Прекариатизация труда в современной капиталистической системе
Неолиберальная политика, проводившаяся с 1970-х годов, привела к появлению нового социального класса. Главный принцип неолиберальной модели состоял в том, что экономический рост и развитие зависят от рыночной конкурентоспособности, а общественные блага можно максимизировать путем максимизации объема и частоты рыночных транзакций. Для максимального повышения конкуренции необходимо, чтобы рыночные механизмы проникли во все аспекты жизни. Более того, любая человеческая деятельность может быть вовлечена в рыночные отношения.
Это же касалось и рынка труда, а именно повышение его гибкости. Такой подход требовал принципиально новых технологий работы с информацией. Именно в эпоху неолиберализма начали бурно развиваться информационные технологии. Это позволяло охватить больший географический масштаб, а также сокращать условия рыночных контрактов, что привело к вытеснению постоянных институтов на временные контрактные отношения во всех общественных областях.
Таким образом, прикрываясь «фундаментальными ценностями цивилизации», такими как индивидуальная свобода, человеческое достоинство, господство частной собственности, неолиберальная политика полностью развязала руки капиталистам, переложив все риски на плечи работающих, в результате чего классовая дифференциация только усиливалась, что и привело к возникновению класса мирового прекариата [1]. Понятие «прекариат» является неологизмом, образованным от двух слов: precarious (англ. «нестабильный», «неустойчивый») и пролетариат [2, с. 20]. Прекариат характеризуется ненадежным социоэкономическим положением.
Гибкость рынка труда стимулирует рост временных трудовых отношений, где не только нестабильные низкие доходы, но и отсутствие каких-либо трудовых и социальных гарантий вызывает у прекариата ощущение неуверенности. Более четкий образ прекариата возникает, если сравнить его с другими социальными группами. Гай Стэндинг приводит современную классовую структуру, состоящую из 7 групп [2, с. 21-22]. Верхушку составляет «крошечная элита» [2, с.21]. Это небольшая группа богатейших людей мира.
Далее следует салариат (от англ. salary – зарплата), который характеризуется «стабильной полной трудовой занятостью», «пенсиями, оплаченными отпусками и корпоративными пособиями, зачастую субсидируемыми государством» [2, с.21]. Салариат обнаруживается в «крупных корпорациях, правительственных учреждениях и в органах государственного управления» [2, с.21]. Следующая группа носит название profitians (от англ. professional «профессионал» и technician «технический специалист»). Эти люди «имеют ряд навыков», на которые есть спрос. Они заключают контракты, предоставляя услуги «консультантов или независимых специалистов», «работая на себя» [2, с. 21]. Ниже находится «все уменьшающееся ядро работников физического труда, костяк рабочего класса» [2, с. 21]. По мнению Г. Стэндинга, ряды представителей данного класса «поредели и утратили чувство социальной солидарности» [2, с. 22]. Еще ниже – прекариат. Последние две группы составляет «армия безработных» и «социально обездоленные, живущие подачками общества» [2, с. 22]. Таким образом, можно выделить отличительные черты прекариата.
В первую очередь – это временная или неполная занятость. Это позволяет работодателям быстро и без затрат менять персонал, чаще всего в сторону понижения, причем с сокращением гарантий обеспечения занятости. Отсюда следуют нестабильные доходы, отсутствие трудовых и социальных гарантий. Не менее важная черта прекариата – отсутствие профессиональной самоидентификации. «Поступая на службу, эти люди занимают должности, менее перспективные в плане карьерного роста, без традиций социальной памяти, они не дают возможности почувствовать свою причастность к трудовому сообществу с устоявшейся практикой, этическими и поведенческими нормами, не дают чувства взаимной поддержки и товарищества» [2, с. 29]. Перечисленные основные отличительные черты прекариата заставляют чувствовать его представителей «четыре ощущения: недовольство, аномия (утрата ориентиров), беспокойство и отчуждение» [2, с. 41]. Недовольство вызвано тем, что человек не видит перед собой «жизненных перспектив». Ему кажется, что все «достойные пути» для него закрыты.
Современные трудовые отношения не позволяют человеку установить прочные связи, какие существуют в «серьезных структурах», что открывает перспективу только постоянной смены временных работ, которые связаны с «новой неопределенностью». Это же и не позволяет подняться по «лестнице мобильности», так как ее у прекариата, вообще, не существует [2, с. 41]. Постоянная временная работа имеет характер унылой, не творческой, однообразной бесперспективной работы. Прекариат отчаянно соглашается на это, так как другого выбора просто нет, что и вызывает аномию – «чувство безысходности» [2, с. 42]. Постоянный страх совершить ошибку, которая будет стоить либо денег, либо рабочего места, вгоняет прекариат в перманентную тревогу, ведь работодателю ничего не стоит заменить одного временного рабочего на другого. И здесь раскрывается еще одна проблема прекариатизации труда – работа ради работы.
Человек в надежде угодить работодателю и зарекомендовать себя на постоянную работу взваливает на себя дополнительную работу, естественно, неоплачиваемую [2 с. 42]. Всё это в совокупности характеризует современное отчуждение человека от труда, однако, остающееся в марксовом понимании. «Труд является для рабочего чем-то внешним, не принадлежащим к его сущности; в том, что он в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы. Поэтому рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя. У себя он тогда, когда он не работает; а когда он работает, он уже не у себя.
В силу этого труд его не добровольный, а вынужденный; это – принудительный труд. Это не удовлетворение потребности в труде, а только средство для удовлетворения всяких других потребностей, но не потребности в труде. Отчужденность труда ясно сказывается в том, что, как только прекращается физическое или иное принуждение к труду, от труда бегут, как от чумы. Внешний труд, труд, в процессе которого человек себя отчуждает, есть принесение себя в жертву, самоистязание. И, наконец, внешний характер труда проявляется для рабочего в том, что этот труд принадлежит не ему, а другому, и сам он в процессе труда принадлежит не себе, а другому» [3]. Однако отчуждение прекариата, все-таки, имеет отличительную черту. «Им велели радоваться, но они не понимают – чему». Внушение, что они должны быть «счастливы» – культ позитивного мышления [2, с. 43]. Перед прекариатом стоит выбор – улыбаться или умереть.
Однако сути это не меняет и можно сказать, что марксово понимание отчуждения актуально и на сегодняшний день. Список литературы 1. Харви Д. Краткая история неолиберализма / пер. с англ. – М.: Поколение, 2007. – 288 с. 2. Стэндинг Г. Прекариат: новый опасный класс. – М.: Ад Маргинем Пресс, 2014. – 328 с. 3. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года [Электронный ресурс]. URL: http://psylib.org.ua/books/marxk01/index.htm (дата обращения: 01.04.2019).
Бутаков Е.В.
Другие новости и статьи
« Ограничение для выезда за границу бывших сотрудников ФСБ
Бедность – как проблема семей в современной России »
Запись создана: Четверг, 19 Декабрь 2019 в 19:16 и находится в рубриках Новости.
метки: работодатель, труд
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение оружие охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика