Когда в середине ХХ столетия Дэниэл Бэлл начал разрабатывать концепцию постиндустриального общества и предполагать, каким оно станет в будущем, он и представить себе не мог, что не пройдет и нескольких десятко, лет как общество внутренне изменится до неузнаваемости. В те же времена сначала Д.Белл, а вслед за ним и Д. Рисман, А. Тоффлер, З. Бжезинский, Дж. Гэлбрейт, А. Турен и другие заговорили о постиндустриализме, заложив тем самым основу теории постиндустриального общества.
Однако если тогда для Белла постиндустриализм как результат технизации труда связывался с прогрессом, экономическим ростом и повышением благосостояния, то уже к концу 1960-х годов к отличительным чертам такого общества он и другие исследователи стали относить массовое распространение творческого, интеллектуального труда, качественно возросший объем и значение научного знания и информации (а также электронных средств их использования и распространения [1]), развитие средств коммуникации, преобладание в структуре экономики сферы услуг, науки, образования, культуры над промышленностью и сельским хозяйством [2–7]. То есть понимание того, что грядущее постиндустриальное общество будет непосредственно связано с информацией и знаниями, а также с электронными средствами ее использования и распространения, возникло у исследователей и теоретиков постиндустриализма задолго до его возникновения. Другое дело, что реальность оказалась несколько иной, нежели благостные теории, и поставила много вопросов и проблем, о которых даже не предполагали теоретики постиндустриализма.
Метки: информация, знания
Написано в Современность |
