Любому здравомыслящему человеку, мало-мальски знакомому с историей гибели поэта, такой вопрос должен показаться нелепым. Однако в последние годы читатели могли встретить категорическое утверждение: «Пушкин не стрелял в Дантеса». В № 21 за 2001 год газеты «Секретные материалы ХХ века» была опубликована статья Игоря Таланова «Что случилось на Черной речке?» Пытаясь ответить на этот сакраментальный вопрос, давно уже мучающий серьезных исследователей обстоятельств гибели Пушкина, автор ошарашил читателей неожиданным заявлением: «Дантес же, как известно, остался жив и здоров. Вывод: никакого ранения он не получал!» Правда, после выстрела Пушкина «французский проходимец» упал. Но упал он от страха. Это Пушкин выстрелил в воздух, Дантес же просто струсил потому, что «храбрецом этот пассивный гомосексуалист не был…»

Сразу же после того как военный суд по делу о дуэли был закончен и царь утвердил приговор, Дантеса немедленно в сопровождении фельдъегеря выслали из России. В дороге он получил письмо от своего «приемного отца» Геккерена. «Активный гомосексуалист» писал «пассивному»: «…дай бог, чтобы тебе не пришлось много пострадать во время такого ужасного путешествия, – тебе, больному с двумя открытыми ранами; позволили ли, или, вернее, дали ли тебе время в дороге, чтобы перевязать раны? Не думаю, и сильно беспокоюсь о том…»

Откуда же у Дантеса, после поединка, из которого кавалергард вышел без единой царапинки, появились две открытые раны? Неужели же еще до суда, во время которого убийца Пушкина содержался под арестом на гауптвахте, два гомосексуалиста до того «добаловались» в своих любовных забавах, что «активный», тоже храбростью не отличавшийся, оставил на теле «пассивного» два повреждения?

Дуэль, бои между лицами на смертоносном оружии при соблюдении общепринятых или взаимно-условленных правил боя. Дуэль как единоборство известна с древнейших времен. В Древней Греции — Гектор и Ахилл, в Древней Руси Мстислав и Редедя. Однако эти поединки происходили во имя общего, но не личного дела. В XIV веке (в частности, в 1306 г.) во Франции души обставлялись с торжественностью и пышностью, требовали огромных расходов от дуэлянта, вызывавшего противника на поединок. Одно только это лишало большинства людей возможности пользоваться дуэлями.

И в Киевской Руси, и в Московском государстве до начала XVIII века дуэлей было очень мало. И одна из причин этого заключалась в следующем. Еще в 1410 году митрополит Фотий запрещал причащать идущих на «поле» и хоронить убитых на поединке. А оставшиеся в живых не имели права причащаться в течение 18 лет. Жесткость в отношении «поединщпков» существовала и в других европейских странах. В 1480 году в Кастилии был издан карательный закон, направленный против частных дуэлей. Аналогичные законы вводились и во Франции. Например, в 1560 году фран цузские дворяне подали своему королю прошение — дуэлянтов карать смертью. А чтобы устранить поводы к поединкам, учредили суды маршалов для рассмотрения дел об оскорблениях.

Вызов 

 В сентябре 1826 года московское общество было возбуждено двумя событиями: из южной ссылки вернулся Пушкин и он же, Пушкин, в тот же день вызвал на дуэль Федора Толстого, известного больше как Толстой-Американец. Друзья Пушкина были в ужасе: в исходе дуэли никто не сомневался — поэт будет убит первым же выстрелом.

История сия началась шесть лет назад, еще в двадцатом году, когда в светских кругах кто-то распространил слух, будто Пушкин был выпорот в Тайной канцелярии.

«Я услышал сплетню последним, увидел себя опозоренным в общественном мнении, дрался на дуэли, ведь мне было 20 лет…» — писал Пушкин другу. На какой дуэли — неизвестно до сих пор. Владимир Набоков предполагал, что это был поединок с Кондратием Рылеевым, который в то время по легкомыслию повторил Оскорбительную сплетню. К тому же у Рылеева тогда была возможность встретиться с Пушкиным наедине, в сельской глуши, вдали от бдительных столичных глаз. Неизвестно, насколько всерьез, но о нем, о Рылееве, Пушкин писал Бестужеву (Марлинскому) так: «Я опасалось его не на шутку и жалею, что не застрелил, когда имел тому случай, — да черт его знал?»