Способность крестьянина приноровить свои знания и навыки, сложившиеся в определенных природных и социальных условиях, к новым обстоятельствам, особенно выразительно и бесспорно выявилась при земледельческом освоении Сибири. Посмотрим, как там решались вопросы сроков и агротехники пахоты, подготовки к севу и самого сева, обогащения почвы, чередования культур,— что знал в XVIII—XIX веках русский пахарь в этом и доныне не вполне освоенном краю.

На сибирском материале можно рассказать конкретнее и кое о каком общем для всей страны крестьянском опыте, ибо автор этих строк прожила в Сибири восемнадцать лет и специально занималась в местных архивах изучением старого земледелия. Весенний цикл крестьянских работ начинался здесь в апреле под- готовкой орудий для пахоты и зерна для посева.

Прежде всего исправляли сохи и бороны. Деревянная соха с железным сошником была предметом забот как весною, так и повседневно. О ней так выразительно писали в челобитной крестьяне Иркутского уезда в 1699 году: «А пашем мы на лошадишках своих сохами, а сошники куем и те сошники точим на всякий 15 день, потому что земли твердые».

В это время закупали и точили ральники (лемехи, сошники), подправляли или заменяли деревянные части сохи. «Землю пашут сохами на лошадях»,— зафиксировано в Топографическом описании Тобольского наместничества в 1790 году относительно всех уездов Западной Сибири. «В деле пахания земли простая русская соха господствует по всей Сибири… потому что удовлетворяет вполне своему назначению»,— писал Н.С.Щукин в 1853 году.

С его мнением перекликаются сведения, собранные Географическим обществом по анкете 1847 года и в «Статистическом обозрении» Ю. А. Гагемейстера 1854 года, в котором сведены все данные, поступавшие в Сибирский комитет. Соха имела варианты, которые зависели от особенностей почвы, растительного покрова, ландшафта.

Как важно было точно определить срок жатвы для каждой культуры!

Здесь, разумеется, учитывали, прежде всего, степень зрелости, но также и погодные условия, надобность в рабочих руках для других срочных дел, особенно для посева озимых, сроки которого отчасти накладывались на жатву. Считалось грехом убирать хлеб недозрелый, с зерном «восчаным», клейким. Однако иногда, в силу местных особенностей, делались исключения.

Так, в Оренбуржье, как писали в журнале Вольного экономического общества, ячмень жали «всегда в прозелень, для того, что у спелого солома и колос пополам ломятся и спадают». В этом случае сжатый ячмень расстилали, чтобы дозрел. Рожь в средней полосе Европейской России начинали жать обычно около Ильина дня (20 июля, то есть 2 августа нашего стиля). Несколько позже сеяли озимые. Так, в Тульской провинции в 60-е годы XVIII века лучший срок сева озимой ржи определяли около 1 (14) августа, второй срок — 6 (19) августа. Считалось, что хороший хозяин, хоть десятинку, хоть две, но непременно посеет до Преображения (то есть до 6(19) августа).

Сенокос, сев озимых, уборка, идущие отчасти параллельно,— это уже новый этап в работе земледельца. Вернемся же из далекой, но милой моему сердцу Сибири, в коренные русские хлебопашные земли европейского центра. В Зарайском уезде тогдашней Рязанской губернии, как и всюду, косить начинали «со светом», то есть по росе. «Чем росистее трава, тем легче косить». Помните, в известной пословице: «коси, коса, пока роса, роса долой, и мы домой»? На дальние луга «крестьяне с бабами, девками и грудными младенцами» выезжали. Располагались станом около реки или ручья в тени деревьев, устраивали шалаши и оставались там до конца сенокоса. В котелках, подвешенных на жердочках, варили обед и ужин. «По вечерам картина таборов очень живописна и оживлена»,— отметил В.В.Селиванов. Предоставим ему слово и для рассказа о том, как сушили сено. «Скошенную рядом траву бабы и девки немедленно разбивают, то есть растрепывают рукоятками граблей для того, чтоб солнце и ветер могли лучше ее просушивать. Разбивка эта производится целый день под палящими лучами солнца. К вечеру разбитое и почти сухое сено сгребают в валы, то есть длинные гряды, а из них уже образуют копны, то есть высокие кучи, имеющие весу от 3,5 до 8 пудов, судя по тому, крупное или мелкое сено. Копна крупного сена при равном объеме всегда легче мелкого. На другой день, когда роса уже поднялась, копны эти разваливают кругами (…), а потом опять сваливают в копны и мечут в стога.

Этот порядок обыкновенно бывает при уборке в ведренное время, но ежели случайно находят тучки и перепадают дожди, то при уборке сена бывает много хлопот. Когда тучка еще находит или невзначай пойдет дождь, стараются сено, если оно еще в копнах или если копна развалена, немедленно скопнить, и сено остается в копнах во все время ненастья. Но как только проглянет солнце, сейчас копны разваливают и перебивают сено до тех пор, пока оно совершенно просохнет». Казалось бы, несложные приемы.

Земля и воля — главный вопрос русской жизни во все времена. Но в XXI веке Россия молчит… 

2003 год в России выдался неурожайным. Зимой вымерзли озимые, так что весной огромные площади пришлось пересевать. Да не все пересеяли, потому как денег на горючее не было. А летом — засуха, в частности, на Кубани. 2004 год лучше не стал. Несмотря на все уверения сельского министра. Но по большому счету, какой нынче урожай зерна в стране — не имеет значения. Это — частности. Проблемы села родились не сегодня. Если перефразировать советский анекдот о решении продовольственной проблемы с приходом к власти председателя КГБ Андропова, сажать надо было давно и не дожидаясь весны…

В XV — первой половине XVI века армия комплектовалась исключительно из тех, кто владел землей. Но боярские вотчины с каждым поколением все больше дробились — делились между сыновьями. В конце концов младшим сыновьям в наследство ничего не доставалось. Потомкам древнейших родов приходилось либо христарадничать, либо подаваться в холопы и работать в поле или прислуживать в доме. Холоп при своем господине мог нести и военную службу.

Иван Болотников, предводитель крестьянского восстания, родился в дворянской семье, а стал «боевым» холопом князя Телятевского. Однако великие князья не могли позволить, чтобы потомки знати нищали и становились холопами. Решению этой проблемы помогло создание поместной системы. Новгородские бояре после присоединения Новгорода к Русскому государству продолжали устраивать заговоры против Москвы, стремясь вернуть себе независимость.

Очень внимательно относились к срокам начала весенней пахоты. Считалось, что земля должна просохнуть так, чтобы не резалась пластами, а рассыпалась под сохою; но она не должна была еще успеть затвердеть настолько, чтобы соха не могла ее взять. Нужный момент — «спелость» земли — определяли так: взяв в горсть землю и крепко сжав ее в кулаке, выпускали.

Если рассыплется при падении, значит, уже готова для пахоты; если упадет комком,— еще не поспела! При определении сроков пахоты, как и начала других работ, прислушивались к мнению односельчан, наиболее опытных и славившихся добрым чутьем в хозяйстве. Это были талантливые в своем деле люди, способности которых никогда не оставались незамеченными в деревне.

Если земледелец поторопится и начнет пахать очень сырую землю, он, как правило, получает плохой урожай. Дело в том, что от сырой обработки зарождается в большом количестве трава, которую крестьяне называли «метлинником» (за сходство с метлою). Об этой угрозе напоминала каждому земледельцу и широко бытовавшая пословица: «Посеяли хлеб, а жнем метлу да костру», имевшая, разумеется, и не только прямой смысл. Более того, крестьяне считали, что от преждевременной пахоты земля бы- вает испорчена надолго, иногда и двух лет бывает мало, чтобы исправить ее даже большими усилиями.

Сырые пласты, высушенные весенним ветром, делались твердыми, как камень, даже дожди размачивали их не скоро. Почва в этих крупных комьях выветривалась и лишалась плодородности. Но у каждой почвы были еще и свои особенности, которые надо учитывать, обрабатывая землю. Глинистые почвы поднимали после дождей, дав им лишь немного просохнуть (в засушливую пору могут образоваться крупные пласты); осенью вспахивали с таким расчетом, чтобы зимние морозы разорвали глыбы, а весенние воды потом размочили; пласты на плотных глинах делали узкими.