26 Май 2020

Робот и человек «третьей» природы: существуют ли естественные ограничения для искусственного интеллекта

oboznik.ru - Оружие технотронного века
#робот#человек#общество

Идея размежевания двух культур научного познания — гуманитарного и естественно-технического — принадлежала Ч. Сноу, который 60 лет тому назад высказывал глубокое сожаление о том, что ученые и гуманитарная интеллигенция оторваны друг от друга, между ними стоит «стена непонимания», затрудняющая продвижение обеих сторон в познании и понимании мира. Как утверждал Ч. Сноу, «среди художественной интеллигенции сложилось твердое мнение, что ученые не представляют себе реальной жизни и поэтому им свойствен поверхностный оптимизм.

Ученые со своей стороны считают, что художественная интеллигенция лишена дара провидения, что она проявляет странное равнодушие к участи человечества, что ей чуждо всё, имеющее отношение к разуму, что она пытается ограничить искусство и мышление только сегодняшними заботами» 89.

На этом основании он сделал вывод, что в середине ХХ в. без сближения двух культур познания и мировоззрений невозможно совершить прорыв в изучении тайн мироздания и человеческой души. К концу же ХХ в. стало очевидным, что сближение двух культур востребовано не только логикой научного поиска, но и гуманитарными пределами научных экспериментов, затронувших сферу морали и права. Одной из самых ощутимых тенденций обогащения двух культур стала область информационно-технологической реконструкции мира, который, с одной стороны, создан по «объективным законам бытия», но, с другой стороны, зависим от выбора и положения субъекта как творца множественной неопределенности мира. Факт человека-творца, его технического гения, создавшего искусственный интеллект, стал необходимым условием новой реальности, ставшей, по сути, в наши дни «третьей» природой человека.

Если «первой» природе — миру биологической материи, животных и человека разумного — некогда было противопоставлена «вторая» природа — мир культуры, возникший с момента «приручения» огня человеком, одомашнивания животных и появления орудий труда, — то теперь на его смену пришла «третья» природа — мир информационных технологий и роботов, воплотивший мечту человечества о достижении совершенных способностей. Таким образом, человек как феномен попал в пересечение трех миров, в равной мере определяющих его сущность и функции: человек — это результат биологической эволюции, продукт культуры и носитель цифровых технологий. Реальность, в которой живет человек, трехмерна — биосфера, культура, искусственный интеллект, каждая из них функционально определяет назначение и смысл людей. В биосфере главной задачей человека является продолжение рода, что обусловлено законами биологического разнообразия, в культуре — преобразование мира путем прироста материальных артефактов, что связано с принципами наследования социального опыта, в мире же искусственного интеллекта — создание сверхчеловека, популяции агрегатов (машин), нивелирующих различные ограничения естественного человека. Как бы ни вытесняли друг друга каждая из указанных сфер, они определяют сущность человека и являются его неотъемлемой частью в равной мере, что гарантирует нам некую уверенность в границах их влияния. Однако оценивая агрессивные темпы экспансии цифровых технологий, вытесняющих традиционную культуру практически из всех зон ее прежнего распространения, исследователи видят очевидную угрозу ее тотального распространения и полного замещения природных объектов их цифровыми симулякрами. В своих прогнозах футурологи90 рисуют перспективы практически полной подмены естественного мира искусственным интеллектом, а человечества — роботами.

Чтобы каким-то образом предупредить возможные риски и угрозы, общество предлагает уже сейчас, пока искусственный интеллект находится под контролем, а роботы не претендуют на замещение основных жизнедеятельных функций человека, обосновать адекватную систему регуляции, создать такой нормативно-правовой механизм, который бы гарантировал соблюдение пределов и границ воздействия новых «агентов» на прежних субъектов юридических отношений. Миметическое значение конструкта «Роботы заявляют о своих правах» свидетельствует о том, что человек готов им придать значимый статус и наделить полномочиями, а вместе с тем и приблизить к своему антропному облику. Очевидным трендом робототехники является как раз антропоморфизация автоматизированных механизмов, участвующих в непосредственной коммуникации с человеком. Желание человека сделать робота своей пока только «внешней» и когнитивно-функциональной копией отвечает глубинному (бессознательному) стремлению достижения совершенства. И в этом смысле он создает не просто новый мир, в котором его естественные, природные ограничения будут усовершенствованы за счет альтернативных, безграничных возможностей актантов, но и новую религию, основанную на вере во всемогущество искусственного интеллекта.

Причем в этом стремлении поклоняться «умной машине» с человеческим обликом мы по-прежнему выступаем продуктами «второй природы», т.е. культуры. Вообще антропоморфное измерение робототехнических конструктов поражает своей направленностью на воплощение «культурного идеала». Поэтому мы смело можем утверждать, что в настоящее время «третья» природа существует в неотрывной связи со «второй», а человек всё еще увлечен разгадкой тайны собственного бытия, его, как и сотни веков назад, интересуют вопросы: кто он, и каково его предназначение на Земле? Именно метафизическое непонимание сущности самих себя обрекает на «неизбежность» (К. Келли) гуманитарных пределов роста цифровой цивилизации. Конечно, широкомасштабное распространение роботизированных технологий, автономных цифровых алгоритмических систем с выходом на создание цифрового интеллекта промышленного типа можно признать неизбежным трендом ключевых изменений в ближайшие три или пять десятилетий, но их влияние вряд ли будет столь тотальным и господствующим. Вера в превосходство кибернетического интеллекта, способного полностью исключить или устранить человеческий разум из факторов прогрессивного влияния на развитие цивилизации на Земле, останется именно верой, а точнее утопической иллюзией техногенного мышления человека, «застрявшего» в пределах и ограничениях собственной идентичности. Не случайно, говоря о ведущих тенденциях будущих десятилетий, К. Келли отмечал, что в это время человечество будет испытывать на себе непрекращающийся кризис идентичности, вызванный необходимостью поиска ответа на вопрос — зачем нужны люди? Если «программа» во всех сферах деятельности сможет заменить человека, то что тогда, по сути, утверждает ее человеком?

Отвечая на этот вопрос, мы будем вынуждены признать, «что самой большой пользой от применения искусственного интеллекта в повседневной бытовой жизни будет не увеличение продуктивности, или создание экономики изобилия, или новый подход к науке», но то, что «он поможет определить природу человека. Искусственный интеллект нужен людям, чтобы понять, кто мы»91 . Весьма спорное с философской точки зрения рассуждение К. Келли об идентичности человека опасно еще и тем, что гипертрофирует тотальность одного признака, элиминируя множество других. Когнитивная редукция «природы» человека оборачивается полным забвением его остальных психических проявлений: ощущений, восприятия, воображения, эмоциональности, настроения и т.п. Не будем забывать, что интеллект человека не изолирован от высшей нервной деятельности, от психических функций мозга, которые и определяют в совокупности «природу» и «сущность» человека. Что же касается искусственного интеллекта, то перечисленные выше признаки для него излишни, поскольку его предназначение ограничено когнитивным функционалом в совершении конкретных вспомогательных действий, помогающих человеку в достижении поставленных им целей и задач. Фантастичность сценария психоэмоционального симулирования антропоморфных механизмов или автоматизированных систем программирования заключается именно в том, что умная машина не нуждается в теле желаний. Поэтому идентичность с ней человека полностью исключена.

Более того, весьма вероятно, что эксперименты антропоморфного изобретения робототехнических систем управления очень быстро прекратятся по причине их нецелесообразности. Поскольку, чтобы роботу быть «роботом, заявляющим о своих правах», ему не обязательно становиться похожим на человека. В качестве аргумента в защиту тезиса о скором отказе от антропоморфных робототехнических изобретений можно привести пример с роботом «Федором» (FEDOR — Final Experimental Demonstration Object Research), который не так давно стал участником космического эксперимента, а до этого он прошел испытание, включавшее в себя преодоление полосы препятствий, перемещение и действия в условиях городской инфраструктуры, манипулирование ручными инструментами и вождение автомобиля.

Несмотря на то, что Федор в отличие от других роботов был более успешен в части того, чтобы самостоятельно забраться внутрь машины и выбраться наружу, поскольку имел нижние конечности, имитирующие человеческие, для выполнения задач в космосе «ноги» оказались излишними. В одном из отчетов о работе Федоре отмечалось, что «новое поколение Федоров будет другим, не таким антропоморфным. У роботов отберут ноги: оказывается, на МКС они особо и не нужны <…> То есть не было никакого смысла посылать именно человекоподобную машину»92. К такому заключению пришли специалисты, для которых помощь робота как умной машины оценивалась с точки зрения технической полезности, а не утопической идеи изобретения внешне подобной копии человека. Аналогично можно сказать, что программирование искусственных психических функций, включая способности эмоционального ответного реагирования в различных коммуникативных ситуациях у таких типов роботов, как гуманоиды и андроиды, не станет определяющей функцией и, вероятнее всего, останется в пределах использования в качестве умной игрушки или аниматора при организации различных мероприятий. И тем не менее появление роботизированной техники, автономных управляемых систем, искусственного интеллекта, имеющих большее или меньшее фенотипическое сходство с человеком, стало частью «третьей» природы, в которой человек заново определяет свою идентичность и устанавливает пределы роста новой цивилизации. Именно пределы цифровой тотальности должны сейчас рассматриваться как ключевая проблема сохранения баланса «второй» и «третьей» природы, безопасности естественной среды организмов, имеющих объективные ограничения своей жизнедеятельности и функционирования при условии гипертрофированного роста цифровых аналоговых систем, устраняющих «недостатки» естественного интеллекта.

Список литературы

1. Келли К. Неизбежное. 12 технологических трендов, которые определяют наше будущее. — М., 2017. — С. 63–64.

2. Келли К. Эпическая история технологий.

3. Осовцов Д. Что ты такое? Зачем на самом деле нужен робот Федор (кроме мемов) [Электронный ресурс]. — URL: www https://4pda.ru/2019/08/28/360913/ (дата обращения: 19.09.2019). 4. Сноу Ч.П. Две культуры и научная революция // Портреты и размышления. — М., 1985. — С. 196.

Мордовцева Т.В.

Другие новости и статьи

« К вопросу об этических принципах использования искусственного интеллекта

Моральный кризис в России: версии С.Ю. Глазьева и В.Г. Распутина »

Запись создана: Вторник, 26 Май 2020 в 16:50 и находится в рубриках Новости.

метки: , , ,

Темы Обозника:

COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика

СМИ "Обозник"

Эл №ФС77-45222 от 26 мая 2011 года

info@oboznik.ru

Самое важное

Подпишитесь на самое интересное

Социальные сети

Общение с друзьями

   Яндекс.Метрика