Язык и информационные войны
Статья посвящена рассмотрению места и роли языка в современных информационных войнах. Язык, являясь носителем информации, одновременно выступает и объектом информационного противоборства. Выбор языка в качестве объекта информационных войн обусловлен фактом его неразрывной связи с духом народа и его культурой. Будучи специфическим признаком этноса, язык может выступать как в качестве фактора социальной интеграции, укрепления государственности, так и средства разобщения людей, дезинтеграционных процессов в стране. Эта его особенность и превращает язык в объект и средство информационных войн.
Ключевые слова: информационная война, язык, информация, знаковые системы, культура, этнос, государственность, духовно-нравственные ценности, вербальные манипуляции.
Информационные войны, обусловленные всё возрастающей значимостью информации в современном мире, представляют собой информационные воздействия, включающие защиту, манипулирование, искажение и опровержение информации, и имеют своей целью достижение превосходства в различных сферах общественного развития.
В Доктрине информационной безопасности РФ указывается на то, что в настоящее время имеет место тенденция к наращиванию рядом зарубежных стран возможностей информационнотехнического воздействия на информационную инфраструктуру в военных целях, расширяются масштабы оказания информационно-психологического воздействия, направленного на дестабилизацию внутриполитической и социальной ситуации в различных регионах мира и приводящего к подрыву суверенитета и нарушению территориальной целостности других государств, наращивается информационное воздействие на население России, в первую очередь на молодежь, в целях размывания традиционных российских духовно-нравственных ценностей. В информационных войнах широко используются механизмы информационного воздействия на индивидуальное, групповое и общественное сознание в целях нагнетания межнациональной и социальной напряженности, разжигания этнической и религиозной ненависти либо вражды, пропаганды экстремистской идеологии, а также привлечения к террористической деятельности новых сторонников. Различные террористические и экстремистские организации широко используют механизмы информационного воздействия [1]. Основным объектом воздействия в информационной войне является человек, а главным средством в ней выступает информация, существующая и передающаяся в виде знаковых систем, а именно - языка. Слова оказывают решающее влияние на сознание и мировоззрение людей, поскольку язык неразрывно связан с сознанием. С помощью вербальных средств решается главная задача информационной войны - проблема смыслообразования у человека, формирования у него вполне заданных целей деятельности, осознания и управления этими целями.
Выступая носителем информации, язык в то же время не перестает и сам быть объектом информационного воздействия, что обусловливает внимание к способам его использованию. В отличие от непосредственной манипуляции фактами, вербальная манипуляция не носит ярко выраженного прямолинейного характера, поскольку она вторична по своему происхождению, она не подменяет сами факты, а за счет искаженного описания меняет их оценочную характеристику. Воздействуя на гражданское население и военнослужащих другого государства путём распространения определённой информации с помощью языковых средств может осуществляться разрушение духовных оснований жизни народа. Выбор языка в качестве объекта информационных войн обусловлен фактом его неразрывной связи с духом народа и его культурой, язык выступает цементирующей основой любого общества.
Будучи специфическим признаком этноса, язык может выступать как в качестве фактора социальной интеграции, укрепления государственности, так и средства разобщения людей, дезинтеграционных процессов в стране. Эта его особенность и превращает язык в объект и средство информационных войн. Наиболее часто используемым способом применения языка в качестве объекта информационной войны являются так называемые «языковые революции». По мнению авторитетных ингвистов, «развал страны начинается с языковых революций» [2], когда суверенитет национальной республики увязывают с изменением графической основы письменности, а в качестве государственного языка принимается только язык титульной нации и значительная часть населения государства лишена права использовать родной язык в качестве средства обучения и коммуникации, ведения делопроизводства и т.п.
Отрыв языка от истинных духовных корней и уклада жизни народа, использование его в политико-идеологических целях с неизбежностью порождает дезинтеграционные процессы во взаимоотношениях между народами, населяющими данное государство, и ставит под угрозу его целостность.
В этой связи нельзя не отметить те следствия, которые вызваны «лингвистической зачисткой» в Украине, где с невероятным упорством русский язык, который является родным для двух третей граждан республики и которым владеет практически всё население, пытаются заменить на суррогатную «украинскую мову». При этом саму «мову» без конца чистят, убирая все слова и даже имена, похожие на русские. Периодически украинцев извещают, как теперь должны звучать «чисто по-украински» те или иные слова. Теперь микробы превращены в современной «украинской мове» в «дробянки», термометр стал «тепломиром», зуд именуется «сверблячкой», рвота – «блюванне», гинеколог – то ли «жиночознанец», то ли «бабыч», а вот вертолёт, который ещё недавно был «вертолитом», переименован в «гелиокоптер», а карта на англосаксонский манер именуется «мапой», а для обозначения выхлопной трубы позаимствовали термин из языка украинской диаспоры в Канаде – «выпердовая труба». Для замены «неправильного» слова «аэропорт» пришлось выдумать новое, небывалое слово «лэтовыще».
Относительно перевода имён собственных на «украинскую мову» и последовавших за этим казусов достаточно внимания в последнее время было уделено на телевидении, не будем повторяться. Все попытки украинских регионах отстоять право использовать русский язык наряду с украинским, местными национал-радикалами расцениваются как проявление сепаратизма и даже подвергается судебному преследованию. В среде интеллигенции нередко звучит тезис о том, что нет ни украинской, ни белорусской нации, как нет ни украинского, ни белорусского языков, а есть только соответствующие наречия [3], не будь польского господства, не было бы сейчас никакого украинского языка [4]! Эта радикальная позиция свидетельствует об уже имеющих место в общественном сознании дезинтеграционных процессах (хотя в случае с белорусским языком и нацией авторы скорее преследуют цели скорейшей интеграции в единое государство России и Белоруссии, не предполагая обратной негативной реакции белорусской интеллигенции).
Явление это не новое. В своё время, в 1863 г. на волне реакции российской общества на польское восстание, М.Н.Катков выступил со статьёй «Совпадение интересов украинофилов с польскими интересами», направленной против попыток представителей украинской интеллигенции и, в частности, в лице Н.И.Костомарова, обосновать право на самостоятельное существование украинского языка. М.Н.Катков, который отнюдь не являлся любителемлингвистом, а его магистерская диссертация «Об элементах и формах славяно-русского языка», защищённая в 1845 г., имела прямое отношение к обсуждаемому вопросу, отмечает, что под влиянием польской политики, направленной на отрыв Украины от России, «явились новые Кириллы и Мефодии с удивительнейшими азбуками, и на Божий свет был пущен пуф какого-то небывалого малороссийского языка» [5, с. 145]. Русский публицист и философ ставит под сомнение факт существования украинского языка.
Поскольку, пишет Катков «Украина не может иметь особого политического существования, то какой же смысл имеют эти усилия, эти стремления дать ей особый язык, особую литературу и устроить дело так, чтобы уроженец киевский со временем как можно менее понимал уроженца московского, и чтобы они должны были прибегать к посредству чужого языка, для того чтобы объясняться между собой? Какой же смысл искусственно создавать преграду между двумя частями одного и того же народа и разрознить их силы, между тем как только из взаимодействия их сил может развиваться жизнь целого, благотворная для всех его частей [5, с. 148-149]? Позиция русского публициста и философа понятна, коль нет украинского государства, то и нет необходимости в признании особого малороссийского языка, которого «никогда не было и, несмотря на все усилия украинофилов, до сих пор не существует» [5, с. 146].
Есть один русский язык, но в силу исторических обстоятельств, оторванности Украины от России и насильственного соединения с Польшей, заимствовавший полонизмы. Современная лингвистика достаточно убедительно доказывает родственность и общность корней русского и украинского языков. По мнению учёных-лингвистов, русский язык не первичен по отношению к украинскому, они одинаково равноудалены от языка – предка, одинаково близки к первоисточнику [6]. Но при этом следует иметь ввиду исторически сложившуюся, взаимодополняющую взаимосвязь русского и украинского языков, которые на протяжении веков выступали языками межнационального общения на геополитическом пространстве сначала царской России, затем СССР и теперь Украины и России.
Никогда при этом русский язык, выступая то ли в качестве общенационального средства межкультурной коммуникации, то ли в роли инструмента государственного управления, не посягал на культурную целостность и значимость украинского языка. Отечественные лингвисты всегда разделяли тезис великого немецкого учёного Вильгельма фон Гумбольдта о том, что «через многообразие языков для нас открывается богатство мира и многообразие того, что мы познаём в нём; и человеческое бытие становится для нас шире, поскольку языки в отчётливых и действенных чертах дают нам различные способы мышления и восприятия» [7, с. 349]. Язык находится в неразрывной связи с судьбами государственности, её целостностью и духовными устоями. Не случайно, что вопрос о государственном языке оказался наиболее подвержен атакам в информационных войнах, поскольку именно в нём сходятся государственно-политические, этнокультурные, экономические, социально-психологические и собственно лингвистические аспекты её решения. Внимание, которое придаётся языку в становлении государственности, не теряет своей актуальности по сей день. Аргументы в дискуссии о государственном языке нередко имеют политический и геополитический характер и непосредственно связаны с борьбой за информационное пространство.
Практически во всех случаях – идёт ли речь о государственном языке или о смене системы письма, - характер дискуссии диктуется причинами политического характера, связанными либо со сменой идеологии, либо религии, либо с переменами ориентиров во внешней политике и т.п. Серия реформ алфавита в постсоветских государствах и переход на латиницу - Азербайджане, Молдавии, Туркмении, Узбекистане и теперь в Казахстане, подчеркивает разрыв с советским прошлым и указывает на новые идеологические ориентиры, делая различия с культурой бывшей метрополии более очевидными. Абхазия, сохраняя кириллицу, напротив, подчеркивает свою лояльность по отношению к России. Не перешли на арабский алфавит и в Таджикистане, поскольку такой переход создал бы реальную геополитическую угрозу за счет сокращения языковой дистанции между таджиками Таджикистана и их многочисленными родственными группами в Афганистане и Иране. Не менее действенным способом применения языка в информационном противоборстве стало использование его этнокультурного аспекта, который отражает роль языка в формировании национальной идентичности народа, связан с его местом во взаимодействии культур, в обеспечении доступа к достижениям мировой культуры и культур братских народов.
Идея о взаимосвязи языка с народом, представление о языке как субстрате, на основе которого создаётся сама нация, не потеряла своего значения и в наше время. Отношение к языку выступает одним из тех существенных факторов, которые позволяют судить об уровне национального самосознания, зрелости духовности общества, о характере социального бытия, для которого свойственна либо аморфность, либо единение во имя прогресса. Предпринимаемые в ряде бывших республик СССР шаги по институализации языка титульной нации в качестве единственного государственного языка, введение латиницы вместо кириллицы есть не что иное, как разрушение многовекового симбиоза культур разных народов, создание искусственных препятствий для доступа к достижениям культуры, литературы и науки, зафиксированных на русском языке с его кириллической письменностью. Между тем национальный характер культуры как «инвариант» государственности не отрицает, а, наоборот, предполагает взаимодействие языков и культур, их взаимное обогащение до целостного уровня мировой культуры.
По словам председателя Сената Французской республики Кристиана Понселе: «Языки являются лишь носителями определенного мировоззрения, мышления, культуры, и поэтому исчезновение или сокращение употребления какого-либо языка в каждом отдельном случае является трагедией всего человечества» [8, с. 148]. Разные языки, подчёркивал выдающийся отечественный лингвист А.А.Потебня, осуществляют преобразование и членение мысли по-разному: «Подобно тому, как малейшие изменения в устройстве глаза и деятельности зрительных нервов неизбежно даёт другие восприятия и этим влияет на всё миросозерцание человека, - писал он, - так каждая мелочь в устройстве языка должна давать без нашего ведома свои особые комбинации элементов мысли. Влияние мелочи языка на мысль в своём роде единственно и ничем не заменимо" [9, с. 192].
Замечание А.А.Потебни, которого в Украине нередко выставляют борцом с русским царизмом и относят к выразителям идей украинского национализма, выражает вполне обоснованную тревогу по поводу всевозможных новаций в языке, способных повлечь за собой глубинную переориентацию восприятия и интерпретации картины мира у титульной нации, неизбежному изменению у людей культурно-психологических установок, привести к разделению и возможному конфликту поколений, дезинтеграции между народами. При том, что языковые реформы зачастую используются в целях внутриполитической борьбы, народ и общество достаточно чутко и болезненно реагируют на всё то, что связано с языком, поскольку народ является творцом языка, который есть порождение народного духа. Язык неразрывно связан с культурой народа, обусловливает его национальную специфику. К.С.Аксаков нередко употреблял термин «народ-язык», подчёркивая их неразрывность и взаимообусловленность, а А.А.Потебня ввёл понятие «внутренняя форма слова», посредством которого подчёркивал особый, отличный от других языков, строй мироощущения и мировосприятия народа. Благодаря внутренней форме слова, полагал Потебня, народ создаёт орудие понимания себя и других, формирует основу для диалога. Поэтому всякая попытка внести изменения в язык сопряжена с комплексом перечисленных социальнопсихологических последствий для самого народа, способных разрушить культурные основания государственности и общества. Ещё одним способом превращения языка в объект информационных войн выступает процесс либерализации его применения.
Отечественные лингвисты справедливо отмечают, что поток просторечия, лексические заимствования из английского языка, а также заимствования стиля жизни и образа мысли, которые также находят свое выражение в языке, вносят изменения в языковую картину мира, неразрывным образом связанную с национальным характером, особым духом народа, его менталитетом, влекут за собой изменения в характере культуры, в нормах коммуникативного поведения в обществе. Осуществляемые стилевые заимствования превращаются в новейший вид информационных вооружений, применяемым на театре военных действий толерантности и направленны на изменение языка, следствием чего в перспективе является разрушение духовной культуры и тем самым уничтожение народа как субъекта культуры [10]. В результате, в обществе утверждается низкая языковая культура, процветает грубость и ненормативная лексика, оскорбляющая не только слух людей, но и общественную нравственность.
Русский историк культуры П.М.Бицилли в этой связи писал: “Именно потому, что “народ” пользуется национальным языком механически, не отдавая себе отчёта в том, какие сокровища мысли и чувства отложились в нём, он… из озорства, из оригинальничания, а то и просто по невежеству смело обновляет язык, коверкает слова и формы, затемняет синтаксис, вообще не догадываясь о том, что у языка есть своя “душа”, что он - сама душа нации, всячески мудрит и измывается над его плотью, словно бы это была бездушная и безжизненная “материя”. Усмотрев это, сможем свести наше противоположение “народа” и “нации” к следующей формуле - по признаку отношения их к национальной культуре: для “народа” она есть “материя”, для “нации” - духовное начало” [11, с. 77]. Рассмотренные способы применения языка в качестве объекта информационных войн не исчерпывают всего множества манипуляций с ним, а лишь указывают на наиболее часто используемые и наиболее действенные в современной практике информационного противоборства. Воспитание бережного и уважительного отношения к языку – есть способ защиты и сбережения достижений общенациональной культуры народов России, укрепления духовных основ государственности, укрепления нравственного здоровья общества.
Литература
1. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом Президента РФ от 5 декабря 2016 г. № 646 //www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71456224/#ixzz4jtpLGXKx (дата обращения 12.01.2018)
2. Халеева И. Развал страны начинается с языковых революций // Российская газета. 2001. 16 октября.
3. Лебедев С.В., Стельмащук Г.В. Белорусский феномен. СПб.: ЛГУ имени А.С.Пушкина, 2006. 148 c.
4. Железный А. Происхождение русско-украинского двуязычия на Украине // www.russian.kiev.ua/books/zheleznyj/pdu2/pdu2.shtml (дата обращения 17.01.2017)
5. Катков М.Н. Имперское слово. М.: Москва, 2002. 512 с.
6. Мудрак О. История языков // www/polit.ru/lectures/2005/11/09/mudrak.html (дата обращения 22.08.2017)
7. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985. 452 с.
8.Косенко С.И. Политика и система франкофонии в эпоху глобализации (европейские аспекты) //Вестник МГИМО – Университета. 2011. № 2. С.141-150.
9. Цит. по: Пресняков О.П. Поэтика познания и творчества. М., 1980. 218 с.
10. Лобанова Л.П. Новый стиль речи и культура поколения: политическая корректность. – М.: МГУЛ, 2004. 164 с. 11. Бицилли П.М. Избр. труды по филологии. М.: Наследие. 1996. 710 с.
Н.И. Безлепкин
Другие новости и статьи
Причины вступления Японии в Первую мировую войну »
Запись создана: Суббота, 6 Октябрь 2018 в 14:22 и находится в рубриках Новости.
метки: информационная война, язык
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика