Королевство штыка и параграфа: армия Фридриха Великого
Скелет империи: как Пруссия облеклась в железо
Прусское королевство, вылупившееся из курфюршества Бранденбургского в начале XVIII века, не могло похвастаться ни обширными плодородными землями, ни несметными сокровищами в казне. Его главный ресурс, его альфа и омега, его становой хребет – это была армия. И если Фридрих II, прозванный Великим, отшлифовал этот механизм до пугающего блеска, то основы заложил его отец, Фридрих Вильгельм I, «король-солдат».
Этот монарх, начисто лишенный тяги к роскоши и изящным искусствам, с фанатичной одержимостью строил военную машину, способную не только защитить разбросанные по северной Германии владения Гогенцоллернов, но и заставить соседей считаться с молодой державой. Именно он превратил армию из наемной силы, обычной для того времени, в государственный институт, пронизывающий все поры прусского общества. При нем расходы на войско поглощали, по разным оценкам, от двух третей до почти четырех пятых государственного бюджета – цифра, способная вызвать оторопь у любого современного министра финансов.
К 1740 году, когда Фридрих II взошел на престол, под ружьем у Пруссии стояло около 80 тысяч человек, что делало ее армию четвертой по численности в Европе, при том что по населению страна (около 2,2 миллиона душ) едва входила в первую дюжину.
Краеугольным камнем этой системы стала знаменитая кантонная система (Kantonsystem), введенная в 1733 году. Вся страна, за исключением некоторых привилегированных областей, была поделена на полковые округа – кантоны. Каждый полк получал свой кантон, откуда и должен был черпать рекрутов. Все мужское население крестьянского и мещанского сословий, начиная с юного возраста, подлежало регистрации и считалось потенциальными солдатами. Два-три месяца в году кантонисты проходили обучение в полку, остальное время трудились в своих хозяйствах, но всегда были готовы по первому зову явиться под знамена. Это была своего рода всеобщая воинская повинность, хотя и с многочисленными исключениями и возможностями откупа для зажиточных. Система позволяла быстро мобилизовать значительные силы, не отрывая надолго крестьян от земли, что было критически важно для небогатой аграрной страны. Фридрих II унаследовал и развил эту систему, видя в ней неиссякаемый источник «природных пруссаков» для своей армии. Он стремился, чтобы доля его подданных в войсках составляла примерно две трети, дабы не слишком истощать людские ресурсы страны войнами.
Однако одними кантонистами столь внушительную армию, особенно в периоды активных боевых действий, было не укомплектовать. Поэтому второй опорой прусской военной мощи стала вербовка иностранцев. Вербовщики, фигуры колоритные и зачастую нечистоплотные, рыскали по всей Европе, особенно по германским княжествам, обещая золотые горы, а то и просто заманивая в ловушку подвыпивших гуляк или отчаявшихся бедняков. Не брезговали и прямым насильственным захватом – «прессгангом». Иностранцы составляли от трети до половины прусской армии, а в некоторых полках их доля была еще выше. Это были швейцарцы, шведы, французы, поляки, русские дезертиры – пестрый интернационал, скрепленный железной дисциплиной и перспективой солдатского хлеба. Фридрих II цинично замечал: «Полезные рекруты – это бродяги, которые не имеют ни крова, ни убежища, ни хозяина». Такая система позволяла сберечь собственных крестьян для сельского хозяйства и промышленности, но создавала постоянную проблему дезертирства, с которой боролись самыми жестокими методами. Знаменитые «длинные парни» Фридриха Вильгельма I, его Потсдамские гиганты (6-й пехотный полк), для которых он не жалел никаких денег и усилий, были скорее дорогостоящей причудой, символом монаршей одержимости солдафонством. Фридрих II, будучи прагматиком, распустил этот полк сразу после смерти отца, распределив гигантов по другим частям, где их рост уже не играл такой символической роли, уступив место боевой выучке.
Поддержание такой армии требовало колоссальных средств. Пруссия Фридриха Великого была государством с ярко выраженной меркантилистской экономикой. Король активно поощрял мануфактурное производство, особенно суконное и металлургическое, работавшее на армейские нужды. Обширные королевские домены (земли, принадлежавшие непосредственно короне) приносили значительный доход. Строжайшая экономия, введенная еще его отцом, продолжалась и при Фридрихе II, хотя сам он, в отличие от предшественника, не чурался расходов на культуру и строительство. Но армия всегда оставалась на первом месте. Как позже скажет Мирабо, «Пруссия — это не государство, владеющее армией, а армия, владеющая государством». И в этом афоризме была изрядная доля истины. Армия была не просто инструментом внешней политики; она являлась тем каркасом, на котором держалось все прусское государство, определяя его внутреннюю жизнь, социальную структуру и даже менталитет подданных. Каждый пруссак, будь то дворянин-офицер или крестьянин-кантонист, так или иначе был связан с армией, и эта связь формировала особое, милитаризованное сознание нации.
Адская кузница солдат: муштра, дисциплина и цена повиновения
Если кантонная система и вербовка поставляли человеческий материал, то превращение этого разношерстного сброда в грозную боевую силу было делом прусской муштры и дисциплины. Фридрих Великий унаследовал от отца систему, доведенную до абсурда в своей жестокости и педантизме, и лишь слегка ее «облагородил», если это слово вообще применимо к данному контексту. Целью было не воспитать сознательного воина, а выдрессировать живой автомат, способный с молниеносной скоростью и безукоризненной точностью выполнять любые команды, не задумываясь об их смысле или опасности. «Если бы мои солдаты начали думать, ни один не остался бы в строю», – эта фраза, приписываемая Фридриху, как нельзя лучше характеризует его подход. Солдат должен был бояться палки капрала больше, чем вражеской пули.
Ежедневная жизнь прусского солдата была бесконечной чередой учений, чистки оружия и амуниции, караульной службы и строевых занятий. «Прусский экзерцициум» – это словосочетание стало синонимом изнурительной, доводящей до отупения шагистики. Особое внимание уделялось скорости перезарядки ружья и слаженности батальонных и полковых маневров. Прусская пехота должна была давать три-четыре, а элитные части и пять выстрелов в минуту, обрушивая на противника свинцовый ливень прежде, чем тот успеет изготовиться к ответному залпу. Развертывание из походной колонны в боевую линию, перестроения, марши – все это оттачивалось до автоматизма на плацах, зачастую под палящим солнцем или ледяным ветром. Отдых был минимален, а пища скудна и однообразна: хлеб, немного мяса или солонины, горох. Солдаты жили в казармах, которые Фридрих II начал активно строить, чтобы лучше контролировать войска и сократить расходы на постой у обывателей, либо на частных квартирах, что часто приводило к конфликтам с местным населением. Отпуск для кантонистов был долгожданной передышкой, но и там они оставались под надзором.
Дисциплину поддерживали драконовскими мерами. Система наказаний отличалась изощренностью, была публичной и преследовала цель устрашения. За малейшую провинность – нечищеные пуговицы, неточно выполненный ружейный прием, дерзкое слово – следовало немедленное и жестокое возмездие. Палка капрала или унтер-офицера гуляла по спинам солдат беспрестанно. Более серьезные проступки карались шпицрутенами – прогоном сквозь строй, когда каждый солдат из роты или батальона обязан был ударить наказуемого заостренной палкой. Сотни, а то и тысячи ударов превращали спину провинившегося в кровавое месиво, и многие не переживали такой экзекуции. За трусость в бою или попытку дезертирства полагалась смертная казнь – расстрел или повешение. Фридрих писал: «Солдат должен привыкнуть к мысли, что нет ничего страшнее неповиновения». Этот террор, возведенный в систему, давал свои плоды: прусские батальоны стояли под огнем как скала и шли в атаку с устрашающей решимостью. Но цена такого повиновения была высока – подавление человеческой воли, апатия, скрытая ненависть к офицерам и унтер-офицерам.
Дезертирство было настоящим бичом прусской армии, особенно среди иностранных наемников, не связанных с Пруссией никакими узами, кроме контракта, часто заключенного обманом или под принуждением. Малейшая возможность – ночной переход, густой лес, суматоха боя – использовалась для побега. Ловили дезертиров специальные команды, за их поимку назначались вознаграждения. Пойманных ждала неминуемая расправа, чаще всего – прогон сквозь строй «до смерти». Несмотря на все строгости, дезертирство не прекращалось, особенно в тяжелые военные годы. По некоторым оценкам, за время правления Фридриха II из его армии дезертировало более 80 тысяч человек. Это была молчаливая война внутри войны, свидетельство того, что даже самый отлаженный механизм подавления не мог полностью искоренить в человеке стремление к свободе.
Человеческая цена такой системы была огромна не только в военное, но и в мирное время. Смертность в прусской армии от болезней, вызванных скверным питанием, антисанитарией в казармах и последствиями телесных наказаний, была высокой. Солдатская жизнь была дешева. Однако именно эта безжалостная система, эта адская кузница, выковывала тех самых «оловянных солдатиков», которые под предводительством своего короля-полководца смогли на полях сражений Европы бросить вызов самым могущественным державам и создать Пруссии репутацию военного государства par excellence. Это была слава, обильно политая кровью и потом безвестных мушкетеров и гренадеров.
Каста избранных: офицерский корпус и король-полководец
Если рядовой состав прусской армии представлял собой смесь из насильно загнанных в строй крестьян и сомнительного пошиба наемников, то офицерский корпус был ее мозгом и стальным каркасом, проникнутым совершенно иными идеями – идеями чести, долга и беззаветной преданности короне. Фридрих Великий, как и его отец, делал ставку на дворянство, особенно на юнкерство – мелкопоместное дворянство восточных провинций Пруссии. Для юнкеров военная служба была не просто профессией, а призванием, единственно достойным путем для благородного человека. Бедность многих юнкерских семей делала армейскую карьеру еще и способом поправить материальное положение, хотя жалованье офицеров, особенно младших чинов, было весьма скромным. Король говорил: «Я нахожу в них (дворянах) ту амбицию, ту честь, которые удерживают их от низостей».
Попасть в офицеры человеку недворянского происхождения было чрезвычайно трудно, практически невозможно, особенно в престижные пехотные и кавалерийские полки. Фридрих целенаправленно поддерживал эту кастовость, считая, что только дворяне обладают необходимыми качествами для командования. Молодые дворяне начинали службу кадетами в специальных корпусах, таких как Берлинский кадетский корпус, основанный еще Фридрихом Вильгельмом I. Там они получали базовое военное образование, изучали фортификацию, артиллерийское дело, тактику, а также иностранные языки и общеобразовательные предметы. Однако главным университетом для будущего офицера была служба в полку, где под руководством опытных старших товарищей они постигали суровую науку командования и тонкости прусского экзерцициума. Продвижение по службе зависело не только от выслуги лет и знатности рода, но и, в значительной степени, от личных качеств и благоволения короля.
Фридрих II знал свою армию и своих офицеров досконально. Он лично занимался назначениями на командные должности, следил за карьерой отличившихся, не стеснялся отчитывать нерадивых и строго карал за трусость или некомпетентность. Его письма и приказы полны конкретных указаний, похвал и разносов, адресованных полковникам и генералам. Он требовал от офицеров не слепого исполнения приказов, а инициативы в рамках поставленной задачи, хотя на практике это не всегда поощрялось. Офицер должен был быть примером для своих солдат во всем: в храбрости, выносливости, знании службы. Он нес личную ответственность за боеспособность своего подразделения. Отношения между офицерами и солдатами были дистанцированными, основанными на строгой иерархии и беспрекословном подчинении. Однако хороший офицер, заботящийся о своих людях (в пределах разумного, конечно), мог заслужить их уважение и даже своего рода привязанность.
Прусская армия выдвинула целую плеяду талантливых военачальников, чьи имена вошли в историю военного искусства. Генерал от кавалерии Фридрих Вильгельм фон Зейдлиц, бесстрашный рубака и гений кавалерийской атаки, превратил прусскую конницу в лучшую в Европе. Генерал Ганс Иоахим фон Цитен, старый гусар, прославился своими дерзкими рейдами и партизанскими действиями. Генерал-фельдмаршал Курт Кристоф фон Шверин, один из старейших и опытнейших полководцев, пал смертью храбрых в битве под Прагой. Джеймс Кейт, шотландский изгнанник, ставший прусским фельдмаршалом, был одним из ближайших доверенных лиц короля и погиб при Хохкирхе. Эти и многие другие генералы были не просто исполнителями воли монарха, но и его соратниками, советниками, а порой и оппонентами в спорах о стратегии и тактике. Фридрих ценил в них профессионализм и преданность, хотя и не всегда был справедлив в своих оценках и часто проявлял подозрительность и ревность к чужой славе.
Сам Фридрих II был воплощением короля-полководца. Он не мыслил себя вне армии и считал войну главным делом своей жизни. «Дипломатия без оружия — что музыка без инструментов», – любил повторять он. Фридрих обладал незаурядным стратегическим мышлением, умел быстро оценивать обстановку и принимать смелые, порой рискованные решения. Его сильной стороной было маневрирование, стремление навязать противнику свою волю, атаковать его там, где он не ждет. Он лично водил войска в бой, появляясь в самых опасных местах, вдохновляя солдат своим примером. Его треуголка и простой синий мундир стали символами прусской армии. Однако ему были свойственны и серьезные просчеты. Порой он недооценивал противника, проявлял излишнюю самоуверенность, что приводило к тяжелым поражениям, таким как при Колине или Кунерсдорфе. Он был мастером тактики, но его стратегические замыслы не всегда соответствовали возможностям Пруссии. Тем не менее, его энергия, полководческий талант и несгибаемая воля позволили Пруссии выстоять в Семилетней войне против коалиции могущественных держав и утвердиться в статусе великой европейской державы. Офицерский корпус, воспитанный им и его отцом, стал той опорой, которая позволила реализовать его амбициозные планы.
Механика победы: прусская тактика, вооружение и рода войск
Победы прусской армии, прогремевшие на всю Европу, были результатом не только железной дисциплины и таланта полководцев, но и передовой по тем временам тактики, качественного вооружения и четкого взаимодействия родов войск. Фридрих Великий не был революционером в военном деле в смысле создания принципиально новых тактических построений, но он довел до совершенства существовавшую линейную тактику и мастерски применял ее на поле боя, добавив несколько оригинальных штрихов.
Основой прусской армии была пехота, «царица полей». Вооружение прусского мушкетера или гренадера составляло гладкоствольное кремнёвое ружье (наиболее распространены были модели Потсдамской мануфактуры M1723 и усовершенствованная M1740) со штыком. Эти ружья отличались достаточной надежностью и обеспечивали прицельную дальность стрельбы до 100-150 шагов, а эффективный огонь велся на еще меньших дистанциях. Главным козырем прусской пехоты была скорострельность. Благодаря изнурительной муштре пруссаки могли производить до 3-4, а отборные части и до 5 выстрелов в минуту, в то время как австрийская или французская пехота обычно давала не более 2-3 выстрелов. Этот «шквал огня» часто решал исход боя еще до рукопашной схватки. Пехота строилась в три (иногда в две) шеренги, образуя тонкую, но длинную линию, что позволяло максимально использовать огневую мощь. Передвигалась прусская пехота особым, ускоренным шагом («гусиный шаг» или «прусский церемониальный шаг» – Exerzierschritt), что позволяло быстрее совершать маневры на поле боя. Слабым местом линейной тактики была уязвимость флангов и трудность маневрирования на пересеченной местности.
Нововведением Фридриха, принесшим ему громкую славу, стала так называемая «косая атака» или «косой боевой порядок» (Schiefe Schlachtordnung). Суть этого маневра заключалась в том, чтобы, скрытно сосредоточив превосходящие силы (обычно лучшие батальоны) на одном из флангов, атаковать этим усиленным крылом фланг противника, в то время как другое, ослабленное крыло, вело сдерживающие действия или вовсе уклонялось от боя. Успешная атака на фланг приводила к смятению в рядах неприятеля, его линия начинала рушиться, и победа достигалась меньшей кровью. Классическим примером применения косой атаки стала битва при Лейтене в 1757 году, где Фридрих, имея значительно меньшие силы, наголову разгромил австрийскую армию. Однако для успешного применения этого маневра требовались высочайшая выучка войск, отличное знание местности и точный расчет времени, что не всегда удавалось.
Прусская кавалерия при Фридрихе Великом пережила настоящий ренессанс. Если его отец не уделял коннице должного внимания, то Фридрих II понял ее огромную роль на поле боя. Под руководством таких мастеров, как Фридрих Вильгельм фон Зейдлиц и Ганс Иоахим фон Цитен, прусская кавалерия – кирасиры в стальных кирасах, драгуны, способные действовать и в конном, и в пешем строю, и легкие гусары для разведки и преследования – стала одной из лучших в Европе. Зейдлиц требовал от своих кавалеристов стремительных атак сомкнутым строем, умения маневрировать на полном скаку и беспощадно преследовать разбитого врага. Знаменитые атаки прусской кавалерии при Росбахе и Цорндорфе во многом определили исход этих сражений. Кавалерия использовалась не только для удара по флангам и тылу противника, но и для прикрытия своей пехоты, для разведки и для преследования.
Артиллерия долгое время считалась «слабым звеном» прусской армии. Фридрих Вильгельм I не жаловал этот род войск, считая его слишком дорогим и громоздким. Фридрих II поначалу разделял это мнение, но опыт первых Силезских войн заставил его изменить отношение. Была проведена реформа артиллерии: улучшено качество орудий (в основном 3-, 6- и 12-фунтовых пушек и гаубиц), увеличена их численность, создана конная артиллерия, способная сопровождать кавалерию и быстро менять позиции на поле боя. Прусские артиллеристы отличались хорошей выучкой и скоростью стрельбы. Хотя прусская артиллерия все еще уступала австрийской или русской по количеству и качеству тяжелых орудий, ее роль в сражениях Семилетней войны неуклонно возрастала.
Система снабжения прусской армии основывалась на магазинной системе, то есть создании складов продовольствия и фуража в тылу и на путях движения войск. Однако в ходе длительных кампаний, особенно на вражеской территории, магазинов часто не хватало, и армия переходила на «самообеспечение» путем реквизиций и откровенного грабежа местного населения, что вызывало его ненависть и провоцировало партизанские действия. Логистика оставалась одной из главных проблем для Фридриха, ограничивая его оперативные возможности.
Что касается внешнего вида, то прусский солдат был одет в знаменитый темно-синий (васильковый) мундир с цветными отворотами, лацканами и обшлагами, различными для каждого полка. Белые или желтоватые камзол и штаны, черная треугольная шляпа (для гренадеров – высокая гренадерская шапка) и черные штиблеты довершали облик. Амуниция была из белой кожи. Все это выглядело эффектно на парадах, но в походе быстро теряло лоск. Главное требование к униформе и снаряжению – практичность и единообразие, способствовавшие как управляемости войск, так и устрашению противника видом монолитных синих линий, мерно идущих в атаку под дробь барабанов и звуки флейт.
Крещение огнем: прусская армия в горниле Семилетней войны
Семилетняя война (1756-1763) стала для прусской армии и ее короля настоящим испытанием на прочность, своего рода «крещением огнем», которое либо вознесло бы Пруссию на вершину европейской политики, либо низвергло бы ее в небытие. Стратегическое положение Фридриха Великого складывалось катастрофически: против него выступила мощная коалиция в лице Австрии, жаждавшей реванша за потерянную Силезию, России, Франции, Швеции и большинства германских государств Священной Римской империи. Пруссия, по сути, осталась в одиночестве, если не считать финансовой и некоторой военной поддержки со стороны Англии, преследовавшей свои цели в колониальной борьбе с Францией. Фридриху предстояло вести войну на несколько фронтов против армий, значительно превосходивших его собственную по численности.
Начало войны было для Пруссии успешным. Упреждающий удар по Саксонии в 1756 году позволил нейтрализовать одного из противников и пополнить свою армию саксонскими рекрутами (правда, весьма ненадежными). 1757 год стал годом блистательных побед и тяжелых испытаний. Разгромив австрийцев под Прагой (где пал фельдмаршал Шверин), Фридрих потерпел сокрушительное поражение от австрийского генерала Дауна при Колине, что заставило его снять осаду Праги и отступить. Казалось, Пруссия на краю гибели. Но именно в этот момент в полной мере проявились полководческий гений Фридриха и стойкость его армии. 5 ноября 1757 года при Росбахе, имея всего 22 тысячи солдат, он наголову разгромил объединенную франко-имперскую армию численностью более 40 тысяч человек, умело использовав рельеф местности и стремительную атаку кавалерии Зейдлица. А ровно через месяц, 5 декабря, при Лейтене в Силезии, Фридрих, командуя 36-тысячной армией, одержал еще более впечатляющую победу над 65-тысячной австрийской армией Карла Лотарингского, блестяще применив свою знаменитую «косую атаку». Эти победы спасли Пруссию и подняли боевой дух армии.
Однако война была далека от завершения. В 1758 году пруссаки столкнулись с русской армией в кровопролитном сражении при Цорндорфе. Бой был невероятно ожесточенным, обе стороны понесли огромные потери, и хотя Фридрих объявил себя победителем, русская армия не была сломлена. Осенью того же года австрийцы Дауна застали пруссаков врасплох при Хохкирхе, нанеся им тяжелое поражение; в этом бою погиб фельдмаршал Кейт. Но самым страшным ударом стал 1759 год. 12 августа в битве при Кунерсдорфе объединенная русско-австрийская армия под командованием Салтыкова и Лаудона нанесла Фридриху самое сокрушительное поражение за всю его жизнь. Прусская армия была практически уничтожена. Сам Фридрих был в отчаянии и даже об уходе из жизни. «Я несчастен, что еще жив… От армии в 48 тысяч человек у меня в эту минуту не остается и трех тысяч… Все бежит, и у меня нет больше власти над этими людьми», – писал он после битвы.
И все же Пруссия выстояла. Фридрих проявил чудеса энергии и изворотливости, собирая новые войска, лавируя между противниками, используя их несогласованность. Прусская армия, несмотря на огромные потери (за годы войны она потеряла убитыми, ранеными, пленными и дезертировавшими сотни тысяч человек), демонстрировала поразительную стойкость и дисциплину. Солдаты, измученные походами, голодом и болезнями, продолжали сражаться. Офицерский корпус, понесший тяжелейшие утраты, пополнялся молодыми дворянами, готовыми умереть за своего короля. Немалую роль сыграли и разногласия в стане союзников, а также «чудо Бранденбургского дома» – смерть русской императрицы Елизаветы Петровны в 1762 году и восшествие на престол Петра III, преклонявшегося перед Фридрихом и немедленно заключившего с ним мир. Это позволило Пруссии высвободить силы и успешно завершить войну, сохранив за собой Силезию.
Семилетняя война стала для прусской армии суровой школой. Она выявила как сильные стороны – высочайшую дисциплину, отличную выучку пехоты, превосходную кавалерию, талантливое командование, – так и слабые: уязвимость линейной тактики на пересеченной местности, проблемы со снабжением, зависимость от гения одного человека. Армия, вышедшая из войны, была уже не той, что вступала в нее. Старые, опытные кадры были выбиты, их место заняла молодежь. Но престиж прусского оружия стоял как никогда высоко. К концу правления Фридриха Великого в 1786 году прусская армия насчитывала около 190-195 тысяч человек и считалась образцовой в Европе. Однако уже намечались и признаки застоя: чрезмерное увлечение парадами, косность в тактике, старение высшего командного состава. Тем не менее, наследие Фридриха – созданная им военная машина – еще долго определяло характер прусского, а затем и германского милитаризма.
Другие новости и статьи
Глобализация: между Родиной и человечеством. Дилемма современного мира »
Запись создана: Вторник, 3 Июнь 2025 в 15:19 и находится в рубриках Век дворцовых переворотов, Вещевое обеспечение, Продовольственное, Расквартирование войск, Тыл: образование и наука, Управление тылом, Финансовое.
метки: история, комплектование, обозы, пруссия, финансы, репост, управление
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа сердюков служба спецоперация сталин строительство техника управление финансы флот эвакуация экономика
Комментарии