Трудовая активность в период социальной изоляции и пандемии. Удаленная работа и цифровые сервисы как инструменты трудовой активности в период пандемии
Цифровые технологии воспринимались в начале пандемии как основной инструмент реализации прежней трудовой деятельности в рамках удаленной работы. Первые попытки перейти на дистанционный режим предприняли предприятия сферы сервиса и передачи знаний, в частности, образовательные учреждения. Так, по данным Юнеско, на 1 апреля 2020 г. 1,2 млрд. учащихся всех уровней обучения перешли на дистанционный режим, при этом 1,598 млрд. учащихся в 191 стране, т.е. 91,3% всех учащихся в мире, был затронут временным закрытием учебных заведений.
До пандемии назрела проблема повышения предложения на рынке труда за счет автоматизации и роботизации. Проблема сокращения цены наемного труда отражается в макроэкономическом разрезе в снижении платежеспособного спроса конечных потребителей. Кризисы перепроизводства возникли еще в конце XIX в., цифровые технологии позволяют урегулировать объемы спроса и предложения на глобальном уровне плановой экономической модели рынка, но сама по себе оцифровка хозяйственных процессов не решает проблемы переизбытка трудового ресурса и сокращения рабочих мест для человека за счет прироста выполняемых машинами функций.
Сфера сервиса отчасти поглощала избыток человеческих ресурсов, но пандемия и меры социальной изоляции и дистанцирования привели к резкому сокращению сектора услуг, за исключением здравоохранения и тех видов деятельности, которые допускают удаленное обслуживание клиентов. Удаленная работа сервисов показала неэффективные рабочие места и помогла оценить производительность конкретных работников. В результате, закрытие одних предприятий и сокращения на других привели к росту безработицы и к развитию новых моделей организации трудовой деятельности со стороны бизнеса, выбора форм трудовой занятости и поведенческих моделей со стороны работников.
Отрасли сферы обслуживания, требующие физического участия и присутствия, столкнулись с первыми попытками либо заместить покупателя (igoods предоставляла клиенту данные закупщика продуктов для доставки заказа), либо оцифровать, либо уйти в тень и продолжать обслуживать клиентов на дому (косметологи, репетиторы, и т.п.).
Производственные предприятия непрерывного цикла столкнулись с необходимостью поддерживать работу, продлить вахту на несколько месяцев, не заменяя людей с вахтовым методом работы, одновременно вводя карантинные меры в цехах и подразделениях, где обнаруживался covid-19 у сотрудников. Часть предприятий, работавших в период «нерабочих» дней, была вынуждена сочетать три формы – присутствие на рабочем месте в связи с непрерывностью производственного цикла, удаленная работа, «нерабочие дни» для категорий сотрудников в группе риска (прежде всего, старше 65 лет, как правило, наиболее опытные и высококвалифицированные сотрудники) либо отпуска и увольнения.
Эта ситуация поставила под сомнение легитимность решений управленческого звена из-за неясности критериев и несправедливости разницы в оплате (полная оплата «обычной» работы, некая доля оплаты удаленной работы и оплата больничных для временно неработающих, причем предприятия должны быть в режиме «нерабочих дней» для того, чтобы оплату больничных производил фонд социального страхования). Часть компаний перевела всех или большую часть сотрудников на удаленный режим работы, что привело к возникновению ряда проблем, связанных с организацией рабочего места и с контролем трудового поведения.
Первая группа задач касалась как оснащения техникой, так и создания рабочего места для сотрудников, проживающих с семьей. Задачи контроля столкнулись, с одной стороны, с необходимостью менять применяемые показатели эффективности сотрудников (KPI или аналоги – например, 11% центров обработки данных скорректировали показатели эффективности в оперативном порядке после перехода на дистанционный режим и 39 % работают над изменениями KPI на июль 2020), с другой, с вопросами этичности полного и всеобъемлющего контроля, в пределы которого попадает вся семья сотрудника (особенно, когда используются видеокамера и микрофон).
Сами сотрудники на удаленном режиме работы в значительной мере оказались не готовы к самоорганизации и самоменеджменту – как в вопросе сосредоточенности на работе, так и в ограничении рабочего времени. В результате, рабочий день на «удаленке» для существенной части работников начал составлять 14-16 и более часов, что быстро привело к выгоранию, стрессу, снижению иммунитета, а следовательно, к заболеваниям сотрудников, что крайне нежелательно в период, когда система здравоохранения страны занята борьбой с пандемией.
Исследователи Kelly Services опросили 66 373 российских граждан и обнаружили, что настроение в компании лишь трети опрошенных (34%) не изменилось, по мнению 61% респондентов «настроение в коллективе ухудшилось» (33%) или «существенно ухудшилось, сотрудники в коллективе полностью демотивированы» (28%) [16]. Отчасти это объясняется растерянностью управленческого звена: лишь 13% опрошенных указали, что руководство увеличило количество коммуникаций и старается держать сотрудников в курсе последних изменений, стремится поддержать своих работников информационно. Компания Ginger также изучала стресс: 69% работников отметили, что коронавирусная пандемия стала наиболее стрессовым периодом за всю их профессиональную карьеру, более 88% сказали, что испытывали от среднего до предельно высокого уровня стресс за 4-6 недель с начала марта 2020 г. .
В России исследователи НИУ ВШЭ выявили аналогичные результаты на основе опроса 7 588 человек: более 60% опрошенных находятся в состоянии эмоционального истощения, из них 35,3% уже находятся в состоянии высокого истощения, 25,6% –средний уровень. 77,3% опрошенных ощущают утрату интереса к выполнению работы (редукция профессиональных достижений), включая 52% тех, кто находится в высокой зоне. Более 60% респондентов имеют симптомы средней и тяжелой (примерно поровну) деперсонализации и безразличия. При этом, жители городов с населением более 1 миллиона вдвое больше истощены, чем жители сел и деревень: 62,8% жителей городов-миллионников испытывают высокий уровень эмоционального истощения и еще 16,2% - средний уровень. В селах, деревнях и поселках городского типа эти показатели составляют 33,6% для переживания высокого эмоционального истощения и 23,8% - среднего .
Информационные сервисы испытали настоящий бум роста: онлайн игры, стримы, флешмобы, блоги и т.п. Этические факторы определили вынужденное снижение цен (большое число образовательных ресурсов, музеев, библиотек перешли на бесплатное предоставление контента, включая часть порносайтов и онлайн-кинотеатров), а возросшее число потребителей привело, с одной стороны, к обрушению инфраструктуры (например, сайт дневник-ру практически полностью завис в первые дни дистанционного обучения), а с другой, к росту доходов и возможности снижать цены за счет роста оборота. Бесплатное предоставление доступа к контенту в период пандемии стало инструментом маркетинга и коммуникации, наряду с ростом спроса на различные онлайн-сервисы. Наконец, в качестве трудового поведения следует рассмотреть сходные формы активности, которые не относятся к работе по найму.
Наемный труд в государственных и частных организациях дополняется волонтерской деятельностью в некоммерческих организациях, а также собственно предпринимательской деятельностью и самозанятостью. Стремительно выросло число вакансий для курьеров, часть работы по доставке выполняли люди, оказавшиеся временно вне работы, в т.ч. в «нерабочие дни», студенты, переведенные на дистанционное обучение и одновременно потерявшие работу (официантов, администраторов в фитнес-клубах и салонах красоты, и т.п.), прежде всего, молодежь, склонная к инициативной деятельности и пока не обремененная заботой о заработке на жизнь и содержании своей семьи. Эта готовность к волонтерской деятельности оказалась близка к предпринимательству в широком его понимании: «Предпринимательство… распространяется на все социальные области, где свобода, поиск нового и способность творить являются если не нормой для большинства, то, по крайней мере, доступны творческому меньшинству» . В этом смысле, как предпринимательская может трактоваться трудовая деятельность, если она основана на самостоятельном выборе и проектировании поведенческой модели трудовой и, в т.ч., управленческой активности.
С этой точки зрения, «сапожника и директора фабрики объединяет общее качество: поведение обоих телеологично, так как оба они проектируют будущее и организуют действия (как своих подмастерьев, так и фабричных цехов) в соответствии с планами, построенными во времени и нацеленными на достижение успеха».
Поведенческая модель трудовой деятельности отражает выбор между творческим стремлением «создавать значимые новые формы» и позиционированием в рамках организационной иерархии и социальной защищенности. Наконец, трудовая модель самозанятости, которая в стабильной устойчивой экономической системе включает людей, готовых брать на себя ответственность за свое экономическое положение, в условиях кризиса показала слабую состоятельность, поскольку «человек – существо коллективное (в силу своей природной физической слабости, с одной стороны, и необходимости выжить в природе, сохраниться как биологическому виду – с другой), значит, его коллективная природа требует рациональной координации усилий множества людей для достижения намеченных целей.
Эффективность этой организации, координации усилий и действий множества индивидов и составляет основную проблему социального управления» . При этом, если в западных странах, например, в Великобритании самозанятые получили «внушительные пакеты мер экономической помощи» , то в России они оказались в значительной степени предоставлены сами себе. Как было отмечено выше, если государство отказывается от патерналистской позиции к самозанятым и индивидуальным предпринимателям, то они выбирают теневую трудовую деятельность. В этой связи, государственное регулирование является предметом интереса с позиций каждого налогоплательщика. В период пандемии от государства ожидалось выполнение функционала спасения населения.
В чрезвычайной ситуации государство воспринимается как, своего рода, страховая организация, которая собирает налоги, а в момент катастрофы отвечает за разрешение проблем. Пандемия, подобно войне, является, с точки зрения населения, предметом заботы государства. Развитие после пандемии будет, вероятно, опираться на рост государственных услуг, напрямую влияющих на состояние человеческого потенциала. Прежде всего, здравоохранение и образование будут оцениваться обществом как государственные задачи по своей сути (в целях безопасности и защищенности национального человеческого капитала), обладающие первоочередной позицией по важности.
Как показала практика работы в период пандемии, телемедицина и онлайн-образование эффективны при комбинировании с присутственными формами оказания данных услуг. Вместе с тем, обе сферы не являются в полной мере отраслями сервисного сектора, напротив, в экономике знаний они выполняют базовые, фундаментально значимые задачи, и за их функционирование отвечает национальное государство. Национальные интересы, вероятно, приведут к росту протекционизма в стремлении государств обеспечить производство стратегически важных товаров и услуг на своей территории (например, медицинских масок).
В этом смысле, принятые поправки к Конституции РФ отражают общую тенденцию к укреплению государствами своего национального суверенитета. Но если ранее государство могло ограничиваться «протоуправлением», основанным на «системе запретов, табу, имеющих значимость этического генезиса», то сегодня возрастает требовательность граждан по отношению к функционалу государства и к прозрачности его деятельности. Трудовая модель чиновника, в этой ситуации, более не может опираться только на следование инструкции, поскольку алгоритмизация принимаемых решений легко позволяет заместить на рабочем месте человека машиной, интеллектуальной системой, выполняющей задачи в рамках заданных правил. Цифровизация позволяет сократить рабочие места и в бизнесе, и в государственных органах, алгоритмизировать и оцифровать систему налогов [4] и значительную часть государственных услуг по регистрации разнообразных прав (собственности и т.п.).
Пандемия, включая «нерабочие дни», показала, что в отличие от практически всех других видов деятельности, неработающие чиновники практически не влияют на благополучие граждан, следовательно, их рабочие места могут быть безболезненно оцифрованы. Президент РФ В.В. Путин несколько раз публично высказывался о неэффективности государственного аппарата, особенно, на местах, когда исполнительная власть была не в состоянии осуществлять принятые решения.
Трудовая модель чиновника, таким образом, либо должна поменяться в сторону принятия ответственности, либо исчезнуть из социальной системы. Цифровизация реструктурирует общество и трудовые модели, выделив уникальные качества, которые невозможно автоматизировать. Рабочие места будут замещаться технологиями, соответственно, государство вынуждено решать вопрос не только поддержки населения в период пандемии весной 2020 г., но и разрабатывать инструменты социальной политики, направленные на обеспечение благосостояния и выживания граждан, не занятых производительной активностью.
Россия и мир во время и после пандемии COVID-19: вызовы и возможности: Коллективная монография / под редакцией д. э. н., проф. Е. С. Вылковой. — СПб.: Издательско-полиграфическая ассоциация высших учебных заведений, 2020. — 274 с.
Другие новости и статьи
« Дети на удаленке занимаются школьными уроками всего 2,5 часа в день
Модели трудового поведения на выходе из пандемии »
Запись создана: Суббота, 9 Январь 2021 в 8:54 и находится в рубриках Новости.
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение оружие охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика