Церковным капиталом считались денежные средства церквей, религиозных организаций и учреждений. Они поступали из многих источников, число которых и размер получаемых средств менялись в зависимости от развития вооруженных сил России, расширения деятельности военного духовенства, увеличения церковных затрат.

Основным источником являлись ассигнования из государственного бюджета. Они были постоянными, ежегодными, числились в сметах Синода, министерств военного, морского и внутренних дел. В Военном министерстве расходы на церковные нужды проходили по двум сметам. В смету Главного интендантского управления включались суммы на выплату денежного довольствия личному составу управления протопресвитера, священникам войск и небольшому числу духовных лиц неправославной веры. В смету Главного штаба вносились суммы на содержание церквей, в том числе на их внутреннее оборудование церковными предметами, необходимыми для совершения богослужения. Характерно, что законодательно отпуск средств Главному штабу на такие расходы не был установлен, и он вынужден был покрывать их за счет остатков экономических сумм расформированных воинских частей и фонда специальных средств. В докладной записке военному совету обращалось внимание на то, что с формированием новых воинских частей в случае мобилизации армии потребуется создавать много военно-походных церквей, что вызовет увеличение расходов, и имеющихся финансовых источников будет явно недостаточно.

Рассматривается деятельность Русской Православной Церкви в защиту мира на протяжении второй половины 1940-х гг. Освещены проблемы сохранения мира в государственно-церковных отношениях, показывается процесс вступления Церкви в международное антивоенное движение и движение сторонников мира в СССР, характеризуется роль и место миротворческой деятельности во взаимоотношениях Церкви и государства внутри страны и на международной арене.

Сделан вывод о том, что патриотические и антивоенные позиции Церкви, ее активная международная деятельность стали основой, на которой развивалось церковное миротворчество, результатом чего было вступление Русской Православной Церкви в международное антивоенное движение и движение сторонников мира в СССР.

Высшим девизом граждан России считался девиз «За Веру, Царя и Отечество». На первом месте не случайно была поставлена вера, ибо руководители Российского государства полагали, что лишь при крепкой, прочной вере людей в Бога могут быть достигнуты преклонение перед царем, любовь к Отечеству, а при необходимости может быть осуществлена его военная защита.

Веру в Бога должно было в первую очередь обеспечить духовенство. На него возлагались важные, ответственные задачи по духовному воздействию на людей, с тем чтобы население России было глубоко верующим и на основе этого можно было воспитывать его в духе преданности российскому императору и любви к своему Отечеству.

Во главе всей Православной Церкви России, т.е. всего духовенства, стоял Синод. Синод ведал не всеми религиозными делами в стране. Помимо православной веры (70% всех верующих) в России имелись вероисповедания: магометанское, католическое, протестантское, иудейское и армяно-григорианское. Соответственно и в армии допускались разные веры. В 1913 г. из всех 1229 генералов православных насчитывалось 88%, протестантов (лютеранцев) — 7%, католиков — 3%. Остальные 2% исповедовали армяно-григорианскую и магометанскую веру [1].

Поскольку духовенство осуществляло работу в Военном министерстве, то потребовалось провести разграничение прав и обязанностей между министерством и духовным правлением.

Протопресвитер своими распоряжениями назначал священников и других духовных лиц на новые должности, перемещал их по службе и увольнял со службы, пересматривал обязанности священнослужителей, награждал их. Военный совет вводил в действие штаты духовных учреждений, включал и исключал из штатов должности священнослужителей, о чем объявлялось в приказах по военному ведомству. При этом указывались конкретные должности, их количество и размер денежного довольствия. Следовательно, все, что связано с денежными расходами, находилось в ведении военного ведомства.

Материальное обеспечение священников осуществлялось по нормам офицерского состава. Занимаемые ими должности приравнивались к следующим воинским званиям: протопресвитер военного и морского духовенства — к генерал-лейтенанту, старший священник (в армии, корпусе и других управлениях) — к полковнику, старший священник в дивизии — к подполковнику, полковой священник — к капитану, дьякон — к поручику, псаломщик — к подпрапорщику. Соответственно этим рангам священники получали жалованье, столовые и квартирные деньги, путевое довольствие. В отличие от офицерского состава им полагалась прибавка за выслугу: за 10 лет — 25% жалованья, за 20 лет — 50% жалованья.

В связи с официальным воссозданием института полковых священнослужителей в 2009-2010 гг. история военного духовенства Российской империи в настоящий момент является интереснейшей темой для изучения. За последние десять лет были изданы десятки монографий, посвященных этому вопросу. Проводятся всероссийские научно-практические конференции. Студенты исторических факультетов вузов охотно берут данную тему для своих дипломных исследований. В предлагаемой статье в хронологическом порядке будут рассмотрены известные публикации, посвященные истории военного духовенства Российской империи.

Изучение вышеназванной темы в историографии классически принято делить на 3 основных периода: дореволюционный, советский и постсоветский. Для современной исторической науки большую ценность представляют труды, изданные в дореволюционный период. Во-первых, они содержат богатый фактический материал, во-вторых, авторы этих трудов имели возможность непосредственно наблюдать за происходящим от первого лица. Одним из таких авторов является доктор канонического права, профессор СПбДА Т. В. Барсов [6; 7], принимавший участие в подготовке реформы управления военным и морским духовенством 1890 г. Исследования Т. В. Барсова по изучению истории военного духовенства в Российской империи остаются стержневыми и сегодня. Его труды фактически являются значительным дополнением и логическим завершением работы другого автора, посвятившего свои исследования истории военного и морского духовенства – Н. Невзорова [24]. Особый подъем изучения истории военного духовенства наблюдался в свете подготовки к празднованию в 1902 г. столетия Военного министерства [8; 17; 22]. Но важно отметить, что в основе этих трудов лежат

Приходской священник чемто похож на участкового доктора. Задерганный, уставший, бегает туда-сюда, то на причастие к больному, то на похороны, то на крестины. Жена его дома не видит, отчего законно бурчит. Быт заедает. Времени и сил на все не хватает. И работа-то важная что у врача, что у священника. Архиважная, но не броская.

Не футбольный форвард ведь и не модный певец. А тут чье-то больное воображение раз за разом изображает священника не иначе, как в мерседесе. Обидно, честное слово. Вы много участковых врачей в мерседесах видели? Есть, конечно, врачи и на дорогих машинах, но это явно не сельский фельдшер и не педиатр районной поликлиники. И при том, что есть и «черные трансплантологи», и врачи, превращающие «дядю» в «тетю» и наоборот, как-то не поворачивается язык всем врачам кости мыть. Как-никак лечат, спасают, оперируют, консультируют.