Известно, что А.П. Чехов не любил так называемой «детской литературы».

В письме к Г.И. Россолимо от 21 января 1900 года он признавался: «Писать для детей вообще не умею, пишу для них раз в 10 лет и так называемой детской литературы не люблю и не признаю. <…> Надо не писать для детей, а уметь выбирать из того, что уже написано для взрослых, т.е. из настоящих художественных произведений» (П. IX, 19). В 1900 году, когда составлялась образцовая детская библиотека, Чехов, откликаясь на просьбу Г.И. Россолимо, выбрал для детей «Каштанку» и «Белолобого» – «две сказки из собачьей жизни». Перевод этих рассказов в категорию детских выявил в них черты сказки, а то, что они «из собачьей жизни», должно быть, воспринималось Чеховым с долей иронии.

По свидетельству Н. Д. Телешова, Чехов очень серьезно говорил, что «никакой детской литературы не существует. – Везде только про Шариков да про Барбосов пишут. Какая же это «детская»? Это какая-то «собачья литература»» [Чехов в воспоминаниях современников 1960: 432].

Б. Пастернак: «Какая радость, что существует и не выдуман Маяковский — талант, по праву переставший считаться с тем, как пишут у нас нынче… Поэзию привлекут к поэту две вещи: «Ярость творческой его совести. Чутье неназревшей еще ответственности перед вечностью — его судилищем». (Из статьи «Владимир Маяковский. «Простое как мычание» )

Едва ли найдется в истории другой пример того, чтобы человек, так далеко ушедший в новом опыте, в час, им самим предсказанный, когда этот опыт, пусть и ценой неудобств, стал бы так насущно нужен, так полно бы от него отказался. Его место в революции, внешне столь логичное, внутренне столь принужденное и пустое, навсегда останется для меня загадкой. <…>

Тут была та бездонная одухотворенность, без которой не бывает оригинальности, та бесконечность, открывающаяся с любой точки жизни, в любом направ-леньи, без которой поэзия — одно недоразуменье, временно неразъясненное. И как просто было это все. Искусство называлось трагедией. Так и следует ему называться. Трагедия называлась «Владимир Маяковский». Заглавье скрывало гениально простое открытье, что поэт не автор, но — предмет лирики, от первого лица обращающейся к миру. Заглавье было не именем сочинителя, а фамилией содержанья. (Из повести «Охранная грамота»)

“Женские лики” во многом определили направленность лирики А. А. Блока, хотя это далеко не основной мотив его творчества.

Творческая судьба поэта всегда была неразрывно связана с его личной жизнью. Через всю жизнь он пронес чувство безграничной любви к Л. Д. Менделеевой. Это она вдохновила его на те стихотворения, которые позже вошли в сборник “Стихи о Прекрасной Даме”. Это был первый поэтический сборник Блока.

Несмотря на то что она имела вполне земной прототип, Прекрасная Дама обожествлялась Блоком, приравнивалась к святой. Она кажется эфемерным существом, созданным из какой-то высшей субстанции, не из плоти. Это идеал, символ Вечной Женственности. Поэт отрешился от реальности, ушел в мир, созданный им самим.

Однако со временем поиски идеала завели Блока в тупик. Он отходит от прежней погруженности в свой мир, где правит Прекрасная Дама. Не последнюю роль в этом играло расставание с Л. Д. Менделеевой. Он продолжал посвящать ей стихи, но образ Прекрасной Дамы тускнел, на смену ему приходили другие “женские лики”. Они всё еще были покрыты налетом юношеской мечтательности.

Темы детства и материнства – одни из самых значительных в творчестве М.Ю. Лермонтова – связаны с целыми комплексами глубоко личных переживаний поэта. Они проявились в его литературных произведениях и в живописи: на малоизвестном рисунке пятнадцатилетнего Лермонтова изображен ребенок, тянущийся к матери. Этот рисунок представляет собой копию с картины Рафаэля «Святое семейство (Франциска I)», но внимание Лермонтова привлек на ней именно ребенок. «Вся его поза – один порыв. Вот только это Лермонтов взял с картины Рафаэля, да еще руку матери, которой она придерживает младенца. Рано потеряв мать, он тосковал по материнской ласке…» . По наблюдению составителей частотного словаря языка Лермонтова, слова «дом», «отец», «мать», «дети», «дитя», «ребенок» входят в тысячу самых употребительных слов в языке поэта .

См. также: Ключевые слова патриотических ценностей

Первым, кто выделил «идею материнства» в его творчестве, был В.Г. Белинский. В своем отклике на сборник стихов Лермонтова 1840 года он удивлялся и восхищался умению поэта проникнуть в тайну женского и материнского чувства и выразить его в «художественной апофеозе матери» – в стихотворении «Казачья колыбельная песня». В 1908 году Д.С. Мережковский в очерке «М.Ю. Лермонтов.

Поэт сверхчеловечества» отметил религию Вечной Женственности и Вечного Материнства в творчестве поэта. Вечное Материнство и Вечная Женственность равноценны друг другу, слиты воедино. Вечная Женственность вобрала в себя, по мысли Мережковского, самые дорогие Лермонтову образы и воспоминания: «… она и Варенька с родимым пятнышком, и девочка, играющая в куклы, и покойная мать, напевающая колыбельную песню, и “мать сыра земля”, та самая, на которую Мцыри, беглец из христианства, упал… “Мать сыра земля” – “земля Божья” – Матерь Божья» .

«Пушкин - наш учитель,- говорил Лев Толстой.- Писателю надо не переставая изучать это сокровище». «Читайте почаще Пушкина, это - основоположник поэзии нашей и всем нам всегда учитель»,- писал А. М. Горький.

Александр Сергеевич Пушкин для меня — поэт вечного пространства. Нет ни одной стороны жизни, которую не отразил бы А.С. Пушкин в своей поэзии.

В стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» Пушкин, думая о миссии поэта, писал: «И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал.» В его стихах и поэмах мудрость, улыбчивость, нравственная высота, на которой нет места зависти, жадности и глупости. Он писал о том, что жизнь человека во многом грустна и печальна — страдания, горести, вечные заботы не могут сделать человека счастливым. Однако он счастлив хотя бы потому, что в жизни есть не только проблемы, но и красота природы, чистая любовь.

В статье даѐтся характеристика творческих принципов и их отличие от традиционно понимаемых принципов научного и философского характера. Особое внимание уделяется таким фундаментальным принципам как принцип свободы и ответственности, принцип противоречивого единства и принцип уникальности, неповторимости, которые имеют не только гносеологический и аксиологический статус, но и онтологический в том аспекте, что являются результатом не только как реализации творческих замыслов, но и как достижение субъектом духовных, душевных качеств и характера, необходимых для творчества.

Творчество как подвижничество: организация социальных практик для одаренных детей на основе базовых национальных ценностей

Творчество как вектор развития духовно-нравственных ценностей личности