1812 - актуальные материалы по теме

ВОПРОСЫ продовольственного и материального снабжения личного состава русской армии эпохи Отечественной войны 1812 г. в историографии до настоящего времени не нашли должного отражения. Вместе с тем по интересующей нас теме имеется источниковая база. Например, в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) отложились как массовый исторический источник ведомости о месячном довольствовании воинских частей, которые прилагались ко всем полковым месячным строевым рапортам русской армии за 1812–1814 гг.

Читать запись полностью »

Источниковедческий анализ офицерских формулярных списков эпохи 1812 года целесообразно провести по каждой заполнявшейся графе. В генеральском, офицерском и унтер-офицерском формуляре было 13 граф, в формуляре рядового солдата таковых насчитывалось. В первой графе дается нумерация формуляров военнослужащих данной воинской части, расположенных в порядке старшинства чина. Формулярные списки отдельной воинской части начинались со старшего по чину, а офицеры одного чина располагались в порядке получения данного чина по старшинству, т.е. первым среди поручиков в полковых формулярных списках находился формуляр поручика, который получил этот чин раньше всех поручиков полка.

Старшинство в чине считалось со дня высочайшего приказа о производстве или со дня приказа по армиям (главнокомандующий Большой действующей армией мог присваивать унтер-офицерам первый обер-офицерский чин, а обер-офицерам – чин до капитана)25, если же чин дан за военный подвиг, то со дня последнего. При производстве в какой-либо чин в один и тот же день старшинство принадлежало тому, кто долее пробыл в предыдущем чине; производимые за отличие становятся, однако, выше производимых по вакансии.

Читать запись полностью »

21 апреля 1812 года в два часа пополудни, после торжественного богослужения, император Александр I покинул столицу. Петербуржцы с нескрываемым любопытством и тревогой смотрели на царскую кавалькаду, отправляющуюся невесть куда.

Домыслы были разные. Одно было ясно: это не увеселительная прогулка монарха. Слишком уж много было среди верховых и в каретах офицерских да генеральских чинов. Не на войну ли? Дай-то бог, чтобы все обошлось маневрами.

Те же, кто внимательно следил за событиями, за тем, как складывались отношения России с Францией, предполагали самое худшее. Оснований к тому было предостаточно. Ведь совсем недавно покинул столицу военный министр Барклай де Толли. Известно, что ныне, не оставляя министерского поста, командует он 1-й Западной армией. К тому же, начиная с отъезда Барклая, отнюдь не в парадной, а все в той же походной форме, от Нарвской заставы уходили и уходили на запад один за другим полки.

Вслед за стройными колоннами войск уныло тянулись экипажи провожающих. Те, кто не имел, толкались здесь же на тротуаре, стараясь протиснуться поближе к проезжей части, и последний поцелуй, последний перстовый крест, последний взмах рукой, последний прощальный взгляд выражали любовь и тоску по ушедшему.

Действительно, а что, если война? Возвращались снова к этой теме. «Кто возглавит армию против столь грозного Наполеона? Ведь события недавних лет показали, что шутки с Бонапартом плохи. На что уж хитер в военном деле Михаил Кутузов, и то потерпел конфузию под Аустерлицем!» — «Да полноте, — возражали другие, — разбил же он ныне турок. Да не только разбил, уступая в силах, но и вынудил Порту подписать выгодный для России мир. А что касается Аустерлица, то виноват в том совсем не он, а его монаршая милость. Вот только что будет делать наш обожаемый монарх, если очередная встреча его с нареченным братом Бонапарте состоится не на плоту посередине Немана (как в прошлый раз), а снова на поле брани? Поди, ретируется опять, как под Аустерлицем, подхватив медвежью болезнь по дороге, а потом за храбрость, проявленную в борьбе с оной, получит очередного Георгия!»[20]

Читать запись полностью »

Нагрянул новый Тамерлан

И бранью тяжкою, ужасной,

Вломился в Кремль, как ураган;

И нет от сильных обороны;

Повсюду страх, повсюду стоны…

И загорается Москва…

Н. Шатров

Пребывание монарха в Петербурге в августе 1812 года было сопряжено с глубокими раздумьями. Поразмыслить же было над чем.

Беспрерывно отступая, русская армия оставила позади себя огромную территорию. Наполеон все более приближался к своей заветной цели — Москве. Становилось ясно: русский народ рассчитывается «за грехи» императора, за грубые ошибки, допущенные в подготовке к войне, за отсутствие единого, твердого руководства войсками.

«Самодержец, объятый ужасом, уже не был похож на орла». Перспектива «стать императором камчадалов» из бравады превращалась в явь!

Всеобщее возбуждение народа сменялось глухим, грозным негодованием и столь же всеобщим недовольством. Не оставался в стороне от народного гнева и военный министр за его «недостаточно смелые и решительные действия». В народе говорилось: «Ему, инородцу, Россея-матушка не дорога».

Недовольство охватило православный мир.

Читать запись полностью »

С этими достаточно небольшими силами русский главнокомандующий оказался в весьма трудном положении. Его войска, не имея никаких резервов, оказались в полосе наступления корпусов Великой армии. Советчиков же у русского полководца было в избытке, некоторые как русские (в том числе и П.И. Багратион), так и австрийские генералы предлагали даже начать наступление на Мюнхен . А австрийский император сразу же потребовал защитить свою столицу – Вену, к этому же сводились и рекомендации Александра I.

Скорое прибытие австрийских подкреплений из Тироля и Италии было маловероятно и ожидалось не скоро. Кутузову, как он мыслил, в тех условиях в первую очередь важно было сохранить армию, а затем необходимо соединиться с шедшими из России войсками Буксгевдена (находились в 14–20 переходах в районе Пулав и двигались к Ольмицу). С правого фланга у него находился полноводный Дунай, а с левого – отроги Альпийского хребта. С фронта – надвигался грозный и имевший по крайней мере трехкратное превосходство сил противник, к тому же вдохновленный только что одержанной блистательной победой. Кутузов в этих условиях резонно решил отступать. Отход русских войск в направлении г. Линца после уничтожения мостов на р. Инн начался 13(25) октября. На военном совете в г. Вельсе с участием австрийского императора русский главнокомандующий предложил «не упорствовать в удержании Вены, отдать ее французам, только действуя неторопливо» .

Читать запись полностью »

Основными материалами для изготовления обмундирования (мундиров и шинелей) были сукно, каразея (неплотная шерстяная ткань, употреблявшееся на подкладку) и полотно. В начале XIX века в Российской империи было 155 мануфактур, которые выпускали сукно и каразею. Основным центром производства была Московская губерния - 45 мануфактур. Кроме того, суконные предприятия были в Рязанской, Воронежской, Тамбовской, Саратовской, Симбирской губерниях и на Украине. Их общая производительность в 1802 году составляла 2 млн. 690 тыс. аршин сукна, 685 тыс. аршин каразеи.

Все крупные предприятия были обязаны поставлять военному ведомству определённое количество сукна и каразеи. Ежегодно вооружённые силы поглощали до 40-50% всей продукции суконных предприятий. В 1809 году число мануфактур выросло до 209. Они вырабатывали 3 млн. 674 тыс. аршин сукна и каразеи. На таком же уровне производство сохранялось в 1810-1811 гг. Потребности армии всё же полностью не удовлетворялись.

Так, в 1812 году требовалось 1 млн. 648 тыс. аршин сукна, а было поставлено 1млн. 170 тыс. аршин, каразеи требовалось 316 тыс., поставлено 190 тыс. аршин. Основной причиной этого был недостаток шерсти: при годовой потребности в 200 тыс. пудов, внутренний рынок мог дать 170 тыс. пудов. Поэтому во время войны пришлось пойти на закупку простых крестьянских сукон. Однако и такое решение не покрыло всех потребностей полевой армии.
Читать запись полностью »