Мифосимволика российского имперского прошлого в современном политическом пространстве
Тема обусловлена, с одной стороны, продолжающимся поиском в Российской Федерации объединяющей идеи в условиях идеологического вакуума, с другой стороны, активизацией мифотворческих и мифологизационных процессов, фактически напрямую оказывающих воздействие на массовое сознание граждан. В такой ситуации важно исследовать все возможные векторы развития идей и практик в российском политическом пространстве, в том числе и использующих историческое наследие. Одним из привлекательных направлений, имеющим большой потенциал развития, является мифосимволика российского имперского прошлого. Имперское прошлое и связанная с ним мифосимволика с давних времен вызывали интерес у исследователей. Так, имперский миф Рима привлекал как сочетанием рациональных и иррациональных компонентов, так и тем, что придавал истории и политике дополнительное измерение, воздействуя на жизнь общества; и русская идеологическая доктрина «Москва – Третий Рим» содержит его отголоски.
В современном же российском политическом пространстве имперскость и сопутствующие ее проявлению нарративы и комбинации символики приобретают самые неожиданные формы, одновременно олицетворяя фундаментальные основы национального сознания, а также характеризуя специфику образа России на мировой арене. Особенно важным представляется понимание содержания и смысла имперской мифосимволики, так как ее трансляция и продвижение могут способствовать формированию устойчивого образа страны на долгосрочную перспективу, оказывая воздействие на реальные политические процессы. Здесь основными вопросами являются выявление границ применения и масштабов его воздействия данного концепта на процессы принятия политических решений, на политическое сознание, на общество в целом.
Кроме того, исследование мифосимволики российского имперского прошлого и ее влияния на политические процессы дадут уникальную возможность оценить степень мифологизированности современного российского социума в целом. С другой стороны, социально-философское осмысление роли и значения современного политического пространства в воспроизводстве и трансляции мифосимволики российского имперского прошлого позволит комплексно проанализировать практики трансляции российской имперской мифосимволики в политической сфере и расширить область исследований как мифосимволических проявлений, так и феномена имперскости. В конечном счете, будут прояснены такие явления и процессы как функционирование российской имперской мифосимволики в современном политическом пространстве, тиражирование исторических символов в политических процессах, формирование объективного взгляда на практики использования российской имперской мифосимволики во внутри- и внешнеполитической деятельности.
При этом важно: 1) дать определение понятию «мифосимволизм»; 2) изучить, к каким политическим последствиям приводят мифологизированные представления о прошлом и настоящем, в том числе и представления о российском имперском прошлом, функционирующие в политическом дискурсе в виде мифов и символов; 3) исследовать механизмы трансляции мифосимволики российского имперского прошлого во внутриполитических процессах, возможности его использования при реализации государственной политики памяти, а также условия и перспективы «экспорта» для других стран такой мифосимволики как устойчивого комплекса представлений и привлекательной модели организации государственного режима. Объем тезисов, конечно, не позволяет в полной мере решить обозначенные выше задачи, но можно задать общую направленность рассуждений и исследований. Вообще, сам термин «мифосимволизм» уже широко используется в литературной критике, однако в социальной философии и политологии применимость данного термина ограничена именно символической составляющей. Между тем, именно миф сыграл ключевую роль в становлении и бытии символизма, а неразрывная связь мифа и символа обнаруживается и сегодня. Символ же, в свою очередь, крайне важен для понимания процессов функционирования мифа, процессов мифологизации и мифотворчества: символ выступает и в качестве средства передачи смысла мифа, трансляции мифологического знания, и в определенной мере синтезирует научное знание с мифологическим, способствует лучшему научному пониманию мифов, ритуалов. Мифосимволическое обладает большей конкретностью в сравнении с мифом, и позволяет давать определенные интерпретации. Интерпретация же того, каким мифосимволизмом обладает, например, определенный визуальный объект, придает импульс социальным процессам, может способствовать идейному единству.
Например, изображение И.В. Сталина на плакате может символизировать как победу в Великой Отечественной Войне или борьбу с коррупцией, так и большой террор. Не менее сложен и неоднозначен мифосимволизм таких идеологических доктрин как «Москва – Третий Рим», «страна советов», «государство Путина». Сам факт трансляции мифосимволики в политической сфере, с одной стороны, делает миф более конкретным и практичным, позволяя ему непосредственно участвовать в формировании и воспроизводстве социальной реальности, с другой же стороны, оставляет простор для дальнейших интерпретаций истории, открывая возможности для расстановки новых – от позитивных до негативных – акцентов при оценке социально-политических событий. Последнее обстоятельство в настоящее время выводит на первый план масс-медиа с их способностью проинтерпретировать мифосимволику в нужном ключе. Дело в том, что современные масс-медиа всегда готовы вдохнуть новую жизнь в, казалось бы, уже сложившиеся и устоявшие мифы и символы, а политическая сфера выступает здесь в качестве дополнительного катализатора неоднозначных процессов.
При этом в медиа-среде распространены отсылки к тем или иным историческим фактам и событиям, что, соответственно, вовлекает и историю в процесс создания мифов и символов. Однако, на наш взгляд, исторические и политические мифы и символы несут в себе помимо всего прочего, достаточно большой отрицательный заряд. Так, в результате мифотворческой деятельности историков и политиков могут происходить такие мифологизационные процессы как сакрализация политических лидеров, политических партий, ремифологизация исторической памяти. Такое развитие событий может приводить к формированию устойчивых представлений о политических, исторических событиях, а зачастую – к демонтажу исторической памяти, ценностей, политических предпочтений; при этом существует опасность потери нравственных ориентиров. Не случайно К. Боттичи, рассматривая политические мифы, обращала внимание на то, что последние, в отличие от религиозных мифов, не дают конкретных ответов и не стремятся к элиминации случайностей, а, наоборот, обусловлены историей, которая питает работу политического мифа [3, p. 199–200]. Получается, что политические мифы и инспирированная ими мифосимволика могут быть наполнены разнообразными идеями и генерировать даже самые неожиданные социальнополитические явления и процессы.
Механизм трансляции мифосимволики российского имперского прошлого во многом объясняется спецификой имперского мифа, который отличается тем, что возвышается над национальными и групповыми мифами, над любыми политическими мифами и представляет собой, с одной стороны, метауровень политической мифологии, а, с другой стороны, современный социальный миф. В тех государствах, где в сознании граждан находится место для имперской мифологии, всюду возможно обнаружение дополнительных смыслов в общественных явлениях и процессах. В своей известной работе «Мифологии» Р. Барт приводит именно такой пример: «…я сижу в парикмахерской, мне подают номер “Пари-матча”. На обложке изображен юноша-негр во французской военной форме, он отдает честь, глядя куда-то вверх, очевидно на развевающийся там трехцветный флаг. Таков смысл зрительного образа.
Но и при наивном, и при критическом восприятии мне вполне понятно, что означает этот образ для меня: он означает, что Франция – это великая Империя, что все ее сыны, без различия цвета кожи, верно служат под ее знаменем и что лучший ответ хулителям так называемого колониализма – то рвение, с каким этот чернокожий служит своим “угнетателям”» [2, c. 241]. Преимущество и основной эвристический потенциал имперского социального мифа, а также особенности трансляции соответствующей мифосимволики, заключены в этом бартовском двойном смысле, когда наглядность означаемого (в вышеуказанном случае – «французская имперскость») проступает сквозь означающее (конкретная картинка на обложке). Показателен в отмеченном выше бартовском двойном смысле пример из российской действительности при проведении государственной политики памяти. Речь идет о коннотациях даты 7 ноября, когда власть решила связать знаменательную дату не с революционными событиями 1917 года, а с состоявшимся в 1941 году парадом на Красной площади, имеющим сегодня, по мнению политического руководства, гораздо большее символическое значение: «…наблюдается крайне любопытная символическая подмена: событие, являвшееся по своей сути коммеморацией, само становится источником для коммемораций, приобретая, тем самым, самостоятельное значение.
Суть этой подмены заключается в стремлении сфокусировать общественное внимание на параде 1941 г. в противовес революции 1917 г. В выступлениях политических деятелей и в официальных комментариях, сопровождавших историческую реконструкцию парада 1941 года в 2011 году, подчеркивается значимость этой даты, но только в связи с битвой под Москвой, положившей начало разгрому захватчиков» [1, c. 143]. Грамотное нахождение и конструирование дополнительных смыслов посредством имперского социального мифа и апеллирование к этим смыслам при реализации государственной политики (особенно, применительно к Российской Федерации, при реализации национальной политики) может получить отклик со стороны населения, что позволит в полной мере использовать огромный потенциал мифосимволики российского имперского прошлого и даже успешно экспортировать привлекательные имперские мифы и символы в идеологически дезориентированные страны.
Литература 1. Аникин Д.А. Топология социальной памяти: методологические основания и стратегии репрезентации. Саратов: Изд-во СГУ, 2014. 172 с. 2. Барт Р. Мифологии: пер. с фр. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2004. 320 с. 3. Bottici C. A Philosophy of Political Myth. Cambridge: Cambridge University Press, 2011. 174 p.
Иванов А.Г.
Другие новости и статьи
« Мифы исторической памяти русских крестьян
О сталинском наркоме финансов Арсении Звереве »
Запись создана: Воскресенье, 30 Август 2020 в 18:50 и находится в рубриках Новости.
метки: миф, мифосимволика
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение оружие охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика