К теме репрессий в Советском Союзе вообще и в Красной Армии, в частности, впервые обратились отечественные историки в середине 50-х - начале 60-х гг. в период критики «культа личности»

В многочисленных работах тех лет показаны судьбы отдельных репрессированных военачальников, обоснован вред, нанесенный офицерскому корпусу, указаны виновные в этих беззакониях и приведены цифровые данные о масштабах репрессий. Отмечалось, что репрессии офицерских кадров стали одной из причин поражений в начале войны. Поскольку репрессии связывались исключительно с личностью Сталина, но после 1965 г. в связи с реабилитацией вождя, эта тема стала нежелательной и вскоре полностью исчезла из исследований предыстории войны.
Лишь на новой волне осуждения сталинизма во второй половине 80-х гг. этому вопросу уделили пристальное внимание публицисты, а затем и историки. За последние десять лет было опубликовано значительное число работ, в которых рассматриваются проблемы репрессий в Красной Армии, что породило мнение о довольно полной изученности этой темы.
Утверждению подобного мнения способствовало и то. что эти труды оставались за рамками историографического анализа. В итоге наметился явный спад интереса и резкое сокращение количества исследований по этой проблематике. В предлагаемой статье автор стремится показать степень изученности темы репрессий в РККА, основываясь на анализе новейших публикаций.
Новое обращение к этой теме первоначально проявилось в форме общего осуждения репрессий в отношении офицерского корпуса Красной Ар|мии. Основное внимание исследователей сосредоточилось на военачальниках, осужденных по "делу Тухачевского", чьи судьбы были довольно подробно освещены преимущественно в публицистических работах.
В них давалась противоречивая оценка влияния германских документов о сотрудничестве этих военачальников с рейхсвером на возникновение и исход этого " дела". В литературе дебатировались две основные версии германская ли это интрига против руководства Красной Армии, или это сталинская интрига, организованная внешней разведкой НКВД.
Наиболее четко первая версия изложена в работе И. Пфаффа, считающего, что именно документы, переданные через президента Чехословакии Э. Бенеша в Москву, послужили причиной репрессий в армии, приведших к падению международного престижа СССР2. Правда, факт передачи советским послом в Праге документов в Москву был поставлен под сомнение, как и его беседы с Бенешем 26 апреля и 7 мая 1937 г. причем и по сей день эти события остаются неисследованными.
Я. Валента предлагает гипотезу, согласно которой Москва и Берлин проводили в отношении Праги скоординированный курс. Слухи о возможном военном перевороте в СССР циркулировали в Европе с лета 1936 г.. а осенью разведка НКВД через своего агента генерала Н. Скоблина. работавшего и на германские спецслужбы, информировала шефа СД Р. Гейдриха. что эти слухи имеют определенные основания. Немцы изготовили фальшивые документы о связи Тухачевского с руководством рейхсвера, но не послали их в Москву, опасаясь, что сторонники маршала могут скрыть этот сигнал от Сталина.
Поэтому начинается дипломатическая игра с Прагой, и документы поступают от Бенеша прямо к Сталину. С другой стороны, в январе 1937 г. в ходе политического процесса "Антисоветского троцкистского центра" К. Радек озвучивает версию о намерении оппозиции разорвать советско-чехословацкий договор о взаимопомощи и прямо называет имя Тухачевского.
По мнению Я. Валенты. все это преследовало цель убедить Бенеша в существовании заговора, что наносило удар по франко- чехословацко-советскому союзу. Ю. В. Емельянов приводит версию, изложенную в книге П. Карелла. о том. что заговор военных существовал в действительности, и Сталин просто переиграл Тухачевского. Гитлер якобы знал о контактах военного руководства обеих стран и. опасаясь аналогичного заговора в Берлине., сообщил о них Сталину, который уже располагал определенными сведениями о заговоре.
И Я. Валента. и Ю. В. Емельянов специально оговаривают, что речь идет лишь о возможных версиях событий и призывают к тщательному исследованию все еще недоступных советских документов. Ф. Сергеев и С. 3. Случ считают, что германские материалы не были причиной репрессий и не фигурировали при разбирательстве "дела о заговоре", а П. А. Судоплатов вообще отрицает их существование.
Д. А. Волкогонов полагает, что на решение Сталина начать репрессии в армии повлияли циркулировавшие за рубежом слухи о подготовке антисталинского заговора среди военных. Поскольку подобных сигналов было много (в том числе и германские документы). Сталин дал указание НКВД присмотреться к М. Н. Тухачевскому. Одновременно в аппарате НКВД у арестованных военачальников выбивали показания о заговоре в армии, которые также докладывались в Кремль.
Определенное влияние на решение вождя, по мнению автора, оказала статья Л. Д. Троцкого в "Бюллетене оппозиции" о недовольстве военных диктатом Сталина. Все это вместе взятое и подтолкнуло его к решительным действиям, причем борьба с Троцким предопределила дальнейший размах репрессий среди армейской верхушки. В. 3. Роговин приводит список причин репрессий в Красной Армии.
Он считает, что. во- первых, офицерский корпус был более самостоятельным и независимым от политических структур, нежели гражданские учреждения; во-вторых, в армии было много сторонников и сослуживцев Троцкого: в-третьих, армия отражала недовольство крестьян коллективизацией: в- четвертых. Тухачевский спорил со Сталиным по вопросам советской военной доктрины и по проблемам развития вооруженных сил: в-пятых. Тухачевский боролся с Ворошиловым за влияние в Наркомате обороны: в-шестых. Сталин завидовал популярности военачальников, и, в-седьмых, военные позволяли себе дискуссии о роли Сталина в Гражданской войне. Кроме того, разведка докладывала в Кремль фабрикуемые Западом версии о подготовке военного переворота в СССР, что также подогревало подозрительность Сталина.
Получив германские документы, составленные при содействии НКВД. Сталин смог расправиться с Тухачевским. Вместе с тем. автор не исключает и того, что заговор военных действительно существовал. В подтверждение он ссылается на гипотезу А. Орлова, согласно которой Сталин был агентом царской охранки. Антисталинская оппозиция узнала об этом и стала готовить заговор с целью отстранения Сталина от власти, в котором и участвовали военные. Однако Сталин узнал об этом и организовал свой контрзаговор против военных8. Нетрудно заметить, что даже перечень причин репрессий, приводимый автором, довольно дискуссионен, не говоря уже о версии А. Орлова.
В работе В. М. Иванова отмечается, что все сведения об "антисоветской" деятельности будущих обвиняемых концентрировались в НКВД, а само дело было построено на оговорах и признаниях без приведения каких-либо доказательств. Поскольку именно органы внутренних дел информировали вождя о заграничных слухах, получается, что мнительность и внушаемость Сталина были использованы НКВД против руководства Красной Армии.
Наиболее четко эту версию формулирует О. Ф. Сувениров, который считает, что "самым страшным преступлением НКВД перед Советскими Вооруженными Силами стала сознательная фабрикация его аппаратом заведомо ложной версии о существовании в РККА антисоветской военной заговорщической организации"10. Правда, эта гипотеза так и не получила однозначного решения, как и вопрос о том. какой именно процесс отразился в этих событиях - межведомственная или внутрипартийная борьба? Источниковая база исследований проблемы репрессий в Красной Армии за последнее десятилетие, несмотря на ослабление, а затем и упразднение жесткого идеологического контроля, расширилась крайне незначительно. Внимание историков главным образом сконцентрировалось на документах, связанных с "делом Тухачевского". Но они. как правило, лишь пересказывались в различных трудах.
Кроме того, эти материалы, безусловно интересные и необходимые для изучения судеб осужденных по этому делу военачальников, не отражают общих аспектов чистки офицерского корпуса. В последние годы в литературе вновь стали широко использоваться материалы, введенные в научный оборот в период хрущевской критики "культа личности".
Только в 1994 г. было опубликовано выступление Сталина на заседании Военного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 г.. в котором он. оперируя выбитыми у арестованных показаниями, аргументировал перед высшим комсоставом необходимость очищения Красной Армии от шпионов и вредителей. Как показывает стенограмма этого заседания, военачальники с пониманием отнеслись к содержанию речи и в целом поддержали подобную политику, причем уже в ходе выступлений среди присутствовавших проявились определенные трения и подозрения. Признавая важность этой публикации, хотелось бы отметить необходимость ознакомления исследователей со всеми материалами заседания Военного совета, состоявшегося 1-4 июня, что позволит показать полную картину этого события и. скорее всего, даст новый материал для выявления реакции высшего комсостава Красной Армии на новый виток политической чистки.
Мельтюхов М.И.
Другие новости и статьи
Великий инквизитор «третьего рейха» »
Запись создана: Воскресенье, 19 Апрель 2020 в 0:06 и находится в рубриках Новости.
метки: СССР, красная армия, советский союз, репрессии, сталин
Темы Обозника:
COVID-19 В.В. Головинский ВМФ Первая мировая война Р.А. Дорофеев Россия СССР Транспорт Шойгу армия архив война вооружение выплаты горючее денежное довольствие деньги жилье защита здоровье имущество история квартиры коррупция медикаменты медицина минобороны наука обеспечение обмундирование оборона образование обучение охрана патриотизм пенсии подготовка помощь право призыв продовольствие расквартирование ремонт реформа русь сердюков служба спецоперация сталин строительство управление финансы флот эвакуация экономика