Голубой мундир и холодная сталь: взлет и падение шведской военной машины
Оглавление
.
Зарождение бури: Армия Карла IX и наследие смуты
На заре XVII века шведская армия представляла собой довольно пестрое и ненадежное зрелище, дитя смуты и компромиссов. Король Карл IX, взойдя на престол после низложения своего племянника Сигизмунда, унаследовал не столько войско, сколько клубок застарелых проблем. Страна была бедна, ее населяло меньше полутора миллионов человек, а амбиции правителя простирались далеко за пределы заснеженных лесов и скалистых фьордов. Основу вооруженных сил составляли наемники — немцы, шотландцы, голландцы, — люд бывалый и в бою умелый, но до крайности недисциплинированный и верный лишь тому, кто исправно платил. Жалованье же поступало с большими перебоями, что регулярно выливалось в бунты, грабежи и откровенное дезертирство. Один из современников с горечью отмечал, что наемные роты порой приносили больше вреда своим же землям, чем неприятелю. Эти бродячие армии, по сути, были государствами в государстве, со своими законами и представлениями о чести, где верность командиру роты ценилась выше верности далекому королю.
Национальный компонент армии формировался по системе utskrivning (набора), архаичной и неэффективной. С определенного числа крестьянских дворов требовалось выставить одного рекрута. Процедура была пропитана коррупцией и кумовством; богатые откупались, а в солдаты попадали самые обездоленные, физически слабые и зачастую неспособные носить оружие. Обучение этих «воинов поневоле» было поверхностным, снаряжение — разномастным, а боевой дух стремился к нулю. Они годились в лучшем случае для гарнизонной службы или в качестве пушечного мяса, которое не жалко бросить на вражеские укрепления. Организация была громоздкой: полки и роты имели разную численность, единая система командования отсутствовала, а полевые командиры часто действовали на свой страх и риск, сообразуясь с личной выгодой, а не стратегическим замыслом. Логистика находилась в зачаточном состоянии; армия кормилась за счет реквизиций, что еще больше настраивало против нее местное население, превращая любую кампанию в борьбу за выживание.
Тактика этой армии была отражением ее состава — пассивной и прямолинейной. Пехота строилась в огромные, неповоротливые терции по испанскому или голландскому образцу, где мушкетеры прятались за несокрушимой, как казалось, стеной пикинеров. Глубина построения достигала десяти, а то и двенадцати шеренг. Огонь велся поочередно, шеренга за шеренгой, что создавало непрерывный, но малоэффективный треск мушкетов, не способный остановить решительную атаку. Кавалерия, рейтары, также предпочитала действовать от обороны, полагаясь на «караколь» — тактику, при которой всадники подъезжали к противнику, давали залп из пистолетов и немедленно отступали для перезарядки. Это превращало грозную ударную силу в мобильные огневые точки, неспособные нанести решающий удар. Артиллерия была тяжелой, разнокалиберной и малоподвижной, годной лишь для осады крепостей, но практически бесполезной в полевом сражении. Каждое орудие требовало целой упряжки волов и команды прислуги, превращаясь в неподвижную мишень при любом отступлении.
Войны, которые вел Карл IX, в частности изнурительный конфликт с Польшей в Ливонии, со всей беспощадностью вскрыли эти недостатки. Сражения с летучей польской гусарией, считавшейся лучшей тяжелой кавалерией Европы, раз за разом заканчивались для шведов плачевно. Битва при Кирхгольме в 1605 году стала настоящей катастрофой и горьким уроком. Численно превосходящая шведская армия была наголову разгромлена силами Яна Кароля Ходкевича. Громоздкие шведские батальоны оказались неспособны противостоять стремительным, повторяющимся атакам крылатых гусар, которые действовали подобно тарану, пробивая любую оборону. Наемная пехота, не выдержав натиска, попросту побежала. Стало очевидно, что без коренных, структурных изменений шведская армия обречена оставаться второсортной силой, способной лишь на оборону собственных границ. Нужен был гений, способный переплавить этот сырой и хрупкий материал в разящий клинок. И этот гений уже стоял у отцовского трона.
.
Лев Севера и его военная машина: Реформы Густава II Адольфа
Сын Карла IX, Густав II Адольф, взошедший на престол в 1611 году в возрасте семнадцати лет, был не просто монархом — он был истинным сыном войны, мыслителем и практиком военного дела. Он не стал латать дыры в старой системе; он разрушил ее до основания и на ее месте воздвиг нечто совершенно новое. Его реформы стали той революцией, которая превратила Швецию в ведущую военную державу Европы. Густав Адольф понял ключевую вещь: в бедной и малонаселенной стране единственным по-настоястоящему ценным ресурсом были люди. Поэтому он сделал ставку не на дорогих и ненадежных наемников, а на национальную армию, спаянную дисциплиной, верой и патриотизмом. Он стремился создать армию, которая бы воевала не за деньги, а за идею, в данном случае — за защиту протестантской веры и славу шведской короны.
Система комплектования была реформирована кардинально. Архаичный utskrivning был упорядочен и превратился в стройную систему воинской повинности. Вся страна была поделена на военные округа, каждый из которых отвечал за формирование и пополнение конкретного полка. Теперь в армию призывали не случайных бедолаг, а каждого десятого мужчину в возрасте от 15 до 44 лет, причем отбор стал гораздо строже. Священники вели точные списки прихожан, что исключало возможность уклонения. Так были созданы знаменитые национальные полки — Смоландский, Далекарлийский, Вестерготландский, — ставшие ядром новой армии. Солдат теперь был не бесправным изгоем, а представителем своего края, он знал своих офицеров и товарищей, что создавало невиданное доселе чувство локтя и корпоративной чести. Жалованье, хоть и скромное, выплачивалось регулярно. Забота о ветеранах и семьях погибших стала делом государственной важности, для чего создавались специальные дома инвалидов.
Одновременно Густав Адольф реорганизовал саму структуру армии. Он ввел стандартную численность подразделений: полк состоял из двух батальонов, батальон — из четырех рот. Это позволило создать гибкую и управляемую тактическую единицу. Но главный прорыв был совершен в тактике. Шведский король одним из первых осознал мощь огнестрельного оружия и сделал его основой своей пехоты. Он решительно уменьшил глубину построения с десяти-двенадцати до шести, а иногда и до трех-четырех шеренг. Это позволило одновременно ввести в дело большее количество мушкетов. Соотношение мушкетеров и пикинеров изменилось в пользу первых: если раньше на одного стрелка приходилось двое-трое «копейщиков», то теперь их число сравнялось, а порой мушкетеров было и вдвое больше. Пика из главного оружия превратилась во вспомогательное средство защиты от кавалерии. Для повышения скорострельности был введен бумажный патрон, объединявший пулю и отмеренный заряд пороха, что сокращало время перезарядки почти вдвое.
Сама стрельба преобразилась. Густав Адольф требовал от своих солдат не беспорядочной пальбы, а слаженных залпов. Знаменитая шведская тактика «огня и движения» (eld och rörelse) заключалась в том, что три передние шеренги давали одновременный залп, после чего не отступали назад, а, обнажив шпаги, бросались в атаку под прикрытием огня задних шеренг. Это оказывало на противника колоссальное психологическое воздействие: выдержать свинцовый ливень, а затем немедленно столкнуться с яростной штыковой (а точнее, шпажной) атакой было под силу немногим. Битва при Брейтенфельде в 1631 году стала классическим примером превосходства этой системы. Шведские бригады, гибко маневрируя, выдержали натиск имперской кавалерии, а затем, комбинируя огонь и стремительные атаки, разгромили громоздкие и неповоротливые терции графа Тилли.
Революционные изменения коснулись и других родов войск. Артиллерия стала легкой, мобильной и стандартизированной. На смену громоздким осадным орудиям пришли знаменитые 3-фунтовые «полковые пушки». Каждому пехотному полку придавалось по два таких орудия, которые могли передвигаться по полю боя силами нескольких солдат и вести огонь картечью с убийственной эффективностью, поддерживая свою пехоту на всех этапах сражения. Кавалерия также была переучена. Вместо трусливого «караколя» Густав Адольф потребовал от своих всадников одного — стремительной атаки холодным оружием. Шведские кирасиры и драгуны сближались с противником, давали один-единственный залп из пистолетов почти в упор и немедленно врубались во вражеские ряды, работая палашами. Более того, король начал активно применять взаимодействие родов войск, перемешивая отряды мушкетеров с кавалерийскими эскадронами, создавая мобильные боевые группы, способные и вести огонь, и наносить мощный удар. «Сначала стреляй, потом руби», — гласил негласный девиз его армии. Эти реформы, испытанные в боях в Польше и Пруссии, в полной мере явили свою мощь, когда в 1630 году шведская армия высадилась в Германии, вступив в Тридцатилетнюю войну и навсегда изменив ее ход.
.
Между войнами и королевами: Испытание системы в середине XVII века
Смерть Густава II Адольфа в битве при Лютцене в 1632 году стала для Швеции шоком, но созданная им военная машина не развалилась. Она обладала огромным запасом прочности, а главное — плеядой талантливых полководцев, «птенцов гнезда Густавова», которые подхватили знамя павшего короля. Огромную роль в сохранении стабильности сыграл канцлер Аксель Оксеншерна, который железной рукой управлял государством и обеспечивал бесперебойное снабжение армии. Именно он был тем стратегом в тылу, который позволял полевым командирам действовать дерзко и решительно. Юхан Банер, Густав Горн, Леннарт Торстенссон — эти имена наводили ужас на всю имперскую Германию. Они доказали, что шведская армия способна побеждать и без своего гениального создателя.
Система продолжала работать, принося одну победу за другой. Шведские полки, обученные действовать агрессивно и инициативно, доминировали на полях сражений Тридцатилетней войны. Их способность к быстрым маршам, умение концентрировать огонь и наносить молниеносные удары ставили в тупик неповоротливых имперских генералов. Торстенссон, прозванный «Стремительным», несмотря на то, что был прикован к носилкам подагрой, совершал броски на сотни километров, появляясь там, где его совсем не ждали, и громя врага по частям. Его поход через всю Германию в 1642 году, завершившийся второй битвой при Брейтенфельде, стал образцом стратегического искусства. Однако цена этих побед была высока, и она ложилась непомерным бременем на шведский народ.
Однако затянувшаяся война обнажила и слабые стороны системы. Национальные ресурсы Швеции, несмотря на все ухищрения, были не безграничны. Потери в ожесточенных боях были огромны. Постепенно ядро армии — шведские и финские национальные полки — начало «размываться». Их приходилось пополнять все большим количеством немецких наемников. К концу Тридцатилетней войны в шведской армии этнические шведы составляли меньшинство, по некоторым оценкам, не более пятой части. Это неизбежно вело к падению дисциплины и боевого духа. Наемник, пусть и хорошо обученный, воевал за деньги, а не за веру и короля. Вернулись старые проблемы: мародерство, дезертирство, недовольство из-за задержек жалованья. Знаменитая шведская дисциплина, основанная на лютеранской набожности и патриотизме, начала давать трещины.
Кроме того, противники не стояли на месте. Они учились. Имперские и католические армии, раз за разом битые шведами, начали перенимать их тактические приемы: облегчать артиллерию, увеличивать долю мушкетеров, делать ставку на более активные действия кавалерии. Такие полководцы, как имперский фельдмаршал Октавио Пикколомини, хоть и не обладали гением Густава Адольфа, были способными учениками и постепенно нивелировали тактическое превосходство шведов. Сражения становились все более кровопролитными и все менее результативными. Победы давались огромной ценой. Битва при Нердлингене в 1634 году, где шведско-протестантская армия потерпела сокрушительное поражение, стала холодным душем. Она показала, что система уязвима, а потери в опытных кадрах, особенно в офицерском корпусе, практически невосполнимы.
После Вестфальского мира 1648 года перед шведским правительством встал острый вопрос: что делать с огромной, дорогостоящей армией, состоящей преимущественно из наемников? Демобилизация грозила социальным взрывом, ведь тысячи людей не умели ничего, кроме как воевать. Содержать же ее в мирное время было непосильным бременем для казны. Период правления королевы Кристины и ее преемника Карла X Густава стал временем поиска нового решения. Армию то распускали, то собирали вновь для очередных конфликтов, как, например, для войны с Польшей, вошедшей в историю как «Потоп». Эта война, отмеченная захватом Варшавы и Кракова, еще раз продемонстрировала мощь шведского оружия, но и окончательно истощила финансовые и людские ресурсы страны. Система воинской повинности, созданная Густавом Адольфом, работала на пределе своих возможностей. Стало ясно, что для поддержания статуса великой державы Швеции нужна новая, более экономичная и надежная система комплектования, способная обеспечить страну постоянной, хорошо обученной армией, не разоряя ее в мирное время.
.
Обретение постоянства: Карл XI и создание “поселенной” армии
После бурных десятилетий войн, истощивших страну, на шведский престол взошел Карл XI. Его правление стало эпохой мира, восстановления и глубоких внутренних реформ, важнейшей из которых было создание новой системы комплектования армии — Indelningsverket, или «поселенной системы». Этот уникальный в своем роде социальный и военный эксперимент стал ответом на главный вызов, стоявший перед Швецией: как содержать большую и боеспособную армию, не доводя государство до банкротства. Карл XI, человек прагматичный и хозяйственный, решил проблему с поистине скандинавской основательностью. Суть реформы была гениальна в своей простоте: содержание армии было переложено с государственного бюджета непосредственно на плечи крестьянства, но не в форме обременительных налогов, а в виде натуральной повинности.
Финансовой основой для реформы послужила так называемая «редукция» — масштабный процесс возвращения в казну дворянских земель, розданных королями в предыдущие десятилетия. Это дало государству необходимые средства и земельный фонд. Вся страна была разделена на участки, называемые rote (для пехоты) и rusthåll (для кавалерии). Каждый rote, состоявший из нескольких крестьянских хозяйств, был обязан нанять, снарядить и содержать одного пехотинца — солдата-поселенца. Ему выделялся небольшой дом с участком земли (soldattorp), который он мог обрабатывать в свободное от службы время. Крестьяне из rote обеспечивали его всем необходимым: от мундира и оружия до пропитания. Взамен эти хозяйства освобождались от воинской повинности и некоторых налогов. Аналогичным образом rusthåll, более зажиточное хозяйство, выставляло конного всадника, обеспечивая его не только всем вышеперечисленным, но и боевым конем.
Эта система имела колоссальные преимущества. Во-первых, она практически бесплатно обеспечивала страну постоянной армией. В мирное время солдаты жили в своих деревнях, занимались сельским хозяйством, обзаводились семьями и были полностью интегрированы в общество. Они не были оторванной от народа кастой, а жили бок о бок с теми, кто их содержал. Это создавало прочные социальные связи и устраняло проблему мародерства и отчуждения, свойственную наемным армиям. Во-вторых, армия всегда была под рукой. В случае войны достаточно было разослать приказ, и в считанные дни полки собирались в назначенных местах в полной готовности. Каждый солдат знал свой маневр, свое место в строю. Регулярные учения на уровне рот и полков, проводившиеся каждое лето, поддерживали высочайший уровень боевой подготовки. Дисциплина была железной, основанной не только на суровом уставе, но и на глубокой религиозности и чувстве долга.
Солдат-поселенец, или каролинер, как его назовут позже, был совершенно новым типом воина. Это был не наемник, сражающийся за звонкую монету, и не рекрут, загнанный в строй палкой. Это был профессионал, для которого военная служба была пожизненной профессией, часто унаследованной от отца к сыну. Он был грамотен (церковь следила за всеобщим образованием), физически крепок и безгранично предан своему королю, которого почитал как помазанника Божьего. Офицерский корпус также был реорганизован. Дворяне, желавшие сделать военную карьеру, получали в управление поместья, с доходов от которых они должны были содержать себя и свое снаряжение. Это создавало касту профессиональных военных, для которых служба была делом чести, а не способом обогащения. Вся система была пронизана духом меритократии: даже простолюдин, проявив храбрость, мог дослужиться до офицерского чина, что было почти немыслимо в других армиях Европы.
К концу правления Карла XI Швеция обладала армией численностью около 60 000 человек (включая флот), идеально обученной, прекрасно оснащенной и готовой к бою в любой момент. Система Indelningsverket позволила создать однородную, национальную армию с высочайшим боевым духом и дисциплиной. Это была не просто совокупность полков, а единый, отлаженный механизм, смертоносный в своей эффективности. Карл XI, прозванный «королем-домоседом», заложил фундамент той самой военной машины, которую его сын, Карл XII, поведет в огонь Великой Северной войны, и которая на долгие годы станет эталоном военной организации и тактики для всей Европы. Он создал идеальный инструмент, даже не подозревая, в каких беспощадных руках ему предстоит оказаться.
.
Каролинеры: Совершенство шведской военной мысли
Армия, созданная Карлом XI и унаследованная его сыном Карлом XII, вошла в историю под именем каролинской. Это было не просто войско, а доведенная до абсолюта военная доктрина, философия войны, где главной добродетелью считались агрессия, дисциплина и презрение к смерти. Каролинер — шведский солдат начала XVIII века — стал символом эпохи, живым воплощением идеального воина, каким его представляли шведские короли. Его легко было узнать по стандартному синему мундиру с желтыми отворотами — цветам шведского флага. Простота и функциональность были во всем: треугольная шляпа, кожаные штаны, прочные башмаки. Вооружение было стандартным: кремневый мушкет образца 1696 года, оснащенный новомодным штыком с втулкой (позволявшим стрелять, не снимая штыка), и палаш. Каждый пехотинец нес на перевязи патронную суму на 30-40 патронов, что обеспечивало высокую автономность в бою.
В основе тактики каролинеров лежал принцип ga-på — «иди вперед». Вся система их подготовки была направлена на воспитание непреклонной наступательной воли. В отличие от большинства европейских армий того времени, делавших ставку на огневую мощь и методичный обстрел противника с дистанции, шведы сделали своим главным козырем решительный штыковой удар. Карл XII и его генералы считали долгую перестрелку бесполезной тратой времени и боеприпасов, которая лишь выкашивает ряды и подрывает боевой дух. Истинная победа, по их мнению, достигалась только в рукопашной схватке, где воля и мужество значат больше, чем количество выпущенных пуль. «В штыках вся сила», — поучали офицеры своих солдат, и эта максима была возведена в абсолют.
Тактика шведской пехоты была отточена до автоматизма и производила на врага устрашающее впечатление. Батальон, построенный в четыре шеренги, сближался с противником в гробовом молчании, под барабанный бой, не обращая внимания на огонь вражеской артиллерии и мушкетов. Солдатам было строжайше запрещено стрелять без приказа. Лишь подойдя на расстояние пистолетного выстрела (30-40 метров), когда можно было разглядеть белки глаз противника, две передние шеренги давали один-единственный, но сокрушительный залп. Сразу после него, не тратя ни секунды на перезарядку, батальон с криком «С нами Бог!» (Gott mit uns!) бросался в штыковую атаку, в то время как две задние шеренги обеспечивали огневую поддержку. Психологический эффект от такой атаки был огромен. Выдержать свинцовый шквал в упор, а затем столкнуться с несущейся на тебя лавиной стали и ярости было практически невозможно. Вражеские линии, как правило, не выдерживали и обращались в бегство еще до столкновения.
Шведская кавалерия действовала в том же ключе. Каролинские драгуны и кирасиры отказались от тактики «караколя». Их единственной задачей был стремительный удар в плотном строю, «колено к колену». Они сближались с противником на полном скаку, не стреляя, и врубались во вражеские эскадроны, полагаясь исключительно на мощь таранного удара и длинные палаши. Это требовало от всадников невероятного хладнокровия и мастерства, но результат превосходил все ожидания. Часто один вид несущейся на них без единого выстрела железной стены заставлял вражескую кавалерию поворачивать назад. Этот тактический прием, доведенный до совершенства, позволял шведской кавалерии, зачастую уступавшей противнику в численности, доминировать на поле боя.
Вся эта система держалась на железной дисциплине, замешанной на лютеранском фатализме. Солдат учили, что их судьба предопределена Богом, и погибнуть в бою за короля и веру — высшая честь. Каждый полк имел своего священника, и перед битвой армия всегда молилась. Карл XII сам подавал пример аскетизма и личной отваги, разделяя с солдатами все тяготы походной жизни. Он говорил: «Я решил никогда не начинать несправедливой войны, но также никогда не заканчивать справедливой войны, не победив врага». Эта уверенность передавалась и его солдатам. Они считали себя непобедимыми, орудием Божественного провидения. Командиры, от капрала до фельдмаршала, обязаны были вести своих людей в атаку личным примером. Это приводило к чудовищным потерям среди офицерского состава, но создавало ту самую легендарную стойкость каролинеров, которые продолжали сражаться, даже потеряв всех командиров.
.
Последний поход: Апогей и закат армии Карла XII
Великая Северная война, начавшаяся в 1700 году, стала для каролинской армии моментом истины — ее величайшим триумфом и ее трагическим финалом. Первые же сражения явили миру ужасающую эффективность шведской военной машины. Битва под Нарвой в ноябре 1700 года вошла в анналы военной истории. Восьмитысячный корпус Карла XII, действуя в условиях снежной бури, атаковал и наголову разгромил сорокатысячную русскую армию, осаждавшую крепость. Русское войско, еще не прошедшее через горнило петровских реформ, было плохо организовано, страдало от нехватки опытных командиров и разнобоя в вооружении. Тактика ga-på сработала безупречно. Шведские батальоны, как призраки, вынырнули из метели и в яростной штыковой атаке смяли и опрокинули порядки неопытной армии Петра I. Победа была полной и, казалось, унизительной для России. Весь мир рукоплескал гению юного шведского короля.
В последующие годы каролинеры прошли победным маршем по Польше и Саксонии, не зная поражений. В битвах на Двине, при Клишове, Фрауштадте они раз за разом громили численно превосходящие силы саксонцев, поляков и русских. Шведская тактика работала как часы. Казалось, не было в Европе силы, способной противостоять этому голубому валу, ведомому своим неукротимым монархом. Армия Карла XII достигла апогея своей славы и могущества. Она считалась непобедимой, а ее солдаты — сверхлюдьми. Король-воин диктовал свою волю европейским монархам, сажал на польский трон угодных ему кандидатов и заставил курфюрста Саксонии Августа Сильного отказаться от притязаний на престол. Швеция достигла вершины своего могущества.
Однако именно в этих победах таились семена будущего поражения. Годы непрерывных войн и побед породили у Карла XII и его генералов опасную самоуверенность и веру в универсальность своей тактики. Они начали пренебрегать разведкой, недооценивать противника и игнорировать меняющиеся обстоятельства. Система Indelningsverket, идеально приспособленная для обороны страны и краткосрочных кампаний вблизи своих границ, давала сбои в условиях затяжной войны на чужой, враждебной территории. Восполнять потери становилось все труднее. Опытные ветераны, носители уникальной каролинской выучки, гибли в бесчисленных стычках, а на смену им приходили новобранцы, не обладавшие ни их стойкостью, ни их фанатичной верой в победу. Армия медленно, но неуклонно теряла свое качество.
Роковой для Швеции стала кампания 1708-1709 годов — поход вглубь России. Здесь Карл XII столкнулся с противником, который не только извлек уроки из своих поражений, но и сумел противопоставить шведской тактике эффективную контрстратегию. Петр I использовал тактику «выжженной земли», заманивая шведов вглубь своей огромной страны, изматывая их постоянными мелкими нападениями и лишая снабжения. Русская армия избегала генерального сражения, но при этом постоянно «кусала» шведский арьергард, перехватывала обозы и фуражиров. Битва при Лесной осенью 1708 года, где был разгромлен огромный обоз с припасами и подкреплениями, шедший из Ливонии, стала предвестником катастрофы. Суровая зима 1708-1709 годов, одна из самых холодных в истории Европы, довершила дело. Каролинеры, лишенные теплой одежды и провианта, гибли тысячами от мороза, голода и болезней. К весне 1709 года некогда блестящая армия превратилась в тень самой себя.
Полтавская битва 27 июня 1709 года стала закономерным и трагическим итогом этого похода. Измученная, ослабленная, лишенная достаточного количества пороха и артиллерии, шведская армия была вынуждена атаковать укрепленный русский лагерь. Петр I, напротив, подготовился превосходно. Его пехота была обучена встречать шведские атаки плотным ружейным и артиллерийским огнем, а многочисленная кавалерия превосходила шведскую. Каролинеры дрались с отчаянным мужеством, но их наступательный порыв разбился о стойкость русской пехоты и мощь редутов. Тактика ga-på впервые дала сбой. Понеся чудовищные потери, шведская армия была разгромлена, а ее остатки вскоре капитулировали у Переволочны. Полтавская катастрофа ознаменовала не просто поражение в битве, а крах всей военной системы Швеции. Страна потеряла свою лучшую армию, и восполнить эту потерю она уже не смогла. Тысячи пленных каролинеров отправились в долгий путь в Сибирь, откуда вернулись лишь немногие. Эпоха шведского военного доминирования в Европе закончилась. Совершенная военная машина, созданная тремя поколениями шведских монархов, сломалась, столкнувшись с реальностью, которая оказалась сложнее и многообразнее, чем самая отточенная тактическая доктрина.
Другие новости и статьи
« Стальной механизм Севера: Анатомия армии Карла XII
Запись создана: Вторник, 24 Июнь 2025 в 12:31 и находится в рубриках Вещевое обеспечение, Петровские реформы, Продовольственное, Стрелецкое войско, Управление тылом.
метки: Швеция, комплектование, обмундирование, обеспечение, Карл XII, финансы, репост, реформы
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика