Разделение властей и поправки 2020
Процесс конкретизации конституционных полномочий в предложенных поправках в Конституцию РФ показывает, что теория разделения властей и их баланса для конституционной системы России недостаточно разработана, особенно с точки зрения общепринятого использования понятий разделения властей и баланса властей (сдержек и противовесов). Российской наукой конституционного права не сформировано и не внедрено в гражданское общество общепринятое мнение о критической важности конституционной независимости, самостоятельности судов и их роли как для практического баланса высших органов власти, так и для защиты прав граждан. Поэтому неясным становится применение к России общемирового значения конституционных понятий разделения властей, и сдержек и противовесов.
В теории европейского конституционализма активно развивается концепция «двухполюсного» представительства и контроля за выборными органами исполнительной и законодательной власти от имени совокупности граждан, народа – автора конституции: через систему выборов и через суды, где рассматривается соответствие действий этих ветвей власти принципам и нормам Основного Закона. Думается эта концепция определена активностью гражданского общества и его институтов, хорошо понимающих важность конституционного правосудия и необходимость его независимости. Даже англичане не выдержали и, поломав многовековую традицию, не так давно выделили из Палаты Лордов настоящий независимый Верховный суд Англии, первого председателя которого мне в качестве самозванного гида как-то довелось водить по Эрмитажу. Принято считать, что Конституция РФ включает в себя конституционный принцип разделения властей. Формально это предусмотрено статьей 10 Основного Закона России –
Статья 10: Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны. Нужно сразу уточнить, что Президент РФ является главой исполнительной власти, что, кстати, подчеркивается теперь новеллой статьи 83 об осуществлении им общего руководства правительством, а не находится над всеми властями как некий их куратор, как могло бы показаться из положений статьи 80, что он «глава государства» и «гарант конституции», а также «обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти». Последнее по смыслу доктрины разделения властей относится только к согласованию взаимодействия органов исполнительной власти, поскольку взаимодействие других самостоятельных и независимых судебной и законодательной власти обеспечивается положениями Конституции РФ. Позиция Президента как гаранта Конституции не исключает и не заменяет самостоятельную и независимую деятельность Конституционного суда РФ в качестве гаранта и защитника Основного Закона.
Можно сказать, что функции конституционного «гаранта» разделены между ними в рамках статьи 10 Конституции РФ. Иной подход умаляет уровень и значение конституционного контроля со стороны Конституционного суда РФ и ставит под вопрос как независимость судебной власти, так и реальность разделения властей в стране. Президент не находится вне действия конституционного принципа разделения властей, поэтому предоставляемые ему права должны оцениваться с точки зрения баланса властей, с позиций обязательного учета сдержек и противовесов. Другое толкование разбалансирует и сделает слишком расплывчатой и сиюминутной структуру конституционных полномочий, подчинит ее нуждам изменчивой политической ситуации и породит последующую череду конституционных кризисов, что не будет способствовать стабильности конституционного строя, которая является важнейшим условием стабильности самого государства.
К сожалению, принятые поправки 2020 заметно снизили самостоятельность судебной власти и особенно, Конституционного суда РФ, превращаемого на уровне высших органов власти, по точному определению экс-заместителя Председателя КС Тамары Морщаковой, в «некоего юрисконсульта при президенте». Региональная конституционная и уставная юстиция вообще по-тихому ликвидирована, несмотря на ее большую важность для поддержания уровня федеративности государственного устройства страны. Тут заложены предпосылки того, что текущий конституционный кризис 2020 может стать перманентным. Следует обратить особое внимание на высказывание Председателя Конституционного суда РФ Валерия Зорькина в статье в «Российской газете» от 9.10. 2018: «Мне представляются особенно тревожными вновь появляющиеся призывы к кардинальным конституционным реформам. Разумеется, у нашей Конституции есть недостатки. В их числе отсутствие должного баланса в системе сдержек и противовесов, крен в пользу исполнительной ветви власти…». Статью не случайно сравнили со знаменитой статьей Льва Толстого «Не могу молчать!». Обращение Зорькина (еще в октябре 2018!) следует считать и предупреждением, и призывом о помощи, обращенными к институтам гражданского общества и сообществу ученых-конституционалистов.
Последнее также частично оформлено как институт гражданского общества – Межрегиональная ассоциация конституционалистов России. На фоне малой разработанности российской теории институтов гражданского общества (ИГО), автор считает таковыми и кафедры конституционного права (и любые общегуманитарные кафедры) и вузы, в которых они находятся, даже если вузы государственные. Государственные учреждения как университеты, библиотеки, музеи также имеют статус (и ответственность) в качестве институтов гражданского общества. Принадлежность средств массовой информации (включая государственные) к ИГО очевидна. Сейчас роль институтов гражданского общества (ИГО) еще более повышается. Каждый в отдельности и все вместе они ответственны за конституционное развитие страны, которое, как и всякое развитие наполнено противоречиями, неопределенностями и борьбой. Поэтому важно взглянуть на степень их конституционной зрелости при обсуждении и принятии поправок в январе – феврале 2020. Прежде всего скажу о таком единственно пока законодательно признанным институте гражданского общества – адвокатуре. Я уже почти два десятилетия пытаюсь развить концепцию адвокатуры как защитника интересов институтов гражданского общества. И уже через два месяца после вышеуказанной публикации Зорькина призывал в «Адвокатской газете» (№ 24 за 16 декабря 2018) своих коллег адвокатов поддержать независимость судов, в том числе и как условие независимости адвокатуры. Через чуть более полугода после статьи Зорькина, на представительной конференции конституционалистов в июне 2019 в Петербурге я конкретно призывал ученых-конституционалистов встать на защиту статуса Конституционного суда России, но встретил полное равнодушие. Проще говоря, автор знает не понаслышке о непростительно пассивной позиции институтов гражданского общества по отношению к возможному снижению статуса Конституционного суда РФ и деформации баланса властей в течение всего года перед внесением уже витавших в воздухе соответствующих поправок.
Поэтому понимаю критику моего соавтора Екатерины Мишиной4 , но не принимаю бурю негодования некоторых ИГО, не отозвавшихся на поданный за год «сигнал» Зорькина, однако обрушившихся на КС после его заключения по поправкам от 14 марта. И по-человечески также могу понять тех судей КС, которые не захотели в одиночку бросаться на амбразуру под беспощадный прицел практически единогласного (хоть и не думаю, что единодушного – в душе некоторых депутатов сомнения-то были) совместного конституционного порыва законодательной и исполнительной властей. Впрочем, не буду больше о заключении КС, ставшем после публикации рассказа Леонида Никитинского5 . уже мелодрамой художественной литературы. Слабое и не подготовленное наукой конституционного права к должному пониманию значения защиты конституционных ценностей и важности роли КС российское гражданское общество пропустило статью Зорькина в октябре 2018 г. как и сейчас может пропустить его последнюю публикацию за неделю до предполагаемой даты «всенародного голосования» по поправкам в РГ за 15.04. 2020, где он неприкрыто пишет о происходящем: Россия обречена наступать на одни и те же исторические грабли до тех пор, пока не усвоит уроки своей истории. Российская империя, с историей которой пытался порвать Советский союз, во многом была империей фасадов (где, как не в Санкт-Петербурге, это особенно заметно), в этой империи, как казалось, авторитарная власть (особенно во время правления Николая I) контролировала все аспекты общественной жизни и обладала безграничными возможностями модернизации. Однако на практике всё оказалось совершенно по-другому: авторитарная власть не справилась с задачей адаптации страны к реалиям технического прогресса и модернизации. Авторитарная власть – и в этом её всегдашняя проблема – оказывается слабой и неэффективной, когда сталкивается с необходимостью реформирования.
Командными мерами едва ли можно добиться процветания государства. Поэтому пропустив «набатное» предупреждение нашего ведущего конституционалиста за год до поправок, институты гражданского общества хотя бы сейчас должны сплотиться для поддержки и недопущения «разгрома» предшествующих достижений КС во избежание резкого разворота его на перманентную безоговорочную поддержку того самого авторитаризма, опасность которого пытается Зорькин до нас донести. Правосудие не осуществляется в безвоздушном пространстве, ему нужен кислород общественного интереса и поддержки. Судьи читают не только Конституцию, они читают газеты, а иногда сами пишут в газеты в надежде на диалог с гражданским обществом, которого в случае с предпосылками поправок не случилось. Раньше я часто писал о правовом нигилизме консерваторов и правовом инфантилизме либералов. По отношению к оттенкам конституционализма сегодняшнего дня предложил бы говорить о конституционных нигилизме, цинизме, наивности, инфантилизме, реализме. Они хорошо сейчас просматриваются. Исполнительная власть для неприкосновенности и продления президентских сроков руководителя до почти, пусть будет здоров, пожизненных, начала всю эту историю с поправками. Здесь мы видим понятный конституционный нигилизм, а также конституционную наивность, что единожды нарушенные ограничения не могут быть нарушены уже в другую сторону в недалеком будущем.
Со стороны институтов гражданского общества мы видим конституционный инфантилизм непонимания своей ответственности за происходящее и отсутствие прогностического стратегического конституционного реализма, что без независимого суда гражданскому обществу и стране не прожить нормально. Это, впрочем, не исключает гражданского мужества отдельных людей. В 1837 в Геттингенском университете 7 профессоров, включая сказочников братьев Гримм, выступили против конституционного произвола власти и остались в истории как «геттингенская семерка». Среди них были юристы-конституционалисты, филологи, историки, физики. Памятник им стоит сейчас перед региональным законодательным собранием Ганновера. В ответ на поправки, жалко поздновато, развернулось российское «геттингенское движение», когда на сайте «Эхо Москвы», выполнившего, кстати, функцию института гражданского общества, написали сначала о почти 20 тысячах подписантов обращения о поправках, но на 29 апреля оставили только 4276 . Так сказать, «Геттингенская четыреста двадцати семерка». Там тоже сказочники есть: Гельман, Никитинский, Ира Ясина… Или, если от названия сайта, «геттингенско-эхомосковская». Важно, чтобы эхо этого обращения не заглохло на просторах необъятной страны. Эмоциональное яркое выступление. А случилось бы до второго чтения, может быть статус КС и отстояли. А с ним важный ресурс активности институтов гражданского общества в новой конституционной всероссийской действительности. Так сказать, с аббревиатурами: ИГО в НКВД. Инициаторы поправок, вероятно, еще не осознали, что вызвали искусственно ими же созданный конституционный кризис, последствия которого не пройдут в ближайшие годы.
Можно предположить, что конституционное правосознание гражданского общества и его институтов будет повышаться и проблемы практической реализации конституционных норм в каждодневной жизни выйдут на первый план в деятельности ИГО. Поскольку первоначального «прикрытия» в виде минимального прожиточного минимума для пенсионеров и материнского капитала явно не хватало, ради прикрытия поправок продления сроков личного президентства, снижения самостоятельности судов и какой-то перетасовки в структуре и полномочиях высших органов власти, было пропущено на стадии до второго чтения некоторое количество разнообразных поправок, которые в затрудняющей цензурирование спешке также прошли в текст Конституции. Выделю несколько, имеющих значение для жизнедеятельности ИГО в НКВД. Можно возразить, что говорить об этом рано, так как сейчас в конце мая 2020 еще не прошло всенародное голосование по поправкам, которое по случаю судьбы станет после эпидемиологических и экономических потрясений не таким уж простым плебисцитом для власти. Но, кроме отсутствия сомнений в неумолимой эффективности Избиркома, я считаю ряд поправок по-любому полезными для рассмотрения в предстоящей деятельности институтов гражданского общества.
Баренбойм Петр, Мишина Екатерина, Уроки конституционного кризиса 2020, — Москва, ЛУМ, 2020.
Другие новости и статьи
« Русский язык и конституционные термины и понятия как основа действенности Конституции
События революции 1917 г. и Гражданской войны в трудах казаков-эмигрантов »
Запись создана: Среда, 24 Июнь 2020 в 18:23 и находится в рубриках Новости.
метки: поправки, конституция, власть
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение оружие охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика