Образы телевизионной продукции
Психоманипуляция средствами телевидения основывается на любви и привязанности людей к телеэкрану. Он расширяет представления о реальности, показывает мир за пределами непосредственного опыта, «развлекает». При этом человек не всегда задумывается о том, что телевидение претендует на законодателя «правильного мировоззрения»: формирует социальные нормы и стереотипы восприятия, идеологические ценности и установки обыденной жизни. Поэтому и среди исследователей телевидения, и у простых телезрителей крепнет мнение, что в целом оно играет отрицательную роль в обществе.
Достаточно задаться вопросом: каков процент непосредственной и правдивой информации на телевидении? В данной главе мы поговорим о многомерном влиянии, которое оказывает телевидение на человека. В оценке этого влияния будем опираться на аналитические обзоры уже упомянутых авторов, – В. В. Латынова, А. В. Юревича и Ф. О. Марченко. Конкретизируем прежде всего сказанное во Введении об активности/пассивности человека как объекта информационно-психологического воздействия.
Сторонники теории активной аудитории считают, что зрители активно перерабатывают телевизионную информацию, поэтому эффекты телевидения ограниченны, иногда минимальны. Зрители могут, например, влиять на некоторые телепередачи (голосованием в прямом эфире, звонками в студию и пр.), стать участником программы, в частности, в роли эксперта. СМИиК становятся средствами индивидуальной информации/коммуникации. Понимание СМИиК как «средства массового поражения» подобные подходы к теме стараются представить устаревшим, отражающим мировоззрение эпохи «холодной войны».
Но сегодня уже ясно, что эта надежда преждевременна. Информационно-психологические войны не только никуда не уходили, но разгораются с новой силой и на новых уровнях. Телевидение, по меткому сравнению С. Кара-Мурзы, снова превращается в «особую спецслужбу», ведущую войну против сознания соотечественников. Сторонники теории пассивной телевизионной аудитории подчеркивают: реакции и поведение зрителей зависят от замысла авторов телепрограммы, которые манипулируют аудиторией, побуждая имитировать чуждые им модели поведения. В предельном выражении аудитория становится «жертвой» обмана и злонамеренных действий со стороны заказчиков телепродукции.
Отрицательная роль телевидения проявляется и в понятии «мейнстриминг», которое обозначает унификацию представлений телезрителей о мире под воздействием СМИиК. Отметим наличие эмпирических подтверждений того, что чем больше человек смотрит телевизор, тем ближе его представления о действительности образу мира, показываемому телевидением, т. е. тем больше виртуализация реальности. «Телеманы» не случайно более подозрительны, считают мир полным опасностей, преувеличивают масштабы преступности в обществе (заметим попутно, что подобные «культивационные эффекты» могут порождаться и компьютерными играми). Значимым оказалось время просмотра программ определенного жанра. Сконцентрированный просмотр теле- видео- и кинопродукции одного и того же жанра (например, детективов) усиливает деструктивность воздействия. Широкое влияние телевидения отмечают и приверженцы других теорий информационных воздействий на человека, о которых говорилось во Введении. Эти теории покрывают весь возможный спектр вариантов телевизионного воздействия. Важно, что в целом не сложилось однозначной концепции поведения телевизионной аудитории. Но на основе разных подходов можно выделить поведенческие типы телезрителей (Юревич, Марченко, 2012, с. 122–123).
Зрители различаются по стилям телеповедения. Эти стили обусловлены следующими факторами: представлением зрителя о месте телевидения в жизни общества, уровнем его культуры и образованности, ролью телевидения в его жизни, степенью критического отношения к телепрограммам, предпочтениями зрителя (любимые каналы, темы, программы, жанры, фильмы, ведущие), силой идентификации с участниками программ, особенностями телесмотрения – развлечение (лежа на диване), фон (во время обеда), информирование (внимательный просмотр новостей или научно-познавательных программ). «Телеповедение», включающее реагирование человека на содержание программы до, во время и после просмотра, следует отличать от «телесмотрения» как процесса зрительского выбора, управления каналами во время просмотра телепрограммы. Объектом анализа становятся стили телесмотрения: фоновый и сосредоточенный, непрерывный и «клиповый». Человек может быть занят чем-то своим на фоне работающего телевизора, а может сконцентрировать внимание на содержании телепрограммы. Прямые трансляции со спортивных чемпионатов, например, у многих вызывают полную включенность в экранное событие. При клиппинге программу смотрят урывками, переключаясь на другие каналы или отвлекаясь на иные виды деятельности.
Разновидностью клиппинга выступает сёрфинг – плавное скольжение по каналам. Появился и заппинг – одновременное смотрение нескольких программ на разных каналах. Продолжительный одновременный просмотр двух программ длительного формата получил название флиппинга (Юревич-Марченко, 2012, с. 124). Для осмысления телевизионного воздействия отметим актуальность изучения видов телевизионного дискурса (ток-шоу, телебеседы, предвыборные дебаты), которые различаются по своим интенциональным характеристикам и приемам речевого воздействия (Григорьева, Павлова, 2012, 2014). Показано, что интенциональную структуру телевизионного дискурса определяют четыре основные направленности субъектов общения: на себя, на ситуацию, на зрителя и на героя передачи. Каждая из этих направленностей представлена совокупностью конкретных интенций: осуществить самопрезентацию, привлечь внимание, проявить отношение, побудить к действиям и др. Итак, отсутствие единой теории воздействия телевидения на аудиторию не дает оснований говорить об аудитории как о единстве зрителей с устойчивыми социально-психологическими характеристиками и одинаковым типом реагирования.
Сложные процессы взаимодействия телевидения и аудитории не могут быть описаны с помощью упрощенных бихевиористских (прямое воздействие) и когнитивных (отсроченное воздействие) схем. Следует делать акцент на опосредованном воздействии телевидения на активную и компетентную аудиторию. Зрительская аудитория отличается динамичными и неустойчивыми характеристиками, что приближает их анализ к условиям полевых наблюдений. Зритель получает возможность все большего влияния на телевидение, начиная от игнорирования и заканчивая созданием своих телепроектов в интернете (Юревич, Марченко, 2012. с. 126–127). Желательно без «розовых очков» видеть виртуализацию реальности телевидением и ответить на следующие вопросы: – Не воспринимается ли некоторыми телезрителями как реальность только то, что отражено или сотворено «системой ТВ» (совокупностью традиционного официального и индивидуально подобранного телевидения)? – Народы по-прежнему видят одни и те же «картинки событий в мире», смотрят похожие сериалы и т. д. Насколько это способствует унификации человечества, уменьшению потенциала национально-культурного разнообразия? – Насколько телеэкран является «жевательной резинкой для глаз»?
Телевидение продолжает захватывать внутренний мир человека, делать подконтрольной его образную сферу в целом (телеобразы – материал для воображения, сновидений, искажения образов памяти и пр.), создавать искусственные понятия, ценности, подрывать способность адекватно воспринимать социальную реальность. Телевидение не перестает стандартизировать сознание, психотизировать человека. Зрительные и слуховые образы телеэкрана по-прежнему бомбардируют человека, приучая его к насилию, разврату и магическим обрядам. Телевизионные образы остаются предметом подражания для миллионов людей, и подобные суггестивные модели создаются на основе образов аморального, бездуховного содержания. Телевидение не перестало быть самым сильным средством распространения «массовой культуры» и, соответственно, псевдодуховности.
Православные авторы в оценке телевидения могут продолжать подчеркивать, что оно остается проводником антихристианских идей, социальных установок, оценок. Как не вспомнить известное изречение многих современных православных священников: «Телевизор в доме – нет благодати в семье». Еще в 1960–1970-е годы преподобный Амфилохий Почаевский отмечал, что после просмотра телевизионных программ человеку не хочется молиться. А афонский старец Паисий Святогорец «духовными очами» видел, как устами ребенка говорят «телевизионные бесы» (Паисий Святогорец, 2011). То, что телезритель стал более активным и тем самым получил большую возможность сопротивляться психоманипуляции, не перечеркивает фактов негативного влияния телевидения. Телеэкран для современного человека не перестал быть конструктором-программистом картины мира, образа мыслей, переживаний и поведения.
Телевидение остается самым мощным политическим манипулятором – средством внушения и убеждения масс, формирования взглядов людей в нужном направлении Поэтому остановимся на ряде вопросов, которые должны оставаться в зоне внимания социальной психологии СМИиК. М. Маклюэн в 1955 г., с восторгом говоря о телевидении, указывал, что важно само действие телевидения на подсознание и сферу чувств человека. Но уже в 1974 г. он заговорил о том, что телевидение постепенно уничтожает цивилизацию, и призвал устранить телевизор из повседневной жизни (Маклюэн, 2014). Он говорил о «магическом очаровании» телеобраза, который подобен рыболовной сети, опутывающей зрителей тончайшими ячейками.
Телевидение – это самое сильное средство, «заражающее» людей, «очарованных пустотой». В 1970-е годы мнения, что телевидение изменило людей более глубоко, чем можно было предположить, что оно разбивает американскую нацию, насаждая отчужденность в семьях, звучат и из уст других исследователей (Латынов, 2013; Юревич, Марченко, 2012). На телевидении лежит ответственность за обслуживание гедонистических, агрессивных, потребительских установок современного человека. Достаточно указать на навязывание образа насилия как средства достижения успеха, особенно если насилие встраивается в контекст искаженного представления о добре и зле. Масштабы образов агрессивного содержания провоцируют не только агрессивное поведение людей в реальной жизни, но нагнетание чувства страха. Демонстрация насилия по телевидению (подробностей убийства, издевательств, аморальных действий и т. п.) порождает у людей гремучую смесь страха и агрессии, что уменьшает число факторов, сдерживающих агрессию, притупляет их чувствительность к агрессии. А. В. Юревич и Ф. О. Марченко говорят об особой остроте проблемы влияния насилия на экране на детей (Юревич, Марченко, 2012; Ениколопов, 2002).
Телевидение, разрушая координаты морали, помогает субъективно не видеть нарушения нравственных норм, не чувствовать «усыпления» совести. Люди видят тысячи убийств, на человека обрушивается поток образов катастроф и т. п. – и постепенно растрачивают сострадательность, становятся равнодушными к проявлениям зла. Неудивительно, что многие преступления являются имитацией увиденного на экране. Человек же, привыкший к политическим и «желтым» сенсациям, к показу жестокости, похотливости, осознанно и неосознанно испытывает постоянную и все возрастающую потребность в образах такого содержания, ищет показа «новых видов аморальности» (Кара-Мурза, 2000).
Людям демонстрируется то, что они видеть не должны по нравственным соображениям. Телевидение, указывает С. Кара-Мурза, нарушая социально-этические нормы и используя подобные образы в политических целях, вводит зрелище смерти в каждой дом. Вспомним, как в 1990-е годы на телевидении демонстрировали работу похоронной команды в Чечне – кадры с растерзанными телами (цинично перебиваемые рекламой), позирование репортеров перед убитыми солдатами российской армии, репортажи об идентификации тел погибших… На показе смерти настаивают рекламодатели, ибо «комплекс танатоса» возбуждает интерес зрителей (там же, c. 261). Телевидение может показать агонию человека, детей, умирающих от голода. С. Кара-Мурза отмечает, что в США баснословно прибылен показ смерти в прямом эфире. Подчеркнем также, что многие «хэппенинги» и «флешмобы» также работают на разрушение этических и эстетических норм. Телевидение узаконило англоязычный и воровской жаргон, сквернословие (например, на MTV). Телевидение-манипулятор опирается на внушение. Популярность Кашпировского, в частности, являлась ярким свидетельством силы внушения с телеэкрана.
При трансляции образов жестокости, разврата и других проявлений безнравственности человека именно через механизмы суггестирования и идентификации телезрители подталкиваются к нарушению моральных запретов, увлеченные авторитетом своих кумиров. К тому же, как правило, телевизионное внушение происходит на фоне ослабления воли и внимания, поскольку телевизор в основном смотрится после работы усталым человеком – в состоянии расслабленности и часто в темноте. Отметим, что телеэкран обладает удивительной способностью «стирать» различие между правдой и ложью. Дефицит нормального человеческого общения усиливает эффект: человек как бы раскрывает пред экраном свою душу, находит в нем кумиров и начинает им подражать (включая в том числе и резонанс «низшего Я»). Вспомним, что отечественный философ В. С. Соловьев указывал: исходным нравственным отношением является отношение к инстинктивным отправлениям, чувство стыда. Далее идет сострадательное отношение к другим людям. Вершина нравственного отношения – благоговейное отношение к Богу и высшим ценностям. В телевидении мы можем найти разрушение ценностей всех трех порядков. Мы видим идею достижения успеха любой ценой. Убийцы героизируются, а жертвы показываются жалкими существами. Более того, на телевидении есть даже передачи откровенно демонического содержания (Сапунов, 2001, с. 64–65). Особая роль в создании телевизионной аморальности принадлежит массовой антикультуре, задающей моду на вульгарность, пошлость, на уродливое, на проявления психопатологии.
Понятен эпитет «безобразная культура», т. е. лишающая человека образа Божьего. Самый сильный удар телевидение наносит по детям, воспринимающим телесобытия как реальные (см., например: Сергиенко, Таланова, Лебедева, 2013). Даже шутливое подражание злобной мимике с экрана влияет на маленького человека. Чувства ребенка начинают двигаться по руслу, проложенному идентификацией с телеэкранными образами. И. Я. Медведева и Т. Л. Шишова подчеркивают, что современная «идеальная» модель подростка, формируемая СМИиК, такова: потенциальный потребитель наркотиков с агрессивным отношением к обществу и его нормам (Медведева, Шишова, 2012). В целом, данные авторы отмечают, что образы именно людей с психопатологиями транслируются телеэкраном как примеры для подражания. Психологи и педиатры указывают, что ранний просмотр даже вроде бы безобидных детских телепередач негативно сказывается на развитии ребенка. Например, доказано, что у детей, часто смотрящих телевизор, замедляется речевое развитие (Абраменкова, 2008). Перегрузка и искажения зрительного восприятия бьет по сенсорным системам, психическим процессам и функциям. Ребенок приучается познавать не объемный трехмерный мир вокруг него, а плоскостной телеэкранный. Информация о ворах, убийцах, насильниках, гомосексуалистах, наркоманах и подобных им персонажах записывается в душе ребенка. Идентифицируясь с убийцами, например, ребенок усваивает агрессивные модели поведения, причем научается испытывать торжество и наслаждение от боли другого. В экспериментах А. Бандуры показано, что после наблюдения агрессивных сцен по телевидению дошкольники начинают вести себя агрессивно, причем дополняя поведение фантазией. Примеры тому я приводил в своих работах (Гостев, 2007, 2008). Возведение садизма в модель для подражания следует рассматривать как эффективную психотехнологию, программирующую ребенка на разрушение еще даже не осознанного «человеческого в себе». В итоге дети даже из благополучных семей оказываются недоразвитыми в нравственном плане.
Подростковая имаго-символосфера формирует отрицание традиционных ценностей, ориентацию на девиантное, преступное поведение. Есть корреляции между количеством проводимого в детстве перед телевизором времени и склонностью к асоциальному поведению во взрослом возрасте. Если проводимое каждый день перед телевизором время увеличивается на час, то риск проблемного поведения возрастает на 30 % (Абраменкова, 2008). Но личностная деградация – невротические страхи, подростковая жестокость, наркомания, другие виды антисоциальной направленности – только видимая часть психического неблагополучия, приобретаемого через телевидение. Есть опасность и физического вырождения через то, что можно назвать «духовно-нравственной психосоматикой: «недолжное в человеке» неизбежно воплощается в его телесной организации. Дадим лишь несколько иллюстраций к сказанному. К лидерам эффективной «подзарядки» подростков сексом, наркотиками и алкоголем следует отнести MTV. Отметим и канал «2×2», на котором, в частности, 21.05.2008 был показан кощунственный мультфильм «Mr Hankey’s Christmas Classics» (сериал «Южный парк»), глумившийся над религиозными чувствами христиан (Старикова, 2009, с. 104). В мистическом сериале «Ангел или демон» подростки занимают сторону демонов, которые воспринимаются ими как герои (на роль «демонов» подобраны привлекательные актеры).
В фильме мы видим, как соперник брошен под поезд метро, как зарезаны родители старшеклассницы, не пустившие ее на вечеринку. Примечательно, что телевидение изначально понималось как достоверный информатор о событиях (Саппак, 1988). Считалось, что оно дает изображение «подлинной реальности», и «репортажность», соответственно, была его стержнем. Это создало образ телевидения как «доверительного собеседника». Данная социальная установка усилила воздействие телепередач. Однако сегодня экранный образ может иметь с действительностью очень мало общего. Тем не менее, он продолжает восприниматься как «объективное» ее отображение. Телевидение позволяет создавать любые версии происходящего. Установка на достоверность «событий с экрана» питает некритичность их восприятия телезрителем, усиливая психоманипулятивный потенциал телевидения.
Доверие телеаудитории усиливается феноменом «рентгена характера»: возможностью телекамеры вскрыть и показать зрителю психологические особенности телегероев, подчас глубинные характеристики внутреннего мира личности. Но сегодня проявление «рентгена характера» осложнено и смазано успехами имиджмейкерства. Например, у зрителя может возникнуть иллюзия показа ему внутреннего мира телегероя, скрытых черт характера. Именно на этом и будет строиться манипуляция. Отметим также деструктивную роль «достоверности» в различных телеиграх, и особенно в «реалити-шоу» вроде «Дом-2», основанных на подглядывании за удовлетворением низменного в человеке, за эксгибиционизмом и цинизмом участников.
Подобные телепередачи работают также над формированием у человека спокойного отношения к постоянному социальному контролю за ним, к жизни на виду у «Большого брата» (об этом мы поговорим в главе 5). Манипулятивное телевизионное воздействие усиливается конкретными приемами, например: соединением репортажа с видеозаписью, не связанной с ним19, со специальным речевым и звуковым сопровождением видеоряда, способным создать желаемый контекст;
прерыванием видеоряда (репортаж о теракте, прерванный рекламой, уменьшает способность отделять «информационную шелуху»); последовательностью подачи информации (задаваемой телережиссером); различными невербально-коммуникативными приемами (интонация, мимика, паузы и др.); теле-монтажом. Можно применить операторское искусство (например, при съемке снизу человек выглядит чванливо). «Особенности техники и субъективные позиции операторов, режиссеров, художников и др. существенно влияют на конечный результат изображения действительности или трансляцию того или иного сообщения. Опытные операторы хорошо знают цену утверждения, что телекамера сама „отражает мир“.
Камера снимает то, что хочет снять оператор», – подчеркивает Б. М. Сапунов (Сапунов, 2001, с. 51). Причем, добавим от себя, часто она акцентирует какие-то неосознаваемые оператором детали репортажа. Итак, «итоговое целое» может не иметь с действительностью ничего общего, однако восприниматься как «объективное» отображение фактов. Зависимость от подобных экранных образов усиливается и соучастием в телесобытии зрителей в «кресле с ужином», и непрерывным переключением каналов, и отвлечением на посторонние дела. Богатые резервы психоманипулирования с экрана хорошо видны на примере телесериалов.
Телезритель, сопереживая героям, как бы вводит их в свой домашний круг. Привыкая переживать душевное состояние этих персонажей, он неосознанно учится «играть в жизнь». Отметим, что криминальные сериалы, например, не только стимулируют у зрителя развитие чувства опасности перед преступностью. Они в то же время создают образ правоохранительного защитника в лице государства или др., который с этой преступностью якобы успешно борется («Час суда», «Суд идет» и пр.). Создается образ благонадежности правоохранительной системы, что не всегда соответствует действительности; происходит усыпление бдительности, включая уровень национальной безопасности страны. Любимый сериал создает инерцию доверия, распространяемого и на передачу новостей, и на рекламные образы. Реклама же, в свою очередь, лучше усваивается в высокоэмоциональных сценах телесериала (равно как и в шоковых новостях). Рекламные вставки, помимо того, готовят почву для восприятия «объективной» информации, убеждают в правдоподобности новостей. Об особой роли телевизионной рекламы мы поговорим в следующей главе.
Отметим, что современные кинофильмы иногда скрыто рекламируют наркотики, используя при этом уже названный арсенал средств: наркоман в фильме часто принадлежит к высшему классу или как-то связан с ним, наркодилером обычно выступает красавец-мужчина с деньгами, окруженный девушками, и т. д. (Маркова, 2005). Особый интерес представляют экранные воздействия, подобные «образам от 11 сентября», которые должны изучаться не только как иллюстрации силы прямого телерепортажа, но и в связи с семантикой планетарной имаго-символосферы, создаваемой Голливудом. Его уже следует называть не столько «мировой фабрикой грез», сколько «фабрикой мирового ужаса». В базовой метафоре «американской мечты» видна иллюзорность образа мира в индивидуальном и коллективном бессознательном американской нации. «Американская мечта» оказалась неспособной противостоять более адекватным действительности образам деструктивного содержания в имаго-символосфере. Тиражируемые десятилетиями апокалиптические образы сработали, и 11 сентября некоторые из них материализовались. Не стоят ли в очередь на «эффект бумеранга» другие образы?
Ведь у экранов телевизоров мы видим «бегство в болезнь, в хаос, в бездушие. Характерный сюжет фильмов – завоевание земли инопланетянами: груды трупов, взрывающиеся здания. Здесь неосознанное чувство души как бы облекается в символы и образы, это – прозрение того, что земля завоевана демонами, пришельцами из того неведомого мира, из тех „темных бездн“, которые называются „адом“ и „преисподней“. Это – ощущение того, что некуда бежать, что города – ловушка, огромное „кладбище духа“» (Рафаил Карелин, архим., 2001, с. 166). Хотелось бы избежать аналогии с известной идеей Т. де Шардена, согласно которой все человечество вынуждено выражать себя в терминах западной культуры, т. е. избежать самовыражения в образах, созданных на фабриках мелодраматических грез и апокалиптических видений, тем более что подобные образы создаются согласно американским мифологемам («герой американского мессианизма», «заговор против демократии» и др.), неактуальным для других культур. Представленное в глобальном телевещании огромное количество продукции Голливуда можно понимать как символическое проявление сильного влияния в мире американской культуры. Телевидение – многоплановый канал влияния на наш мир.
Важнейшим фактором телевизионного воздействия является духовная экология, – энергоинформационные, «полевые» и даже метафизические ее аспекты (Гостев, 2008, 2010). Телевещание связывает различные пространства, каждое из которых несет свое энергоинформационное содержание. Специалисты в этой связи говорят о психотронном воздействии (Файдыш, 2013). Телевизионное суггестирование предполагает, что через телеэкран различные пространства, в том числе метафизические, попадают к зрителю. Зрители же создают «коллективное поле смотрения и переживания». Подробнее об этом мы поговорим в главе 6. Неотъемлемый аспект манипулятивного воздействия телевидения – его высокая эффективность в обеспечении социально-политических акций.
Изучение политических ожиданий людей позволяет создавать на телеэкране отвечающие им иллюзии. Т. В. Грачева в своих книгах указывает на важное следствие социально-политических манипуляций на телевидении. Когда на человека направлен поток разнородной взаимоисключающей дезинформации, он реагирует на события в мире холодно, цинично, отрешенно, без сопереживания, без внутренней мобилизации к действию. По ту сторону экрана гибнут люди, но это – некая «виртуальная потеря». Создание массовой дезинформации планетарного масштаба на примере событий в бывшей Югославии – тревожный сигнал. Т. В. Грачева также пишет о «политических спектаклях» на российском телевидении, дающих зрителю иллюзию понимания происходящего. Политтехнологами целенаправленно создаются нужные образы политиков. Это происходит как на уровне государств, так и на наднациональном уровне (например, через частные благотворительные организации) (Рябинин, 2009). К этому добавим, что даже развлекательная передача может способствовать продвижению тех или иных политических идей и проектов. Итак, телевидение является создателем иллюзорной реальности, информационно-психологическим оружием массового поражения, как удачно выразился С. Кара-Мурза.
Искажения действительности в телеэкранном образе очень большие. Люди под влиянием телепередач незаметно для себя меняют взгляды, начинают придерживаться ранее чуждых им ценностей. Манипуляция человеческим сознанием идет в направлении освобождения от заветов взаимопомощи и сострадания (телепередачи типа «Слабого звена» показательны в этом плане). Воздействие телеэкрана на подсознание лишает человека истинной свободы нравственного выбора: он пропитывается духом нигилизма, вседозволенности, «развлекаловки» и прочими проявлениями бездуховности. В этой связи следовало бы задуматься о следующих вопросах, имеющих в себе междисциплинарное психологическое содержание: – Насколько люди представляют себе истинный масштаб влияния телевидения и в какой мере они согласны признать это влияние лично на себя? – Насколько люди понимают зависимость «свободного телевидения» (всей системы СМИиК) от спонсорского финансирования? Показательно, что на XIII Международном фестивале журналистов «Вся Россия – 2008» доклад известного с советских времен классика отечественного телевидения Г. Юшкявичуса назывался «Телевидение – спецназ, разрушающий Россию».
На данном форуме многие его участники выразили озабоченность тем, что телевидение отдает приоритет сомнительным идеям и моральным ценностям, проповедует реализацию низших потребностей человека и т. п. Отмечено, что телевидение является средством массовой дезинформации, что оно участвует в информационно-психологической войне против России. Сказанное больше относится к каналам обычного, общего, государственного телевещания. Многоканальное спутниковое и кабельное телевидение позволяет в определенной мере отстраняться от навязываемых образов, выбирая программы в соответствии с уровнем культурных предпочтений и духовно-нравственного развития. В этом смысле отмеченные отрицательные моменты телевидения смягчаются, однако не устраняются вовсе. Например, остаются энергоинформационные и «духовно-метафизические» воздействия. По независимым телеканалам также может идти специфическое адресное воздействие, хотя телезритель будет считать, что он уже сделал познавательный и моральный выбор и свободен от психоманипуляции. К выбору каналов подходит уже достаточно «отманипулированный» человек, по крайней мере, человек с определенными мировоззренческими взглядами, социальными установками, в формировании которых участвовали все предыдущие информационно-психологические воздействия.
Отдельной темой является интернет-телевидение. Через него можно не только смотреть некоторые телевизионные каналы. Интернет-телевидение создает свою собственную продукцию (видеосюжеты, передачи, интервью, новостные блоки и пр.). Оно доносит до своей аудитории нестандартное знание, не проходящее цензуру других каналов СМИиК, и постепенно, становясь все разнообразнее, отбирает все больше зрителей у телевидения традиционного. А. В. Юревич и Ф. О. Марченко отмечают, что для сетевого телевидения характерна интерактивность (Юревич, Марченко, 2012). Этим завоевывается индивидуальный зритель. Интернет-телевидение реализует тенденции к индивидуализации СМИиК. Отмечается, что от огромных залов, миллионных аудиторий, контролируемых центральных каналов происходит переход к небольшим аудиториям, напоминающим «клубы по интересам», к возникновению сотен каналов, к индивидуальному программированию телесмотрения, к архивированию программ через интернет, к произвольному фрагментированию телематериала и, наконец, к индивидуальному производству видеосюжетов, которые могут быть доступны неограниченному числу зрителей. Интернет-телевидение завоевывает зрителя и за счет того, что оно как бы уменьшает дистанцию между создателем и потребителем, ограничивая экспансию официальных массмедиа в жизнь человека, имитирует доверительные отношения со своим зрителем. Предпочтение отдается разговорным жанрам, ток-шоу, уличным опросам, интервью.
Отсутствует закадровый голос, который в традиционном телевидении расставляет акценты. Видеоконференции приходят на смену технологиям телемостов. Зрительская аудитория фрагментируется, становится все более избирательной и активной. «Интернет-телезрители» предпочитают короткий, до 5 минут, формат; среди жанров преобладают новости (61 %), фрагменты комедийных шоу (57 %) и анонсы фильмов (51 %). Большинство видеосервисов предоставляют услуги по требованию. Зритель может смотреть то, что выберет, в удобное время и многократно, он может отправить ссылку «сетевым друзьям», комментировать увиденное, отправлять свои видеоролики (в которых сам может стать участником видеосюжета). Интернет-аудитория строится по типу социальных сетей, а сами социальные сети образуют разные конфигурации, напоминая децентрированные виртуальные ассоциации самих пользователей.
В отличие от анонимной толпы зрителей в кинозале или многомиллионной аудитории традиционных каналов, интернет-телезрители находятся в виртуальном контакте с остальными участниками сети, интересуются их мнением и предпочтениями. Да, это все так, и положительные черты у интернет-телевидения, несомненно, есть. Но надо изучать, не являются ли они иллюзией прогрессивности в сфере СМИиК. Какие новые и, возможно, более тонкие механизмы психоманипулирования информационно-психологическими воздействиями они содержат? Например, за внешне политкорректным стилем изложения могут скрываться особый сарказм и нигилизм, (например, «жесткое творчество» С. Доренко, см.: Семикин, 2012). Иными словами, интернет-телевидение дает хороший дополнительный повод для размышления о тонкостях психоманипуляции.
Гостев А. А. Глобальная психоманипуляция: психологические и духовно-нравственные аспекты. – М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2017. – 467 с.
Другие новости и статьи
« Особенности военного делопроизводства
Психоманипуляции в кино- и видеопродукции »
Запись создана: Суббота, 20 Ноябрь 2021 в 15:58 и находится в рубриках Новости.
метки: телевидение
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика