Тема соотношения православия и психологии достаточно трудна. И это, прежде всего потому, что православие и психология имеют важную одинаковую особенность – практическое их воплощение достаточно далеко отстоит от теоретических оснований. В свою очередь, теоретические основания православия и психологии несопоставимы: православие – религия, психология – научное знание, состоящее в основе важной помогающей профессии. Отсюда проистекает очень сильный субъективизм в восприятии темы «православие и психология». В повседневной жизни мы видим достаточно рассуждений на эту тему, в том числе попыток построения некоего синтеза под общим названием «православная психология», но все они, имея ограниченное число сторонников, так и остаются частными субъективными попытками. Целью нашей статьи является попытка раскрыть эту тему более подробно. Рассмотрим православие как обслуживающую, помогающую «профессию» в жизни военнослужащих.

Ивангород; святитель Николай Чудотворец; Успение Пресвятой Богородицы; Иван III; Василий III; Ливонский орден; Васильгород; воинский культ; средневековая Русь.

В работе делается попытка объяснить посвящение храмов Ивангорода в честь святителя Николая и Успения Богородицы через призму воинской составляющей никольского и успенского культов, а также религиозных представлений великих князей Московских Ивана III и Василия III. В 1980-х гг. свет увидели два исследования, посвященных изучению почитания на Руси святителя Николая Чудотворца, архиепископа Мир Ликийских (Николы Угодника), и праздника Успения Пресвятой Богородицы. Автор первой по времени работы, Б.А. Успенский, справедливо указав на «совершенно исключительное место» святителя Николая в русском религиозном сознании, отметил, что его почитание издревле тесно переплеталось с культом архангела Михаила. При этом Никола Угодник часто отождествлялся с архангелом Михаилом, перенимая у него ряд характерных функций, в том числе покровителя ратного дела [21, c. 6, 29]. Автор второго исследования, академик Д.С. Лихачев, обратил внимание на особое воинское и защитное значение Успенского культа. Он отметил, что храмы, посвященные Успению Богоматери, занимают в культуре Древней Руси особое место, часто располагаясь в центре оборонительных сооружений: кремлей и монастырей [10, с.17-23].

История Русской православной церкви; Русский Север; Вологодская епархия; церковные приходы; Спасо-Каменный монастырь; источниковедение.

Статья посвящена изучению церковных приходов Спасо-Каменного монастыря по материалам окладных книг Вологодского архиерейского дома; показана эволюция церковной дани, взаимосвязи в триаде «община-волость-приход». Изучение сельского населения России в XVII в. традиционно рассматривается исследователями комплексно, в тесном переплетении владельческих, общинных и духовных начал [5, с. 19, 21, 23; 7, с. 226– 228; 14, с. 137, 140; и др.]. В монастырских вотчинах Русского Севера также существовали устойчивые взаимосвязи внутри сельского сообщества, отражающие одновременно систему сеньориального управления, церковно-приходскую организацию и общинное крестьянское самоуправление [1, с. 18–19]. Подробные сведения о функционировании крестьянской общины и организации сеньориального управления в вотчинных комплексах Спасо-Каменного монастыря содержатся только в описи 1701 г. [9, с. 137–200].

Ксения Петербургская была юродивой. Расцвет русского юродства пришелся на время Московского царства, а Ксения жила уже в просвещенном XVIII в.

«Юродивыми не всегда становятся по собственной воле, сознательно идя на этот высокий духовный подвиг. Бывает так, что внезапно нагрянувшая беда, потрясение в одночасье ломают жизнь, меняют судьбу. Потеря любимого человека, в котором был заключен весь смысл существования, заставляет скорбящее любящее сердце искать истинного утешения. И тогда удаляется человек от мира земного, от его зыбкого, призрачного счастья и открываются ему новые, неведомые раньше горизонты безбрежного духовного мира, и становится он ближе к Богу…» Реальность и жизненность данного утверждения подтверждает, например, судьба россиянина Виталия Калоева, потерявшего жену и детей в авиакатастрофе. Ксения Григорьевна Петрова родилась около 1731 или 1732 г.

Она вышла замуж за Андрея Петрова, певчего придворной капеллы, имевшего довольно высокий чин полковника. Семейное счастье продолжалось недолго ввиду скоропостижной кончины Андрея Федоровича. Верующие люди отмечают, что он ушел в мир иной без исповеди и причастия, что считалось плохим обстоятельством: душа покойного обрекалась на вечные муки. Вдовой Ксения осталась в 26 лет.

Во время похорон она надела на себя штаны, кафтан, камзол и картуз покойного мужа, просила называть себя Андреем Федоровичем. Ксения, ставшая Андреем, похоронила… саму себя. Когда она начала раздавать свое имущество нищим, родственники попытались воспрепятствовать этому, с их точки зрения, безумству. Начальство же покойного Андрея Федоровича нашло Ксению абсолютно здоровой и правомочной распоряжаться своим имуществом. Дом Ксения подарила хорошей знакомой Параскеве

Знаменитый проповедник и государственный деятель родился в 1681г. в Киеве, в купеческой семье. Образование получил в Киево-Могилянской академии; по окончании курса уехал в Рим, где, чтобы поступить в прославленную тогда иезуитскую коллегию Св. Афанасия, должен был перейти в католицизм. После окончания полного курса в коллегии Феофан хорошо знал богословские и философские труды, разбирался в античной литературе и своими выдающимися дарованиями обратил на себя внимание Папы. Феофан не пожелал остаться в Риме и в 1704 г. возвратился в Киев. Там он снова обратился в православие.

В свете этого факта его обучение в Риме выглядит как стажировка ловкого разведчика. В Киеве Прокопович стал преподавать в академии сначала пиитику, потом риторику, философию и, наконец, богословие.

По всем этим предметам он составил руководства, для которых были характерны ясность изложения и отсутствие схоластических приемов. Феофан для школьной сцены написал «трагедо-комедию» «Владимир», которая рассматривалась им как упражнение в пиитике, стихосложении. В этом произведении изображалась победа христианства над язычеством, осмеивались жрецы как поборники суеверия и невежества. Феофан выступал горячим защитником просвещения и сторонником начавшихся реформ Петра I. Особенно Петру I понравился панегирик, составленный им по случаю Полтавской победы 1709 г. В 1711 г. Прокопович был вызван в царский лагерь во время турецкого похода, а по возвращении оттуда поставлен игуменом Братского монастыря и ректором Киево-Могилянской академии.

Глава старообрядцев протопоп и писатель Аввакум Петров представляет собой редкий тип в жизни и истории. Его можно назвать фанатиком идеи, «невольником чести» или «упертым» еретиком.

Его родителями были нижегородский сельский священник Петр и его жена Мария. Аввакум также начинал сельским дьяконом, а затем священником в селе Лопатищи. В 1647 г. он вступил в конфликт с местным начальством и в первый раз бежал в Москву. Он выступал с проповедью строгого соблюдения нравственных законов христианства, восстановил против себя духовенство и мирян, которые его жестоко избили. Добрался до Москвы, где служил в Казанском соборе.

В 1652 г. Аввакум перешел свой «Рубикон» – выступил против реформ патриарха Никона. Он, лишившись места, стал проводить «альтернативные» богослужения. В августе 1653 г. его арестовали, заключили в подземелье Спасо-Андроникова монастыря, где морили голодом и били за верность старообрядчеству.

Его с семьей сослали в Сибирь и определили протопопом Вознесенской церкви в Тобольске. Однако он продолжал гнуть свою линию, чем восстановил против себя прихожан и администрацию. На него пять раз говорили «слово и дело государево», то есть попросту доносили «куда следует».

В конце июня 1655 г. он был сослан в Якутский, затем в Енисейский острог. Дальнейший путь Аввакума и его семьи лежал в Забайкалье, в Даурию вместе с отрядом воеводы А. Ф. Пашкова. Пашков притеснял Аввакума, а его жена и сноха помогали. В 1664 г. Аввакум вернулся в Москву, проведя в сибирской ссылке 10 лет и 8 месяцев.

Трудно перечислить все вехи трудной жизни Аввакума и его семейства. Он упорно продолжал отстаивать необходимость восстановления дониконовских церковных обрядов, а его с таким же упорством вновь и вновь отправляли в «места не столь отдаленные», мучили нуждой и голодом. Почему сразу не убили? Почему Аввакуму удавалось столь долго вести неравную борьбу?