Недавно в переводе с английского у нас вышла книга историков 3. Земана и У. Шарлау «Кредит на революцию (План Парвуса)». В ней приводятся убедительные документальные подтверждения финансирования германским правительством переворота большевиков в России, о чем уже давно говорили. Закулисным «мотором» подрывного плана был международный авантюрист Александр Гельфанд (Парвус). Он родился в России, сидел за участие в революции 1905 года в петербургских «Крестах», но потом принял немецкое подданство и тесно сотрудничал с Троцким и Лениным.

В декабре 1924 года жители роскошных вилл на острове Шваненвердер, что неподалеку от Берлина, с тревогой увидели дым, поднимающийся над одним из особняков. Оказалось, что это не пожар, а просто один из домовладельцев жег в саду какие-то бумаги. Пенсионер Александр Гельфанд, чувствуя приближение смерти, уничтожил весь свой архив. Ничего потом не нашли и на самой вилле, где позднее поселился Йозеф Геббельс. Цели этих двух свершено разных людей – и человека, которого считали социалистом, и одного из главарей нацистов, которые по странной иронии судьбы жили в одном и том же доме, – состояла в уничтожении России. Но тот, кто стоял на вершине власти в фашистской Германии, этого сделать так и не смог, а вот Александр Гельфанд, финансировавший Ленина и большевиков из-за кулис, в своих планах преуспел куда больше.

Революция 1917 года являлась ключевым событием в советском историческом нарративе. Она была началом нового государства и общества, а в любой идеологической системе миф о рождении является структурообразующим. Кроме того, именно революция 1917 года, точнее утверждение об ее исторической неизбежности и ее героика, должна была играть в советской идеологии легитимирующую роль, демонстрируя историческую обусловленность советской власти. Миф о революции был прочно вписан в советскую идеологию, поэтому и трансформировался вместе с ней. В 1920-е гг. формируется «революционный культурный код» (образы-символы, узнаваемый событийный ряд и т.д.), а коммеморации приобретают функцию утверждения новых ценностей и приобщения к ним человека, советизации его мышления. Уже первая годовщина показала, что символика Октябрьской революции тесно переплетается с фигурой В.И. Ленина. Уже в 1918 г. начал складываться канон революционных торжеств: митинги, установки памятников, демонстрации.

Ко второй половине XIX века во всех экономически развитых странах железнодорожный транспорт стал ведущим, предназначенном для перевозки основных грузов и пассажиров. Усилилось значение его при ведении войны. Железные дороги стали приобретать наиболее важное положение для бесперебойного снабжения войск вооружением, боеприпасами, продовольствием, фуражом и другими материальными средствами, а также для переброски войск и пополнений. В целом состояние железнодорожного транспорта сильно влияло на успешность проведения боевых операций на фронтах.

На начало XX в. Российская империя располагала железнодорожной сетью, соответствующей уровню основных европейских держав. Однако, железные дороги при этом распределялись крайне неравномерно. Европейская часть России располагала примерно 87% общей протяженности железнодорожных путей. В годы Первой мировой войны 1914-1917 годов строительство железных дорог продолжалось. Россия увеличила свою железнодорожную сеть почти в два раза и довела ее до 81 тысяч километров путей, выйдя на второе место в мире. Но этого для огромных просторов Империи было недостаточно.

Одной из основополагающих идей революционного процесса в России в 1917 ‒ начале 1920-х гг. было освобождение трудящихся от власти эксплуататорских классов и установление диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства. Предполагалось, что будет создано бесклассовое общество, управлять которым будут сами трудящиеся. Однако в действительности в советском обществе сложилась новая элита, сменившая прежнюю – высшие слои дворянства, бюрократии и буржуазии. Традиционно применяемым в исследованиях этого слоя термином стало слово «номенклатура».

23 февраля в Петрограде начались продовольственные волнения, кото рые переросли в «Февральскую революцию» — как традиционно называ ется первый этап Великой российской революции. Историки спорят: чего было больше в событиях 23 февраля — 3 марта 1917 г. — организованности или стихийности? Иными словами: было ли начало революции результа том прежде всего социального кризиса или заговора?

Рассмотрим ход собы тий под углом зрения этой проблемы. Как мы уже видели, наличие серьезного продовольственного кризиса в Петрограде трудно отрицать. Но 24 февраля появились лозунги «Долой са модержавие!», что свидетельствовало о перерастании продовольственных волнений в революцию.

Конец февраля – начало марта принесли в крупные города России и на фронты Первой мировой войны хаос и разруху. Отречение Императора Николая Александровича Романова от трона и сдача полномочий Верховного главнокомандующего 2 (15) марта 1917 года не решило проблем, которые возникли, первую очередь, в столице Российской Империи. Практически в этот же день было образовано Временное правительство, состав которого за несколько месяцев неоднократно менялся. В столице творилась неразбериха. «Не хватало хлеба, толпы людей, доведенных до отчаяния, разграбили в крупных городах множество пекарен. По улицам шли демонстрации под красными флагами, лилась кровь, у гражданских лиц появилось оружие» [1].

Основной задачей нового правительства являлась накормить голодных людей. И, самое главное, навести элементарный порядок в столице и других крупных городах Империи, в которых вспыхнули волнения. Однако, дележка портфелей и полномочий занимал куда большее внимание сторонников левых и правых фракций Государственной Думы при формировании правительства. В это же время беспокоил их вопрос о защите Петрограда от войск, которые могли быть присланы царем с фронта. Но в это время он уже потерял власть, том числе и над армией.