В 1926 г. Борис Пастернак прислал Цветаевой анкету для предполагавшегося издания библиографического Словаря писателей ХХ века. Отвечая на вопрос «любимые писатели (из современников)», Цветаева написала: Рильке, Роллан, Пастернак1 . Факт включения Роллана в один ряд с Рильке («божество») и Пастернаком («брат во всех измерениях») кажется если не парадоксальным или случайным, то уж во всяком случае требующем объяснения. Что могло литературно связывать одного из крупнейших поэтов столетия и писателя и публициста Роллана, чьи судьбы и во многом творческие позиции были столь различны? В докладе предпринята попытка выявить точки соприкосновения их мироощущения, нащупать общее в их отношении к искусству, духовному творчеству2 .
И тем самым ответить на вопрос, почему Роллан был назван в числе любимых авторов в 1926 г. Конечно, этот жест мог быть обусловлен тем, что Цветаева хотела рядом с современными представителями русской и немецкой литературы (Пастернаком) и (Рильке) дать и представителя третьей своей любимой литературы — французской (тем более что жила она уже в это время в самой Франции) и тем самым отдать дань и французской литературе, и стране, ее приютившей. Кого могла она назвать вместо Роллана? Очевидно, Пруста, о котором не раз говорила и писала, но Пруста не было в живых уже четыре года. Были ли знакомы Цветаева и Роллан лично, нам не известно.
Метки: литература, книга, чтение
Написано в Новости, О патриотизме в России |
