Разведывательно-диверсионный рейд в истории военного искусства русской армии

Аннотация. Рейды, проводимые специально сформированными разведывательно-диверсионными отрядами, стали с давних времен неотъемлемой составляющей военного искусства русской армии. Именно поэтому особый интерес исследователей вызывают истоки формирования и характеристика военных операций данного типа в отечественной истории. На основании изучения и сопоставления характерных особенностей рейдов в статье проводится анализ рейдовой деятельности, которая организовывалась командованием русской армии в военных конфликтах начала XVIII в. (Северная война 1700–1721 гг.) и начала XX в. (Гражданская война 1917–1920/22 гг.).
Ключевые слова: рейд, кавалерия, разведка, диверсия, налет.
Несмотря на то что слово рейд имеет морское происхождение [6, с. 164], этим же термином в военном искусстве обозначается стремительное продвижение в тыл противника с целью ведения там боевых действий, направленных на уничтожение инфраструктуры обеспечения врага [32, с. 95; 26, с. 674]. Не напрасно слово рейд происходит от старинного англосаксонского выражения to rayer, то есть «стереть с лица земли» [37, с. 502]. Стоит отметить, что обычно рейдирующие войска выполняли вспомогательную роль. Целью рейда никогда не являлось стремление захватить и контролировать охваченные операцией территории.
Уничтожив тыловые объекты противника, разведывательнодиверсионные отряды покидали охваченное рейдом пространство и, прорвав фронт, уходили на позиции своей армии. Можно считать, что по своему происхождению рейды как военные операции ведут начало от грабительских набегов, распространенных в армиях кочевников древности [22, с. 67]. Население южных окраин русских земель было очень хорошо знакомо с этой тактикой своих неспокойных соседей – степных народов (в основном крымских татар). Исходя из этого, основная военная доктрина Московского государства XVI–XVIII вв. выражалась в борьбе с набегами степняков методом так называемой «береговой службы» – ежегодного выдвижения отрядов конницы в район вероятных путей вторжения татарских войск в русские земли [16]. Именно здесь, в приграничье, оттачивались навыки военного искусства, которые и создавали русскую самобытную тактику боевых действий, которую западноевропейцы считали неправильной и варварской. Часть из способов ведения войны была взята из опыта боевых действий с кочевниками: быстрая атака-налет, ложное отступление, засады и диверсионные рейды.
Тактика набега (рейда) степняков заключалась в скрытом пересечении границ соседнего государства с последующей неожиданной и стремительной атакой на участки компактного проживания населения этих земель с целью грабежа и захвата пленных (ясыря) [9, c. 231–239]. Отряд степняков для мобильности двигался облегченно (без обоза) по хорошо изученным дорогам (шляхам), избегая в пути приграничных сторожевых постов и разъездов. Историк В.О. Ключевский при описании тактики набегов Крымской орды сообщал, что «татары крались по лощинам и оврагам, ночью не разводили огней и во все стороны рассылали ловких разведчиков. Так им удавалось незаметно подкрадываться к русским границам и делать страшные опустошения. Углубившись густой массой в населенную страну верст на 100, они поворачивали назад и, развернув от главного корпуса широкие крылья, сметали все на пути, сопровождая свое движение грабежом и пожарами, захватывая людей, скот, всякое ценное» [15, с. 460–461].
Аналогичными были действия и разведывательно-диверсионных отрядов казачества и Московского государства при вступлении их на враждебную территорию. Например, в работах историков А.А. Новосельского и О.Ю. Куц достаточно часто упоминается об удачном проведении русскими отрядами рейдов на вражескую территорию с использованием приемов позаимствованных у тех же степняков [17; 24]. Для того чтобы определить характерные особенности проведения рейдов, определяющие их как способ воздействия на противника, стоит рассмотреть несколько примеров из военной истории русской армии.
При этом для анализа были выбраны два военных конфликта с участием русских войск – Северная война (1700–1721 гг.) и Гражданская война (1917–1920/22 гг.). Первый из них важен тем, что во время Северной войны тактические приемы малой войны (а разведывательно-диверсионный рейд является одним из них) были включены русским командованием в общую стратегическую схему при противостоянии со шведской армией Карла XII. Второй военный конфликт примечателен тем, что Гражданская война начала XX столетия в России стала последним военным конфликтом в отечественной истории, где на общем фоне использования стратегической конницы и исторически сложившихся маневренных боевых действий применялись и новые виды вооружения (авиация, танки, бронепоезда и т. д.).
Во время проведения масштабных военных операций в период Северной войны Петр I чаще всего придерживался активной обороны как в стратегическом, так и в тактическом плане, так как она была уже традиционной для военного искусства XVI–XVII вв. в Московском государстве [1; 18; 28]. Одним из тактических способов, используемых при этом, были разведывательно-диверсионные рейды по контролируемым противником территориям с целью нарушения тыловой инфраструктуры врага. В ходе Северной войны русской армией были использованы три разновидности разведывательно-диверсионного рейда, которые можно охарактеризовать как:
1) действия на враждебной территории с тотальным уничтожением инфраструктуры противника; 2) действия на территории с относительно лояльным населением, с проведением диверсий избирательно, только на объектах, принадлежавших лицам поддерживающих противника; 3) действия на своей, временно оккупированной противником, территории. Рейды первого типа наиболее часто проводились русской армией в первые годы Северной войны, на территории Эстляндии и Лифляндии в 1701–1703 гг., так как уже в январе 1701 г. Петр I решил развивать рейды на вражеские территории как самостоятельные военные операции, независимые от пехоты. Всего за период 1701–1703 гг. было проведено 3 крупных рейда (набега) корпуса Б.П. Шереметева по территориям, контролируемым шведским правительством: – 1-й рейд в 1701 г., в ходе которого удалось одержать первую победу над шведскими войсками В.А. Шлиппенбаха у Эрестфера; – 2-й рейд в 1702 г. в Ливонию, итогом которого стала победа в сражении у Гуммельсгофа; – 3-й рейд в 1703 г. – самый крупный рейд, который охватил огромную территорию Лифляндии и захвативший еще часть Эстляндии.
Основной задачей при проведении рейда было совершение налетов на базы обеспечения врага, для того чтобы нарушить его систему военной логистики в районе боевых действий, подорвать моральный дух местного населения и лишить противника помощи от него. Первоначально эти рейды были очень схожи по своим характеристикам с набегами татарской конницы XVI– XVII веков. Возможно, именно поэтому военный историк начала XX в. Д.Ф. Масловский называл рейды корпусов фельдмаршала Б.П. Шереметева в 1701–1703 гг. по вражеским территориям не иначе как набегами [20, с. 81–82]. Впереди основных сил, задействованных в рейде, для разведки и устрашения двигался разведывательно-диверсионный авангард, который уничтожал все населенные пункты на пути своего следования. Это крайне негативно отражалось на обеспечении продовольствием шведских отрядов в регионе и горожан, укрывшихся за стенами укрепленных городов, которые не могли получать материальной поддержки из окрестных селений. Заняв тот или иной крупный городок или мызу (усадьбу), Б.П. Шереметев направлял в набеги по окрестностям небольшие диверсионные отряды кавалерии для уничтожения в окрестностях всей инфраструктуры, которая могла работать на обеспечение противника. Так, в сентябре 1703 г., находясь в Вильянди, фельдмаршал высылал отряды к Пыльцову и к Руину [5, стб. 140; 12, S. 88]. Методика разведывательно-диверсионных рейдов в Прибалтике показала очень высокие результаты. В ходе проведения только рейда 1703 г. были атакованы и разрушены: небольшие города Ракобор, Феллин, Руин, Пилцов, а уезды Вирумаа, Ярвамаа, северная часть Видземе, запад и юг Тартумаа, восток Пярнумаа были полностью разорены.
О результатах своей диверсионной деятельности фельдмаршал докладывал царю: «…больше того неприятельской земли разорять нечего. <…> Все разорили и запустошили без остатку… до самой границы Польской» [34, с. 249]. К этому стоит добавить, что основная цель рейдов по подготовке плацдармов для осады городов Нарва и Дерпт в 1704 г. к концу 1703 г. была выполнена: территория, прилегающая к крепостям, была опустошена, крупные силы противника в регионе отсутствовали, а 3-й набег совершенно обеспечил западный фронт. Рейды второго типа организовывались русской армией на территориях Речи Посполитой (1705–1707 гг.), а также в Финляндии в период так называемого «Великого лихолетья» (фин. Isoviha) в 1712–1714 годах. В Речи Посполитой (1704–1707 гг.) такая методика складывалась ввиду противостояния между двумя враждующими группировками – Сандомирской и Варшавской конфедерациями – и требовала избирательных диверсионных действий.
Так, например, рейдирующие отряды казаков разорили владения Ю. Потоцкого и С. Лещинского (Варшавская конфедерация), поддерживавших шведскую армию и не тревожили хозяйства своих союзников «сандомирцев» [13, с. 152–153]. Рейдирующие же на втором этапе Северной войны (после 1709 г.) в Финляндии войска действовали «не для разорения, а чтобы овладеть» краем. Оккупированные территории воспринимались как будущие земли в составе России, а задействованные в рейдах войска руководствовались указаниями Петра I: «не разорять, но хорошо мужиков содержать» [23, с. 120]. Тем не менее в случае возникновения трудностей (более сильный неприятель, «обыватели по выданным универсалам будут противны») требовалось «не азардовать… разоряя перед неприятелем землю» [21, с. 382]. Проведения рейдов третьего типа в Полтавский период Северной войны (1708–1709 гг.) требовала от русского командования общая политическая обстановка, сложившаяся во время пребывания армии Карла XII на территориях Гетманщины, когда после перехода И.С. Мазепы для царского правительства была очень важна лояльность местного населения по отношению к петровской армии.
Петр I сообщал в конце 1708 г. жителям Малороссии, что «мы войскам своим Великоросийским под смертною казнию запретили Малороссийскому народу никакого разорения и обид отнюд не чинить, за что уже некоторые самволные преступники при Почепе и смертию казнены» [29, с. 282–284]. От отрядов петровской армии, задействованных в диверсионных рейдах, требовалось точечное нанесение ударов по объектам противника, со строгим пресечением любых попыток навредить жителям городов и сел.
Примером же рейдовой деятельности в Полтавский период Северной войны может служить рейд сводного корпуса Б.П. Шереметева весной 1709 г. по населенным пунктам, в которых расположились шведские войска (Гадяч, Рашевка, Лубны, Лохвица и др.) [13, с. 271–282]. В целом можно сказать, что, используя достаточный опыт в военном искусстве по применению способов ведения малой войны и проведению рейдов, в частности, который был дополнительно отточен в дополтавский период, русской армии удалось выстроить стратегическую схему по защите своих земель от вторжения врага. Посредством в том числе и разведывательнодиверсионных рейдов русская армия добилась выполнения одной из главных поставленных для себя целей – предотвращения дальнейшего наступления и уничтожения основных сил армии противника. В период Гражданской войны начала XX в. в России разведывательно-диверсионные рейды применялись в обеих противоборствующих армиях. Характеристики театра военных действий и распределение сил способствовало широкому использованию рейдовых операций. Небольшие массы армий, сосредоточенные на наиболее важном участке, со свободными промежутками в обороне позиций, преобладание конницы над слабоорганизованной пехотой – все это давало возможность пройти через фланги сконцентрированных войск в тыл и беспрепятственно наносить там урон тыловым базам противника и органам его управления (штабам). При этом к задачам рейда, характерного для Гражданской войны, помимо разрушения тыла добавилось еще и поддержание восстания населения, если оно было недовольно существующей властью [30, с. 26].
В период Гражданской войны разведывательно-диверсионные рейды отрядов красной конницы под командованием Б.М. Думенко, С.М. Буденного и др. прочно вошли в общую схему ведения боевых действий. Начальник штаба Донской армии генерал-лейтенант А.К. Кельчевский в своей работе отмечал, что огромные фронты при малочисленности белых сил на ответственных участках давали возможность отрядам противника, быстро маневрируя, прорываться в тыл и, делая рейды, появляться в самых неожиданных местах [14, с. 8].
Особо отмечена в истории этого военного конфликта зимняя операция 1919 г. на Царицынском фронте, вошедшая в советскую историографию как «Рейд Буденного». Рейд по тылам белоказаков был организован в период так называемого третьего наступления войск Донской армии атамана П. Краснова на Царицын в январе 1919 года. Основная цель этой разведывательно-диверсионной операции была направлена на облегчение положения обороняющих город частей посредством атак на населенные пункты и гарнизоны противника в тылу его войск. 12 января 1919 г. 1-я Сводная кавдивизия (1 600 кавалеристов и 2 артиллерийские батареи) покинули район Гумрака и выступили в направлении Городище – Орловка – Ерзовка [2, с. 114]. Первичной задачей было сбить отряды противника, вышедшие к Волге, и атаковать населенные пункты – Пичугу и Дубовку, установив связь с красными войсками, действовавшими на Камышенском боевом участке. Но, несмотря на то что в ходе налета на Дубовку большая группа противника была выбита из населенного пункта и вытеснена из этого района, тяжелые бои 13–15 января не принесли существенного успеха, а войска Донской армии в это время уже готовились к штурму Царицына.
Они сжимали кольцо окружения после занятия Сарепты, Воропоново и Гумрака, при этом в южной части города подступив к самой Волге. Оказавшись в тылу Донской армии 20 января 1919 г. командованием 1-й Сводной кавдивизии было принято решение направить удар по белоказакам генерала К.К. Мамонтова в районе Прямая балка – Давыдовка и, развивая успех, двигаться по тылам армии П. Краснова в общем направлении на Карповку [2, с. 117]. В 3 часа ночи 23 января под прикрытием снежной пурги красные отряды выдвинулись для налета на белоказачьи части, расположенные в Прямой Балке.
Стужа и буран загнали отряды противника в здания, а сторожевая служба не была организована должным образом, что позволило кавалерии красных с успехом использовать фактор внезапности. С.М. Буденный в своих мемуарах писал: «Пурга обеспечивала нам внезапность, а это наполовину решило исход боя в нашу пользу» [2, с. 118]. Атакованные кавалерией и пулеметным огнем броневиков войска противника спасались бегством. «На спинах» отступавших бойцы кавдивизии ворвались в Давыдовку и продолжали преследовать противника на протяжении 55 км вплоть до Малой Ивановки. По воспоминаниям участника рейда О.И. Городовикова, в этом бою было захвачено «несколько тысяч пленных, пять орудий, тридцать пулеметов, множество лошадей, обозы, снаряды» [7, с. 42]. 30 января был занят почти без боя хутор Заварыкин, а 5 февраля в ходе молниеносной атаки были уничтожены войска противника, занимавшие стратегически важный железнодорожный объект – станцию Иловля. Здесь же были захвачены 4 паровоза с вагонами.
9 февраля, продвигаясь в направлении Котлубани, кавалерия С.М. Буденного атаковала налетом станицу Качалинская, а затем, развивая успех, захватила базы снабжения генерала Попова в хуторе Вертячий. На подходах к станции Котлубань красная кавалерия развернутым строем атаковала противника с тыла при поддержке огня пулеметов и орудий. Под массированным огнем с сабельным ударом силы белоказаков дрогнули и начали отступление к Царицыну. Отряды С.М. Буденного преследовали их до Городища, где противник попал под огонь уже пехоты защитников города и бронепоездов. 11 февраля 1919 г. рейд красной конницы закончился с положительным результатом. В приказе по личному составу № 80 от 2 марта 1919 г. Реввоенсовета Республики за подписью Л.Д. Троцкого сообщалось, что в ходе рейда было разбито 23 полка из армии П.Н. Краснова, из них 4 взяты в плен. В качестве трофеев были захвачены 48 орудий, более 100 пулеметов, бронированный автомобиль, не считая тылового имущества [4, с. 127].
У Красной армии появилась возможность захватить в свои руки все пространство до реки Дон и станции Жутово – Владикавказской железной дороги. Говоря о достигнутых результатах, командир 10-й Красной армии А.И. Егоров писал: «Результатом… явился полный разгром противника перед фронтом всего северного участка и центра 10-й армии. <…> Результатом этого рейда… явилась полная возможность начать общее наступление» [25, с. 156–157]. В ходе «Рейда Буденного» применялись характерные тактические приемы: использование разведки и сторожевого охранения на марше и во время отдыха, опрос пленных и местных жителей для получения сведений о противнике, скрытные ночные переходы.
Типологически же, сравнивая этот рейд с аналогичными операциями начала XVIII в., можно отнести его к рейдам третьего типа. Двигаясь по занятым врагом территориям, конница С.М. Буденного не вступала в конфликты с местным населением, надеясь на его поддержку в критические моменты. Еще во время организации рейда 5 января 1919 г. Реввоенсоветом Южного фронта были выданы специальные инструкции, предписывавшие поведение военнослужащих, задействованных в рейде в тылу вражеских войск: «Мирного жителя не обижать, а посему ни грабежам, ни насилиям не должно быть места» [11, с. 623]. Данное требование весьма созвучно с теми указами, которые давал Петр I своим подчиненным, отправляя их в диверсионные рейды по тыловым объектам шведской армии в Полтавский период Северной войны. В то же время в рядах Белой армии находилось немало опытных военачальников, которые успешно применяли на территории, занятой красными войсками, разведывательно-диверсионные рейды. Советский исследователь Гражданской войны С.И. Гусев отмечал: «Особенно же расстраивали красноармейские части набеги белой кавалерии в ближайший тыл» [10, с. 22]. Наиболее знаменитым и оставившим след в истории Гражданской войны стал рейд отряда белого генерала К.К. Мамонтова, но при этом стоит отметить, что ему предшествовали другие аналогичные разведывательно-диверсионные операции Белой армии.
Например, действия белого генерала С.М. Топоркова, который во главе 1-й Терской казачьей дивизии провел весной – летом 1919 г. рейд по тылам красных войск, дезорганизовывая их снабжение, уничтожая железные дороги, объекты связи и сея панику. В ходе этой диверсионной операции было пройдено около 650 км [19, с. 184–224]. По плану рейда К.К. Мамонтова его войска (9 000 чел, 12 орудий, 3 бронеавтомобиля, пулеметы) должны были ударить во фланг и в тыл красных в районе Новохоперск – Лиски, в направлении на Воронеж, а затем направить их в рейд по вражеским тылам [31, с. 16–17]. 7 августа 1919 г. отряд К.К. Мамонтова для пересечения линии фронта переправился через Хопер, а 10 августа успешно атаковал части красных. Сделав 22-километровый прорыв, «мамонтовцы» благополучно ушли в рейд по тыловым городам противника. Основными объектами атаки в ходе рейда стали города (Тамбов, Козлов, Елец и др.) со слабыми гарнизонами и железнодорожная инфраструктура. Охрана железнодорожных объектов, водокачки и пакгаузы уничтожалась.
Мосты и железнодорожное полотно разрушались, а имущество и ценности просто разворовывались. Так, были испорчены участки железно дороги: Раненбург – Астапово – Елец, Тамбов – Козлов – Грязи, Жердевка – Грязи – Елец – Ефремов, что катастрофически влияло на боеспособность воинских частей Красной армии на фронте [30, с. 23–24; 31, с. 21]. Успеху рейда во многом способствовало то, что красноармейскому командованию было достаточно трудно одновременно отражать наступление А.И. Деникина и подавлять действовавшие в тылу разведывательно-диверсионные группы. Долгое время командующему внутренними войсками М.М. Лукашевичу не удавалось дать организованный отпор «мамонтовцам» и только после сражения у города Раненбург (27 августа), где казаки потерпели поражение, в противостоянии с ними наметился перелом. В дальнейшем, после захвата Воронежа, отрядам К.К. Мамонтова было весьма затруднительно развивать успех рейда, так как большой обоз сковывал боеспособность войск, а командование красных стало подтягивать на борьбу с «мамонтовцами» дополнительные силы.
В середине сентября 1919 г. основные части корпуса К.К. Мамонтова перешли Дон и к концу месяца по требованию А.И. Деникина вышли из рейда. Если придерживаться типологии рейдов, обозначенной для XVIII в., то по своим целям рейд К.К. Мамонтова можно классифицировать как рейд третьего типа. Но на деле в ходе своего проведения, он превратился в рейд первого типа со всеми характерными для него особенностями (грабежи имущества у местного населения) и был похож больше на разбойничий набег. Командование отрядов, задействованных в рейде, отступилось от одного из классических правил в его организации – дисциплины среди участников рейда [30, с. 31]. В захваченных городах и населенных пунктах командование рейдового отряда К.К. Мамонтова не в силах было предотвратить массового мародерства и грабежа местных жителей. Это привело к тому, что сочувствующие Белой армии горожане, встречавшие «мамонтовцев» как освободителей, провожали их с проклятиями. На линии Грязи – Борисоглебск разъездами К.К. Мамонтова у жителей прилегавших сел было реквизировано около 400 лошадей и 300 подвод. В Ельце (1 сентября) после уничтожения представителей советской власти террор и грабежи распространились и на простых обывателей.
Здесь же была организована распродажа награбленного имущества, а из пленных красноармейцев, пожелавших перейти в ряды Белой армии, было сформировано 3 отряда для охраны награбленного в обозах, который, покинув город, по дороге к Воронежу растянулся на 30 км [31, с. 31, 36]. Генерал-лейтенант Добровольческой армии А.Г. Шкуро в своих воспоминаниях писал: «…я, едучи в автомобиле, в течение двух с половиной часов не мог обогнать их. Казаки Мамонтова сильно распустились… стремились поскорее довезти до хат свою добычу. Она была, по-видимому, весьма богата; например, калмыки даже прыскали своих лошадей духами» [36, с. 238–239]. Не напрасно маршал Советского Союза, участник Гражданской войны Б.М. Шапошников при оценке результативности рейда К.К. Мамонтова отзывался о нем достаточно критически. В частности, он писал: «…рейд Мамонтова принес один лишь вред, измотав и разложив конницу настолько, что поражение сделалось для нее лишь вопросом нескольких дней» [35, с. 16]. Такого же мнения придерживался и ряд представителей Белого движения, позднее оценивавших результативность этого рейда [33, с. 9].
Возможно, по этим причинам цели рейда не были полностью достигнуты: – окончательно фронт красных не был сдвинут, так как рейд только тогда мог принести пользу, когда он был поддержан общим наступлением фронта [30, с. 20]; – основательное разрушение тыла, тем не менее, не приостановило оборонительного упорства красных войск; – личный состав «мамонтовцев» был морально разложен. В конце рейда, по сообщениям командования Белой армии, только 2 000 бойцов было боеспособно [31, с. 45]. Однако наряду с этим стоит отметить и положительные характеристики в организации рейда К.К. Мамонтова: большие мобильные конные массы быстро меняли участки своих действий (средняя скорость движения основных сил составляла 18–20 км) и даже руководство Красной армии признавало эти преимущества [31, с. 34]. Если провести параллели между диверсионными рейдами периода Северной войны начала XVIII в. и Гражданской войны в России начала XX в., то объективно можно заметить, что существенных изменений в тактическом и стратегическом применении такого способа воздействия на противника, как рейд, не произошло. За 200- летнюю историю оставались неизменными и цели рейда – атака тыловых объектов врага и моральное воздействие на противника. При этом умелая гибкость решений и корректировка действий командования в зависимости от лояльности или враждебности местного населения, проживавшего на территории охваченной рейдом, могли привести к положительному результату.
В то же время ошибочность в принятии решений способствовала краху всей операции. Обзор истории применения русской армией рейдов на протяжении нескольких веков наглядно показывает, что их использование во время боевых действий всегда было достаточно эффективно и результативно. В заключение хочется отметить, что разведывательно-диверсионные рейды, успешно проводившиеся и позднее, в период Великой Отечественной войны, не теряют своей актуальности и в современном военном искусстве. Не претерпев существенных изменений за длительный период времени, тактика проведения рейдов и в наши дни является одним из востребованных способов ведения боевых действий в армиях мира в целом и вооруженных силах России в частности.
1. Артамонов, В. А. Стратегия и тактика Карла XII и Петра I в 1700– 1709 годы. К 300-летию Полтавской битвы / В. А. Артамонов // Полтавская битва и ее международное значение : тез. докл. юбил. междунар. науч. конф. 17–19 нояб. 2009 г. – Электрон. текстовые дан. – Режим доступа: http:// www.kreml.ru/ru/science/conferences/2009/Poltava/thesis/Artamonov/. – Загл. с экрана.
2. Буденный, С. М. Пройденный путь / С. М. Буденный. – М. : Воен. изд-во МО СССР, 1958. – 448 с.
3. Виноградов, А. В. Крымские ханы в XVI веке / А. В. Виноградов // Отечественная история. – 1999. – № 2. – С. 58–69.
4. Водолагин, М. А. Красный Царицын / М. А. Водолагин. – Волгоград : Ниж.-Волж. кн. изд-во, 1967. – 174 с.
5. Военно-походный журнал (с 3 июня 1701-го года по 12 сентября 1705 года) генерал-фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева, посланного по Высочайшему повелению в Новгород и Псков для охранения тех городов и иных тамошних мест от войск шведского короля // Материалы Военно-ученого архива Главного штаба. В 22 т. Т. 1, ч. 3 / под ред. А. Ф. Бычкова. – СПб. : Печатня В.И. Головина, 1871. – Стб. 59–196. 6. Военный энциклопедический лексикон, издаваемый обществом военных и литераторов. В 14 т. Т. 11 / под ред. Л. И. Зеддлера. – 2-е изд. – СПб. : Тип. штаба воен.-учеб. заведений, 1856.– 675 с.
7. Воспоминания участников обороны Царицына / сост. А. И. Хмельков. – Сталинград : Обл. книгоизд-во, 1940. – 167 с.
8. Герберштейн, С. Записки о Московии / С. Герберштейн ; пер. с нем. А. И. Малеина, А. В. Назаренко ; вступ. ст. А. Л. Хорошкевич ; под ред. В. Л. Янина. – М. : Изд-во МГУ, 1988. – 430 с.
9. Боплан, Г. Л. де. Описание Украины / Г. Л. де Боплан ; пер. с фр. З. П. Борисюк ; ред. пер. А. Л. Хорошкевич, Е. Н. Ющенко. – М. : Древлехранилище, 2004. – 576 с. 10. Гусев, С. И. Уроки гражданской войны / С. И. Гусев. – М. : Гос. изд-во, 1921. – 46 с. 11. Директивы командования фронтов Красной Армии.1917–1922 гг. В 4 т. Т. 1. Ноябрь 1917 г. – март 1919 г. / отв. сост. Т. Ф. Каряева. – М. : Воениздат, 1971. – 788 с. 12. Документы о крещении в церковном приходе Полтсамаа за август 1703 г. // EAA. – F. 1168 (EELK Põltsamaa kogudus 1663–1940). – Vrs. 2.3 (Sünni-, abielu- ja surmameetrika ja andmed koguduse tegevuse kohta 1692– 1703). – S. 88. 13. Иванюк, С. А. Малая война в стратегии и тактике русской армии на первом этапе Северной войны (осень 1700 – лето 1709 г.) : дис. … канд. ист. наук : 07.00.02 / Иванюк Сергей Александрович. – Волгоград, 2014. – 395 с. 14. Кельчевский, А. К. Думенко и Буденный. Роль, значение и тактические приемы конницы в русской гражданской войне / А. К. Кельчевский. – Стамбул : Тип. изд-ва товарищества «За рубежом», 1920. – 18 с. 15. Ключевский, В. О. Русская история. Полный курс лекций. В 2 кн. Кн. 1 / В. О. Ключевский. – М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2002. – 736 с. 16. Курбатов, О. А. Атаман, ездоки и вожи: станица русских пограничников 1630-х гг. / О. А. Курбатов // История военного дела: исследования и источники. Т. 5. – 2014. – С. 71–83. – Электрон. текстовые дан. – Режим доступа: : http://www.milhist.info/2014/06/11/kyrbatov_5. – Загл. с экрана. 17. Куц, О. Ю. Донское казачество в период от взятия Азова до выступления С. Разина (1637–1667) / О. Ю. Куц. – СПб. : Дмитрий Буланин, 2009. – 456 с. 18. Леер, Г. А. Петр Великий, как полководец / Г. А. Леер // Военный сборник. – 1865. – № 4. – С. 149–230. 19. Мамонтов, С. И. Походы и кони (Записки поручика) / С. И. Мамонтов. – М. : Вече, 2007. – 448 с. 20. Масловский, Д. Ф. Записки по истории военного искусства в России. 1683–1762 год (с планами, чертежами и схемами). В 2 вып. Вып. 1 / Д. Ф. Масловский. – СПб. : Тип. В. Безобразова и Комп., 1891. – 467 с. 21. Материалы для истории русского флота. Ч. 1 / подгот. С. И. Елагин. – СПб. : Тип. Мор. М-ва, 1865. – 716 с. 22. Меховский, М. Трактат о двух Сарматиях / М. Меховский ; под ред. С. А. Аннинского. – М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1936. – 301 с. 23. Мышлаевский, А. З. Петр Великий. Война в Финляндии в 1712– 1714 годах. Совместная операция сухопутной армии, галерного и корабельного флотов / А. З. Мышлаевский. – СПб. : Воен. тип., 1896. – 668 с. 24. Новосельский, А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века / А. А. Новосельский ; отв. ред. чл.-кор. АН СССР С. В. Бахрушин. – М. ; Л. : Изд-во Акад. наук СССР, 1948. – 448 с. 25. Оборона Царицына : сб. ст. и документов / Истпартотдел сталинградского обкома ВКП(б) ; сост. В. Алексеев, К. Нефедов. – Сталинград : Обл. книгоизд-во, 1937. – 400 с. 26. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова ; Рос. акад. наук, Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова. – 4-е изд., доп. – М. : А ТЕМП, 2006. – 944 с. 27. Палли, Х. Э. Между двумя боями за Нарву. Эстония в первые годы Северной войны 1701–1704 гг. / Х. Э. Палли. – Таллин : Изд-во Акад. наук Эстон. ССР, 1966. – 344 с. 28. Панов, В. А. «Петр I», как полководец / В. А. Панов. – М. : Гос. воен. изд-во Наркомата обороны Союза ССР, 1940. – 131 с. 29. Письма и бумаги императора Петра Великого. В 13 т. Т. 8. (июль – декабрь 1708), вып. 1 / под ред. А. И. Андреева. – М. ; Л. : Изд-во Акад. наук СССР, 1948. – 406 с. 30. Попов, В. Рейды конницы. С 5 схемами / В. Попов – М. ; Л. : Гос. изд-во, Отд. воен. лит., 1927. – 37 с. 31. Рымшан, М. Рейд Мамонтова. Август – Сентябрь 1919 г. С. 3-мя схемами / М. Рымшан. – М. : Гос. воен. изд-во, 1926. – 68 с. 32. Советская военная энциклопедия. В 8 т. Т. 7 / под ред. Н. В. Огаркова. – М. : Воениздат, 1979. – 686 с. 33. Терский казак М. Л-н. К истории «Мамонтовского рейда» / Терский казак М. Л-н // Казачий исторический сборник. – 1959. – Окт. (№ 9). – С. 9–11. 34. Устрялов, Н. Г. История царствования Петра Великого. В 6 т. Т. 4, ч. 2 / Н. Г. Устрялов. – СПб. : Тип. II-го Отд-ния Собств. Его Императ. Величия Канцелярии, 1863. – 706 с. 35. Шапошников, Б. Кавалерийские очерки / Б. Шапошников // Военный вестник. – 1921. – № 10. – С. 12–17. 36. Шкуро, А. Г. Записки белого партизана / А. Г. Шкуро. – М. : Вече, 2013. – 304 с. 37. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. В 86 т. Т. XVIIА (54). Ряпина – Рясское и Россия / под ред. И. Е. Арсеньева, Ф. Ф. Петрушевского. – СПб. : Семен. Типолитогр. (И. А. Ефрона), 1899. – 576 с
Иванюк Сергей Александрович
Другие новости и статьи
« Похвала великому князю Владимиру
Запись создана: Вторник, 12 Март 2019 в 18:29 и находится в рубриках Новости.
метки: диверсия, военное искусство, разведка
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика