в конце 1853 г. и через несколько месяцев прибыл в Придунайские княжества, войдя в состав Дунайской армии (в Молдавии). Полк насчитывал семьсот казаков (рядовых) при сорока пяти урядниках и двадцати офицерах [19, c. 10]. Пробыв в Придунайских княжествах некоторое время, первый уральский полк получил приказ о срочной переброске в Крым, куда он выдвинулся форсированным маршем. У Севастополя, осажденного англо-франко-турецкими войсками, уральцы оказались в начале октября 1854 года.
Уральский полк вошел в Чоргунский отряд генераллейтенанта П.П. Липранди наряду с четырьмя пехотными и егерскими полками (Азовским, Днепровским, Одесским, Украинским), одним пехотным батальоном, двумя гусарскими полками (Киевским и Ингерманландским), уланским полком и 53-м Донским полком, а также шестью артиллерийскими батареями (включая 3-ю донскую). При этом Уральский и два гусарских полка находились в непосредственном подчинении генерала Рыжова [3, прил. к гл. XXIII]. В Балаклавском сражении (13 октября 1854 г.) уральцы участвовали в комбинированной атаке на позиции англичан. Казачий офицер Н.Г. Мякушин, в той войне лично не участвовавший, сообщает о важной роли уральцев в Балаклавском сражении. Он отмечает, что атака русских была произведена тремя колоннами, в одной из которых, возглавлявшейся генералом Рыжовым, находилась кавалерийская бригада, костяк которой составил уральский полк.
Согласно Мякушину, эта колонна, обратив в бегство английские подразделения лорда Кардигана, долго преследовала и поражала бегущего противника [19, c. 10–11]. Однако другие источники дают действиям уральцев более скромную оценку. Генерал М.И. Богданович, участник тех событий, в своей книге отмечал, что в ходе сражения шесть сотен уральского полка совместно с четырьмя эскадронами Ингерманландского гусарского полка атаковали противника в районе греческого села Кадикиой. Турецкий отряд был смят и обращен в бегство, но 93-й шотландский пехотный полк барона Кэмпбелла сумел выстоять и отразить атаку, тем более что во фланг русским ударила кавалерия генерала Скарлетта. Генерал Рыжов был вынужден отойти на прежние позиции [3, c. 114]. И все же Балаклавское сражение завершилось для русских удачно. В той войне уральцы в основном несли аванпостную службу. Три последующих месяца уральцы держали оборону в районе Черной долины и Федюхинских высот. В следующем, 1855 г. в Крым прибыл 2-й Уральский казачий полк. Всего в той войне 1-й уральский полк участвовал не менее чем в 15 сражениях. В августе 1855 г. 1-й уральский полк принял участие в неудачном для русских войск сражении с франко-сардинскими полками у Черной речки. К этому времени он находился в составе главного кавалерийского резерва, возглавляемого генералом от кавалерии Шабельским, – четыре полка (Московский, Казанский, Рижский и Каргопольский) и один дивизион драгунов, полк уланов (Новомиргородский), два казачьих полка (61-й донской и 1-й уральский) при четырех конноартиллерийских батареях [4, прил. к гл. XXXIII]. Тем не менее многие уральцы в ходе той войны сумели отличиться, проявив храбрость и героизм. Полковник П.Б. Хорошхин был удостоен трех орденов и золотой шашки с надписью «За храбрость», не считая денежных вознаграждений за отличия по службе. Различных наград также были удостоены многие офицеры и нижние чины [19, c. 11].
Но почему в той войне были задействованы только два полка? Причем сравнительно активное участие в боевых действиях принимал в основном лишь первый полк. Ответить на этот вопрос можно, зная особенности Уральского войска. С одной стороны, оно несло линейную службу на границе с киргизской (казахской) степью на участке примерно в тысячу верст, который к тому же считался самым опасным. С другой стороны, Уральское войско было сравнительно малочисленным. Даже более молодое Оренбургское войско к концу XIX в. превосходило его по численности почти вчетверо. Кроме того, Уральское войско (по крайней мере, с середины XVIII в.) было общиной, основанной на кровнородственных связях и не желавшей видеть в своих рядах «чужаков», тем более «поверстанных» в казаки по указке внешних властей. И еще: к началу
Крымской войны часть строевого состава Уральского войска была задействована в уже начавшихся кампаниях в Средней Азии. На всем этом надо остановиться подробнее. Линейную службу уральское казачество несло своими силами, без участия регулярных войск, как это было в других линейных войсках. Даже тогда, когда линейная служба яицких казаков только начиналась, они наотрез отказались от предложения правительства усилить охрану линии за счет подразделений регулярной армии. Казаки надеялись на собственные силы и при этом не желали, чтобы их угодьями пользовались посторонние. Линия, поначалу называвшаяся «Нижнеяицкой», а позже – «Уральской», начиналась в районе впадения Илека в Урал и заканчивалась у берегов Каспия. На всем ее протяжении располагались десятки форпостов и несколько крепостей. Между ними располагались сторожевые посты – реданки и трети. Казачий офицер и писатель И.И. Железнов отмечал, что на реданках и третях постоянно дежурят 5–8 казаков, которые «разъезжают от поста до поста и наблюдают за ворамикиргизами» [17, c. 115]. Эти посты имели внутренние дворы с конюшнями и вышками, огороженными плетнем и обведенными валами и рвами. Высокие жерди служили маяками, зажигавшимися при обнаружении опасности.
В примечании к книге И.И. Железнова, сделанном редакцией, сказано: «В настоящее время ни реданок, ни третей, ни пикетов на линии не имеется: они уничтожены в конце 60-х годов» [17, c. 116–117] (автор погиб в 1863 г.). Долгое время (примерно полвека) уральским казакам было запрещено преследовать кочевников, если те успевали достичь левого берега Урала. Эта мера, якобы, предпринималась в интересах казаков, которые зачастую так увлекались преследованием «воров», что, оказавшись в малом количестве далеко за пределами своих земель, сами становились легкой добычей. Тем не менее казаки были недовольны таким решением столичных властей. В 1823 г., благодаря поддержке военного губернатора Сухтлена, запрет был отменен.
Казаки могли не только преследовать «воров», но и совершать карательные акции в отношении всего населения аулов, жители которых участвовали в набегах. Такие акции требовали одобрения на высоком уровне, тщательно подготавливались и были строго засекречены. В 20–30-е гг. XIX в. подобные экспедиции проводились под командованием полковников Берга, Щапова [24, c. 76], Мансурова [25, c. 98]. Во всех них участвовали уральские казаки, составлявшие либо весь отряд, либо его основную часть. Практически все экспедиции направлялись в район расположения адаевского рода, наиболее славившегося разбоями [24, c. 75]. Поход Мансурова подробно описал Н.Г. Мякушин: «Натиск казаков опрокинул толпу храбрых, но нестойких в бою киргиз. Положение их было самое отчаянное: их поражали пулями, кололи пиками, рубили шашками и топтали конями». На этом дело не закончилось: «Колонна под начальством полковника Мансурова напала и уничтожила еще два аула этого племени» [20, c. 27–28]. В то же время говорить об извечной вражде казаков и казахов не следует. Во-первых, от казахских набегов страдали не только казаки, но и другие соседи – башкиры, калмыки, татары.
Среди захваченных в плен для выкупа или обмена были знатные лица, например некто Браев или даже имам Абулфеизов [10, л. 1–9]. Во-вторых, у самих казахов нередко возникала межродовая рознь и даже кровавые конфликты. «А роду адайскому, самому воровскому и злейшему из киргизских родов, все роды более или менее враждебны», – писал Железнов [17, c. 141]. В-третьих, в области казахско-казачьих контактов имелся и позитивный опыт. Российские награды за спасение казаков получали казахи Тюлегенов [8, л. 1–5], Курамсин [13, л. 1–14] и др., а казахский «старшина» Котлумбаев дважды награждался «за усердную службу и преданность России» [9, л. 1–6; 11, л. 14]. В годы Крымской войны в линейные команды ежегодно отправлялись более 1 800 уральских казаков [5, c. 768]. Всего же, по данным 1854 г., на службе в Уральском казачьем войске состояли 13 518 человек (274 офицера и 13 244 нижних чина) [23, прил. № 41]. Это составляло примерно 40 % всего мужского казачьего населения. Непосредственно приписанных к полкам было примерно вдвое меньше – чуть более шести тысяч. По данным 1846 г. казачью службу несли 3 118 жителей Средней дистанции, 1 857 – Верхней и 882 – Нижней. Казаки Чижинской дистанции и Внутренней линии составляли небольшую часть [15, л. 63].
Еще при Петре I яицкие казаки были расписаны по сотням, а не по полкам. Таких сотен было 32. Полки выставлялись по мере необходимости и не имели номеров. Любой очередник мог выставить вместо себя «охотника» на взаимовыгодной основе, а потому зажиточные казаки нередко откупались от службы. Этот процесс назывался «наемкой». В Уральском войске она сохранилась вплоть до ХХ в., хотя и видоизменилась. В XIX – начале XX в. очередник уже не платил напрямую «охотнику», но деньги брались у всех казаков, числящихся на службе, после чего передавались тем, кто непосредственно отправлялся на внешнюю службу. Всегда находились как желающие заработать таким образом, так и желающие уступить им место. В 1803 г. вышло Положение, согласно которому были сформированы 10 пятисотенных полков с порядковыми номерами. Тогда же была предпринята безуспешная попытка отменить наемку. Согласно Положению, штат полка предусматривал 578 казаков (550 рядовых, 12 урядников, 16 офицеров), не считая командира полка [19, c. 6].
Все казаки были расписаны по полкам, но все полки никогда не выставлялись на внешнюю службу одновременно, а должны были периодически менять друг друга. По свидетельству В.И. Даля, служившего в 1830-е гг. при оренбургском военном губернаторе, уральские казаки делились на три категории: «городовые» несли внутреннюю службу, «градские» – внешнюю, а охраной линии занимались «линейные» [16, с. 112–113]. При этом каждый казак проходил четыре этапа службы: «малолеток», «служащий», «гражданский» и «отставной». Такой порядок имел место и в годы Крымской войны. Некоторые изменения были внесены позже, в 1866 г., когда «полевая» служба сократилась с 25 до 15 лет. Большой проблемой военного руководства стало введение единой формы одежды. К 1803 г. она имелась уже во всех казачьих войсках, кроме Уральского. Одна из главных причин панического неприятия уральцами единой формы состояла в том, что они, будучи старообрядцами в основной своей массе, не сомневались, что вскоре после введения формы их обязательно побреют, а следующим шагом станет перевод в солдаты.
В итоге ввести форму в 1803 г. не удалось [18, c. 59]. К.К. Абаза так описал внешний вид уральцев тех лет: «На линии казаки одевались совсем по-домашнему: оружие надевали сверх коротких стеганых халатов, самых пестрых и ярких, шапки носили с широким малиновым верхом, вроде киргизского малахая» [1, c. 160]. Офицер генштаба А.Д. Рябинин отмечал, что даже в 1830 г. одеты в однообразную форму были лишь те уральские казаки, которые несли службу в «городовой команде» и в столичной гвардии [22, c. 75]. В 1853 г. была организована военная экспедиция против Кокандского ханства, в которой приняли участие три уральские сотни во главе с войсковым старшиной К.Ф. Бородиным. Из них же состоял и личный конвой военного губернатора В.А. Перовского, возглавившего поход и помнившего их по хивинской экспедиции 1839–1840 годов [24, c. 103]. Не только он, но и его предшественник П.П. Сухтелен высоко ценил уральцев: «Уральские казаки до сего дня – суть единственное войско в Оренбургском крае, которое по мужеству, храбрости и предприимчивому духу употреблялось с большими выгодами в степных экспедициях» [20, c. 31–32]. Взятие Ак-Мечети было не слишком кровопролитным. Русское командование выбрало тактику изматывающей осады при непрекращавшемся интенсивном артиллерийском обстреле, тогда как пули кокандцев не наносили никакого урона русским.
Это позволило В.А. Перовскому держаться довольно высокомерно, выдвигая противнику ультиматум: «Я, не теряя моих людей, могу истребить всех до единого вас. В Ак-Мечеть я войду в ворота, потому что в свою собственную крепость через стену не лазят. Если бы эти стены не были мои, то я не жалел бы их, вы знаете, я имею силу разрушить их совершенно. Русские пришли сюда не на день и не на год, а на вечные времена» [21, л. 155]. В словах генерала было немало блефа: силы русских были незначительны, а осажденные могли надеяться на подход крупных сил. Тем не менее победа была одержана. Взяв Ак-Мечеть в декабре 1853 г., русские осуществляли ее оборону от собравшегося с силами противника [14, л. 1–282]. В ходе той обороны уральцами командовал есаул М.Г. Щапов, получивший в общей сложности двенадцать ран. Примеры проявления уральскими казаками героизма в той кампании на этом не заканчивались. Еще в начале
кампании 1853 г., параллельно с осадой Ак-Мечети, русские во главе с оренбургским генералом Падуровым взяли другую важную кокандскую крепость, Джулек, сравнительно малыми силами. Из 284 членов отряда уральцев была половина: 2 офицера, 9 урядников и 140 рядовых [21, л. 212]. Позже две сотни уральцев во главе с есаулом Т. Бурениным совершили смелую вылазку из Джулека, нанеся серьезный урон численно превосходящему противнику. В 1853 г. военную службу несли 5,3 тыс. уральских казаков. В отряде Перовского их было 313 человек. Почти столько же несло службу в Аральском и Новопетровском укреплениях (158 и 104 соответственно). Еще 106 человек были направлены к АкМечети дополнительно [5, c. 768]. Несмотря на начавшуюся Крымскую войну, продвижение русских в Среднюю Азию не было остановлено, хотя и замедлилось. Так, в 1855 г. в среднеазиатском регионе (включая казахскую степь) несли службу 1 346 уральцев (158 в Аральском укреплении, 104 – в Новопетровском, 212 – в Форт-Перовском и 872 – в «киргизской степи») [5, c. 768].
Список литературы
1. Абаза, К. К. Казаки: донцы, кубанцы, уральцы, терцы / К. К. Абаза. – СПб. : В. Березовский, Тип. Тренке и Фюсно, 1891. – 334 с. 2. Агафонов, О. В. Казачьи войска Российской империи / О. В. Агафонов. – М. : Рус. кн., 1995. – 556 с. 3. Богданович, М. И. Восточная война 1853–1856 годов : в 4 т. / М. И. Богданович. – Т. 3. – СПб. : Тип. Стасюлевича, 1877. – 425 с. 4. Богданович, М. И. Восточная война 1853–1856 годов : в 4 т. / М. И. Богданович. – Т. 4. – СПб. : Тип. Стасюлевича, 1877. – 450 с. 5. Бородин, Н. А. Уральское казачье войско / Н. А. Бородин. – Уральск : Изд-во Урал. Войск. Хоз. Правл., 1891. – 947 с. 6. Витевский, В. Н. Неплюев и Оренбургский край в прежнем его составе до 1758 года : в 5 т. / В. Н. Витевский. – Т. 2. – Казань : Типо-литогр. В.М. Ключникова, 1897. – 346 с. 7. Галушко, Ю. А. Казачьи войска России / Ю. А. Галушко, А. А. Колесников. – М. : Рус. мир, 1993. – 224 с. 8. ГАОО (Государственный архив Оренбургской области). – Ф. 6. – Оп. 10. – Д. 59.
9. ГАОО. – Ф. 6. – Оп. 10. – Д. 181. 10. ГАОО. – Ф. 6. – Оп. 10. – Д. 595. 11. ГАОО. – Ф. 6. – Оп. 10. – Д. 1135. 12. ГАОО. – Ф. 6. – Оп. 10. – Д. 2818. 13. ГАОО. – Ф. 6. – Оп. 10. – Д. 3709. 14. ГАОО. – Ф. 6. – Оп. 10/3. – Д. 4. 15. ГАОО. – Ф. 6. – Оп. 11. – Д. 1550-Г. 16. Даль, В. И. Уральский казак / В. И. Даль // Даль, В. И. Избранные произведения / В. И. Даль. – М. : Правда, 1983. – 448 с. 17. Железнов, И. И. Василий Струняшев: роман из казацкой жизни / И. И. Железнов. – СПб., 1910. – 211 с. 18. Карпов, А. Б. Памятник казачьей старины / А. Б. Карпов. – Уральск : Тор, 1992. – 110 с. 19. Мякушин, Н. Г. Первый Уральский казачий полк / Н. Г. Мякушин. – Киев : Изд-во «Плахов», 1899. – 16 с. 20. Мякушин, Н. Г. Секретная экспедиция уральских казаков / Н. Г. Мякушин. – Уральск, 1903. – 35 с. 21. Российский государственный военно-исторический архив. – Ф. 1441. – Оп. 1. – Д. 58. 22. Рябинин, А. Д. Уральское казачье войско / А. Д. Рябинин. – Ч. 1. – СПб. : Тип. Э. Веймара, 1866. – 419 с. 23. Рябинин, А. Д. Уральское казачье войско / А. Д. Рябинин. – Ч. 2. – СПб. : Тип. Э. Веймара, 1866. – 108 с. 24. Сапунов, Д. А. Участие казачества Урала и Сибири в присоединении Средней Азии к России (40–90-е годы XIX века) : дис. … канд. ист. наук : 07.00.02 / Д. А. Сапунов. – Челябинск, 2001. – 259 с. 25. Терентьев, М. А. История завоевания Средней Азии / М. А. Терентьев. – СПб. : Тип. В.В. Комарова, 1906. – 1562 с.
Дубовиков Александр Маратович
Другие новости и статьи
« Крымская война как «момент истины» для России
Крымская война и цензурное положение русской прессы »
Запись создана: Воскресенье, 5 Февраль 2023 в 0:30 и находится в рубриках Новости.
метки: казачество, Крымская война
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика