Широко известно «дело Павлова», который был расстрелян вместе со штабом. После неудач и отступлений на Западном фронте (что было и на всех других фронтах) ГКО вынес решения об «отстранении генерала армии Д.Г. Павлова от обязанностей командующего войсками Западного фронта». Мехлис был назначен членом военного совета этого фронта для наведения там порядка. И он навел порядок. Не в боевых действиях войск, а характерным для Мехлиса способом.

При всем уважении к Сталину и понимании его ответственности за судьбу страны и армии, скажем прямо: не было необходимости принятия таких экстраординарных, крутых мер в той ситуации. В данном случае Сталин чересчур доверился Мехлису и перегнул палку. Автором грозных обвинений и расстрельных мер был Мехлис.

Зададим только один вопрос: у кого, на каких участках фронта в первую неделю войны не было таких же бед, как у Павлова (30 июня 1941 года Павлов был уже отстранен)? Подобные обвинения можно было предъявить очень многим, кто отступал, терял управление и оружие. Другим фронтам просто повезло в том, что у них не побывал Мехлис. Павлова и его соратников позднее реабилитировали, следовательно, их жизни на совести Мехлиса.

24 сентября 1941 г. в Смоленске в штабе группы армий «Центр» состоялось заключительное совещание по вопросу о проведении наступления. На совещании присутствовали главнокомандующий сухопутными войсками Браухич и начальник генерального штаба Гальдер. Было решено, что вся группа армий «Центр» начнет наступление 2 октября, а 2-я армия и 2-я танковая группа Гудериана, которая будет действовать на правом фланге, перейдут в наступление раньше — 30 сентября.

Итак, «Тайфун» разразился 30 сентября ударом танковой группы Гудериана и 2-й немецкой армии по войскам Брянского фронта. Нанеся мощный удар на правом фланге, гитлеровцы приковали все внимание нашего командования к этому направлению, а 2 октября нанесли еще более мощные удары по войскам Западного и Резервного фронтов. Все три наших фронта вступили в тяжелейшие бои.

Вот что записал Хрулев в своих воспоминаниях.

Наступило тревожное 16 октября. Немцы захватили Истру, Солнечногорск, а отдельные танки прорвались к Кубинке, Яхроме и Дмитрову. Смертельная опасность надвигалась на Москву. Утром мне позвонил начальник Генерального штаба маршал Шапошников. Он передал мне приказ Сталина об эвакуации. Ставка переезжает в Арзамас, тыловые органы — в Куйбышев. Он просил подготовить поезд для сотрудников Генштаба.

Часов в 10 утра я вышел на улицу и увидел большую колонну — конную и автомобильную. Она двигалась во Владимир. Это был второй эшелон Западного фронта. Меня это поразило: почему тыл Западного фронта отходит так далеко от своего фронта — на 200 километров? Плохой признак!

Предо мной возникали новые задачи: как быть с имуществом, которое находится в Москве? Развести его по фронтам или вывезти вглубь страны? Как подготовить обеспечение армии в связи с эвакуацией? Я пришел в Ставку и предложил Сталину направить в Куйбышев ряд управлений, но от каждого управления оставить в Москве крупную оперативную группу, которая бы смогла заниматься вопросами железнодорожного и автомобильного подвоза, эвакуацией раненых, снабжением войск фронта теплым имуществом, продовольствием, горюче-смазочными материалами и другими важными жизненными вопросами для действующих фронтов. Сталин согласился и разрешил мне пробыть в Москве еще сутки, но перед выездом в Куйбышев доложить ему, как обстоит дело.

В течение июня—июля 1941 года в связи с отступлением и неустойчивым положением наших войск тыловая обстановка менялась ежедневно. Находясь все время в движении, тылу войск приходилось всю работу строить на ходу. При этом в связи с частым прорывами подвижных групп противника, тыл нередко попадал по удар, нес потери, а иногда оказывался отрезанным от своих войск. Были и такие случаи, когда тылы самовольно, без приказа, откатывались назад, оставляя войска без пополнения израсходованных запасов.

Командующий 18 армией Южного фронта, когда его войска вели тяжелые бои под Николаевым, доносил наркому обороны о тяжелом положении в армии с боеприпасами и просил помочь. В то же время тылы дивизий этой армии отошли в район Апостолево, т.е. находились в 140 км от войска, где бездействовали и никакого участия в обеспечении войск не принимали.

Такие явления возникали очень часто, поскольку вышестоящие органы не управляли отходом тыловых частей и учреждений, не указывали дивизиям, в какие пункты отводить свой тыл, не определяли полосу его действия. В результате создалась путаница, армейский и войсковой тыл оказывались в одном районе или даже в полосе действия других армий. Все это приводило к неразберихе и нарушало нормальное обеспечение войск.

Кроме создания резервов, которые обеспечили успех в Сталинградской битве, Сталин, Хрулев и его работники тыла осуществили еще одно "мероприятие", колоссальное по своей стратегической значимости. Без этого вообще могла не состояться знаменитая Сталинградская эпопея. Удивительно щедра история на подвиги русских воинов! Их так много, что мы забываем, предаем забвению как незначительные, а в действительности величественные, потрясающие по своему героизму дела и поступки. И, очень странно и поразительно, я не нашел об этом подвиге сведений ни в научной, ни в художественной литературе.

Подвиги бывают разные: иные длятся секунды, например у Матросова, минуты — у Гастелло, часы — у Зои Космодемьянской, годы — у Покрышкина и Карбышева, всю жизнь — у Николая Островского. Совершаются героические дела в одиночку (как названные выше), бывают и коллективные — вспомним защитников Севастополя, Москвы и других городов-героев.

Парад — это хорошо, битва за Москву тоже идет своим чередом, но начальнику тыла надо было подумать и о будущем, надо кормить армию.
Хрулев вспоминает:
Много было забот у Сталина в эти дни, иногда он был очень раздражен. Вдруг он позвонил мне и спросил:
— Где начальник Главного артиллерийского управления Яковев?
Я ответил:
— Не знаю, где он находится. Генерал-полковник Яковлев не мой подчиненный.
— А вы кто?
— Я начальник тыла Советской Армии и Ваш заместитель.
— Вот именно, — сердито сказал Сталин.
— Вы, как мой заместитель, обязаны знать, где Яковлев! Найдите его немедленно!

Яковлева я нашел и сообщил ему о вызове Сталина. Такое бывало не раз — грубил и даже угрожал, но скоро забывал об этом и на другой день разговаривал как ни в чем не бывало.

Сталин сочетал в себе две черты, которые у других людей не уживаются. Он доверял людям и, как я уже отмечал, часто подписывал документы, не читая их.