Дело Леона Варнерке. Документальные свидетельства крупнейшей экономической диверсии, связанной с подделкой в Лондоне российских кредитных билетов во второй половине XIX века
В начале 1990-х гг. при сносе старого дома в Лондоне строительные рабочие, обнаружившие в тайнике сундук с кипой писем, квитанций, банкнот, записных книжек, фотографий и вырезок из газет, предложили купить находку некоему филателистическому дилеру. Эксперты аукционного дома «Phillips» выяснили, что архив принадлежал известному некогда фотографу-изобретателю, члену Британского Королевского фотографического общества Леону Варнерке.
В октябре 1991 г. лоты с обнаруженным архивом были проданы на аукционе «Phillips» 1 покупателю из Финляндии. Спустя семнадцать лет, в 2008 г., оставшуюся часть клада, состоявшую из одних только банкнот, наследники того самого дилера-филателиста реализовали через лондонский аукцион «Spink». Все эти незначительные, казалось бы, на первый взгляд, события позволили пролить свет на один из ярких эпизодов «Большой игры» 2 — соперничества России и Великобритании в XIX столетии — настоящей «холодной войны» того времени. Это была история крупнейшей экономической диверсии, связанной с изготовлением в Лондоне фальшивых русских кредитных билетов. Начало этой эпопее было положено летом 1863 г., когда разыскивавшийся полицией участник Польского восстания, организатор убийств и террористических актов Владислав Малаховский (за поимку которого была объявлена награда в 10 тысяч рублей) с поддельными документами бежал из России.
По неподтвержденным данным заочно приговоренный к смертной казни Малаховский покинул Петербург на английском судне 3. Пробыв некоторое время в прусском Кенигсберге, он переехал в Париж, где его следы теряются. Вскоре в Лондоне появился некий австро-венгерский подданный «Леон Варнерке». Малоизвестный иммигрант с материка поселился на юге Лондона, обосновавшись в доме № 10 на улице Линден-Гроув в Пэкхам-Рай (10, Linden Grove Peckham Rye). Позднее Варнерке переехал в особняк «Сильверхоув», что располагался неподалеку на Чемпион-Хилл (Silverhowe, Champion Hill, Camberwell, London, S. E.). В этом тихом, благополучном пригороде, не привлекающем излишнего внимания и находившемся менее чем в трех милях от шумных улиц центра, нашел свое постоянное пристанище иммигрант с материка. Фигура «Леона Варнерке» была загадочна: при жизни мало кто знал о его судьбе — конспирация давала о себе знать. О том, что Владислав Малаховский и «Леон Варнерке» — это одно и то же лицо, свидетельствует множество фактов и, в первую очередь, некоторые письма из документального архива, обнаруженного в тайнике старого дома.
Когда и с чьей помощью Малаховский получил документы на имя «Леона Варнерке» сегодня неизвестно. Возможно, ответ на этот вопрос можно найти в архивах английских спецслужб, которые сегодня недоступны. Достоверно известно лишь то, что бывший русский подданный –изменивший присяге мятежник, революционер и террорист — легально поселился под вымышленной фамилией не где-нибудь в бедном Ист-Энде, а в дорогом особняке тихого и благополучного южного лондонского предместья, где очень быстро стал вполне респектабельным обывателем.
В восьмидесятых годах первый этаж его виллы занимала фотографическая фирма «Варнерке и Ко» 1 . Филиалы фирмы Варнерке появились не только в Париже, Берлине и Брюсселе, но также в Петербурге и Москве. Варнерке неоднократно бывал в России: через некоторое время среди членов-учредителей V (фотографического) отделения Императорского русского технического общества появилось имя — Варнерке Лев Викентьевич, британский подданный 2. В 1890 г. Леон Варнерке подал документы на натурализацию в Великобритании и без каких-либо проблем получил британское подданство. Между тем, добиться этого было непросто. «Лев Викентьевич» активно участвовал в научных конгрессах и выставках, публиковал статьи в русских журналах. Всерьез его никто за англичанина не принимал, но британский паспорт служил надежным прикрытием.
Еще одной причиной столь смелого поведения человека, заочно приговоренного к смертной казни, являлось то, что к моменту приезда Малаховского-Варнерке в Россию, сначала Александр II, а затем Александр III уже подписали ряд указов об амнистии участников польского мятежа. То есть, даже в случае раскрытия истинного имени «Леона Варнерке», тому, скорее всего, мало что угрожало. Однако если карьера фотографа-изобретателя и удалась скрывшемуся террористу-революционеру, то с коммерческой точки зрения бизнесмен Леон Варнерке был не так успешен — с годами дела шли все хуже. Новая фотографическая система, столь многообещающая вначале, оказалась мало востребованной, опередив свое время: и сама фотокамера стоила недешево, и светочувствительные материалы тоже. Спрос был невелик и дела шли весьма посредственно — все организованные им фирмы были на грани разорения.
Примечательно, что отвечая на запрос французской полиции о Варнерке, российское Министерство иностранных дел писало, что впервые Леон Варнерке приехал в Петербург зимой, вида весьма скромного, не имеющий даже верхней теплой одежды и ходящий по улицам без пальто. А уезжал уже вполне респектабельным, дорого одетым господином. Так чем же зарабатывал внешне весьма успешный революционер-фотограф Малаховский-Варнерке и какое отношение имел он к перипетиям экономических диверсий «Большой игры»? Ответ на эти вопросы давали те материалы и документы, которые находились в проданном в 1991 г. на аукционе «Phillips» архиве. При разборе документального архива, наряду с фотографиями, письмами, газетными вырезками и старыми банкнотами, обнаружены были клише для печати русских кредитных билетов, заготовки этих купюр, формы и шаблоны для производства бумаги и водяных знаков, образцы различных красок. Все это заставило устроителей аукциона пристальнее ознакомиться с остальными материалами архива. Сделать это попросили экспертаконсультанта Питера Боувера (Peter Bower). По итогам своей исследовательской работы Боувер подготовил доклад и опубликовал ряд статей.
Результаты его исследования оказались сенсационными. Стало совершенно очевидно, что на протяжении нескольких десятилетий своей жизни в Европе, как минимум с 1865 по 1900 г., Леон Варнерке изготавливал и распространял поддельные русские кредитные билеты. Причем делал он это отнюдь не один, а в составе многочисленной организации, куда входили не только польские и русские эмигранты-революционеры, но и английские подданные. В лучших традициях шпионских и авантюрных романов, участники группы переписывались друг с другом, шифруя имена, используя цифровые коды для некоторых слов и невидимые чернила. Коммерческий успех реализации фальшивок основан был на том, что ввезенные из Англии подделки были чрезвычайно высокого качества, со всеми необходимыми элементами защиты — водяными знаками, микрошрифтами, имитацией металлографии. Секрет точности, с которой Малаховский копировал кредитные билеты, заключался в придуманном им особом способе изготовления поддельного клише, которое с высокой точностью повторяло настоящий рисунок. Даже профессиональные кассиры не могли отличить сфабрикованные в Лондоне фальшивки от подлинных «кредиток», что уж тут говорить о простой публике.
С «потеплением» же англо-русских отношений в конце XIX столетия произошло прекращение поступлений в Россию фальшивых кредитных билетов. Это совпало по времени с финансовыми затруднениями Леона Варнерке и разорением его фирм. В конце января 1899 г. он уезжает из Лондона и 27 января прибывает в город Кале на севере Франции. Здесь он был задержан при попытке разменять русские сторублевые кредитные билеты, изготовленные им «на скорую руку», поскольку в ходе обмена денег в России прототипы этих билетов вскоре должны были потерять платежную силу 1 . Объяснения задержанного Варнерке показались полиции неудовлетворительными, и он был арестован. Французы поставили в известность о происшествии все заинтересованные стороны — Великобританию и Россию.
Сразу завязалась оживленная дипломатическая переписка: ФоринОфис 2 писал запросы во Францию, за счет консульства наняли французского адвоката. А самое главное то, что в судьбе, в общем-то, рядового британского подданного активное участие принял не кто иной, как сам премьер-министр Великобритании. Довольно необычный случай в истории XIX в., когда практически первое лицо одного из ведущих государств мира занималось судьбой рядового гражданина, пойманного с поличным на сбыте фальшивок. Хлопоты англичан возымели действие — хотя Леон Варнерке и не был освобожден под залог, как того просили дипломаты, все же до суда его перевели из тюрьмы в гражданскую больницу. Русский посол в Лондоне обратился к британским властям с просьбой провести обыск в доме, где жил Леон Варнерке. Эту просьбу англичане решили удовлетворить — обыск продолжался два дня. Инспектор Уолтер Динни составил о нем подробный отчет, направленный им 4 мая 1899 г. в департамент уголовного розыска Скотланд-Ярда. В заключении своего отчета инспектор выразил твердую уверенность в том, что Леон Варнерке занимался в своем доме подделкой денег, причем следы этого были тщательно убраны буквально накануне визита полиции 3 .
В ходе обыска в «Сильверхоув» изъяты были письма и документы на английском, немецком, французском и русском языках. Англичане решили, что фотографии и бумага для банкнот, найденные при обыске, будут переданы французам, и русские смогут получить лишь их после завершения судебного дела в Марселе. Изъятые же при обыске документы и письма были сочтены премьер-министром маркизом Солсбери «не относящимися к делу» и их было приказано никому не предъявлять даже для ознакомления 1 . Что было в этих письмах и кому они были адресованы, сегодня неизвестно, так как в лондонское архивное дело они не попали. Наиболее вероятно, там были документы, которые могли служить доказательством связей Варнерке с некоторыми официальными структурами Великобритании. Сегодня невозможно точно оценить весь тот механизм давления, которое оказывали англичане на французские власти, пытаясь освободить Варнерке. Так или иначе, несмотря на требования ст. 133 Уголовного кодекса Французской республики 14 ноября 1899 г. суд в Экс-ан-Провансе назначил Малаховскому-Варнерке два года тюремного заключения с отсрочкой приговора и 100 франков штрафа 2 .
Осужденного обязали покинуть территорию Франции, что он и сделал 2 декабря 1899 г., уведомив предварительно тюремное начальство о том, что направляется в Швейцарию 3. После выезда из Франции документально подтвержденные следы Малаховского-Варнерке теряются. А в октябре 1900 г. его супруга Мария Варнерке сообщила английским властям о смерти в Швейцарии своего мужа. «Большая игра» подходила к концу — Великобритания и Франция прикладывали все усилия к тому, чтобы склонить Россию к военному союзу. Идее же «Сердечного Согласия» (фр. l’Entente cordiale) никоим образом не помогало существование осужденного преступника, чьи связи могли серьезно скомпрометировать властные структуры.
Собственной ли волей отказался Варнерке от попыток уцелеть в той борьбе, в которую втянут был своею фанатичною ненавистью и преступными наклонностями, или же был ликвидирован все теми же спецслужбами, как уже не нужный, отработанный материал? Этот вопрос пока остается открытым. И если бы не рабочие, что обнаружили в тайнике старого дома документальный архив, возможно, мы так и не узнали бы ни о подлинной жизни скромного лондонского фотографа Леона Варнерке, ни о роли Великобритании в фабрикации поддельных русских кредитных билетов.
О. В. Парамонов (Москва)
Другие новости и статьи
« Восстание Черниговского полка
Порядок выплат компенсации военнослужащим за наем (поднаем) жилых помещений »
Запись создана: Четверг, 21 Ноябрь 2019 в 3:42 и находится в рубриках Новости.
метки: история, финансы, экономика
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика