Власть как принцип конструирования бытия
Проблема власти не утрачивает своей актуальности на протяжении всего существования человеческих обществ. Интерес к властным отношениям обусловлен влиянием последних на повседневную жизнь людей, обществ, человечества в целом. Многообразие теоретических исследований указывает на сложность, противоречивость и на быстрые темпы изменений сущностных определений власти.
Характер взаимодействия власти с социальным развитием всегда претерпевал существенные изменения. В древних обществах предназначение социальной власти заключалось в выражении законов развития универсума, дао, божественных провидения. Власть, имеющая сакральный характер, была, по сути, проводником, медиумом, выразителем абсолютных законов. Сущность власти заключается в ее универсальном, космическом характере, а исследование властных отношений направлено на решение вопросов о том, каким должен быть император, как следует управлять народом и так далее.
Начиная с периода Нового времени, власть рассматривается как предмет соглашения (общественного договора) людей, как организующий принцип жизни обществ и людей. Возникает необходимость разработки специальных знаний, рациональных принципов, позволяющих устанавливать социальные законы, способствующих установлению и реализации принципов «естественной справедливости». Власть становится предметом специального (научного) анализа, направленного как на формирование властных инструментов, так и на определение «природы» властных отношений. Таким образом, предназначение власти меняется - происходит переход от поиска способов постижения и путей следования универсальным, абсолютным законам к установлению социального порядка, к организации и поддержанию определенных норм, стилей, видов познания, типов коммуникаций. Дифференцированный анализ власти, направленный на преобразование и совершенствование властных отношений, способствует тому, что власть становится необходимой организующей силой, которая определяет дальнейшее развитие общества и жизни людей.
Новый «виток» изменений связан с качественнымипреобразованиями конструирующего характера власти. Целерациональность как основной ресурс организующего принципа власти, становится основанием для появления побочных продуктов и непредвиденных результатов, определяющих дальнейший ход развития. Особенность конструирующей силы власти, являющейся целью нашего исследования, будет представлена в процессе рассмотрения трансформации властного пространства, форм контроля и видов сопротивления. Противоречивость процесса становления властного пространства в условиях глобализации, заключается в том, что, с одной стороны, происходит разрушение национального, политического, социального пространства, позволяющее провозгласить «смерть политического, социального».
С другой стороны, глобализирующийся мир является условием существования власти как организующей силы, выходящей за рамки национальных, гражданских, политических институтов. Определение властного пространства не исчерпывается представлением о конфигурации субъектов, описанием динамичности, открытости и многоуровненности их позиций. Сущностным признаком властного пространства, становится то, что оно является не только результатом действий субъектов, но и автономным основанием, создающим востребованность, определяющим направленность изменений, формирующим приоритетность целей и желаний субъектов.
Важно отметить, что тенденции расширения и автономность властного пространства были предметом исследования философов, описывающих признаки и формы проявления новых типов пространств власти – «дисциплинарное пространство» М. Фуко, «символическое пространство» П. Бурдье, «производство пространства» А Лефевра. Различие позиций и оригинальность подходов, тем не менее, позволили выявить основные тенденции трансформации властного пространства. Увеличивающаяся степень независимости от физического пространства (пространства мест), проявляется в том, что понимание пространства власти видоизменялось – от освоения географического к организованному, произведенному пространству. При этом степень и возможность конструирования властью социального пространства, проявилось и в появлении нового конструкта «физическое пространство». Дальнейшие видоизменения пространства власти проявляются в том, что оно, являясь социальным конструктом, начинает оказывать определяющее влияние на направленность дальнейших действий людей. При этом «…единицей является не территория (единица господства), не место (единица расположения), а ранг: место, занимаемое в классификации… Дисциплина – искусство ранга и техника преобразования размещений. Она индивидуализирует тела посредством локализации, которая означает не закрепление их на определенном месте, а их распределение и циркулирование в сети отношений» [11, c.211-212] Новационным признаком становится продуктивность властного пространства, устройство которого позволяет не только эффективнее достигать поставленных целей, но и формировать (создавать) необходимых деятелей. Процесс продуцирования деятелей проявляется не только в создании эффективных работников и солдат, но тех, кто управляет и должен определять пути дальнейшего развития. Возникновение особого мобильного, пребывающего над территорией и национальными интересами сословия людей указывает на детерриторизацию власти. «Кто-то может теперь покинуть местность - причем, любую - когда заблагорассудится.
Остальные беспомощно наблюдают, как. Местность - их единственное место жительства - уходит из-под ног…Для некоторых людей - мобильной элиты, элиты мобильности - это означает в буквальном смысле «дефизикализацию», обретение полной независимости» [1, c.32]. Следовательно, пространство власти как система обретает черты самоорганизации, разнонаправленности и обладает, в равной степени, возможностью организовывать физическое пространство, познавательный дискурс, коммуникативное поле. Безусловным является тот факт, что основанием для формирования независимого от физической территории пространства власти выступают процессы информатизации, организующие «пространство потоков», которые в свою очередь, определяют дальнейшее развитие городов, культуры, образования и так далее. Значимым для нашего исследования является вывод о том, что качественные преобразования властного пространства – изменение форм воздействия, глобальность масштабов и беспрецедентная степень продуктивности стали условием возникновения независимого от географической территории, повсеместного неподвластного рациональной, формообразующей логике человека пространства власти. Автономность, расширение масштабов воздействия и степени влияния властного пространства на людей является феноменом трансформирующейся власти. Еще одним аспектом рассмотрения, позволяющим представить сущностные изменения власти, является видоизменения способов властного контроля. Во второй половине XX века Г. Маркузе говорил о возникновении новых форм контроля, отличительным признаком которых являлось формирование не только целей, но и потребностей индивида. Автор работы «Одномерный человек» писал, что «…технологические формы контроля предстают как воплощения самого Разума, направленные на благо всех социальных групп и удовлетворение всеобщих интересов, так что всякое противостояние кажется иррациональным, а всякое противодействие немыслимым»[8, с.202]. Таким образом, важнейшим признаком «репрессивности цивилизации» было то, что развитие производства, совершенствование технологий, повышение результативности контроля направлены только на утверждение собственного существования.
Однако уже в работах М. Фуко была представлен переход к еще более эффективной и репрессивной форме контроля – самоконтроль. Важнейшим результатом контроля над деятельностью является появление «дисциплинированного тела», «операционного контекста», служащего повышению эффективности производства. Совершенствование и эффективность дисциплинарного контроля позволяет установить высшую форму контроля – самоконтроль. Паноптикум как форма всевидящей и, вместе с тем, никем не замеченной власти, формирует у каждого члена общества (узника тюрьмы) понимание о том, что он находится в поле наблюдения и, следовательно, необходимо контролировать свое поведение, слова, мысли. Самоконтроль проявляется также в том, что надзиратели могут проверять работу друг друга и представители общественности могут наблюдать, как выполняет свои функции (контроль) данное учреждение. Согласно учению М. Фуко дисциплинарная власть является «…одновременно чрезвычайно нескромной, поскольку она повсюду и всегда начеку,… постоянно надзирает за теми самыми индивидами, на которых возложена функция надзора, – и крайне «скромной», поскольку она действует постоянно и главным образом безмолвно» [11, с.258].
Таким образом, качественные преобразования способов контроля, формируемых властью, заключаются в совершенствовании возможностей формирования необходимого власти стилей поведения, типа личности. Манипулирование сознанием приводит к тому, что человек становится совершенным исполнителем поставленных перед ним целей, затем становится возможным формировать потребности, наконец, продуктом «дисциплинарной власти» становится необходимое тело. Механизмы конструирования, пригодного для определенных функций тела также трансформируются, обретая более мягкие формы воздействия. От муштры и производственной эффективности, осуществляется переход к следованию моде, практикам здорового образа жизни, разнообразным формам «заботы о себе» или, следуя логике М. Фуко, можно сказать, что работают механизмы самоконтроля. Важно отметить, что демократичность и, вместе с тем, тотальность форм контроля (от манипулирования целями к продуцированию необходимого тела) становятся возможными благодаря высокому уровню технологичности, прагматичности действий.
Рационализация власти привела к возникновению ситуаций, при которых господствующими стали автономные, бесконтрольные, иррациональные силы Исследователь особенностей и основных тенденций современного социального развития З. Бауман характеризует иррациональные, вышедшие из-под влияния власти силы следующим образом: «Они столь же абстрактны, как и термины, за которыми они скрываются: конкуренция, свободная торговля, мировые рынки, глобальные инвесторы. Это силы, … свободно передвигающиеся по всему миру, в отличие от государственных институтов, которые, … привязаны к определенной территории. Эти силы изменчивы, хитры, увертливы и изворотливы, неуловимы; найти их трудно, а изловить невозможно» [2, с.29].
Своеобразие современного мира заключается в том, что возникновение «глобального беспорядка» обесценивает саму идею порядка. Возникает новая форма властного контроля – полное отсутствие контроля. Признаками власти в современном мире является мобильность, находящая свое воплощение и в высокой скорости передвижения в географическом пространстве, и в возможности адаптироваться к изменчивости финансовых, информационных потоков, а также в независимости от ценностей традиционных (национальных, локальных) институтов и обществ. Возможность покинуть территорию, изменить сферу деятельности, объект инвестиций указывает на бесполезность даже стремления контролировать, дисциплинировать жизнь людей и обществ. «Исчезновение ограничителей, дерегулирование и гибкость кажутся гигантским скачком вперед по сравнению с дорогостоящими и трудоемкими методами дисциплинирующего натаскивания, практиковавшимися в паноптикумах эпохи модернити» [2, с.54]. Паноптикум больше не инвестируется, люди перестают быть объектами контроля, на них ложиться ответственность за обустройство собственной жизни. Однако наиболее предпочтительным способом обустройства жизни является достижение возможности быть мобильным и не обремененным ответственностью, за дальнейшее развитие и жизнь «оседлых», локальных обществ и людей. Новой формой социального контроля становится ненадежность, которая будет усиливаться «…нас ждет лишь большая гибкость, большая рискованность и большая уязвимость - полная противоположность господству порядка» [2, с.118].
Таким образом, трансформация властных отношений проявляется в возникновении ситуаций, при которых усиление, совершенствование форм контроля проходит путь от установления «контроля ради контроля», о котором писали еще теоретики Франкфуртской школы, к отсутствию контроля как лучшей формы управления. Анализ взаимодействия власти и сопротивления также позволяет представить особенности трансформации власти в современном мире. Первым специфичным признаком современной ситуации является отсутствие необходимости сопротивления.
Развитие и совершенствование власти было направлено на то, чтобы создавать необходимые условия жизни, формируя стремление поддерживать власть. Стремление к гуманизму и демократии, поиск социальной справедливости выступили механизмами для распространения формирующей силы власти, как на умы, так и на тела людей Как можно сопротивляться мобильной, ускользающей власти, не осуществляющей контроля? Имеет ли смысл оказывать противодействие властным отношениям, при которых происходит не порабощение людей, а их «обольщение» (Ж. Липовецки)? Однако природа властных отношений такова, что необходимость в сопротивлении исчезает только в условиях отсутствия власти. М. Фуко утверждавший, что власть и сопротивление являются необходимыми составляющими властных отношений, указал на преобладающие типы сопротивления – противостояние религиозному принуждению (средневековье); борьба за экономическую независимость (Новое время) и, наконец, в современном мире преобладает тип сопротивления, направленный против «подавления субъективности». Возрастание процессов индивидуализации, персонификации, преобладание в этике гедонистических принципов, являясь чертами современного общества, характеризуют новые формы установления власти над людьми.
Изменилась логика воздействия на человека обольщение «…осуществляет постепенную, толерантную социализацию, цель которой – персонализировать и психологизировать человека», - пишет Ж. Липовецки [7, с.40]. Степень воздействия и широта распространения логики обольщения превосходит результаты всех социальных революций. Эффективность процессов «обольщения» заключается в том, что оно преображает процессы потребления.
Прежде всего, происходит переход от накопительства и «всеядности» к избирательности и культуре потребления. Уникальность человеческой личности, способы достижения культурного, профессионального, властного статуса определяется характером потребления. Обольщение предоставляет человеку свободу выбора, создавая новые комбинации действий, развлечений, услуг и товаров, основываясь на запросах и желаниях людей. Следует констатировать тот факт, что не сакральные и этические ценности, не идеалы социальной справедливости и просвещение, а организованные «цепи товаров», определяют стиль жизни, преобразуют пространства, формируют ценности и цели для дальнейшего развития.
Таким образом, сопротивление должно проявляться в возможности человека не только находиться в состоянии свободы выбора, варианты которого предлагаются обществом, а иметь основания для совершения выбора. Для сохранения субъекта как деятеля сознательно формирующего цели и определяющего средства для их достижения необходимо найти силы дистанцироваться от логики развития современных обществ. А Турен, говорящий о «возрождении субъекта», отмечает, что при определении субъекта действия необходимо ориентироваться не: «…на его способность господствовать над миром и трансформировать его, сколько учитывая дистанцию, которую он занимает по отношению к самой этой способности и к приводящим ее в действие аппаратам и дискурсам. Субъект в таком случае предстает по ту сторону своих действий и в оппозиции к ним, как молчание, как чуждость в отношении мира, называемого социальным, и одновременно как желание встречи сдругим, признанным в качестве субъекта» [9, с.8]. Проведенное исследование позволяет нам сделать следующие выводы: власть становится субстанциональной силой, она уподобляется космическим, универсальным законом, определяющим как развитие обществ, так и продуцирующим различные культуры, формы коммуникаций, системы ценностей, а также тип личностей. Вместе с тем глобальность и определяющая сила власти не является природной силой и не выражает волю богов, власть – это результат усилий прагматично мыслящих, технологически оснащенных, рационально действующих людей.
Таким образом, представлен противоречивый характер власти - будучи результатом эффективных действий, направленных на организацию социальной жизни, власть обретает черты автономности, универсальности, продуцируя необходимые ей социальные отношения и типы личностей. Механизмы властного контроля, направленные на установление дисциплины и повышение производительности, освоение и обустройство пространства, выступили основанием для появления таких черт власти как повсеместность и независимость от географического положения; демократичность и тотальность; отказ от контроля и формирование типов сопротивления. Условием существования власти как конструирующего принципа бытия являются логика обольщения, различные практики «заботы о себе», гедонизм и индивидуализм. Власть, которая перестает восприниматься, как подавляющая, контролирующая сила, сама определяет и формы сопротивления. Властные отношения, проявляются не в подавление стремлений и целей индивидов, а в продуцировании потребностей и интересов, которые соответствуют как принципам власти, так и идеалам сопротивления.
Список литературы:
1) Бауман, 3. Глобализация. Последствия для человека и общества / З. Бауман — М.: Издательство «Весь Мир», 2004.— 188 с. 2) Бауман, 3. Индивидуализированное общество. / З. Бауман - М.: Логос. - 2002. - 390с. 3) Бодрийяр, Ж. Общество потребления. Его мифы и структура / Ж. Бодрийяр – М.: Республика; Культурная революция, 2006. — 269 с.
4) Бурдье, П. Социальное пространство и символическая власть // Бурдье П. Начала: Сборник / П. Бурдье. M.: Socio-Logos, 1994. - 287 с. 5) Бурдье, П. Социология политики / П. Бурдье. M.: Socio-Logos, 1993. – 333 с. 6) Лефевр, Α. Производство пространства / А. Лефевр—М.: StreikePress, 2015. — 432 с. 7) Липовецки, Ж. Эра пустоты: эссе о современном индивидуализме / Ж. Липовецки. – СПб. : Изд-во «Владимир Даль», 2001. – 330 с. 
Маркузе, Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: исследование идеологии развитого индустриального общества / Г. Маркузе. – М. : АСТ, 2003. – 526 с. 9) Турен, А Возвращение человека действующего. Очерк социологии./ А. Турен — М.: Научный мир, 1998. — 204 с. 10) Фуко, М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности: Работы разных лет. / М. Фуко - М.: Касталь, 1996. - 446 с. 11) Фуко, М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. / М. Фуко – М.: «AdMarginem», 1999 – 480с.
Димитрова Светлана Васильевна,
Хаценко Александр Николаевич,
Другие новости и статьи
В Ярославле открыт памятник военным финансистам – участникам Великой Отечественной войны »
Запись создана: Суббота, 13 Октябрь 2018 в 18:50 и находится в рубриках Новости.
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа сердюков служба спецоперация сталин строительство техника управление финансы флот эвакуация экономика
Комментарии