Новые комментарии

Архивный отдел

О главном

Темы дня на Oboznik.ru

• Ценности
• Культура
• Литература
• Чтение
• Медицина
• Родина
• Отечество

Войсковой тыл

• Управление тылом
• Образование и наука
• Продовольственное
• Вещевое
• Cлужба горючего
• Медицинское
• Ветеринарное
• Аэродромное
• Транспорт
• Автодорожная служба
• Финансовое
• Противопожарная служба
• Экологическая служба
• Расквартирование войск
• Военная торговля
• Защита, охрана и оборона тыла

Расчет военной пенсии Компенсация за поднаем жилья Подъемное пособие

Декабрь 2021

Вс	Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб
« Ноя
			1	2	3	4
5	6	7	8	9	10	11
12	13	14	15	16	17	18
19	20	21	22	23	24	25
26	27	28	29	30	31

Проекты 2008-2020

Устойчивые традиции крестьянской письменности и книжности существовали в XVIII веке на русском Севере — в бассейнах Печоры, Мезени, Северной Двины, Пинеги. В Пушкинском доме (ИРЛИ) такие собрания, как Красноборское, Мезенское, Печорское, Пинежское, Северодвинское и другие, сплошь состоят из рукописных материалов, обнаруженных в крестьянской среде. Недаром Малышев назвал все это собрание «огромной крестьянской библиотекой прошлого». Записи на некоторых экземплярах свидетельствуют о принадлежности их крестьянам уже в XVI—XVII веках. На русском Севере выявлено «несколько родовых крестьянских библиотек, начало которых положено еще в XVII—XVIII веках (например, пинежских крестьян Рудаковых, Поповых, Вальковых, Мерзлых, печорцев Михеевых и др.)».

Иные записи говорят о владении дорогостоящими книгами в складчину . Старопечатными книгами, собранными у русских крестьян европейского Севера, существенно пополнилось собрание научной библиотеки Ленинградского университета. Большой массив их, несомненно, бытовал в деревне в XVIII веке. Об этом свидетельствуют, в частности, многочисленные рукописные добавления и еще более многочисленные владельческие записи. Особый интерес представляют записи на экземплярах Псалтыри, прямо свидетельствующие об использовании в учебных целях («По сей книге учатся», «по сей Псалтыри выучился Митрофан Яковлев»). В круг чтения крестьян входили и сочинения, направленные против старообрядцев. Это говорит о том, что грамотность и книжность на Севере выходила за пределы раскольничьей среды.

Читать запись полностью »

Далеко за пределы своей общины простирались и социальноутопические воззрения крестьян. Они выражались в бытовании различных слухов об обетованных землях; формировании на основе этих слухов легенд и появлении письменных текстов; в практике переселений в поисках этих земель и даже в создании крестьянских общин, жизнь которых представляла собой попытку реализовать крестьянский социально-утопический идеал.

Существование таких общин, в свою очередь, питало рассказы и легенды о землях и селениях с идеальным социальным устройством, исключительным природным богатством и экономическим процветанием. Реальный ход освоения крестьянством обширных территорий окраин, несомненно, способствовал популярности рассказов о необыкновенном изобилии новых земель и благоприятных социальных условиях на них. Характерно в этом плане то, что случилось с современными представлениями о так называемом Беловодье.

Читать запись полностью »

Как мы знаем уже из рассказа о жизни общины, крестьяне отнюдь не только мечтали об обетованных землях или идеальных монархах, но умели весьма трезво и практично, опираясь на свой коллективный социальный опыт, устраивать дела в собственном селении. Творчество в области обычного права было делом повседневным. Однако и из государственного, официального законодательства многое было известно в деревне. Сопротивляясь наступлению помещиков или государства на свои права, крестьяне нередко использовали знание законов. Иногда они выступали со своим толкованием Соборного Уложения 1649 года, петровского и других законодательств.

В повседневной жизни общин при составлении челобитных, мирских приговоров, доверенностей ссылались на различные положения письменного законодательства. П. К. Алефиренко, исследовавшая социально-политические настроения крестьян 30—50-х годов XVIII века, пришла к выводу, что «во многих челобитных жалоба подкреплялась протестом против негосударственного подхода к крестьянскому хозяйству, ссылкой на указы Петра I.

Читать запись полностью »

Едва ли не самым трудным для восприятия современного человека из обстоятельств жизни крестьян старой России является ход их добровольных переселений за сотни и тысячи верст и водворения на новых местах. Стереотип бесправного и пассивного крестьянина уж никак не вяжется с этими явлениями. И сколько бы ни приводилось в научных книгах, статьях и энциклопедиях больших цифр о добровольных переселениях в России, все эти данные живут в нашем сознании сами по себе, а стереотип -сам по себе, никак не пересекаясь и не вызывая сомнений. Будто бы и не русские крестьяне заселили, освоили всю огромную территорию от Псковщины до Дальнего Востока и от Архангельска до Кубани. Мы же решили избежать экономических выкладок, да и задача наша — понять, что искал крестьянин во внешнем мире и что узнавал о нем.

А потому попробуем представить переселения по очень конкретным двум историям, подробно освещенным в архивных материалах: переселение группы крестьян, имевших экзотическое название «панцирных бояр», из самых западных мест расселения русских — на восток, из Витебщины -в Сибирь; и переселение крестьянской семьи из Курской губернии на юг — в Ставрополье. Оба случая очень разных, но в них есть и общее, характерное для многих и многих крестьянских переселений. История водворения в Сибири в середине XIX века группы крестьян из Себежского уезда, называвших себя «панцирными боярами», предстала передо мною прямо с пожелтевших страниц архивной «единицы хранения», никем ранее не отмеченной. В Государственном архиве Омской области, в фонде Главного управления Западной Сибири, мне довелось обнаружить дело, целиком посвященное переселенцам из Себежского уезда (Невельского округа Витебской губернии).

Читать запись полностью »

Путями-дорогами крестьян, уходивших на время из родной деревни для заработков на стороне, пересечена была Россия во всех направлениях. Уходили на близкие, дальние и очень далекие расстояния, с севера на юг и с запада на восток. Уходили, чтобы вернуться в намеченный срок, и приносили из чужих мест не только деньги или купленные вещи, но множество впечатлений, новых знаний и наблюдений, новых подходов к жизни. Село Суганово Калужского уезда — центральная часть Европейской России, что называется, коренная Русь. Из него уходили на заработки в164 конце XIX века в Москву, Одессу, Николаев, Екатеринославль и другие города. В отход отправлялась здесь преимущественно мужская молодежь, даже подростки — до солдатской службы. Редкий мужчина этого села не побывал на заработках. Иногда уходили и девушки: няньками, кухарками в рабочих артелях земляков. Но в других местах женский уход на заработки, как правило, осуждался. Вот информация того же времени из Дорогобужского уезда Смоленщины. На заработки здесь тоже уходят преимущественно молодые парни, но еще и вернувшиеся со службы солдаты. Отходом «почти все» занимались по своей охоте. Это «почти» относится, по-видимому, к тем случаям, когда парня посылала на заработки семья, большак. Ушедший непременно присылает деньги семье. Женщины.же, за редким исключением, никогда не ходят на заработки.

Читать запись полностью »

Живой интерес проявляли крестьяне к сообщениям о новейших или совершившихся в недавнем прошлом событиях национального, государственного масштаба. Степень достоверности устной информации или соответствия ее официально опубликованной версии были очень различны: от непосредственных или точно пересказанных сообщений очевидцев до фантастических измышлений, обретавших художественную форму.

Для большинства крестьян слухи служили существенным источником сведений о внешней и внутренней политике государства, смене монархов, заговорах, переворотах и т. д. В процессе многоэтапной устной передачи события не только обрастали вымышленными подробностями, но нередко и кардинально меняли свой характер — в зависимости от представлений, симпатий и чаяний той среды, в которой распространялись слухи. Большой степенью достоверности обладали бытовавшие среди крестьян рассказы о недавних или продолжавшихся еще войнах, отдельных битвах, крупных восстаниях, поскольку в значительной своей части они поступали непосредственно от возвратившихся в деревню солдат или очевидцев.

Но и по поводу таких событий наряду с относительно достоверными рассказами ходили вымышленные эпизоды, анектоды, происходило локальное и хронологическое смещение фактов, подмена лиц и т. п. Интерес крестьян к современным событиям удовлетворялся разными способами. Житель Пошехонского уезда Ярославской губернии отмечал, что больше всего разносит вести и слухи прохожий народ, останавливающийся у крестьян для ночлега. Он называет в числе таких прохожих солдат, странников, богомолок и богомольцев, нищих.

Особенно выделяет нищих. Иные из них обходили по нескольку десятков деревень сутки. На втором месте в ряду источников информации пошехонец поставил «деревенскую интеллигенцию»: священника, причетника, фельдшера, учителя, писаря. Затем шли поездки самих крестьян на заработки. Все прочие источники, в том числе и печать, он считал менее значительными. С некоторыми поправками эти наблюдения могут быть распространены и на другие территории. Поправки же такого рода. Священник служил источником новостей не только как частное лицо: в церкви зачитывались официальные известия властей о важнейших государственных событиях — смене государя, начале и окончании войн, крупных битвах и пр. Автор сообщения из Пошехонья занизил также значение печатных текстов (газет, указов, книг) как источников информации.

Читать запись полностью »