Победы Красной Армии на фронте и успехи рабочего класса в тылу были бы невозможны без трудовых усилий многомиллионного колхозного крестьянства. Страна должна располагать достаточными запасами продовольствия для снабжения населения и растущей армии. Для промышленности, дающей продукцию фронту. От состояния сельского хозяйства в значительной степени зависели прочность и сила советского тыла.

К осени 1942 года производственные возможности сельского хозяйства значительно уменьшаются. Потеряны Украина, Белоруссия, Прибалтика, богатейшие зерновые районы РСФСР - Дон, Ставрополье и Кубань. Число колхозов в стране сокращается по сравнению с довоенным временем на 40%, совхозов - почти вполовину.

Много сил тратят труженики сельского хозяйства, чтобы своевременно засыпать семенные фонды. Это представляет большую трудность, так как в стране, особенно в освобождённых районах, ощущается острый недостаток семенных материалов, ибо семенное хозяйство колхозов запущено. Чтобы обеспечить сев, приходится передавать семена из одного района в другой, сеять непроверенными семенами, что ведёт к снижению урожайности. По собственной инициативе колхозники собирают семена из личных запасов, а также организуют помощь колхозам семенным зерном. В Марийской АССР около 100 тысяч колхозников отдают семена из своих личных запасов. Всего в республике таким путём засыпано в семенные фонды колхозов 15 тысяч центнеров зерна и около 18 тысяч центнеров картофеля.

Весенние полевые работы по стране проходят с большим напряжением, требуют поистине героических усилий тружеников полей. В тыловых районах в ряде областей нагрузка при посеве на одного трудоспособного колхозника возрастает почти вдвое. Резко увеличивается и нагрузка на трактор. В Узбекистане она выросла по сравнению с 1940 годом со 146 до 205 гектаров. Из-за нехватки тракторов и лошадей, из-за недостатка рабочей силы, семян и горючего многие районы затягивают сев, что не может в последующем не сказаться на урожайности.

Юра Богуцкий, работник обкома комсомола, носил с собой журнал «Театра и, как только выдавалась свободная минутка, углублялся в чтение какой-то новой пьесы. К концу дня он нетерпеливо поглядывал на часы: боялся опоздать на репетицию в местный театр драмы.

А меня не покидало ощущение, что история, в которой мы с ним вместе разбираемся, и есть самая настоящая драма. В которой мы с Юрой — не зрители.

Но сначала о главных героях.

Галина Баланович. Зав. клубом, 18 лет. Серые спокойные глаза. Прямые светлые волосы. Тонкие пальцы музыканта. А на них — мозоли.

Анна Никитична Чайка. Председатель сельсовета. 49 лет. Грузная румяная женщина с толстой черной косой вокруг головы. Большие ладони часто складываются в кулак и тяжело ложатся на тонкое стекло стола.

Павел Кузьмич Викторов. Заместитель председателя колхоза. 46 лет. Круглая шляпа, очки в золотой оправе. Рука белая, мягкая, безжизненно повисает на ручке кресла.

Группа комсомольцев-дехкан кишлака Чиназ (Янги-Юльский район) на собрании кишлачной ячейки предложила организовать комсомольский колхоз.

Шесть комсомольцев положили начало колхозу «Ибрат». К шести комсомольцам прибавилось еще несколько молодых дехкан. Сельсовет отвел молодым колхозникам 25 гектаров земли. Шеф аула, Среднеазиатский госуниверситет, купил для них лошадь. Местные ширкаты предоставили долгосрочный кредит. Кроме того, колхозу отпущен 481 рубль на покупку добавочного рабочего скота. Колхозники получили также сельхозинвентарь.

На 11 гектарах колхозники посеяли хлопок, один гектар заняли под свеклу, на двух гектарах растут помидоры, два гектара заняли под рис… Впервые как опыт разведены 5 шелководных коробок для развития шелководства в условиях Чиназа. Колхозники предполагают собрать около 330 килограммов шелка-сырца.

Первое наше утро на целине… Поднялись рано. Хозяйки еще только начинали выгонять коров. В окна вагончика снопами брызжет солнечный свет, небо ослепительно-синее. После завтрака утвердили правила: подъем в семь часов утра, отбой в половине двенадцатого, на день остаются двое дежурных. Они убирают вагончики и готовят пищу. Самовольно отлучаться из совхоза запрещается. Староста класса Игорь Беликов утверждается в этой должности и здесь.

К восьми часам пришли в контору.

Процедура оформления на работу оказалась до обидного простой. Директор переписал в блокнот фамилии и сказал, что работать придется на двух отделениях — третьем и четвертом. Четвертое отделение — здесь, на центральной усадьбе. Третье — в километре от поселка, напротив наших вагончиков. Мальчишек больше всего интересовало, как быть с правами трактористов.

Как быстро промелькнули годы! Будто вчера это было — в первый раз иду на колхозное поле я, пятнадцатилетняя девчонка, в красной косынке и огромных, не по ноге чоботах. И вот прошло уже много-много лет. И теперь уже редакция «Комсомольской правды» обращается ко мне с просьбой рассказать нынешней молодежи о пути, пройденном моим поколением.

Я расскажу о том, чем мы жили, что было в те годы характерным для каждого молодого человека, что в конечном итоге потом предопределило наш путь.


Начну с «грубой прозы». 500 центнеров сахарной свеклы с гектара — говорит ли о чем-нибудь эта цифра современному молодому земледельцу? Я знаю, что сегодня на некоторых участках получают и побольше, хотя до сих пор кое-кто из свекловодов только мечтает о такой урожайности. Тем более это было неожиданно в те годы, когда лучшие хозяйства получали по 80—100 центнеров. И вдруг 500! И, что самое удивительное, рекордные урожаи выращивались руками комсомольцев, 18—20-летних девчат. Многие тогда просто не верили этим сообщениям. В иных селах, как мне рассказывали, соберутся мужчины в клубе и толкуют меж собой:

— Та це брехня! Мабуть, приписали девчатам центнера!

…Село наше Староселье насчитывало 1350 дворов. Ни радио, ни света, ни одного патефона. Кино было для нас праздником. Привезут фильм, а у ленты ни начала, ни конца. Сами потом додумывали, как начинается фильм и чем кончается.

Мой отец и два брата — Яков и Кузьма — работали кузнецами. Жили всегда одной заботой: как зиму прожить до нового урожая? В начале тридцатых годов люди собирали семена дерева-граба, сушили их, мололи и пекли лепешки, варили кашу. Не хватало одежды, обуви. Батька отдавал старшему брату сапоги. Ждешь, ждешь, когда их поносит старший, потом младший брат, и уж потом эти сапоги, латанные-перелатанные, переходят к тебе. Вот так мы жили. А хотелось жить счастливо.