В статье рассматриваются те элементы «Вишнёвого сада» Чехова, которые можно соотнести с поколенческой проблемой; эти элементы помогают понять представление некоторых персонажей чеховской комедии о месте человека в мире. Авторское же представление о поколенческой проблеме заключается во множественности взглядов на неё, в системных отношениях, возникающих благодаря существованию разных точек зрения и, соответственно, разных концепций бытия. Ключевые слова: «Вишнёвый сад», Чехов, поколение.

В школьном преподавании зачастую принято рассматривать персонажную систему «Вишнёвого сада» в ракурсе соотнесения нескольких поколений сценических и внесценических персонажей. Со сценическими обычно поступают не сильно мудрствуя – подводят под поколенческие критерии социальную сущность: старшее поколение – соотносимое с прошлым отживающее дворянство (Гаев, Раневская), среднее поколение – соотносимое с настоящим купечество (Лопахин), младшее поколение – соотносимая с будущим разночинная молодёжь (Петя, Аня), а над всем этим – Фирс, воплощающий в данной схеме верность крепостническим идеалам полувековой давности. И не важно для строителей таких схем, что Лопахин немногим младше Раневской, а Петя немногим младше Лопахина. Кроме того, не может не броситься в глаза то, что большинство персонажей просто не учтены в этой схеме, потому что элементарно под неё не подходят; и вообще, остальные сценические персонажи, группируясь по поколениям, внутри этих групп по каким бы то ни было принципам соотносятся с трудом. Что общего между, например, Аней, Варей, Яшей, Дуняшей кроме близости по возрасту? А, скажем, возраст Епиходова или возраст Шарлотты мы не знаем даже приблизительно; что уж говорить об их поколенческой атрибуции.

О таком явлении, как прецедентность, стали писать в 80-х гг. XX в., хотя прецедентные тексты изучались и раньше, как крылатые слова.

Термин «прецедентный текст» был предложен Ю.Н. Карауловым в докладе «Роль прецедентных текстов в структуре и функционировании языковой личности» на шестом Международном Конгрессе преподавателей русского языка и литературы в 1986 г. Ю.Н. Караулов называет прецедентными тексты, «значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, имеющие сверхличностный характер, т.е. хорошо известные и широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников, и, наконец, такие, обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности» [Караулов 1987: 216].

В современной лингвистике существует большое количество определений прецедентных текстов (Ю.Н. Караулов, В.Г. Костомаров, Н.Д. Бурвикова, В.В. Красных и др.), но в данной статье за основу мы возьмем определение Ю.Н. Караулова. Изучение прецедентных текстов в произведении, как правило, открывает перед читателем возможность более глубокого проникновения в его художественную концепцию. Введение прецедентных текстов в художественное произведение влечет за собой ряд ассоциативных образов и идей, присутствующих в прецедентных текстах в завуалированной, скрытой форме.

Антон Павлович Чехов (1860–1904) жил и творил на рубеже веков. «Вишневый сад», опубликованный и поставленный на сцене Московского художественного театра в 1904 году, завершил золотой век русской литературы.

Многие исследователи и критики видели в А.П. Чехове не только талантливого писателя, но и оригинального мыслителя. С помощью сравнительно-исторического, сравнительносопоставительного, описательно-аналитического методов исследования достигалась цель работы – определить концепцию мира и человека в комедии А.П. Чехова «Вишневый сад». Точкой отсчёта в определении места Чехова среди русских мыслителей считают лекцию «Чехов как мыслитель», прочитанную С.Н. Булгаковым в 1904 году. Представитель русского символизма А. Белый указал на смешение в творчестве Чехова двух противоположных направлений – реализма и символизма. Философ Л. Шестов назвал Чехова «певцом безнадежности».

17 января, а по новому стилю 29 января 1904 года праздновал свой последний день рождения великий писатель Антон Павлович Чехов. Праздник отмечали в Московском художественном театре премьерой недавно законченной комедии «Вишневый сад». Работая над пьесой, Чехов сильно болел, и хотя понимал, что болезнь начинает прогрессировать, в письмах любимой жене и друзьям писал лишь о легком недомогании. В это же время он обещает Станиславскому написать новую пьесу. 

Так как болезнь не отступала, ему приходилось трудиться в спальне за небольшим столиком, который и в настоящее время стоит у кровати писателя. Напротив кровати в спальне Чехова находился шкаф из красного дерева. Для Антона Павловича он ассоциировался с приятными воспоминаниями из далекого детства. Когда – то он вместе со своей семьей проживал в Таганроге, и мать Евгения Яковлевна часто прятала разные сладости в этом шкафу от детей, которые в свою очередь, подходя к нему, кланялись и с уважением называли «дорогим» и «многоуважаемым». Об этом интересном эпизоде из жизни Чехов упомянул в своей работе «Вишневый сад», где Гаев обращается таким же образом к шкафу.

Есть у Чехова рассказ под названием «Пари». Суть происходящего в рассказе заключается в том, что на одной вечеринке между людьми возник спор об уместности смертной казни. Одни говорили, что она необходима, другие — что она непозволительна и должна быть заменяема пожизненным заключением. Раздался также и голос некоего студента, который сказал, что с нравственной точки зрения убийство и пожизненное заключение одинаково ужасны, но что он бы, в случае выбора, согласился бы на пожизненное.

35 гениальных и коротких цитат Чехова

«Вы и пяти лет не выдержите, не то что пожизненное заключение», — сказал студенту один из присутствовавших на вечере богачей. На эти слова студент ответил предложением пари и вызвался за 1 миллион высидеть в добровольном заключении 15 (!) лет.

Свой творческий путь Чехов начинал с веселой и язвительной насмешки, с юморесок, в которых очень скоро обнаружился сильнейший сатирический заряд.

…На вокзале встретились два приятеля — толстый и тонкий. Они взволнованно вспоминают дни детства, гимназию, рассказывают друг другу, кто как живет. А живут они по-разному. Тонкий дослужился до коллежского асессора — чин небольшой, жалованье плохое, но, говорит он, "пробавляемся кое-как". А толстый? Небось уже статский советник? "Нет, милый мой, поднимай выше, — сказал толстый. —Я уже до тайного дослужился. Две звезды имею".

И сразу перечеркнута умилительная картина встречи двух приятелей, друзей детства. Не два человека перед нами — толстый и тонкий, а два чина — большой и маленький, тайный советник и коллежский асессор. Один стоит на верхней ступени служебной лестницы, другой — где-то там внизу.