Читательские дневники писателей
Дневник писателя – оригинальный жанр литературы. В нем мы видим источник биографических сведений и материал для научных комментариев к различным произведениям писателя. Первые дневники писателей появились в XVII веке в Англии. Это были дневники, которые представляли собой историко-литературный интерес, но не всегда приобретали значение самостоятельного литературного произведения. Художественным центром таких дневников является личность автора, его восприятие мира, отношение к общественно политическим событиям. Дневниковая форма в русской и европейской литературе распространяется к концу XVIII века в связи с появлением сентиментализма. В это время развивается исповедальная форма написания произведений, писатели занимаются самонаблюдением и самоанализом. Возрастающая роль личностных аспектов способствует рождению жанра дневника как формы литературного произведения. XIX век был решающим в истории развития дневника в том смысле, что именно в это время определились все основные жанровые разновидности, наметились наиболее продуктивные формы жанрового письма.
Именно в это время началась публикация основного массива дневников, то есть к дневнику стали относиться как к литературному явлению. В ходе эволюции жанра сформировались две наиболее продуктивные формы жанрового проявления дневника: как литературная форма в художественном произведении и внелитературные записи частного характера. Как правило, ценность частных дневников зависит от масштаба личности автора, поэтому целесообразно вести речь о дневниках выдающихся лиц и дневниках обыкновенных людей. Боброва О.Б. даёт следующее толкование: «дневники выдающихся личностей – род исторических, историко-биографических или историко-культурных документов. Как правило, это дневники великих деятелей науки, искусства, из которых мы можем узнать многое о личности автора: его мировоззрении, общественных позициях, принципах, взглядах.
Такие дневники включают различный материал: подробности биографии автора, его увлечения, встречи с интересными людьми, творческие планы и замыслы» [1]. К таким дневникам относятся и писательские дневники, которые были заранее предназначены для опубликования. Эти дневниковые записи интересны тем, что автобиографизм занимает значительно меньше пространства, чем собственные наблюдения, размышления. Примером дневника, предназначенного для печати, в XIX веке стали дневники Ф.М. Достоевского, которые назывались «Дневники писателя 1876 года» и печатались в виде самостоятельного периодического издания. Работу над дневником Достоевский рассматривал не только как осуществления давно возникшего замысла отобразить события действительности, но и как творческую лабораторию для подготовки романа «Братья Карамазовы». Новизна «Дневника писателя» заключается в создании своеобразной художественной формы, композиция которой строится на сочетании различных жанров: очерка, фельетона, рассказа, повести, мемуарных записей, публицистики. Такая манера повествования способствовала утверждению нового, оригинального жанра дневника, в котором сочетание нескольких жанров представляло не только смысловое единство, но и давало писателю возможность глубже воплотить свой творческий замысел.
В литературной практике XIX века ведение дневника, предназначенного для опубликования, было явлением редким, и «Дневник писателя» Достоевского стал чуть ли не единственным в своем роде. Выдающимся дневником, занимающим видное место в ряду нехудожественных жанров русской литературы XIX века, можно назвать дневник Льва Николаевича Толстого. Толстой вел дневники в течение почти всей своей жизни. Он начал их в 1847 году юношей-студентом и закончил в 1910 году всемирно известным писателем. По мере ведения дневника, менялось и его функциональное назначение. Если в дневниках молодого Толстого мы видим изображение текущих событий дня, впечатлений пережитого, то дневник зрелого писателя становится средством развития самодисциплины, философским трактатом, ориентированным на читателя. Начиная его в 1847 году, Толстой первоначально заносил на страницы дневника все, что, по его мнению, помогало развитию способностей. На одной из первых страниц он написал: «когда я занимаюсь развитием своих способностей, по дневнику я буду в состоянии судить о ходе этого развития» (запись от 7 апреля 1847 г.) [16]. Кроме того, Дневник должен был служить и местом записей «дельных мыслей», и средством, способствующим самодисциплине: «так как я нахожу необходимым определять все занятия вперед, то для этого тоже необходим дневник» (запись от 14 июня 1850 года) [5]. Кроме самовоспитания и самообразования, Дневник имел для Толстого еще одну важную цель – литературную. Он решает вести Дневник так, чтобы он представлял для него «литературный труд, а для других мог составить приятное чтение» (запись от 22 октября 1853 года) [5]. В канву дневниковых записей вплетаются отзывы о книгах, которые открывают перед нами Толстого-читателя. Здесь писатель раскрывает содержание книг, высказывает свои мысли о прочитанном, рассуждает о проблемах, поставленных в произведении: «Читал «Даму с собачкой» Чехова. Это все Ницше.
Люди, не выработавшие в себе ясного миросозерцания, разделяющего добро и зло. Прежде робели, искали; теперь же, думая, что они по ту сторону добра и зла, остаются по сю сторону, то есть почти животные» [5]. «Читаю Гете и вижу все вредное влияние этого ничтожного, буржуазно-эгоистического даровитого человека на то поколение, которое я застал, – в особенности бедного Тургенева с его восхищением перед «Фаустом» (совсем плохое произведение) и Шекспиром, – то же произведение Гете, – и, главное, с той особенной важностью, которая приписывалась разным статуям Лаокоонам, Аполлонам и разным стихам и драмам. Сколько я помучался, когда, полюбив Тургенева – желал полюбить то, что он так высоко ставил. Из всех сил старался и никак не мог. Какой ужасный вред авторитеты, прославленные великие люди, да еще ложные!» [5]. Через несколько лет значительное место в Дневниках Толстого начинают занимать «Мысли, сведения или примечания, относящиеся до предполагаемых работ». Толстой сознательно превращает Дневник в рабочую записную книжку, где накапливаются и хранятся наброски для будущих сочинений.
Таким образом, назначение Дневника Толстого многообразно. Разнообразно и его содержание: в нем много наблюдений над окружающей действительностью, много раздумий на общественнополитические, философские, эстетические темы. «Записные книжки» Антона Павловича Чехова охватывают последние 14 лет жизни писателя – с 1891 по 1904 год – и представляют в идейном и художественном отношении нечто цельное. Кроме набросков к произведениям, созданным А.П. Чеховым в эти годы, в «Записных книжках» содержатся сюжеты и наброски образов задуманных им произведений. Это позволяет полнее представить себе творческий путь писателя. В письмах Антона Павловича Чехова присутствуют элементы читательского дневника. В основном отзывы на прочитанные произведения встречаются в переписке с братьями, Михаилом Павловичем и Александром Павловичем, и русским писателем Николаем Александровичем Лейкиным.
Отклики представляют собой реакцию на прочитанные журналы, которые выписывал Чехов: «Читаю прилежно «Осколки»… Журнал хороший, лучше всех юмористических журналов по крайней мере… Но не кажется ли Вам, что «Осколки» несколько сухи? Сушит их, по моему мнению, многое множество фельетонов: И. Грэк, Рувер, Черниговец, Провинциальный… И все эти фельетоны жуют одно и то же, жуют по казенному шаблону на казенные темы…»; мнение о собственных рассказах: «Получил я приглашение от Буквы написать что-нибудь в «Альманах Стрекозы»… Я искусился и написал огромнейший рассказ в печатный лист. Рассказ пойдет. Название его «Шведская спичка», а суть – пародия на уголовные рассказы. Вышел смешной рассказ. Мне нравятся премии «Стрекозы»«; советы прочесть ту или иную книгу: «Прочти ты следующие книги: «Дон-Кихот» (полный, в 7 или 8 частей). Хорошая вещь. Сочинение Сервантеса, которого ставят чуть ли не на одну доску с Шекспиром. Советую братьям прочесть, если они еще не читали, «Дон-Кихот и Гамлет» Тургенева. Ты, брате, не поймешь. Если желаешь прочесть нескучное путешествие, прочти «Фрегат Паллада» Гончарова и т.д.» [6]. Заметки в «Записных книжках» большей частью представляют собой художественные миниатюры, которые содержат основные особенности написанных произведений, где все эти заметки используются для выражения обшей мысли Чехова. Основным принципом при создании произведения был принцип объективности – подтверждение своей идеи фактами действительности.
Поэтому Чехов писал только о том, что он уже хорошо знал. Что касается читательских дневников современных писателей, стоит отметить «Записные книжки» С. Довлатова, серию книг А. Немзера «Дневник читателя», размышления В. Пьецуха, оформленные в книге «Дневник читателя». «Записные книжки» Сергей Довлатов подготовил к изданию незадолго до своей смерти в 1990 году. Они состоят из двух частей. Первая – «Соло на ундервуде», вторая – «Соло на IВМ». «Записные книжки» Сергея Довлатова изначально задумывались как самостоятельный жанр и предназначались для публикации. В записных книжках множество сюжетов, диалогов, набросков. И именно из этих диалогов и набросков мы узнаем о читательском опыте писателя. Например, сюжет о романе Томаса Манна: Подходит ко мне в Доме творчества Александр Бек: – Я слышал, вы приобрели роман «Иосиф и его братья» Томаса Манна? – Да, – говорю, – однако сам еще не прочел. – Дайте сначала мне. Я скоро уезжаю. Я дал. Затем подходит Горышин: – Дайте Томаса Манна почитать. Я возьму у Бека, ладно? – Ладно. Затем подходит Раевский. Затем Бартен. И так далее. Роман вернулся месяца через три. Я стал читать. Страницы (после 9-й) были не разрезаны. Трудная книга. Но хорошая.
Говорят «Записные книжки» совмещают в себе самобытность и традиционность дневника. Но в то же время, своеобразие языка Довлатова, уникальность его стиля придают неповторимость его записям. Внимание к слову делает записи Довлатова поистине «филологическими», на страницах его произведений нередко встречаются имена многих выдающихся филологов: Ю.М. Лотман, В.Б. Шкловский, Р.О. Якобсон. Большой интерес представляет собой серия книг российского историка литературы и литературного критика Андрея Семёновича Немзера «Дневник читателя», которая выходила в период с 2003 по 2007 год. В «Дневнике читателя» собраны рецензии на наиболее заметные книги и журнальные публикации, статьи о писателях-юбилярах, отчеты о книжных выставках-ярмарках. А.С. Немзер придерживается хроникального принципа изложения событий литературной жизни. Такое построение придает собранию текстов естественную динамику – описывается не состояние литературы, а ее путь со всей его изменчивостью. Во время составления этого сборника, автор стремился убедить читателя в том, что «современная русская проза не только существует, но и являет собой сложно организованную, многоликую, конфликтную и перспективную художественную систему» [3].
Из статей Немзера перед нами предстаёт образ предполагаемого читателя, человека вдумчивого, поставленного автором в ситуацию раздумья, замешательства. Иногда тексты заканчиваются обращением к читателю, как правило, провоцирующим и в то же время самоироничным, что сокращает дистанцию между участниками коммуникации: «Считайте, что я за вас отработал» (о вынужденном по долгу службы чтении романов Д. Быкова «ЖД» и В. Сорокина «День опричника»), «Разглядел я наверняка не все – может, вам повезет больше» (о Московской международной книжной выставкеярмарке) [3]. Конечно, в большей степени, «Дневники читателя» представляют собой разновидность критической литературы, но как пишет сам автор: «изготавливая эти опусы, я не переставал быть читателем по преимуществу, а соответствующие события старался встроить в контекст живой русской словесности» [3].
«Дневник читателя» Вячеслава Алексеевича Пьецуха так же, как и «Дневник» Немзера, представляет собой образец критической литературы, в котором автор выражает субъективную оценку прочитанного. В аннотации к книге отображен замысел автора: «Быть толковым читателем непросто, ведь «чтение – это, во-вторых, тихая радость, а во-первых, сопричастность божескому началу, ибо, когда мы предаемся чтению, мы творим». В том числе и самих себя. А потому весьма полезно над прочитанным поразмышлять. Вот, скажем, над загадочной русской душой. Много над этой национальной загадкой билось и бьется величайших российских умов. Да только и сами они были и есть – местные, здешней закваски, а пожалуй, нет сложнее задачи, чем познать самого себя. Но, может, все же попробуем?» [4]. В контекст размышлений о понятиях «народности», «народа» вплетаются рассуждения о произведениях писателей-классиков и тех, кто менее известен в наше время: «Дневнике писателя» Ф.М. Достоевского, «Евгении Онегине» А.С. Пушкина, «Философических письмах» П.Я. Чаадаева. Рассуждая о творчестве Ф.М. Достоевского, Пьецух говорит о том, что он синтезировал «качество нашего соотечественника, которое он считал первым из общенациональных, именно «всемирную отзывчивость», способность посочувствовать всем и понять всех, от француза до лопаря». Итогом этих размышлений становится определение понятия «народ», «народность» в творчестве Достоевского: «…народ православный, объединенный не столько языком, сколько Христовой верой, – отсюда и его «правда», и «сила», и «назначение», которые в прочих редакциях не понять» [4].
Далее автор рассуждает об «излюбленном национальном занятии»: «наводить жестокую критику на отечественные порядки и мешать с грязью самих себя». Здесь Пьецух обращается к личности П.Я. Чаадаева и приводит следующий пример: «А вот чтобы пройтись по нашим отечественным безобразиям, как с утра зубы почистить, – это пошло с Петра Яковлевича Чаадаева, «государственного сумасшедшего», острослова и мудреца. <…> Например, читаем в его первом «Философическом письме»: «В нашей крови есть нечто враждебное всякому истинному прогрессу…» – вот как это прикажете понимать? Так это следует понимать, что благополучие благополучием, а сидит в русском человеке какой-то зловредный червь, который ему покоя не дает и, главное, мешает сосредоточиться на себе. Вроде бы все у тебя есть, вплоть до Кульмского креста, сыт, пьян и нос в табаке, ну и жуируй себе до скончания дней – так нет: обязательно нужно вляпаться в историю на том основании, что вот французы выдумали воздушный шар и консервы, а мы только пищалку «уди-уди» [4]. Пушкин, по мнению Пьецуха, велик «потому, что он вывел основные русские истины». Татьяна Ларина – идеал совершенства, «всероссийская возлюбленная и средоточие всех причин».
По мнению автора, на Руси женщина – главное действующее лицо, на ней держится всё: «…всякая наша женщина, безусловно, предана всему, к чему ни приставит ее судьба. Если она подруга, то обожает тебя деятельно и до самоотвержения, если жена, то ты как за каменной стеной, если мать, то носится со своими детьми до глубокой старости, точно дурень с писаной торбой, если бабушка… так ведь понятие «бабушка» – чисто русское, и в иных землях про этот феномен вроде бы не слыхать» [4]. Вячеслав Пьецух – историк по образованию. Поэтому идейным центром его книги становится исследование национального характера, сопоставление истории и современности. К решению этой проблемы он привлекает личности писателей и литературных героев, в которых воплотились те или иные черты характера русского народа.
Таким образом, мы смогли проследить эволюцию читательского дневника писателя. Читательские дневники рубежа XIX–XX вв. не являлись таковыми в чистом виде, не все из них предназначались для публикации. В этих дневниках нашли свое отражение мировоззрение авторов, их размышления о происходящих событиях, наброски писательских замыслов. Отзывы о прочитанных книгах и журналах были включены в дневниковые записи, личные письма. У авторов дневников и писем не было цели записать впечатления о прочитанном для себя. Им было необходимо поделиться своими размышлениями с читателем.
Дневники читателя XX–XXI вв. представляют собой оригинальные образцы критики, новый взгляд на классическую литературу. Каждый из них имеет уникальную форму повествования: это и записки в форме диалогов, в которых мы можем увидеть отношения автора к окружающему миру и узнать о его впечатлениях от происходящего; и книги, представляющие собой дневниковые записи, в которых представлены отзывы на события, происходящие в мире литературы; и аналитические статьи, в которых события, описанные в классических произведениях, сопоставляются с современностью.
Литература 1. Боброва О.Б. Дневник К.И. Чуковского в историко-литературном контексте. Волгоград, 2007. 2. Довлатов С. Записные Книжки. New York: Журн. «Слово – Word», 1990. 3. Немзер А.С. Дневник читателя. М.: Время, 2004 4. Пьецух В.А. Дневник читателя. М.: Глобулус, 2006. 5. Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 22 томах. М.: «Художественная литература», 1985. Т. 22. 6. Чехов А.П. Дневниковые записи: Записи Чехова в дневнике П.Е. Чехова // Полное собрание сочинений и писем в 30 т. / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького. М.: Наука, 1974-1982.
Д.А. Зырянова
Другие новости и статьи
« Речь Сталина 5 мая 1941 г. Российские документы
День белорусской кухни состоялся в 201-й военной базе в Таджикистане »
Запись создана: Пятница, 26 Июнь 2020 в 1:00 и находится в рубриках Новости.
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение оружие охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика