Немецкий вермахт включал в свой состав любую военную технику покорённых стран. Но чешский LT vz.38 был шедевром инженерной мысли и серьёзно усилил танковые силы немцев.

В составе вермахта танк получил индекс Pz.Kpfw.38(t). Это был весьма совершенный лёгкий танк современной конструкции и ТТХ, хотя его броня и была клёпаной, а не сварной.

И танки быстры

Перед Второй мировой войной Чехословакия была одной из ведущих танковых держав, что обеспечивалось, в частности, конкуренцией между компаниями Škoda и ČKD. Бронетехника производства последней поступала на вооружение не только в чехословацкую армию, но и в Румынию, Иран, Швецию. В октябре 1937 года министерство обороны Чехословакии объявило конкурс на создание нового лёгкого танка взамен LT vz.35, вызывавшего так много нареканий, что госзаказ на эти машины снизили в два раза — до 300 машин.

Škoda предоставила слегка модифицированный вариант всё того же LT vz.35, тогда как ČKD вышла на испытания с новым лёгким танком, с увеличенной мощностью двигателя, возросшей до 25 мм толщиной брони (на тот момент это было вполне серьёзное бронирование в силу отсутствия противотанковой артиллерии) и усовершенствованной башней. Танк прошёл без малого 6 000 километров без нареканий, тогда как образец Škoda при вдвое меньшем пробеге неоднократно ломался и отказывался работать. Доработанный прототип ČKD предстал перед высокой комиссией 1 июля 1938 года.

Танк был принят на вооружение как Lehký tank vz.38, сокращенно LT vz.38. Первая партия состояла из 150 машин, заказ должен был быть закончен в феврале 1939 года. LT vz.38 представлял из себя шедевр инженерной мысли, был прост в эксплуатации и ремонтопригоден в полевых условиях. 37-мм орудие пробивало броню толщиной 38 мм на расстоянии до полукилометра. Вооружение дополняли два тяжёлых пулемёта калибра 7,92 мм. Разве что броня была клёпаная, а не сварная, но варить броню тогда мало кто умел. Единственное, что не устраивало чехословацких военных — цена нового танка, на треть превышавшая стоимость LT vz.35: 640 180 чешских крон ($25 600). Для сравнения, на экспорт советские Т-26 поставлялись по цене $20 000, а БТ-5 — $30 000. При этом LT vz.38 по всем параметрам превосходил предшественника, что и обусловило высокую цену. Переговоры шли два месяца, в результате производитель заключил контракт на поставку 100 танков за 620 146 крон за штуку и 50 — за 619 570 крон. К сожалению, к моменту вторжения Германии в Чехословакию были готовы всего 10 танков без вооружения, так что военная судьба LT vz.38 началась уже в составе бронетанковых сил вермахта.

Создателем танка был Алексей Сурин, русский по происхождению. Участвовал в Первой мировой войне, в Гражданскую был на стороне белых, после поражения которых через Турцию и Югославию попал в Чехословакию. Поселившись в Праге, работал в фирме ČKD, где с 1925 участвовал в разработке вооружения. После освобождения Чехословакии советскими войсками репрессирован не был, так как стало известно о его диверсиях против немецких танков и инженерных планов. После Великой Отечественной войны продолжил работать в оборонно-промышленном комплексе ЧССР.

На службе Гитлеру

Вопреки распространённому мнению, в конце тридцатых годов танковый парк Германии оставлял желать лучшего и захват производственных мощностей ČKD, готовых к производству лучшего на тот момент европейского лёгкого танка, был своего рода подарком судьбы. Специалисты германского Департамента вооружений были покорены чешским лёгким танком. В вермахте трофейный танк получил индекс Pz.Kpfw.38(t) и стал основной ударных бронесоединений, отлично показав себя в польской и французской кампаниях. По состоянию на начало июня 1941 чешский трофейный танк составлял порядка 17% танкового парка вермахта. К началу вторжения в СССР танк был модернизирован и превосходил по ТТХ советские лёгкие Т-26 и Т-60, не говоря о пулемётных плавающих Т-37, Т-38 и Т-40. В армии вторжения Pz.Kpfw.38(t) занимал почти пятую часть всех танков.

Имевшиеся на вооружении РККА на 1941 год противотанковые средства были бессильны против чешского танка. По своим характеристикам он превосходил немецкий Pz.Kpfw.II Ausf.C, вплотную приближаясь к Pz.Kpfw.III Ausf.E, чьё производство Германия налаживала с трудом. В модификации Pz.Kpfw.38(t) Ausf.G машина стала, пожалуй, лучшим лёгким танком в мире. Танк с модификациями выпускался на протяжении всей Второй мировой войны. В боях с РККА машина участвовала вплоть до конца 1942 года, когда советский танковый парк насытился средними Т-34-76, против которых лёгкой машине было уже не выстоять.

Тем не менее, Pz.Kpfw.38(t) продолжали использовать на Западном фронте и в антипартизанской борьбе как в СССР, так и Европе. Кроме того, танк применяли в разведке и для несения патрульной службы. После Второй мировой войны танк наконец-то поступил на вооружение чехословацкой армии, где служил до начала шестидесятых.

Константин Барановский

В 1941 году, пока нацисты рассчитывали на блицкриг, нелепые верования «недочеловеков» фюрера не интересовали. Но когда стало ясно, что война будет затяжной, а в тылу зашевелились партизаны, курс по отношению к церкви переменился.
Солдатам вермахта на их фашистских «политинформациях» стали разъяснять, что православие — религия полезная, ибо учит туземцев покорности начальству и поэтому священников трогать ни в коем случае нельзя.

Когда-то на уроках истории меня учили, что римская империя, а вслед за нею многие раннесредневековые европейские государства приняли христианство из сугубо прагматических соображений. «Вертикально выстроенная» религия с одним Всевышним наверху; идея смирения перед земной властью, которая всегда от Бога; контроль над душами подданных через дисциплинированную структуру духовенства – всё это как нельзя лучше подходило для нужд централизованного управления. Этой логикой руководствовались и восточные владыки, принявшие Ислам, азиатскую разновидность, в сущности, той же системы верований.

Германское вторжение в Польшу на рассвете 1 сентября 1939 года окончательно похоронило надежды на то, что война 1914—1918 годов была последней большой войной в истории цивилизации. В течение двух дней после немецкого вторжения Франция и Великобритания выполнили свои обязательства перед Польшей и объявили войну Германии. Но теперь ни в одной из европейских столиц, даже в Берлине, эти новости не вызвали эйфории, как в августе 1914 года. Слишком ужасны были воспоминания о прошлой войне. Кроме того, очень многие опасались, что в новой войне основную роль сыграет авиация, которая обрушит на мирные города газовые бомбы. Муссолини, который, как уже упоминалось, не был готов к войне, пока довольствовался ролью зрителя. Сталин, подписав с Гитлером договор .о ненападении, выжидал удобного момента, чтобы захватить восточную часть Польши, но для этого ему было нужно, чтобы немцы уничтожили как можно больше польских солдат.

На другом конце света японцы по-прежнему воевали в Китае. Соединенные Штаты, как и в 1914 году, проводили политику изоляционизма, соблюдая нейтралитет. Германия всегда больше всего боялась необходимости одновременно сражаться на двух фронтах, на западе и востоке. Но в отличие от 1914 года, Гитлеру теперь не приходилось опасаться удара русских. Тем не менее он понимал, что должен как можно скорее разделаться с Польшей, чтобы затем быть в состоянии нанести сокрушительный удар по британо-французским войскам на западе.

Мы придерживаемся того взгляда, что против большевистских влияний надо бороться с куда большей суровостью, чем это происходит теперь.

Ганс фон Сект

1

Версальский мирный договор завершил Первую мировую войну 28 июня 1919 г., подписанием мирного договора, заключенного США, Британской империей, Францией, Италией, Японией, Бельгией, Боливией, Бразилией, Китаем, Кубой, Эквадором, Грецией, Гватемалой, Гаити, Хиджазом, Гондурасом, Либерией, Никарагуа, Панамой, Перу, Польшей, Португалией, Румынией, Сербо-Хорвато-Словенским государством, Сиамом, Чехословакией и Уругваем с одной стороны и капитулировавшей Германией — с другой.

Сам текст мирного договора был разработан за 102 дня достаточно большим числом делегатов и экспертов. «Еще когда договор, состоявший из 75 000 слов и, ни много ни мало, из 440 статей, находился в работе, во Францию пригласили немецкую делегацию, насчитывавшую около двухсот человек, — пишет Г. Мэйсон. — Их поселили в версальском отеле, и пока союзники в жарких дебатах прорабатывали и согласовывали детали договора, немцы жили практически под домашним арестом». Они совершенно напрасно прождали целую неделю, и лишь когда им пригрозили отъездом, союзники объявили, что ознакомят их с проектом документа 7 мая. В результате договор получился поспешным. И никто из ведущих союзных лидеров не ознакомился с его окончательным вариантом, «прежде чем он был вручен немцам».