Повседневность партийно-советских кадров Донецкой губернии (1921–1925 гг.)
Аннотация. В статье на основе опубликованных исследований и исторических источников рассмотрены условия жизни партийно-советских кадров Донецкой губернии в 1921–1925 гг. Осуществлен анализ процессов, которые происходили в бюджете партийно-советских кадров региона, выяснены основные принципы и формы оплаты труда. Показано, что в условиях острого дефицита продовольствия и промышленных товаров эта категория населения имела дополнительное снабжение в виде так называемых ответственных пайков. П
рослеживается вопрос обеспечения ответственных партийно-советских работников жильем и санаторно-курортным лечением. Сделан вывод, что даже незначительное увеличение материальных благ придавало руководящим кадрам привилегированный статус.
Ключевые слова: повседневность; ответственный работник; материально-бытовое обеспечение.
Everyday life of the party-soviet staff of the Donetsk province (1921–1925) Abstract. The article highlights the material aspect of everyday life. Based on published research and historical sources, the article is devoted to the conditions of life of the leading staff of the Donetsk province in 1921–1925. The article aims to analyze the processes which took part in the budget of the party and Soviet staff of the region. The author analyzes the principles and forms of wages, their effectiveness. Under the conditions of the existence of an acute shortage of food and industrial products, this category of the population received an additional supply (“responsible rations”). The article analyzes the issue of providing responsible party and Soviet staff with housing and sanatorium treatment.
The author concluded that a slight increase in material benefits gave a privileged social status to management personnel. Keywords: everyday life; responsible employee; material and household support. Повседневность – исторически изменчивая пространственно-временная целостность социального бытия, включающая в себя будничные практики, которые связаны, в первую очередь, с домом, семьей, ближайшим окружением, бытом, досугом и другими ежедневными занятиями. В широком смысле под повседневностью также понимают все жизненные реалии в целом. Материальный аспект (оплата труда, продовольственное снабжение, жилищный вопрос, санаторно-курортное лечение) повседневного бытия позволяет построить историческую реконструкцию образа жизни людей в сложных и противоречивых условиях 1920-х гг. Специфика повседневных форм жизнедеятельности выступает отличительным признаком социальной группы.
Актуальность исследования связана с региональным подходом к исследованию истории повседневности. В современной отечественной историографии история повседневной жизни советского чиновника в 1920-е гг. рассматривается преимущественно в контексте наличия льгот и привилегий. Среди большого объема выходящей в последнее время литературы на эту тему особо стоит отметить публикации Е.Г. Гимпельсона [1], С.А. Елизарова [14], Н.Б. Лебиной [16], В.П. Мохова [17], Е.В. Туфанова [21]. Отдельные аспекты повседневности партийно-советской номенклатуры Донецкой губернии рассмотрены в научных статьях В.Н. Никольского [18] и А.В. Чеботаревой [26; 27; 28]. Изучение особенностей повседневной жизни региональных руководящих кадров является необходимым условием для целостного и системного понимания процесса становления тоталитарного государства, поскольку именно они проводили политику правящей партии на местах и обеспечивали лояльность местного населения к Советской власти. Целью данной статьи является изучение повседневных практик руководящих кадров Донецкой губернии в 1921–1925 гг. Одним из элементов структуры повседневности является заработная плата, от размеров которой во многом зависел уровень материального благосостояния. В условиях переходного периода дифференциация оплаты труда проходила через механизмы тарификации. Ставки зарплаты определялись в зависимости от деловых качеств работника и его квалификации. Для этого все трудящиеся делились на группы и категории, для каждой из которых определялся свой минимум и максимум месячной ставки. Партийно-советские кадры составляли отдельную группу, тарифные ставки для них были выше, чем для остальных рабочих и служащих.
С целью согласования норм оплаты труда ответственных работников с 1 мая 1921 г. постановлением Всероссийского центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС) «О тарифе ответственных работников в профессиональных, экономических, советских и партийных организациях» зарплата устанавливалась в зависимости от размера среднего заработка рабочих и служащих тех предприятий и учреждений, где они работали. Тарифные ставки устанавливались по шести разрядам: отнесенные к первому (низшему) разряду получали 100 % среднемесячного заработка служащих 20-го разряда, к шестому (высшему) – 150 % [14, с. 20]. Определение 100 % среднего заработка для работников экономических, партийных и советских учреждений устанавливалось по среднему заработку не менее, чем пяти заводских комитетов разных промышленных союзов данной местности. В сентябре 1921 г. среднемесячная зарплата промышленного служащего Донецкой губернии составляла 62 500 руб. [20, с. 80], тогда как ставки сотрудников Донецкого губкома КП(б)У варьировались в диапазоне от 180 000 до 225 000 руб. в зависимости от разряда [8, л.139]. С целью создания эффективной системы материального вознаграждения руководителей и ответственных работников во всех отраслях общественно-политической, экономической и социальной сферах жизнедеятельности общества была разработана новая тарифная сетка оплаты труда. Состоявшаяся в августе 1922 г. XII Всероссийская партийная конференция приняла резолюцию «О материальном положении активных партийных работников», в которой была зафиксирована четкая иерархия должностных окладов партийных работников всех уровней [19, с.11–12].
Руководящие кадры Донецкой губернии тарифицировались с 10-го до 17-го разряда включительно. В октябре 1923 г. жалование ответственных работников Донецкого губернского комитета КП(б)У в зависимости от разряда составляло от 13 160 до 43 310 руб. (совзнаков) [9, л. 8]. В то же время для всех ответственных работников 10–17 разрядов постановлением Народного комиссариата труда (НКТ) СССР «О ставках для ответственных партийных работников» устанавливалась надбавка («нагрузка») от 10 до 50 % основного оклада [9, л. 9]. Установление единого тарифа предотвращало чрезмерное повышение оплаты. Постановлением № 50 (п. 20) секретариата Донецкого губкома КП(б)У от 27 августа 1924 г. был установлен максимальный оклад, или так называемый партмаксимум, для ответственных работников губернии в размере 192 руб., в то время как средняя зарплата рабочего угольной промышленности составляла 41 руб. 31 коп. [26, с. 37]. Максимум в оплате труда не означал, что член партии не мог зарабатывать больше этой суммы в случае, например, получения авторских гонораров. Одним из значимых критериев оценки уровня жизни населения, в том числе и ответственных работников, являлись розничные цены на товары народного потребления. Поскольку государственная торговля была слабо развита, продукты питания и промышленные товары население, в большей степени, приобретало на рынках. По данным отчета Юзовского окружного исполнительного комитета, в октябре 1923 г. на рынках г. Юзовки Донецкой губернии сапоги яволочные ручной работы стоили 3 500 руб. за пару, махорка – 450 руб. за фунт, картофель – 300 руб. за пуд, мука пшеничная – 225 руб. за пуд, сахар – 200 руб. за фунт, соль – 50 руб. за фунт и говядина первого сорта – 45 руб. за фунт [13, л. 307]. Учитывая, что оклад ответственного работника Донецкого губкома КП(б)У со ставкой 17-го разряда составлял 43 310 руб. [9, л. 5], можно утверждать, что даже при столь высоких рыночных ценах партийно-советские кадры, тем не менее, имели достойный уровень жизни. В 1925 г. проведена очередная реформа оплаты труда государственных служащих. Постановлением НКТ СССР от 31 марта 1925 г. вновь была скорректирована система тарифной оплаты ответственных политработников по 17-разрядной тарифной сетке служащих. Устанавливалось соотношение первого разряда к семнадцатому как 1:8. Закреплялось право повышения тарифной ставки на 50 %, при этом рекомендовалось дифференцировать этот рост в зависимости от разряда [15, с. 349]. В целом по оплате труда руководящие кадры превратились в особый и довольно влиятельный слой.
Главным фактором обеспечения жизни в условиях продовольственного кризиса начала 1920-х гг. стало натуральное продуктовое снабжение, которое было одинаковым для населения только формально. Ответственным работникам предоставлялись те же права на получение товаров натурой, что и рабочим, но при этом полагались дополнительные пайки в качестве вознаграждения за труд. Постановлением Совнаркома Украинской ССР «О пайке для особо ответственных и абсолютно незаменимых работников центральных, губернских и уездных учреждений» от 1 июня 1921 г. была утверждена месячная норма основных продуктов и товаров: хлеб – 18 кг, мясо / рыба – 1,6 кг, крупы – 3 кг, жиры – 400 гр., сахар – 400 гр., свежие овощи – 8 кг, соль – 600 гр., мыло – 200 гр., спички – 3 коробки, сигареты – 500 шт., чай или кофе – 100 гр. [27, с. 91]. Паек распространялся и на членов семьи, находившихся на содержании ответственных работников. Постановлением для г. Бахмута отводилось 300 основных и 900 семейных пайков. Для уездных учреждений было установлено 40 и 120 пайков соответственно [25, л. 274]. На ответственных сотрудников волостного масштаба такие пайки не распространялись, поскольку о них в этом документе не упоминалось. Работники партийного и советского аппарата управления в начале 1920-х гг. получали продовольствие, по меньшей мере отвечавшее прожиточному минимуму. Из расчета на 64 сотрудника Донецкий губернский комитет КП(б)У в 1922 г. получил 123 пуда муки, 16 пудов крупы, 66 фунтов сахара, 123 фунта мяса, более трех пудов жиров, а также 40 пудов повидла, из которого 50 фунтов (более 20 кг) было выдано персонально секретарю губкома Э. Квирингу. В мае того же года кроме названых продуктов сотрудникам губкома выдали также сало и конфеты [2, л. 58, 59, 108].
В середине 1923 г. месячный паек семьи номенклатурного работника состоял из следующих продуктов (в фунтах): овощи – 45, мясо – 30, мука белая – 28, мука ржаная – 18, копчености – 8, крупа – 7 (из них риса 3), сахар – 6, масло сливочное – 5, сыр голландский – 4, макароны – 3, жиры растительные – 3, кондитерские изделия – 2,5, мыло хозяйственное – 2 (детям – 3), кофе – 1,4, какао – 1, шоколад (только детям) – 1, соль – 1, чай – 0,5. Кроме того, в месячный паек входили 60 стаканов молока, 60 яиц, 10 коробок спичек, а мужчинам – 1 тыс. сигарет [22, л. 26]. Помимо продуктовых пайков значительный контингент руководителей местного уровня снабжался также вещевым довольствием: сапоги, ботинки, чулки и проч.
На всех материальных благ не хватало, поэтому в стремлении улучшить обеспечение «своих» работников секретари партийных комитетов ходатайствовали перед вышестоящими инстанциями об увеличении отпуска промышленных товаров [4, л. 21–23]. Таким образом, ответственные работники партийно-государственных органов и их семьи имели преимущества в снабжении пищевыми продуктами и промтоварами. Со временем они трансформировались в особые льготы и привилегии. В 1920-е гг. для любого советского человека самым актуальным аспектом повседневности являлся жилищный вопрос. Вследствие естественного старения и разрушения жилого фонда во время Гражданской войны происходила потеря пригодных к использованию помещений. Промышленный Донбасс занимал последнее место по обеспечению населения жильем. В 1923 г. в среднем на одного городского жителя по УССР приходилось 11,6 кв. аршин жилья при гигиеничной норме 18. В населенных пунктах Донецкой губернии показатели были следующими: в г. Бахмуте – 9,8 кв. аршин, в г. Юзовке – 9,6, а в поселках городского типа – 9,4 [24, л. 31].
Среди вариантов решения жилищной проблемы предусматривались «уплотнение», «самоуплотнение», выселение, переселение, перераспределение имеющегося жилья и т.п. [10, л. 266–267]. Партийно-советские работники Донецкой губернии проживали преимущественно в центральных кварталах городов [5, л. 194, 116, 210]. Например, в 1923 г. в Бахмуте за Донецким губкомом КП(б)У числился дом № 53 по Александровской улице и дом № 27 по Харьковской [7, л. 38]. Пользование жильем было, по сути, бесплатным, поскольку ответственные работники, согласно решению сметно-финансовой комиссии ЦК КП(б)У от 6 февраля 1923 г., имели право на компенсацию за государственный счет сумм, которыми они оплачивали проживание в домах, принадлежавших местному коммунальному хозяйству [23, л. 3]. Руководящие кадры Донецкой губернии, как и работники центрального аппарата управления, имели право на первоклассное медицинское и курортное обслуживание. Органы партийной и советской власти создали в этой области определенную систему, которая постоянно реформировалась и совершенствовалась. В начале 1920-х гг. губернские исполкомы получили циркуляр, которым вводились специальные меры охраны здоровья. При губернском здравотделе организовали специальную комиссию с наилучшими специалистами, в функции которой входило медицинское наблюдение за всеми ответственными работниками и организация их летнего отдыха [11, л. 18; 12, л. 174]. Д
ля восстановления здоровья ответственные работники ежегодно получали отпуск «для лечения» продолжительностью от одного до полутора месяцев. «Отпускнику» полагались так называемые дорожные в оба конца в размере двадцатидневного среднего заработка [28, с. 125]. В исключительных случаях разрешалось продлить отпуск на срок до одного месяца по состоянию здоровья. Так, в феврале 1922 г. заведующий отделом связи Донецкой губернии в своем заявлении писал: «Работая в Донбассе с 18 мая 1920 г. в качестве завгубсвязи в невероятно тяжелых условиях… я совершенно изнемогал, болел, терял 100 % трудоспособности…
К данному моменту я совершенно истрепался и потерял возможность с прежним упорством и напряжением отдаваться работе; чувствую, как последние силы меня покидают, требуется немедленный и продолжительный отдых…» [3, л. 302]. Субъективные жалобы совпадали с объективными данными обследования здоровья руководящих кадров. В мае 1923 г. «губкомиссия по ремонту членов партии» Донбасса провела обследование коммунистов. В своем заключении она отметила, что по Луганскому округу выявлено 395 больных и 904 здоровых, по Таганрогскому округу – 100 больных; по г. Бахмуту из 326 коммунистов 189 оказались больны, 120 нуждались в отдыхе и только 33 были здоровы [6, л. 8].
Основными здравницами, которые находились на балансе СНК УССР в 1920-е гг., были пансионаты в с. Дергачи, правительственная дача в пос. Помирках и др. Ежегодно для каждой губернии предоставлялись курортные места и в других санаториях СССР. В июне 1923 г. ЦК КП(б)У выделил для Донецкой губернии 35 курортных путевок на летний сезон в Кисловодск, Ялту, Ессентуки, Одессу, Сочи, Пятигорск, Славянск [28, с. 126]. Сложившаяся таким образом система санаторно-курортного обеспечения руководящего звена развивалась и в последующие годы. Период 1921–1925 гг. был переломным для повседневных практик советского человека. Формирование нового уклада повседневной жизни стало частью социально-экономической политики большевиков. Преобразование бытовой сферы осуществлялось на основе дифференцированного подхода в отношении партийно-советских кадров. Даже незначительное увеличение материальных благ автоматически давало привилегированный социальный статус их владельцам, провоцируя и углубляя социальное расслоение в советском обществе.
А.В. Чеботарева
Другие новости и статьи
« В.И. Чапаев: герой Гражданской войны или миф XX в.?
Запись создана: Четверг, 15 Сентябрь 2022 в 18:24 и находится в рубриках Гражданская война, Межвоенный период, Управление тылом.
метки: история, Донецк, партия
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение оружие охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика