Общая картина с обеспечением в крепости Порт-Артур во время Русско-японской войны из дневника очевидца

В данном очерке приведены выдержки из дневника капитана инженерных войск Михаила Ивановича Лилье, отображающие общую тыловую обстановку при героической обороне Порт-Артура. Несмотря на тяжелое положение, связанное с обеспечением всеми видами материальных средств, российские офицеры и солдаты выполняли свой долг по защите крепости Порт-Артур на дальних и ближних рубежах. Записки, приведенные в дневнике охватывают период с конца января по конец декабря 1904 года.

В своем дневнике М.И. Лилье рассказывает подробности жизни осажденной крепости. Наиболее ярко показывает настроение и быт ее жителей и защитников, о подвозе продовольствия и баснословных ценах на него, об обстрелах и штыковых атаках японцев, о больных и раненых, о непонятном бездействии флота, который нередко ограничивался ролью пассивного зрителя, не решаясь выйти из гавани, чтобы поддержать сухопутные войска. Очень важным дополнением дневника Михаила Ивановича являются приводимые им приказы по войскам Квантунского укрепленного района. Эти документы сами по себе тоже красноречиво иллюстрируют порт-артурскую трагедию.

Расположившись в новом квартирном районе между Ворсклой и Псёлом, Карл XII оказался в непосредственной близости к укрепленной Полтаве, которая несомненно имела важное значение для шведов как узел путей, торговый центр и укрепленный пункт на р. Ворскле. В политическом отношении захват Полтавы не мог не произвести неблагоприятного для русской армии впечатления среди неустойчивого населения Малороссии.

Личная рекогносцировка укреплений Полтавы, произведенная в начале апреля, убеждает короля, что вряд ли крепость может оказать упорное сопротивление. Действительно, укрепления Полтавы были неважны.

Небольшая крепость лежала на правом, высоком и крутом берегу р. Ворсклы. От реки город отделен был болотистым берегом. Восточная и западная части крепостной ограды окаймлялись оврагами. Оборонительная ограда, имеющая очертание бастионов, состояла из земляного вала с палисадом и с наружным рвом. Наиболее удобные подступы вели к западному фронту оборонительной линии.

Уже через две недели после нарвского погрома, Петр писал Шереметеву: «Понеже не лесть есть при несчастье всего лишатися, того ради вам повелеваем при взятом и начатом деле быть, то есть над конницей Новгородского и Черкасского, с которыми, как мы и прежде показывали (но в ту пору мало людей было), ближних мест беречь, для последующего времени, и идти вдаль, для лучшего вреда неприятелю…» Таким образом Петр давал директиву своим войскам: оберегать границы государства и в то же время идти вперед, готовясь нанести удар по неприятелю.

Группировка наших сил, расположенных у северо-западной границы государства, была такова: в окрестностях Пскова — 30 тысяч под начальством Шереметева; у Новгорода и Ладоги — 10 тысяч под начальством Апраксина; Репнину с 20-тысячным отрядом приказано двинуться в Курляндию на помощь королю Августу II. К выполнению активной задачи наши войска приступают крайне осторожно, несмотря на превосходство в силах над оставленными Карлом в Ингерманландии и Лифляндии войсками Кронгиорта и Шлиппенбаха. Нарвская катастрофа еще свежа в памяти у всех.

Ангальт служил в Петербурге, носил генеральское звание, но пребывал в резерве, ибо генералов в России всегда было больше, чем дивизий и лаже полков, а полковников — всегда больше, чем батальонов. Вместе с тем по штату Ангальту полагался старший адъютант, и Барклай занял эту вакансию в надежде на то, что в скором будущем его начальник будет восстановлен как боевой командир. И вскоре чаяние это исполнилось. Летом внезапно началась война со Швецией, которая, будучи издавна вечной недоброжелательницей своей могучей юго-восточной соседки, вот уже более двух веков находилась почти беспрерывно в состоянии готовности, как и Турция, в любой момент схватиться за оружие.